НЕЧТО НЕВЫРАЗИМОЕ

Автор: GenieVB
Перевод: demensys

------------------------

Аннотация: Бывший агент ФБР отправлен в тюрьму за убийство.
От переводчика: перевод выполнен специально для Jane Doe.

Говорят, он сумасшедший.
Так говорили обо всех, кто попадался на моем пути.
Это Дыра, куда стекаются все отбросы. Самое худшее, что только человечество может предложить, и еще чуть-чуть. Серийные убийцы, насильники, педофилы - хотя у последних свой собственный Блок, потому что их ненавидят больше всех. Но и в других Блоках не лучше. Вот чего здесь более чем достаточно, так это ненависти. Охрана ненавидит заключенных, заключенные ненавидят охрану и друг друга.
Перед моими глазами прошло много новичков, пришедших сюда работать. Сначала они были здоровы как быки. Появлялись с дубинкой наизготовку, вооруженные пистолетом и законом, и думали, что сильнее них никого нет. Мозги столь же непробиваемые, как стены, за которыми они работали.
А потом я видел, как они уходили, прихватив с собой язву желудка, проблемы с сердцем и пошатнувшуюся веру. Сломленные люди. Только самые жестокие засранцы выдерживали первый год работы - и оставались.
Я начальник тюрьмы. Меня зовут Амос Кродон.
В год от Рождества Христова 2002, в прекрасном месяце июне, двадцать первого числа солнце светило ярко, а я только что получил нового подопечного. Того, о котором говорят, что он сумасшедший.
Как всегда, с каждой новой рыбкой приплывает ее подробное описание. Вся его подноготная: преступления, приговоры, возраст, рост, вес, цвет волос, цвет глаз, национальность, количество зубов, татуировки, привычки, хобби, темперамент и так далее. Работа. Весь человек, подробно запротоколированный черным по белому.
У этого документ был короткий и четкий. Просто загляденье. Ничего до. Только убийство, совершенное с особой жестокостью. Экс-фэбээровец…
"Экс", потому что он совершил не одно убийство, а целых пять, да и "особой жестокости" вышло хоть отбавляй. И не было никакого сомнения относительно справедливости вынесенного ему приговора. Он был виновен, и точка. Он их убил. Даже и не отпирался.
Похоже, плохи были его дела.
В шайку входило шестеро. Потихоньку грабили банки, не брезговали наркотиками, мелким рэкетом, так, для подстраховки - два главаря и четыре подельника. Небольшая команда истинных профессионалов. Смерти.
Вот они-то и встретились с ним и его напарником.
Предполагалось, что в тот день в деле будут участвовать только два главаря, а не вся банда. Не все шестеро. Никто и подумать не мог…
Как бы то ни было, двое находились в комнате, а четверо в засаде. Фэбээровцы получили по-настоящему плохую наводку. Короче, феды понятия не имели, откуда эти ублюдки узнали, что они приближаются. Как я и сказал, очень плохая наводка. В тот день феды проиграли. Я читал в газете. Целую неделю на первых полосах только об этом и писали. Плохие парни победили. И пока один подонок держал агента за горло, приставив ему для верности сверкающий пистолетик к виску, другие пятеро занимались его напарником.
Только вот одна маленькая загвоздка. Она - она была не просто его напарником. Она была его женой.
Вы только представьте. Пять гнусных, морально разложившихся убийц избивают вашу жену… Ни один мужчина этого не выдержит. Все могло быть по-другому, если бы на этом и закончилось. Но ублюдок номер пять вдруг решил, что хочет узнать, как это будет - "сделать" женщину-полицейского. И он не имел в виду изнасилование. Он ее просто застрелил.
Прямо в сердце.
Вы только представьте…
Увидеть вашу жену, избитую и застреленную прямо на ваших глазах грязными подонками из придорожной канавы…
К тому же они заставляют вас на это смотреть, а вы ни хрена не можете сделать.
Конечно, он не просто стоял там и смотрел. Он дрался, кричал, молил, проклинал. И плакал, когда они убили ее.
Но история продолжалась. И он остановился. Говорят, в тот момент, когда жизнь покинула ее, что-то ушло и из него.
Говорят еще, он откусил палец тому типу, что держал его за горло. Потом обернулся, когда парень начал орать, и выплюнул откушенный палец прямо ему в морду. Потом схватил пистолет и дважды выстрелил засранцу прямо в левый глаз. А потом застрелил остальных.
Они все стояли в кружок и даже не поняли, что произошло, пока оно ни произошло.
Вы только представьте…
Первого он пристрелил одним выстрелом в голову. Полчерепа снёс, и тот мигом присоединился к своим братьям в преисподней. Остальных заставил встать на колени в ряд и просить пощады. Велел молиться их богам, если у них таковые были. Один из них даже описался, когда он приставил пистолет к его уху и сказал: "Я уже мертв и хочу, чтобы ты тоже почувствовал, каково это - быть мертвым".
А потом он застрелил их всех, одного за другим, в затылок, а когда они рухнули в агонии на пол, он наклонился над каждым и сказал: "Это за Скалли". А потом снова выстрелил им всем, уже мертвым, в спину.
Все эти подробности стали известны только потому, что один из этих сукиных сынов все-таки выжил.
Можно сказать, он для этого и выжил. Сейчас он в инвалидном кресле и останется в нем, пожизненно отбывая срок в тюрьме, приспособленной для заключенных-инвалидов. Но он жив и рассказал свою версию произошедшего.
Фэбээровец тоже рассказал. Всю правду. Его адвокат должен был убедить его не признавать себя виновным, чтобы мог состояться судебный процесс. Этот адвокат хотел, чтобы он заявил о временном помешательстве.
Говорят, экс-фэбээровец засмеялся.
Я с этим согласен.
В тот день в той комнате, испытав все те нечеловеческие страдания, которым подвергли его и его бедную жену, столкнувшись со всем злом, которое заставляет усомниться, что человеческая раса достойна тех усилий, которые тратятся на ее процветание, то, что он сделал (застрелил этих подонков тем способом, каким он это сделал), - было единственным рациональным поступком.
Единственным, имевшим смысл.
Но Закон есть Закон. Согласно ему, несмотря на все смягчающие вину обстоятельства, он преднамеренно и хладнокровно убил пять человек, если только их можно назвать людьми.
А по-моему, его надо было наградить медалью.
Шесть подонков - отбросов общества - благодаря нему исчезли с лица земли? Меня это устраивает.

