ПОДАРОК

Автор: Windsinger
Перевод: demensys

------------------------

Аннотация: Дана пытается купить Малдеру подарок на Рождество, но что-то идет очень, очень, ОЧЕНЬ не так…

Всё вокруг так и сияло, взрываясь тысячами маленьких белых звездочек, переливаясь золотой мишурой. Огромные, сверкающие красные шары на зеленом фоне. Звуки музыки, льющейся откуда-то из-под потолка. - С наступающим Рождеством!..
Дана проплывала сквозь страну чудес. Сегодня никаких теней. Она чувствовала себя лучше, чем в течение многих последних недель.
Она в огромном универмаге, и скоро наступит Рождество.
Образцово-показательный магазин.
Внезапно она оказалась среди кружев, лент и тесьмы, крошечных деревушек и искусственного снега. Дерево в красных тонах, увешанное китайскими веерами. Другое, голубое и золотое, похожее на покров Богородицы. Еще одно, все белое и серебристое, на подставке, украшенной орнаментами ручной росписи в стиле Старого света, краски которых ярче радуги. Различные варианты сцен Рождества. Коровы и овцы. Обрела ли Мария человеческое счастье в объятиях Иосифа? Дурацкий игрушечный Дед Мороз, мирно спящий в своей постели. Как глупо… Грудь поднимается и опускается… поднимается и опускается… поднимается и опускается… И больше ничего… и так без остановки… и без цели.
Голова у Даны начала болеть. Она двинулась прочь, на ходу оглядывая яркие витрины, ряды красивой одежды, прилавки с бесполезными "праздничными" подарками. Взяла в руки крохотную плетеную корзинку, понюхала смесь душистых трав, вспоминая ящик в бабушкиной спальне, куда она заглядывала, чтобы украдкой полюбоваться старинным массивным женским браслетом, сделанным из сотен стеклянных бусин. Ей тогда было девять или десять, и это была самая красивая вещь, которую она когда-либо видела.
Бросила взгляд на прилавок с мужскими одеколонами и устремилась к нему. Маленькие флаконы с образцами. Терпкий и стойкий, сильный и резкий, свежий и волнующий. Великолепные запахи, но все они недостаточно хороши для него. Задерганная продавщица с приклеенной улыбкой, весьма недружелюбная. Может ли она помочь? Вопрос задан ледяным тоном. Нет, он гораздо более мужчина, чем все эти запахи. Мужчина. Её.
Отвернувшись, чтобы отделаться от продавщицы, Дана заметила то, что заставило ее задержать дыхание, а кровь побежать быстрее и увереннее по ее венам. Фланелевые трусы. Ряды и ярусы фланелевых трусов. Красные и черные, зеленые и коричневые. Мягкие. Удобные. Такие приятно надеть. Еще приятнее снять. Они легко соскользнут с этих сильных, узких бедер и упадут на пол.
Скоро Рождество. Ей нужно купить подарок Малдеру. И не один. Это был трудный год. Очень трудный год. Самый худший год. Только в одном отношении можно считать его хорошим. Все ее женское естество замерло от воспоминаний и тоски. Дана углубилась в спокойную элегантность мужского отдела. Когда она была молодой, предпраздничные хлопоты почти ничего для нее не значили. Купить рубашку отцу. Ремень. Строгий галстук. И что там еще на распродаже? Теперь же ей везде открывались возможности. Все имело глубокий смысл. Шляпа? Малдер в шляпе? Потрясающе. Совсем как Хэмфри Богарт.
Спортивная куртка из верблюжьей шерсти? Нет, слишком светлая, не его расцветки. Черная шерсть. Очень сексуально.
Роскошные брюки в складку, которые двигаются при каждом его движении. Плотно охватывающие его плоский живот, мягко подчеркивающие привлекательный зад, акцентирующие внимание на сильных, стройных ногах.
Носки… Длинные, до колена, без единой складочки поднимающиеся вверх, словно обнимая его элегантные голени. А ступни? Глаза Даны устремились к ботинкам и остановились на черной узконосой паре. У него тоже есть такие. Посмотрела на них, потом на свои собственные маленькие ступни. Какие огромные! В три раза больше ее. Она подняла один. И какие тяжелые! Наверное, раз в десять тяжелее. Как только мужчины могут ходить в такой тяжести? Как часто она спотыкалась о них, когда посреди ночи, полусонная, входила в его комнату, чтобы обнять его, дрожащего и обливающегося потом в тисках ночного кошмара.
Рубашки любых расцветок, из любой ткани, галстуки причудливые и пугающие. Одежда для тожественных случаев… смокинг, к которому галстук и вовсе не нужен. Он будет носить его с подтяжками, да-да, с теми, на которых изображены рождественские огни. Его зелено-карие глаза, устремленные на нее, будут искриться счастьем. Полные любви, полные юмора. Он обнимет ее, одетую в бархат и атлас. И может быть, они так и не доберутся до вечеринки… А кому какое дело?
Дана шла вдоль прилавков, щупала рубашки, куртки, свитера и брюки, видя в них его, все время только его. Малдер, смеясь, примеряет для нее каждый предмет одежды, комически ужасаясь, что она считает его таким модником.
Дана споткнулась о шов ковра там, где он переходил в паркет. Ее покупки разлетелись во все стороны, скользя по гладкому полу. Опустившись на колени, она начала медленно собирать их одну за другой, но обнаружила, что они не помещаются у нее в руках. Их было слишком много… шляпы и шарфы, один ботинок, куртка, свитер, шелковые и фланелевые трусы семи различных цветов.
Она вдруг испугалась, несколько сбитая с толку. Почему так много? Где же эти пакеты для покупок? Специальные рождественские сумки с красными ручками, которые ей запомнились еще с детства. Они, кажется, появлялись только перед Рождеством. Огромные мешки всех оттенков зеленого, красного и золотого, куда отлично помещались более мелкие хрустящие пакеты. Но тут не было мелких пакетов, а просто все это… это…
С того места, где она стояла на коленях, пытаясь собрать и удержать в руках свои покупки, Дана взглянула вверх, напряженная и настороженная, как мышь в предчувствии приближения совы. По другую сторону прохода стоял мужчина в черном костюме. И наблюдал за ней. К его уху тянулся провод. Он сжимал в руке маленькую коробочку и даже сейчас спокойно говорил в нее.
Магазинный детектив. Что он здесь делает? Разве он не знает, как не к месту он здесь смотрится? Как откровенно. Ну и детектив, проворчала Дана. Почему он не улыбается? Это ведь Рождество. Почему никто не улыбается? Они все стоят вокруг нее - и никто не улыбается.
С недоступной высоты из-под потолка голос пел: "… не позволяй ничему приводить тебя в смятение…".
- Дорогая?..
Немолодая женщина подбежала к ней и опустилась рядом на колени.
- М… мама? - Дана подняла спокойное, как у ребенка, лицо.
- Дорогая, что ты здесь делаешь? - спросил мягкий голос. Его владелица принялась вынимать некоторые покупки из рук Даны, со знанием дела щупая качество шерсти, шелка и хлопка двойного кручения.
Дана почувствовала, что ее лицо напряглось, в груди ощущалось нарастающее давление. О нет, она не собиралась заплакать снова.
- Ма… мама, но это же Рождество…
Затуманенными глазами она взглянула вниз. В ее руках, прижатый к груди, оказался черный кашемировый свитер, мягкий, как его темные спутанные волосы под ее пальцами.
- У меня нет подарка для Малдера.
- Дорогая, - Маргарет использовала проверенный тон, - еще две недели до Рождества. Я бы тебя отвезла. Тебе надо было только попросить. Я очень волновалась.
Маргарет Скалли с тоской смотрела на все эти рубашки, галстуки и свитера.
- Ты выбрала много красивых вещей.
Дана радостно улыбнулась, хотя чувствовала некоторое смущение.
- Но, - Маргарет терпеливо напомнила своей дочери, - они не слишком практичны. Не для Фокса.
Сияющая улыбка погасла.
- Почему нет? - раздался обиженный голос. - Разве ты не думаешь, что он хорошо смотрится в своей одежде? Ты разве не находишь его красивым?
Плечи Маргарет слегка затряслись, и она сглотнула.
- Он очень красив. Он самый красивый мужчина, которого я знаю, но может быть, в этом году какое-нибудь милое растение будет лучше…
- Растение? Нет! - Голос Даны прозвучал неожиданно громко и высоко. - Как ты можешь так говорить? К тому же он убивает растения гораздо чаще, чем рыбу.
Маргарет закончила складывать в стопку рубашки и свитера и не слишком грациозно поднялась на ноги. Многомесячная усталость давила ей на плечи.
- Тогда я помогу тебе поискать что-нибудь другое.
Она в некоторой растерянности оглянулась по сторонам, пока продавец не подошел к ней на цыпочках и не забрал из ее рук стопку одежды.
- Извините, - произнесла она, - если был причинен какой-либо ущерб…
Аккуратный, щеголеватый невысокий человек потряс головой.
- Нет, все в порядке. - Потом понизил голос. - Простите, но вы уверены, что ее можно отпускать одну?
Пронзив нахала взглядом, который в прежние времена один агент ФБР узнал бы без труда, Маргарет взяла свою прекрасную, растрепанную дочь за худую, обнаженную руку и подняла ее на ноги. Лицо ее смягчилось, когда она увидела, во что Дана одета.
- О, дорогая, ты где-то потеряла свою тапочку. Давай попробуем ее найти. Тебе не холодно?
Маргарет вела свою дочь в изношенном летнем платье без рукавов к выходу из отдела. Она встречала взгляды сотрудников магазина с высоко поднятой головой и жалела, что не сказала тому продавцу, что сегодня был один из лучших Даниных дней, иначе она ни за что не смогла бы самостоятельно уйти так далеко от дома.
Наконец все покупки оплачены и завернуты в подарочную упаковку. Крепко прижимая к груди свою добычу, Дана устроилась на пассажирском сидении машины ее матери. Посмотрела на пепельницу, как она всегда это делала. Чисто. Никаких запахов.
- Я хочу видеть Малдера.
Маргарет завела мотор, надеясь, что включенная печка скоро поможет Дане, на обнаженные плечи которой была теперь накинута куртка Маргарет, быстрее согреться.
- Дорогая, ты видела его вчера…
- Я хочу видеть Малдера, - повторила Дана голосом, которым в прежние времена никогда не позволяла себе разговаривать.
- Я хочу видеть его немедленно!
Маргарет вздохнула и выехала со стоянки.
- Хорошо. Но сначала мы заедем домой. На улице холодно, тебе нужно надеть что-нибудь более красивое и теплое. Она взглянула на свою дочь, сидевшую с отсутствующим видом, взгляд не сфокусирован, спутанные рыжие волосы падают на лицо, и печально улыбнулась.
- Тебе же хочется выглядеть привлекательной для него, правда?