Так вот, как я и сказал, он стоял передо мной в моем кабинете и ждал, пока его отведут в камеру, которая могла бы служить ему домом до конца его земной жизни.
Мне кажется, это неправильно.
- Фокс Уильям Малдер, - сказал я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал сурово, но справедливо. Я вообще-то не грубый. Строго слежу за соблюдением порядка и неукоснительным подчинением правилам, но я не грубиян.
Заключенные это знают. Они попали сюда… ну, в общем, они убийцы, но в основном они подчиняются правилам, потому что знают, что я - справедливый человек. Я плачу злом за зло и добром за добро.
- Работал в силовом ведомстве, - продолжил я громко, читая его личное дело, а он стоял там, настолько спокойный и отрешенный, что мне показалось, будто я обращаюсь к призраку.
- Ты должен был знать, что делаешь, - сказал я специально для ушей своего нового охранника. Лучше, чтобы новичок не понял, что я имел намерение пожать руку этому заключенному.
Фэбээровец ничего не ответил.
Я подвинул к нему через стол небольшую кучку предметов, которые обычно выдаются всем вновь прибывшим: зубная паста, зубная щетка, шампунь, кусок мыла, полотенце, безопасная бритва, рулон туалетной бумаги и, наконец…
- Книга Правил, - сказал я. - Я жду, что ты изучишь их и будешь им подчиняться. Просто веди себя хорошо, и мы без проблем найдем общий язык.
Конечно, это было враньем. Это же Дыра. Одно из самых страшных и грязных мест для содержания заключенных в Америке. И.З.С.Р.З.В. Исправительное Заведение Строгого Режима Западной Виргинии. Ничего удивительного, что наши клиенты называют его просто Дырой.
К новичку обычно относятся отвратительно до тех пор, пока старожилы не решат, что они достаточно натешились, а это может означать - несколько месяцев постоянной борьбы за выживание.
Уж я не говорю о вполне определенном виде развлечений.
Плюс к тому - парень был фэбээровцем. Это делало его мишенью для каждого, кто когда-нибудь имел стычку с полицейским, адвокатом или судьей. И если вы верите тому, что некоторые говорят на эту тему… так всё это правда.
И наконец, фэбээровец был очень красив, что в таком месте, как Дыра, не могло принести ему ничего, кроме вреда. Он должен был в буквальном смысле каждую минуту прикрывать свою задницу от местных быков-педиков, которые больше всего на свете любят свежие и ладные задницы. Быть внешне привлекательным здесь - значит, стать в конце концов чьим-то или всеобщим любимцем, в зависимости от того, какой выбор покажется вам менее отвратительным. А судя по тому, как выглядел этот парень, можно было не сомневаться, что кто-нибудь из главных педиков поспешит попытать счастье первым. Научиться бегать далеко и быстро будет, по-видимому, для фэбээровца первым уроком тюремного выживания.
Когда МакКернесс, мой новый юный охранник, вел фэбээровца вдоль рядов камер, из каждой на них пялилась пара глаз, и волны возбуждения так и перекатывались по коридорам туда-сюда.
Нет, похоже, у фэбээровца будет здесь не слишком-то много друзей.

Фэбээровец держался совсем неплохо. Ни с кем не разговаривал и обедал в одиночестве. Так и полагается - чтобы новичок сидел, по крайней мере, через два сидения от ближайшего старожила.
У заключенных собственный свод правил, нигде не записанный, но передаваемый взглядами и жестами, незаметными движениями тела. Быстро заучивается новичками, что чертовски хорошо для их же собственного блага. Правильно гласит пословица: новая рыбка думает, что пахнет лучше, чем остальные, поэтому ей не следует толкаться локтями с теми, кто уже порядком подкоптился.
Наш парень из ФБР вовсе не был марионеткой. Я это уяснил из его личного дела. Оксфорд, во имя Господа! Степень по психологии. Более того: профайлер. Человек, который может проникнуть в головы худших представителей человечества. А теперь он оказался здесь, за решеткой, среди них. А хуже всего, что, несмотря на шесть убийств, это место ему совершенно не подходило.
Вот и прикиньте.
Фэбээровец во всем разобрался очень быстро. В общем, любители красивых задниц оставили его в покое, но он знал, что они просто выжидают удобного момента. Он должен был быть слепым, чтобы не заметить, как члены этого клуба всякий раз при виде него истекали слюной. Они собирались устроить ему неожиданную вечеринку, и обе стороны играли в игру под названием "ожидание". Главным в этой игре был невысказанный вопрос: где, когда, сколько и кто выйдет из нее, сохранив по возможности невредимыми свое человеческое достоинство и некоторые части тела.
В эту игру трудно играть, и многие ребята завершают ее не такими, какими в нее вступили.
Фэбээровец оставался спокойным и большую часть времени держался около своей камеры. Как я сказал, он не был марионеткой. Иногда его можно было видеть во внутреннем дворе. Он сидел на земле около стены или на скамейке и просто наблюдал за тем, что происходило вокруг.
Заключенным разрешается выходить на прогулку всего на один час в день. Один час, чтобы избавиться от запаха пота парня из соседней камеры, запаха, который, кажется, въелся тебе в ноздри. И от страха. Хотя бы ненадолго. Когда я сказал, что фэбээровец не имел шансов завести себе друзей, он сделал меня лжецом на следующей же неделе, а тот, с кем он подружился, вас сильно удивит.
Он и меня чертовски удивил.

- Ты здесь за что? Что ты сделал?
Арчибальд, отсидевший уже девять лет, огромный, как дом, не бросал слова на ветер. Их у него и было-то не слишком много.
- Зачем тебе это?
Арч моргнул, прищурился на яркое солнце, которое придавало всем теням коричневый и красный оттенок.
- Понятия не имею. Просто подумал. Я тут присяду.
Фэбээровец смотрел, как он осторожно опустил свое грузное тело на старую деревянную скамейку. Скамейка прогнулась.
- Убийство. Вот почему я здесь. А ты? - Я кое-кого убил.
- Ну что, сверим наши заметки? - Фэбээровец зря потратил на Арча свой сарказм. Арч просто не понимал юмора.
- Нет. Люди, которых я убил, не были хорошими. Они должны были умереть. Один из них так избивал свою жену, что она попала в больницу, даже пришлось зашивать ей раны. Я ненавидел этого сукиного сына. Ее брат заплатил мне две тысячи долларов за убийство.
Фэбээровец промолчал. Арч хотел обменяться историями об убийствах, но фэбээровец был не в настроении.
Арч больше ни слова не произнес об убийствах.
- Ты должен когда-нибудь прийти посмотреть на мой зоопарк.
Фэбээровец приподнял бровь. Это почти придало его совершенно бесстрастному с момента прибытия лицу хоть какое-то выражение.
- "Зоопарк"? У тебя есть зоопарк?
- Ага. Тебе нужно на него взглянуть.
Фэбээровец на самом деле не знал, как относиться к этой неожиданной компании. Это были первые слова, которыми кто-то, кроме охранников, обменялся с ним с того момента, как он присоединился к меньшинству.
- Может, и приду.
Большой Арч поднялся, шумно выдохнул и пошел прочь.
- Эй! - окликнул его фэбээровец. - Как тебя зовут?
- Блок Д. Спроси Большого Арча.
Фэбээровец повторил это для себя и кивнул, хотя Большой Арч больше не смотрел в его сторону.
Двенадцать предложений. Кто-то сказал ему двенадцать предложений. Самый длинный разговор, в котором ему случилось принимать участие после вынесения приговора. Внезапно, глядя, как удаляется мощная спина Арча, он ощутил потерю.

Арчибальд Морхаус.
Большой Арч. Только так и можно описать этого человека. Гора мяса и костей с чрезвычайно скромным уровнем интеллектуального развития. Одно из самых больших млекопитающих, которые я когда-либо видел на поверхности земли. По взгляду на него этого не скажешь, но когда он не убивал людей голыми руками, он был смирен, как ягненок.
Кстати, именно этим он и занимался на воле. Это был его бизнес - убивать людей. Когда его поймали, на его счету уже имелось двенадцать убийств. Как заключенные обычно отзывались о нем? Огромный, как медведь, и почти в два раза умнее. Он делал все это из-за денег, потому что больше ни черта делать не умел.
Двенадцать убийств в двадцать лет, такие дела.
Он делил свою камеру со всякой мелкой живностью. Птичка, мышка и кролик содержались в клетках, которые он сам сделал из прутьев, подобранных во дворе. Это было второй вещью, которую он умел делать. Он умел плести из прутиков разные вещицы. А еще у него был водяной жук в старом жестяном котелке.
Никто особенно не любил Арча, потому что он был тупой, и каждый, кто отваживался вступить с ним в беседу, рисковал заснуть. Но никто его и не беспокоил. Никто не решится побеспокоить человека с такими габаритами.
Его животных тоже лучше не трогать.
Всякий, кто имел бы несчастье поранить кого-нибудь из его маленьких друзей, даже случайно… ну, и так понятно, это было бы последним поступком, который этот несчастный совершил бы в своей земной жизни.
Но Арч никому не причинил вреда с тех пор, как попал сюда. И ничего особенно не делал, только поднимал тяжести и заботился о своих животных.
Пока не появился фэбээровец.
Никто не знает, что заставило Арча подойти к нему и заговорить. Может быть, он слышал, что фэбээровец убил шестерых.
А может быть, ему просто понравилось, что у фэбээровца такое близкое к животному миру имя - "Фокс". Хотя никто другой во всей Дыре не произносил его.
Или потому, что он думал, что фэбээровец одинок, а это понятие относилось к числу тех, которые Большой Арч мог идентифицировать.
Сам я склонялся к последнему предположению. Хотя теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что причина была еще проще: они нуждались друг в друге.