Дома Дана оделась самостоятельно и с большей тщательностью, чем она обычно одевалась с момента… ну, в общем, с момента инцидента. Любимое платье нежного оттенка, специально и бережно хранимое, которое, как предполагалось, должно было плотно ее облегать. Однажды так и было, но сейчас оно просто висело на ее исхудавшем теле. Оно не подходило для сегодняшнего визита, но Маргарет не видела причины тратить силы на то, чтобы заставить Дану переодеться. Она была благодарна и за то, что Дана смогла самостоятельно причесаться и сделала это так старательно, что даже вернула своим волосам часть прежнего блеска. Небольшая золотистая сумочка висела у нее на плече на длинном ремешке. Она даже надела туфли на высоких каблуках и колготки, которые в последнее время носила редко.
- Ты выглядишь замечательно, дорогая, - серьезно сказала Маргарет. - Не забудь взять куртку.
Не задумываясь, как будто вся ее сосредоточенность внезапно истощилась, Дана сняла с крючка около задней двери старую кофту, которую Маргарет обычно надевала, когда выходила выносить помойное ведро или покормить собак. Маргарет осторожно взяла ее из вялых рук дочери и заменила длинным темным плащом, оставшимся с прежних времен.

Колокольня церкви хорошо просматривалась сквозь проплывавшие мимо окна машины голые деревья. Маргарет отвернулась от дороги и взглянула на нее. Когда она была молодой, она отвергала всякую личную привязанностью к кладбищу, как что-то лежащее в далеком будущем, о чем не стоит пока задумываться. Когда родились дети, когда Билл бывал в отъезде, и в моменты опасности, мысли об этом месте являлись пугающим напоминанием о том, что могло случиться. Потом она отказалась от этого.
Прошу тебя, Боже, только не в ближайшем будущем. Слишком много всего.
Колокольня стала символом ее потери, когда Билл обрел покой под двойным мемориальным камнем. Не его тело, конечно, его прах был развеян над морем, как когда-нибудь будет и её. Но она хотела иметь что-либо осязаемое, что-то, к чему можно было бы придти, чтобы успокоить свой разум и чувства, и где ее дети смогут делать то же самое, когда ее не станет.
Сейчас вокруг его надгробия было еще три. Одно - Мелиссы. Другое - Саманты. У Саманты было по сути два надгробия. Еще одно находилось в Винограднике Марты. Первое было установлено в окрестностях Вашингтона по просьбе Фокса, второе - в семейном склепе, поближе к матери. Чудовищное открытие судьбы Саманты чуть не убило его, но в то же время принесло ему успокоение. Есть некоторое утешение в знании.
Недавно присоединенное к группе, стояло еще одно двойное надгробие, пока пустое, но ожидающее своего часа. Маргарет пришлось принять на себя управление имуществом Малдера после смерти Саманты и его матери - слишком тяжелая ноша для хрупкой женщины, - и она хорошо знала последнюю волю Фокса. Знала она и последнюю волю своей дочери. Настолько это вообще было возможно. Маргарет купила надгробие, потому что хотела, чтобы о них как следует позаботились, если с ней что-нибудь случится. Жизнь - весьма рискованное предприятие. Нет, не так. Это нечестная игра в кости, в которые кто-то положил груз? Кто? И, черт возьми, кто определяет, на чьей стороне окажется выигрыш?
- Билл, - сказала Маргарет беззвучно, снова глядя на дорогу, - я так устала. Надеюсь, что ты сейчас в лучшем месте. Уверена, что там лучше, чем здесь.
Пока машина медленно подъезжала к входу, отсутствующий взгляд Даны был с тоской обращен к расчерченному голыми ветками небу.

Маргарет припарковалась на своем обычном месте перед длинным трехэтажным зданием из белого камня. Она наблюдала с печальным удивлением, как ее дочь выскочила из машины и устремилась к своей цели, с некоторой неуверенностью переступая на непривычно высоких каблуках, прижимая к груди коробку в яркой упаковке.
Бывали дни, когда Дане требовалась помощь, чтобы выбраться из машины, ее ноги становились невероятно слабыми. Иногда ей просто нужно было плечо, чтобы опереться. Иногда инвалидное кресло. Иногда молодая женщина сопротивлялась, отбивалась и кричала, что они приехали не туда, что это не может быть правильное место. Тогда Маргарет приходилось везти ее в Вашингтон и показывать его старую квартиру, в которой теперь жил кто-то другой, потом ее старую квартиру и напоследок ту, в которой они недолгое время жили вместе.
Впрочем, сегодня был хороший день - Дана помнила, хотя это имело для нее не больше смысла, чем для всех остальных. "… и спаси нас от власти Сатаны, когда мы собьемся с пути истинного…"
Маргарет удивилась, что даже музыка в лифте напоминает ей о старых рождественских гимнах и об их давнишнем воздействии на нее. Дана стояла нетерпеливо, переступая с ноги на ногу, не в силах дождаться, пока лифт поднимется на два этажа. Полпути по коридору. Пятьдесят шагов. Маргарет знала каждый из них. Группа студентов-медиков как раз выходила из его комнаты. Маргарет удивилась, что их на этот раз очень много, хотя обычно они приходили в другое время.
Медсестра стояла спиной к приближающимся визитерам, говоря: "Ну что ж, он самый милый "червяк" в здешней больнице, поэтому, мисс Сэмюэл, вам придется подождать вашей очереди".
Один из молодых людей, которого Маргарет встречала во время предыдущих посещений, повернул голову, внезапно узнал посетителей и предостерегающе подергал медсестру за рукав. Женщина обернулась с вопросительным видом, и ее взгляд упал на бледное, несчастное лицо Маргарет. Она залилась краской стыда, отделилась от группы и пошла навстречу пожилой женщине.
- М… Миссис Скалли, - в смущении пробормотала она, - извините меня, я не имела в виду ничего оскорбительного. Просто немного юмора, чтобы разрядить ситуацию и помочь новичкам справиться со всем этим…
Маргарет закрыла глаза и подняла руку, чтобы женщина замолчала. Она понимала. Но это все равно причиняло боль.
Приглушенный, но полный гнева голос Даны отвлек ее от дальнейших горячих извинений медсестры.
Дана отбросила в сторону дорогой подарок в яркой упаковке и теперь стояла посередине комнаты, глядя горящими глазами на молодую, симпатичную и очевидно неопытную санитарку, которая застыла около его постели с открытым ртом, держа в руке губку и не зная, как реагировать на это воплощение ярости. Дана неистово сжимала руки, стараясь повернуть на пальце то кольцо с бриллиантом, которое он ей подарил. Вот только кольца у нее сегодня не было. Она так часто вертела его, кто камень выпал и потерялся. Маргарет отдала его ювелиру, чтобы вставить другой камень, более дешевый, но подходящий в качестве замены. Даже если в последующие годы им придется опуститься до стекла, все равно Дана всегда будет при своем кольце. Маргарет за этим проследит.
- Он - МОЙ муж. Если кто и может его мыть, так только Я! - закричала Дана, топая ногой. Потом она шагнула вперед и выхватила губку из рук санитарки. Может, она и похудела в последнее время, но сила в ней еще оставалась. - Убирайтесь отсюда!
Маргарет мгновенно оценила ситуацию и кивнула санитарке:
- Да, вероятно, будет лучше, если вы уйдете. Мы закончим сами.
Когда Маргарет вошла в комнату и увидела, как он лежит там, на этот раз выглядя еще более беззащитным, потому что он был обнажен до пояса, она, как всегда, почувствовала захлестнувшее ее, как цунами, чувство острого неприятия. Кричать, возражать, плакать было бы лучше, чем это молчаливое согласие. Они не делали ничего. Ничего! Не было ни респиратора, ни капельниц. Трубка для кормления несколько раз в день. Катетер. Клизма через день. Вот и все. Потому что ничего нельзя было сделать. "Червяк"? Не такая уж плохая аналогия. Бедный, прекрасный ум Фокса если и обладал какой-то жизненной силой, то ее хватало только на то, чтобы дышать, чихать, глотать и реагировать на боль.
Огонь погас так же быстро, как загорелся: Дана опустила губку в тазик, выжала ее и медленно, острожными, ласкающими движениями провела по его выпуклой груди. Не так уж много месяцев, шесть. Он похудел, мускулы не такие крепкие, как раньше, но не исчезли совсем, пока еще нет. Его тело было по-прежнему красивым, по-прежнему мужественным. А его лицо останется таким всегда. Если бы он только мог посмотреть на нее. Изголовье кровати было приподнято всего чуть-чуть, недостаточно для того, чтобы взгляд этих постоянно открытых глаз смог, наконец, сфокусироваться на ней.
- Я хочу забрать его домой, мама, - как всегда, жалобно сказала Дана. Кровать была поднята высоко для купания, а Дана была слишком короткой, чтобы поцеловать это неподвижное лицо. Она провела губкой по голому плечу, вниз по бессильно лежащей руке.
- Мы это уже проходили. Я стараюсь, дорогая, - Маргарет вздохнула. - У меня проблемы с получением страховки, чтобы платить за домашний уход. - Даже если бы компания согласилась, Маргарет не была уверена, что в состоянии с этим справиться - физически, эмоционально и материально. Дане требовалось слишком много ее энергии. Она приложила немало усилий, чтобы Дана добилась хотя бы таких успехов.
Сначала Маргарет думала, что ее дочь и Фокс были в одинаковом состоянии после того ужаса, но через много дней после трагедии Дана начала поправляться.
Фокс не начал, и никогда не начнет.
Для Даны некоторые ниточки к ее прежней жизни, к ней самой не были окончательно оборваны. Сильно повреждены, но не до конца уничтожены. Время от времени Дана находила то одну, то другую. В некоторые дни даже несколько. В другие дни всё запутывалось и ускользало, и им приходилось начинать сначала. Медленно, но верно к истокам. Маргарет знала, что Дана никогда не найдет их все, поскольку слишком много оказалось таких, которые уже невозможно было найти.