- ФБР, - сказал Арч, когда тот постучал по косяку его камеры.
Фэбээровец, его новый друг. Арч был счастлив, что он пришел. Арч вовсе не был таким уж тупым, как большинство думало о нем. В некоторых вещах он разбирался очень даже хорошо. Например, кому можно и кому нельзя доверять. Кто был парень что надо, а кто не был. Фэбээровец был. Просто в нем было что-то, что Арчу нравилось.
Во-первых, он проявил интерес к его животным и спросил, где он их раздобыл. Захотел узнать поподробнее о кролике Ушастике, мышке Быструшке и птичке Певунье. Арч не отличался богатым воображением. А фэбээровец, кивая темноволосой головой, выслушивал его истории - все вместе и каждую в отдельности - с восхищенным вниманием.
Говорят, в конце этого визита Арч улыбался во весь рот.
Фэбээровец даже проявил достаточно решимости, чтобы явиться на кухню и попросить чего-нибудь вкусненького, чтобы покормить каждого из питомцев Арча. Немного морковки для кролика, кусочек хлеба для мышки и несколько семечек для птички. Вместе они ловили мух для водяного жука, у которого пока не было имени.
- Как же ты думаешь его назвать?
- Я хочу сначала его немного изучить. Я слишком мало знаю о водяных жуках. Он почти ничего не делает. Это трудно. - Арч нахмурился. - Я еще не понял его индивидуальность.
Арч, как я понимаю, специализировался на психологии животных.
- Как насчет того, что ему нравится плавать. И нырять. И он черный, и у него жесткий панцирь…
- Э-э-э, ну не знаю. Я думаю, может, Скиммер, потому что он очень ловко скользит по поверхности.
Фэбээровец вдруг стал очень тихим.
Это обеспокоило Арча.
- А как насчет "Скиннер"? Потому что ему не нужен водолазный костюм.
Арчу понравилось. Так это и осталось.
Вскоре должны были погасить свет, и фэбээровцу нужно было возвращаться в свою камеру.
После этого они проводили много времени вместе. Выглядело почти комично. Огромный туповатый детина и его друг с Оксфордским образованием.
Но Арч и фэбээровец, похоже, прекрасно ладили. Это было отличным выходом для каждого из них. Фэбээровец имел кого-то, с кем можно поговорить, а Арч - кого-то, кто будет его слушать и учить разным вещам.
Как я сказал, меня это чертовски удивило, что фэбээровец умудрился-таки завести себе друга.

Фэбээровец (так его теперь и называли. Это стало его единственным именем) работал в основном в столярной мастерской.
Время от времени его ставили мыть туалеты и душевые. Иногда, под охраной, - кладовку.
И однажды ночью в туалетах, поскольку это была безнадзорная работа, вечеринка и состоялась.
Я не буду загружать вас всеми деталями, потому что вы, наверно, и сами знаете. Интересно, что их было шестеро.
- Держите его крепче, черт возьми! Возьмите его за ноги, - главный бык выплевывал приказы и расстегивал штаны. Он был первым на очереди.
Они быстро справились с одеждой фэбээровца. А потом быстро разобрались с ним. Второй замечательной вещью в обращении новичка в свою веру является возможность как следует ему врезать, чем они и занимались весьма усердно, пока он ни начал вырубаться.
- Тебе это нравится, правда, сладенький? - Удар по голове. - Ты очень хорошенький. - Удар по ребрам. - Боже всемогущий, мы с тобой скоро будем очень близки. Только ты и я.
Когда они натешились вволю, при этом еще избив его до потери сознания, они оставили его, истекающего кровью, прямо там, на полу туалета.
Он находился в лазарете в течение трех недель.
Когда Большой Арч выяснил, куда девался фэбээровец, до него дошло, почему его друг не навещал его и его питомцев в течение некоторого времени. А когда он узнал, почему фэбээровец находился там, где он находился, он сделал то, что умел делать лучше всего.
Он голыми руками свернул шею быку-педику номер один. Господь ведает почему, но все остальные быки видели, как это происходило, и подобное зрелище мгновенно обратило их в кастратов. После этого ни один из них и пальцем не притронулся к фэбээровцу.
Да и никто другой тоже.
Когда фэбээровец вышел из лазарета, Арча не было. Он вернулся через неделю. К его сроку прибавили еще двадцать пять лет, так что в результате ему предстояло отсидеть сто пятьдесят лет, прежде чем у него появилось бы право ходатайствовать о помиловании. Ему было двадцать девять, так что приговор наподобие этого больше напоминал наказание изголодавшегося человека, у которого отняли тарелку, которая с самого начала была пустой.
Я хочу сказать, сколько, по их мнению, этот парень мог прожить?