Сегодня Дана больше походила на прежнюю себя. Стоя около кровати, она тщательно изучала его длинные ладони, пока мыла их, ощущая какой-то дискомфорт. В широко открытых голубых глазах внезапно отразилась паника.
- Мама, его кольцо! Где его кольцо? - спросила она, испуганно оглядываясь по сторонам. - Как же они будут знать, что он женат, если он не носит свое кольцо?
Маргарет подошла к ней и обняла за трясущиеся плечи. Они надели кольцо (из тех, что Дана и Фокс купили для своей свадьбы) ему на руку в первые месяцы. Для всех, исключая законников и священников, они были все равно что женаты. Они везде искали ее кольцо. Дана имела полное право носить его, но где его спрятал Фокс Малдер, истинный параноик, так и осталось загадкой.
- Дорогая, ты разве не помнишь? В том месте, куда вы попали сначала, были воры. Мы сняли его, чтобы сохранить. Мы снова наденем его, когда он вернется домой. - Маргарет поправила длинную прядь волос, упавшую ему на лоб. Потом она попробовала, как всегда, и снова безуспешно, разглядеть что-нибудь в глубине этих темных, пустых глаз. Она вспомнила слова медсестры, и ей показалось, будто кто-то ударил ее в живот. - И мы заберем его домой. Я обещаю.
Дана еще раньше сняла плащ, теперь она отставила в сторону тазик с губкой и начала снимать туфли. Маргарет знала эти приготовления и взяла пульт управления кроватью. Кровать еще не опустилась и наполовину, а Дана уже забралась на нее и легла рядом с ним, прижавшись к нему и положив руку ему на грудь. Маргарет подняла поручень кровати, хотя знала, что она зря беспокоится. Он никогда не двигался, и Дана не упадет с кровати. Не здесь, не когда она с ним. Дома Дана так часто падала с кровати, что Маргарет в конце концов положила для нее матрац на пол. Дана никогда не падала с кровати, когда была с Фоксом.
Дверь в коридор, которую Маргарет закрыла, открылась. Старшая медсестра поманила ее. Маргарет снова печально взглянула на пару на кровати. Именно так она нашла их, когда пришла искать Дану, которая не явилась на окончательную примерку своего свадебного платья. Маргарет думала, что Дана опоздала, потому что они просто "спали" и потеряли представление о времени. В этом не было ничего странного, у них было много дел.
Проблема только в том, что зло явилось на землю, зло, которое не любило проигрывать, демон, нацеленный на то, чтобы отнять заслуженное счастье у этих двоих, прошедших через столь многое и ждавших так долго. Маргарет нашла их в таком же положении, но не в такой спокойной обстановке, как сейчас. Тогда даже воздух вокруг этой молчаливой картины был наполнен трагедией, и отчаянием, и предательством.
В коридоре старшая медсестра кивнула в сторону комнаты.
- Я заметила, вы принесли подарок. Еще один халат?
Складки глубже залегли в углах рта Маргарет.
- Она любит покупать ему вещи.
Женщина осторожно сказала:
- У него их уже шесть, и ни один из них он никогда не наденет.
Маргарет почувствовала поднимающийся гнев, хотя и не на медсестру.
- Возьмите три старых и пожертвуйте их на благотворительность. Мне все равно. Не думаю, что вы вызвали меня сюда, чтобы поговорить о том, сколько халатов у Фокса.
Медсестра уловила гневные нотки. Что ж, для гнева была причина.
- Простите меня. Вот результаты новых тестов. Доктор Холст просит вас зайти. - Выражение лица женщины было могильным. Маргарет нахмурилась.
- Он знает, что я не могу, пока Дана здесь. Вы можете мне сказать? Уверена, что вы знаете.
Медсестра крепче сжала папку с документами, которую держала в руках. Ей не нужно было даже заглядывать внутрь.
- Он думал, что вы попросите. Он разрешил мне сказать вам. - Последовал глубокий вздох. - Миссис Скалли, как вы знаете, мы были озабочены увеличивающимся количеством эпизодов остановки дыхания у агента Малдера. Вы знаете, что мы вынуждены были подключить прибор, который предупредил бы нас, если он перестанет дышать. Вывод таков, что вирус, или токсин, или что это было, до сих пор в его организме. И до сих пор причиняет вред… теперь спинному мозгу. - Женщина посмотрела с сочувствием в глаза Маргарет. - Миссис Скалли, это всего лишь вопрос времени, когда нам придется надеть на него респиратор. - Маргарет явно встревожилась, и женщина продолжила: - Сначала только на ночь, но мы обе знаем, что это значит. Зависимость будет возрастать. Мы должны знать, что делать.
Маргарет пыталась дышать и обнаружила, что не может заставить свои легкие работать. Она знала, какова его воля в этом случае. Так скоро, Господи, она не ожидала этого так скоро.
Медсестра смотрела в пол, чтобы дать старшей женщине немного времени на раздумье.
- Миссис Скалли, несмотря на то, что вы думаете после сегодняшнего утра, я хочу сделать, как лучше. Я знаю, что у вашей дочери тоже это есть, хотя менее серьезно. Я знаю, что никто так и не смог идентифицировать активный элемент. Медсестра остановилась, явно желая, но не решаясь спросить что-то еще.
- Как это случилось? Вы ведь это хотите знать? - спросила Маргарет, переводят взгляд на закрытую дверь палаты. - Этого нет в его истории болезни…
Медсестра открыла рот, чтобы возразить.
Маргарет продолжила говорить неторопливо, обращая больше внимания на людей, двигающихся по коридору, особенно на тех, кто был в инвалидных креслах. Молодые пациенты качались и потели между поручней своих "манежей", заново учась ходить и упорно трудясь, чтобы поправиться. Те, кто постарше, ни на что уже не надеясь, просто отдалялись все дальше и дальше от жизни, пока жизнь не уходила совсем.
Что предстояло Фоксу? Физически он находился в этом мире, но принадлежал своему собственному времени и пространству. - Они работали в ФБР. Это вы знаете. Скиннер потом сделал все возможное, чтобы найти улики, выяснить, что же все-таки произошло. Но у него ничего не вышло - Фокс и Дана, они были лучшими - но он старался, как мог. Удалось восстановить картину. Они узнали, как всё было проделано, но так и не узнали, кем и зачем, вернее, не были уверены.
Тем не менее, кто-то, как думала Маргарет, сделал правильные умозаключения, потому что курящий подонок вскоре умер очень болезненно и очень некрасиво от рук человека, который всё знал, но ничего не мог доказать. Что же тут удивительного, что тело было найдено через два дня после того, как Уолтер Скиннер уволился из ФБР…

За 6 месяцев до этого
Они сидели на полу в гостиной в их новой квартире. Оба настаивали на квартире с тремя спальнями: одна целиком и полностью для него, вторая - для нее, третья - для них обоих. Они знали друг друга очень хорошо, и переезд не стал таким трудным мероприятием, как того можно было ожидать. Теперь всего лишь два дня отделяли их от события, которого оба подсознательно ждали долгие годы. Трудные годы, в течение которых так много было пережито. И так много утрачено. В конце концов, они обрели друг друга. Прочь сомнения. Последние загадки решены. Но путь к открытиям был ужасным.
Малдер приподнял бровь, глядя на агрегат для выпечки хлеба, который он только что развернул. Дана каталась по полу, хихикая над выражением его лица. Он и представить себе не мог, что она умеет хихикать.
- Тете Моди примерно 200 лет от роду и она очень любит всякие новомодные штучки, - сквозь смех объяснила Дана. - Однако она не в состоянии понять, как кому-то может прийти в голову устроить бракосочетание на компьютерном складе. Малдер надулся и перевернул громоздкий прибор вверх ногами. Морщины на его высоком лбу залегли глубже.
- А он умеет распечатывать цветные копии?
- Сомневаюсь.
Все еще широко улыбаясь, Дана вытянула из небольшой кучки еще не распакованных подарков квадратную коробку примерно 10 на 10 дюймов, завернутую в фиолетовую яркую бумагу и обвязанную толстым черным шнурком.
- Как ты думаешь, от кого? Фрохики?
- Ага, в знак траура за все те случаи, что ты его отшила? Возможно.
Паранойя, владевшая Малдером долгие годы, проявилась в тот момент, когда Дана положила два пальца, по одному с каждой стороны, на шнурок, охватывающий, как черный паук, бока коробки, и потянула. Что-то неправильное было в этом звуке.
Легкий металлический звон, коснувшийся острого слуха Малдера, сопровождавшийся легким запахом гари.
- Не-е-ееееееет!