Я уже говорил, что фэбээровец в своей прежней жизни имел степень по психологии.
Федеральный Агент, который занимался очень странными делами, как здесь сказано. У него был ум и настойчивость, а чтобы выжить в Дыре, вам подчас требуется и то, и другое.
Хотя тюрьма уравнивает всех. Внутри нее не слишком-то много возможностей применить образование.
Но опять-таки - фэбээровец доказал, что это не так.
Прошел почти год после его "посвящения", когда мы заметили, что в Блоках происходят какие-то изменения.
Фэбээровец знал, как нужно слушать людей, и многие приходили поговорить с ним. Произнести слова, которые ни за что не сказали бы никому другому. Подозреваю, что Арч был частично ответственен за постепенное изменение статуса фэбээровца среди старожилов.
Не забывайте тот факт, что фэбээровец был избит и изнасилован быками-педиками и выжил. Три недели в лазарете - особая маркировка. Знак качества.
То, что он убил шестерых, было преувеличено в три раза, и это личное "достижение" проникло в мозги тех, кто сначала воспринял его просто как этакого красавчика, получавшего в жизни одни удачи и у которого еще молоко на губах не обсохло. (Интересное замечание об этих убийствах. Фэбээровец был весьма посредственным стрелком. Но когда он захватил оружие одного из этих подонков и прицелился через комнату в того, кто убил его жену, - он вышиб ему мозги одним выстрелом.) Забавно, как любое предвзятое мнение может быть мало-помалу разрушено ничем иным, как словами, передающимися от одного человека к другому.
Понимаете, фэбээровец начал иногда заходить ко мне. Он всегда был очень спокойным и вежливым, спрашивал, есть ли у меня свободная минутка. В первый раз он трижды постучал в застекленную дверь и ждал, пока Оскар, мой ординарец и секретарь, ответит на стук с пистолетом в руке. Я хочу сказать, заключенные никогда не приходят с визитом к Начальнику Тюрьмы! Фэбээровец принес и себе, и мне по чашке кофе, и я было подумал, что это взятка.
Мы сидели во внутреннем помещении моего кабинета, подальше от чужих глаз и ушей, и попросту разговаривали.
Разговаривали. Я и преступник.
Они с Арчем были друзьями, но его интеллектуальные потребности тоже требовали удовлетворения, и хотя мое образование и жизненный опыт не могли сравниться с его (я учился в Йеле и всю жизнь работал в тюрьмах), мы могли поговорить о чем-нибудь другом, кроме аппетита кролика.
Вот почему мне удалось так много узнать об этом человеке.
Масла в огонь подливал и Большой Арч, который никогда не уставал рассказывать, как фэбээровец помогает ему разобраться в том, что происходит у него в голове, учит, как обдумывать вещи, какие чувства в отношении них испытывать. Как контролировать эти чувства. Как научиться правильно оценивать других людей, как не потерять себя в чужих раздумьях. Как успокоить боль.
Полагаю, фэбээровец был экспертом по части боли. Он помог многим в Дыре, тем, кто хотя бы имел смелость признаться, что у него есть проблема.
Но я заметил, как и все мы, что у него не было смелости, чтобы встретиться лицом к лицу со своей собственной проблемой. Потому что однажды он сделал это настолько очевидным, насколько могут бросаться в глаза рисунки на известковых стенах. Фэбээровец испытывал Великую Боль.
Он поднял ее на такую высоту, откуда сквозь решетки на окнах всего лишь несколько солнечных лучей смогли проникнуть внутрь и пройти все расстояние до выструганных досок пола. Несколько лоскутков разделенного на клеточки света в очень темном мире.