Малдер бросился к ней, выхватил коробку из ее рук. Резкое движение отбросило его к стене, и он попытался удержаться на ногах. Куда бежать с этим? К окну, к двери…
Слишком поздно.
Взрыв был негромким, почти как фейерверк. Даже руки ему не поранил. Проделал всего лишь небольшую дырку в крышке коробки. На один прекрасный момент Малдер подумал, что все это было шуткой. Действительно очень скверной шуткой.
Потом у него во рту появился кислотный привкус. Газ, аэрозоль? Но рефлекс сработал, и он почувствовал, что вдыхает его, против воли позволяет ему попасть в рот, глубоко в легкие. Больно! Жжет! Длинные смертельные иголки вонзились изнутри ему в горло, достигли шеи, проникли внутрь головы. Иголки из его легких устремились к груди, заставляя сердце бешено биться, заглушая все остальные звуки, почти все другие чувства. В этот момент началось жжение, пульсирующая боль, с невероятной быстротой распространяющаяся по большим артериям, адский огонь, выжигающий все на своем пути. На пике боли пришло отупение, потом что-то вроде паралича. Но он все еще мог чувствовать тяжесть на своей груди. Его спина была прижата к стене, Дана помогала ему держаться на ногах. В отчаянии он обнял ее, во всяком случае, попытался, потому что его руки утратили способность к восприятию. Слух покидал его, но он все еще мог различить ее словно издалека доносящийся голос.
- Господи Боже, Малдер, что случилось?
Только несколько секунд прошло. И всего несколько секунд осталось.
"Я умираю."
Дана начала кашлять, словно пытаясь выплюнуть привкус изо рта. Еще совсем немного! Его одежда! Он попытался оттолкнуть ее, но потерял равновесие - быстро деревеневшие ноги уже не держали его - и скользнул по стене на пол. На его коленях была тяжесть. Она упала вместе с ним. Они лежали вместе между стеной и диваном, она на его коленях, пронзенная собственной болью и знающая только одно: она не может разлучаться с ним.
О, как больно! Больно дышать. В его ушах звучал гул, чернота быстро застилала его глаза. Только золото осталось, слабый отблеск волос у нее на затылке.
- Д… Дана, - задыхаясь, прошептал он, - лю… люблю тебя.
Попытался почувствовать тяжесть ее тела у себя на коленях - и не смог.
В агонии она подняла голову - и на одно мгновение он поймал взгляд ее голубых глаз перед тем, как зло уничтожило нерв между его глазами и мозгом, и темнота сомкнулась над ним - полностью и навсегда. Его мысли вскоре последовали тем же путем, улетая подобно птицам в мрачное зимнее небо.
- Не… не вижу… тебя, - сорвалось почти неразличимо с его немеющих губ.
- Продолжай смотреть, Малдер, - с силой прошептала она, ее онемелое тело было не в состоянии двигаться. - Никогда не переставай смотреть.
С этого момента он никогда не переставал.

Когда ее мать вышла из комнаты, Дана приподнялась и оседлала своего мужа, своего любовника, ее колени по обеим сторонам его тонкой талии. Опустившись на него, она почувствовала под собой его бедра. Она давно обнаружила, что только в этом положении у нее был шанс, что эти тусклые глаза смогут увидеть ее. Она погладила его по груди легкими, ласкающими движениями. Его дыхание не изменилось, а широко открытые глаза по-прежнему не видели ее. Так не должно было быть. Никогда. Только не с ними.
Его щека была гладкой. Один из санитаров, должно быть, только что побрил его. От него пахло мылом. Не нашатырным спиртом и мочой. Он был любимчиком. Они содержали его в чистоте. Растение, за которым хорошо ухаживают. Дана наклонилась ниже и легла ему на грудь, потерлась щекой об его гладкую щеку, запустила пальцы в его густые темные волосы, отчаянно поцеловала губы, подбородок, лоб.
- О, Фокс, - прошептала она, - я так по тебе скучаю. - Кончиком пальца провела по линии его рта. - Там, где ты сейчас, ты скучаешь по мне? Они говорят, что я сумасшедшая. Забавно, правда? Предполагалось, что из нас двоих сумасшедший ты. - Она на мгновение опустила голову, прислушиваясь к ровному ритму биения его сердца. - Они говорят, ты ушел навсегда. Что только твое тело находится здесь. Не знаю, верить им или нет, они меня смущают, но куда бы ты ни ушел, я хочу быть там с тобой.
Дана дотянулась до золотой сумочки на длинном тонком ремешке и открыла ее. Достала оттуда небольшой кусок металла, почти невесомый в ее руке.