- Кто-нибу-у-у-у-удь! Кто-нибу-у-удь, помогите! Помоги-и-и-и-ите!
Толстые ноги Большого Арчи несли его шкафообразное тело к Блоку Ц быстрее, чем кто-либо когда-либо видел.
Камера фэбээровца находилась в конце коридора в Блоке Ц. Именно из нее и выбежал этим холодным октябрьским днем Арч.
Вторая годовщина гибели жены фэбээровца. Думаю, это снова опрокинуло его в невыносимые воспоминания.
- Ты чего разорался, Арч?! - Маркус, начальник охраны, был тем еще фруктом, но он добросовестно выполнял свою работу. Правильно и честно. Но было кое-что, чего он ни за что не согласился бы терпеть: громкие вопли, если только это не было разрешено официально, например, когда обитатели Блоков смотрели какое-нибудь фривольное кино по телевизору и громко комментировали увиденное.
- ФОКС! ФОКС!
Арч продолжал вопить, потому что, похоже, никак не мог преодолеть состояние шока после того, как обнаружил бесчувственное тело своего друга, который едва дышал. Примерно такое же ощущение испытываешь, если проглотишь целую бутылку бормотухи.
Такую контрабанду легко было достать с помощью некоторых заключенных, у которых имелись расценки и информация о том, сколько, чего и какого качества нужно или можно достать по заказу покупателя.
- Черт! - выругался Маркус и проверил зрачки неподвижного лежащего заключенного. - Принесите сюда носилки! - Закричал он, обращаясь к двум стоящим в коридоре новичкам, которые не трогались с места, надеясь, что тревога окажется ложной. Но, услышав окрик Маркуса, они чуть не наложили в штаны от страха и тут же отправились искать носилки.
Арч плакал всю неделю, в течение которой фэбээровец не приходил в сознание.
Мы все в некотором смысле задержали дыхание. В этом человеке было что-то такое, чего нельзя объяснить словами, но из-за чего заключенные поверили, что он был невиновен - с его точки зрения. А еще он заботился о людях и о тех, кто страдал. Заботился обо всех за исключением себя.
Арчу даже позволили навестить фэбээровца в лазарете, потому что Арч был его единственным другом на свете. Арч пришел туда и взял его за руку, всхлипывая, как ребенок. Лица фэбээровца почти не было видно за всеми теми трубками и масками, которые на нем были, так что он напоминал скорее какого-то осьминога с пластиковыми щупальцами.
Некоторые заключенные во время отсутствия фэбээровца даже стали разговаривать с Арчем. Один из них принес целый кулек хлебных крошек для мышки.
- Ты не должен умирать, Фокс. - (Арч был единственным, кто называл фэбээровца по имени.) - Это неправильно. Это совсем не хорошо. - А потом он заплакал. Медсестры иногда приносили ему стаканчик апельсинового сока. Чувство вины крупными печатными буквами было написано на их лицах. Может быть, потому, что фэбэровец все никак не приходил в сознание, и большинство медсестер считало, что это вряд ли произойдет. Лазарет в Дыре нельзя было назвать обиталищем врачебных кудесников.
Спустя неделю Арч все еще продолжал держать своего друга за руку с таким усердием, что у него посинели пальцы.
Фэбээровец сморгнул и повернул свое смертельно бледное лицо по направлению к Арчу, с удивлением воззрившись на неуклюжее существо, всхлипывающее около его кровати.
Арч, увидев, что фэбээровец приоткрыл глаза, почти устроил ему сердечный приступ, заорав "Сестра!!!!" так, что стены задрожали.
Четыре дня спустя фэбээровец вернулся в свою камеру и чувствовал себя очень неуютно в связи со всей этой ситуацией. После этого Арч глаз не спускал с фэбээровца, так что его визиты ко мне участились, может быть, потому, что ему требовались хотя бы небольшие перерывы в дружеской, но несколько навязчивой заботе Арча. Думаю, он оставался один только ночью в своей камере. Мы установили за ним наблюдение, какое обычно устанавливают за потенциальными самоубийцами. Поэтому охранник должен был проходить мимо его камеры каждые десять минут, пока местный лекарь не решит, что он отдалился от "опасной черты", что бы это, черт возьми, ни означало.
Какие существуют критерии, чтобы это определить? Фэбээровец находился здесь два года и не подавал никаких признаков склонности к суициду. И вдруг в одни дождливый день он - раз! - и предпринял попытку покончить с собой.
Но это был особый для него день. Я так понимаю, что если принято праздновать годовщину свадьбы с вином, вкусной едой и обещаниями прекрасного и счастливого будущего, то согласно некой странной логике, даты смерти окрашиваются в сознании в цвета боли и скорби, которые лишь подчеркивают, что будущее не наступит.
Говорят, он очень скучал по ней.

И настал день, когда вся эта боль и страдание разъели его душу изнутри. И каркас рухнул.
Это был очень плохой день.
На неделе, которая ему предшествовала, все было хорошо. Насколько может быть хорошо здесь. Но к фэбээровцу вполне походило высказывание "Тихие воды глубоки". Тихие глубокие воды, под поверхностью которых что-то бурлит, но становится заметным, только если что-то потревожит гладь воды.
Это "что-то" была его прежняя жизнь. Говорят, что ее оставляют за стенами, когда оказываются в подобной Дыре. Но он этого не сделал. Его прежняя жизнь следовала за ним по пятам, как зверь, взявший след. И рано или поздно зверь должен был найти путь к берегу этой тихой глубокой воды.

- Фокс. Приплыла новая рыбка. Не хочешь пойти посмотреть?
Фэбээровец покачал головой. Он читал. Арч не знал, что именно, потому что не умел читать. Фэбээровец потратил много времени, чтобы научить его, но Большого Арча никак нельзя было назвать терпеливым человеком. Если только дело не касалось его живности или фэбээровца. У него никогда не хватало терпения дождаться своей очереди в столовой (и все без исключения пропускали его) или в душе, где он всегда захватывал целых две кабинки и использовал за раз полкуска мыла. Или вырисовывать маленькие значки на бумаге в некотором загадочном порядке, чтобы они чудодейственным образом складывались в слова.
Фэбээровец осознал степень недовольства Арча этими уроками правописания, когда тот выхватил книгу в твердом переплете из рук своего друга и одним движением разорвал ее пополам.
Арч не стал скрывать своего огорчения из-за того, что фэбээровец не желал пялиться на несчастье других людей, но он был не так уж глуп и знал, что бывают ситуации, когда не следует давить на его друга слишком сильно. Арч все еще не мог забыть, каким спокойным выглядел фэбээровец, когда лежал на койке в лазарете, и каким безжизненным. Он до сих пор видел это в страшных снах.
Арч отправился поглазеть на дюжину новых рыбок, которых проводили "парадом" по коридорам нижнего уровня Дыры. Все были убийцы, вымогатели, насильники, вооруженные бандиты. Полный "джентльменский набор".
Среди них был один, который и послужил причиной срыва фэбээровца.