За 6 месяцев до этого
Дана разорвала упаковку в жадном предвкушении. Какая маленькая коробочка… Может быть, украшение. Может быть. Но коробка слишком тяжелая для этого. Открыв рот, она вынула подарок и уставилась на него. Глубокий, металлический, отливающий серебром блеск.
- Это шутка, да, Малдер? Игрушка?
Он сидел на полу, опираясь на руки и вытянув вперед ноги, и усмехался.
- О, нет, он настоящий.
- Несколько странно для свадебного подарка, ты не думаешь? Хотя, подождите. Что это я говорю? Я ведь имею дело с Фоксом Малдером.
Он засмеялся. Это было прекрасно - слышать его смех. За недели, прошедшие с того момента, как он все-таки позволил ей вытащить его из безнадежно-темного места, почти поглотившего его после смерти Саманты, с того момента, как он принял ее предложение, принял без всяких оговорок, она слышала его смех чаще, чем за все предыдущие пять лет, вместе взятые.
- Что может быть более уместным для наименее желанного в ФБР специального агента…
- Эй, мне больше нравится - желанного только мною.
- Хорошо, - поправил он себя, - скажем иначе: что может быть более подходящим подарком от ПОЧТИ самого нежеланного в ФБР специального агента САМОМУ интеллигентному и потрясающе красивому специальному агенту.
Она рассматривала подарок, держа двумя пальцами на расстоянии вытянутой руки.
- Может, мне приделать к нему цепочку и носить на шее, как медальон…
- Слушай, Скалли, тебе не кажется, что это будет выглядеть несколько… глупо?
Она уловила вызов в этих зелено-карих глазах, как будто мысль сама по себе привела его в возбуждение. Она рассеянно положила холодный металл в золотистую вечернюю сумочку, которую ей подарила приятельница в честь помолвки.
- Глупо? - Его вид определенно привел в возбуждение ЕЕ. - Я тебе покажу, кто тут глупый. - Потом она атаковала его - и они сделали это, в последний блистательный раз, прямо там, на полу, в окружении развернутых и неразвернутых подарков.
Они катались среди обёрток и тесёмок и чуть не вляпались в пиццу, когда он перевернул ее на спину и принялся с жадностью целовать.

Настоящее время - Я надеюсь, ты не думаешь, что ЭТО глупо, Малдер, но мне кажется, это как раз то, чего бы ты хотел.
Дана медленного приложила холодный металл к его груди как раз над его сердцем и прикрыла подушкой. Она почти не почувствовала слабой отдачи оружия, почти не услышала звука выстрела. Определенно он не издал никаких звуков, кроме длинного, медленного выдоха.
Последний раз она переплела пальцы левой руки с пальцами его правой. И отбросила подушку.
Какой маленькой была дырочка… намного меньше той, что она проделала в его плече много лет назад, шрам от которой хорошо виден до сих пор. Последний раз она легла ему на грудь, последний раз ощущая тепло его тела. У нее под грудью указательный палец ее правой руки едва заметно шевельнулся.

Стоя в коридоре и разговаривая с медсестрой, Маргарет расслышала сквозь мягкий гул голосов вокруг негромкий хлопок. Она застыла на месте, и гигантская холодная рука сжала ее сердце. Медсестра еще продолжала начатую фразу, а Маргарет уже сделала три быстрых шага к двери палаты.
Они лежали вместе. Это было красиво, а через мгновение Маргарет уже всё знала. Голова Даны была прижата к его плечу, ее сияющие рыжие волосы покрывали легкой шелковой волной его голую грудь. Со своего места Маргарет не могла видеть кровь, но она знала. Она знала. А ведь она была уверена: еще в самом начале они с Уолтером Скиннером нашли все имевшееся оружие и спрятали куда подальше.
Горящие от слез глаза Маргарет остановились на этих отчаянно сжатых руках. Потом ее глаза затуманились, но на мгновение ей показалось, что сквозь рассеянный свет она увидела отблеск золота, сверкающего, как звезда, на пустом пальце ее дочери, но потом она моргнула, смахивая слезы, и всё исчезло.
На лице Даны было выражение спокойствия.
И его глаза наконец были закрыты - в покое. Ему больше не нужно было искать ее в темноте и одиночестве, и на его приоткрытых губах застыла нежная, любящая улыбка.

назад

------------------------