- Малдер. Фокс Малдер.
Обратился кто-то к человеку, лежащему на койке и читающему книгу по криминалистике. Еще несколько книжек валялось рядом с койкой на полу.
- Да? А ты кто? - Фэбээровец взглянул поверх книги и увидел немолодого, высокого, седого человека со спокойным, почти участливым выражением лица.
- Ты меня не помнишь?
- Говори, что у тебя на уме, или уходи.
В любом тюремном сообществе каждый вновь прибывший быстро учится излагать суть дела и не продолжать разговор, начинающийся вопросом "ты меня не помнишь?". Это всегда признак того, что вам предстоит услышать что-то крайне неприятное.
- Она у меня на уме. Постоянно.
Мужчина произнес эти слова отчетливо и серьезно, как будто разговаривал с любимой бабушкой, которая ждала его на ферме с полным подносом свежих пирожков. А потом ушел.
Фэбээровец сидел на койке и смотрел ему вслед. Он знал, что не стоит вступать в беседу со своим загадочным посетителем. Его взгляд… когда он пришел ко мне, чтобы разузнать поподробнее об этой новой рыбке… чтобы выяснить, кто же, черт возьми, это был…
Господи, никогда не забуду выражение его глаз…
И его вопрос…

- Вы женаты?
Я покачал головой.
- Никогда не имел удовольствия.
Никогда не встречал правильной женщины. Никогда не мог найти времени. Никогда не имел потребности, если честно. По множеству причин.
- Что ж, это очень хорошо - быть женатым, - сказал фэбээровец. Он напрочь забыл о наших чашках кофе. Я предложил ему коржик, но он не стал есть. Просто крутил его в пальцах, словно он был резиновый, в результате чего с него осыпалась на пол вся глазурь, а его руки оказались покрытыми сладкой пудрой. - Очень хорошо.
Его глаза до смерти напугали меня. Не то чтобы я его боялся, нет. Я не сомневался, что он знает, что если он дотронется до меня хоть пальцем или просто подумает об этом, Оскар размажет все его оксфордские мозги по моему усыпанному сладкой пудрой полу.
Выражение его глаз заставило меня задуматься о его возможных намерениях. Что он совершит что-то невероятно нелепое - и окажется под присмотром на целый месяц.
- Кто этот новый парень? Тот, что постарше. Седой.
Так вот оно что. Фэбээровец думает, что знает его, или тот парень думает, что знает фэбээровца, но фэбээровец не может вспомнить, откуда.
- Тебя здесь ничто никогда не интересовало. Может быть, кроме Тупого Арча. Или твоих "клиентов", приходивших к тебе, чтобы поделиться результатами работы их так называемых мозгов. Что в этом новом парне такого интересного?
Когда фэбээровец не поднял на меня глаза, это означало, что следующие слова, которые он произнесет, окажутся либо ложью, либо откровением, поскольку большинство заключенных не любит смотреть в глаза Начальнику, когда их просят высказать свои соображения. Или привести доводы в свою защиту. Или выдать еще какую-нибудь дребедень, которая заставляет их оставаться теми, кто они есть. Поскольку фэбээровец никогда не говорил мне ничего подобного, я не знал, чего ожидать.
- Ну? - сказал я.
Он всегда был замкнут, если дело касалось его собственных тайн. Кстати говоря, я никогда не принимал участие в том, что с ним здесь произошло. Поэтому я решил сыграть в игру. Хотя бы один раз.
- Дональд Пфастер, - сказал я.
Фэбээровец уткнулся лицом в ладони и начал трястись, как будто собирался взлететь прямо здесь, в моем кабинете. Господи Боже! А потом он начал плакать. Всхлипывал, как ребенок, вытирал лицо загрубелыми от столярной работы руками так, словно хотел просто содрать с себя кожу, могу в этом поклясться. Или вырвать глаза, чтобы ослепнуть и больше ничего никогда не видеть.
Я уже, кажется, упоминал, что испугался?
Потому что он все-таки сломался.
Тогда он начал говорить, и тут я кое-что осознал. Я исполнял роль священника, отпускающего его грехи. Все эти рассказы о преступлениях… Неблагодарные свиньи, с которыми он беседовал, использовавшие его как общественного спасителя, которым на роду было написано гнить в этой Дыре до конца их дней, взвалили на него всё. Все свои маленькие грязные секреты. И он пытался помочь им. Помочь им осознать их жалкую сущность. Почему они перерезали горло той официанте или размозжили череп человеку, которого только что обобрали до нитки…
Так они и сидели в его камере. Один ублюдок рассказывал, другие ублюдки слушали - а он сидел напротив них и старался помочь.
Он сидел напротив них. После того, как он избавил мир от шестерых самых гнусных насекомых, чтобы спасти невинных, он сам не имел никого, к кому мог бы пойти. Никого, кто выслушал бы его. Никого, кто услышал бы его единственный секрет. Его самое главное объяснение и оправдание того, что он оставался тем, кем он был, - и который у него отняли таким нечеловеческим способом.
Судьба - сука с поистине нездоровым чувством юмора.
Я был его исповедником. Единственным, кто в этом проклятом месте не только понимал его, когда он заводил разговор на возвышенные темы, но может быть, всего лишь может быть, понимал немного его самого. Что его поддерживало. Что его терзало. Порыв, который заставил его стереть этих сукиных детей с лица земли. Ангел-демон, который нашептывал ему на ухо, что они это заслужили.
Знаете, я понимал. Я и раньше видел таких мужчин. Я знаю, через что им пришлось пройти. Я простил фэбээровца даже раньше, чем встретился с ним.
Думаю, что он, наверное, об этом знал. Почему я так думаю? Потому что он пришел ко мне. Черт, мы оба принадлежали к силовым структурам. Ну, во всяком случае, он раньше принадлежал.
Что я могу сказать для того, чтобы вы нас поняли? Может быть, что я тоже спустил бы курок.
В тот день он рассказал мне историю не о том, что этот Пфастер сделал его жене и напарнице. Да я бы и не удивился. Конечно, я знал, что это его жена и он были ответственны за отправку этой заразы за решетку. Это ясно прозвучало в его голосе. Только глухой не расслышал бы.
Нет. Фэбээровец плакал и говорил о ней.
Слова такой разрывающей душу нежности только о женщине, которую я никогда не встречал. Но когда он замолчал, мне показалось, что я тоже ее знал, как будто она была моей сестрой.
Он долго плакал, потом поднялся с места, словно сомнамбула, и вышел из кабинета.
Думаю, что-то сломалось в нем в тот день. Что бы это ни было, - то, что помогало ему держаться с момента попытки самоубийства.
Он больше никогда ко мне не приходил. И после этого мы никогда больше не разговаривали.
Все заключенные оставили его в покое. Он по-прежнему иногда навещал Большого Арча. Но все время молчал.
Он стал похож на привидение, которое блуждает по залам и никак не может вспомнить, что же ему надлежит делать: бряцать цепями или стонать.
А еще он плакал - часто и очень тихо. Даже не пытался это скрыть. Видимо, правду говорят, что скорбь не подвластна ни времени, ни силе, а человек - такое существо, которое должно иногда склоняться и перед тем, и перед другим.
Большой Арч был несказанно огорчен состоянием фэбээровца, но я думаю, он каким-то образом понимал причину этого и то, что его другу просто нужно немного побыть одному. Чтобы разобраться в самом себе. Чтобы решить, хочет ли он прожить еще один день.
Не многие выживают в этом месте. Некоторые в тюрьме сходят с ума. Кто-то постепенно, кто-то в одночасье.
Но здесь я бы поставил на фэбээровца. Я думаю…
Я думаю, что он способен выдержать. Можете считать, что это моя интуиция мне подсказывает. Хотя я не слишком-то верю во всякую паранормальную чертовщину.
Но все равно, я просто знаю. И не могу отделаться от мыслей об этом.
Надеюсь, мне удалось донести до вас это ощущение, на уровне инстинкта, что фэбээровец не сгниет в камере и не умрет до того, как закончится его срок за преступление, которое в глазах всех честных людей и преступлением-то не было.
Хотелось бы мне, чтобы вы тоже увидели это и поверили.
Но это просто… нечто невыразимое…

Эпилог
22 марта 2011

В прошлом месяце я вышел на пенсию. А вчера в газете на 52 странице была крошечная заметка о нем.
Вы знаете, кого я имею в виду.
Он вышел. Вышел на свободу через неделю после того, как я уволился, отбыв все девять лет, положенные по приговору. У него оказался хороший адвокат, и сейчас он, скорее всего, уже свободный человек.
А я этой зимой отправлюсь в круиз.
Хотел бы я знать, чем он собирается заняться…
Слышал, что Большой Арч каждый год на Рождество получает огромную коробку подарков от своего старого друга-фэрээровца. Как я уже говорил, в этом фэбээровце было что-то… Что-то такое, чего нельзя сразу постичь. Что-то такое, что уже давно не встречается в нашем лучшем из миров…
Он убил шестерых. Приставил пистолет к их головам и намеренно спустил курок, а потом еще раз, и еще.
У каждого человека в жизни бывает только одна самая страшная ошибка. Это была его.
Самое забавное, что все от этого только выиграли. И те, кто оказался в Дыре одновременно с ним. И те, кто остался снаружи, потому что им уже не придется иметь дело с этими отбросами, которым было наплевать, кому они причиняли боль. В конце концов, у фэбээровца не было выбора.
И он выдержал. С ним все будет хорошо, я знаю.
Свободный человек.
И я должен вам кое-что сказать…
Меня это устраивает.

назад

------------------------