ОТРЕБЬЕ

Автор: Jill Selby
Перевод: RS
Pекомендация
------------------------

От переводчика: Считаю необходимым сообщить для тех, у кого, возможно, возникнут вопросы в связи с параллелями между сюжетом данного рассказа и некоторыми эпизодами шоу, что Джилл Селби опубликовала данный рассказ в 1997 году

Глава 1

"Отдай!"
"Не отдам".
"Отдай сейчас же!"
"Почему? Что в ней такого особенного? Ничего хорошего. Она - барахло, Хлоя. Я выброшу ее вместе с мусором".
Браян Витерспун поднял маленький трофей на безопасную для детских рук высоту и начал готовить путь к отступлению из комнаты.
"Ну пожалуйста! Позволь мне ее оставить"!
Хлоя Витерспун рванулась, чтобы достать куклу, но ее долговязому старшему брату не составило труда отбить эту жалкую попытку. С отчаянием обреченного, она прыгнула еще раз, и еще, пока в конце концов не упала и не заплакала.
"Ах, мы упали! Бедный ребенок! Да на, возьми свою дурацкую куклу".
Браян швырнул игрушку своей сестре, нимало не заботясь, что при этом тонкое кружево кукольного платья не выдержало столь жестокого обращения.
Хлоя сжала в объятьях обиженную куклу и пригладила ее растрепанные волосы. Во взгляде, который она бросила своему брату, сквозь слезы сверкнул гнев:
"Я ненавижу тебя, Браян, я все расскажу маме"!
"Давай-давай, ябедничай. Я просто скажу ей, что ты врешь, и она поверит мне, потому что я - ее единственный родной ребенок".
"Она сказала, что я - тоже ее родная дочь".
"Да ладно, Хлоя, ты знаешь, что твой отец заставляет ее говорить так. Мама не любит тебя, она любит только меня. Она мне это сказала. И она думает, что твоя кукла - настоящий урод. Все так думают, Хлоя".
Хлоя захлебнулась рыданиями.
"Она - не урод, она - симпатичная, у нее каштановые волосы и голубые глаза, она похожа на меня".
Браян наклонился и прищурился, разглядывая лицо своей сестры, затем посмотрел на куклу. Он кивнул:
"Да, ты права. Эта тупая кукла очень на тебя похожа, вы обе - уродины"!
"Пошел вон, Браян, оставь меня в покое! Я - не уродина, и Рути-Сью - тоже. Ты - урод, и я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Лучше бы тебя вообще не было"!
Дрожа от ярости и гнева, Хлоя склонилась над куклой, пытаясь расправить смятое платье и приладить порванное кружево. Она чувствовала, что ее сводный брат все еще стоит в дверном проеме, но не обращала на него внимания. Пока тишину не пронзил его крик боли и ужаса,
"Хорошо, Малдер, не вижу ничего смешного в этой шутке".
"Шутка"?
"Ты звонишь мне в шесть утра в воскресенье и вызываешь на работу, чтобы сделать вскрытие, но когда я прихожу сюда, все, что я вижу ... в общем, тела нет, камера пуста, ничего, никаких признаков. Ну и в чем здесь юмор"?
Хотя Фокс Малдер знал свою напарницу, он не был уверен, действительно ли она так раздосадована или хочет показаться более рассерженной, чем она есть на самом деле. Поэтому, лучше будет пока войти в режим ожидания и внимательно к ней присмотреться, пока ее настроение не станет более очевидным.
"Извини, Скалли, это - не шутка. Мне сказали, что останки должны быть в холодильной камере".
"Скажи еще раз имя"?
"Витерспун, Браян Витерспун, 11 лет".
Дана Скалли вернулась к ячейкам, где хранятся тела, и просмотрела еще раз таблички с именами, опять без результата. Повернувшись, она увидела Малдера, рыскающего в лабораторном холодильнике.
"Если ты ищешь прохладительные напитки, хочу тебя предупредить, что ты конечно можешь найти там некую натуральную субстанцию, но вряд ли это будет газировка..."
"А, вот и он..."
"Кто он"?
"Браян Витерспун".
Малдер вынул маленькую стеклянную пробирку, наполовину заполненную розовой, вязкой жидкостью. Перевернув колбу, он заворожено начал следить за тем, как это вещество медленно растекается по стенкам сосуда.
"Что это?" Скалли подошла поближе.
"Я думаю, что это Браян Витерспун."
"Что?" Она взяла пробирку и поднесла ее к свету. "Ты думаешь, что эта "субстанция" - тело одиннадцатилетнего мальчика?"
"Ну, я так думаю. Окончательное определение я оставляю за Вами, доктор Скалли."

"Ну ладно. По-моему, с медицинской точки зрения, это - не труп. Рада, что я все еще в состоянии найти столь хорошее применение своим знаниям".
"В любом случае, можешь проанализировать это, просто чтобы посмотреть, что это такое? Я возвращаюсь в офис, чтобы попытаться что-нибудь найти". Малдер направился к двери, надеясь, что если он быстро ретируется, у нее не будет времени, чтобы возразить его просьбе.
Таким образом, объектом для возражений Скалли оказалась лишь спина ее напарника.
"Ну, раз я здесь, конечно, я могу сделать это. У тебя есть какая-нибудь информация о причине смерти?"
Ответ Малдера донесся из-за почти закрытой двери:
"Он растаял".

Глава 2

Им понадобилось проехать три раза по Главной улице, длиной в четыре дома, чтобы найти полицейский участок, но и после этого Малдер все еще не понимал, как Скалли удалось обнаружить его. Маленькая, едва заметная вывеска на окне парикмахерской "Зальцбург" говорила о том, что полицейский участок находится в том же здании. Как оказалось, оба заведения имели одних и тех же служащих. Начальник участка Стэнли Баттлс был также городским парикмахером.
Войдя в здание, агенты увидели Баттлса, пытающегося утихомирить пятилетнего сорванца, ни в какую не желавшего стричься. В своем последнем отчаянном броске к свободе мальчик налетел на ноги Малдера и не смог избежать плена.
Баттлс вернул ерзающего ребенка в кресло и утихомирил его суровым взглядом и обещанием шоколадки.
"Извините, ребята. Джек слегка непоседлив. Не было ни разу, чтобы он не попытался сбежать отсюда, когда его приводят стричься. Я - Стэн Баттлс".
Все еще крепко придерживая Джека за плечо одной рукой, он протянул другую агентам для рукопожатия. Баттлс выглядел как типичный дедушка, седовласый, с кустистыми бровями и заботливо причесанными усами. На нем был парикмахерский фартук поверх полицейского кителя. То, что пуговицы его рубашки все еще были застегнуты, несмотря на то, что она почти трещала по швам, натянутая на необъятном пузе, свидетельствовало о крепости швов последней. "Чем обязан?"
Странность приема лишила Малдера его обычной общительности, поэтому Скалли взяла на себя труд представления.
"Я - специальный агент Скалли". Она кивнула в сторону напарника. "Это - агент Малдер. Нас вызвали для расследования дела Браяна Витерспуна".
"Так быстро? Не ожидал, что вы приедете так скоро. У меня есть приятель в Барлингтоне, который считает, что это дело может вас заинтересовать. Весьма странное дело. Весьма".
Баттлс закончил стрижку и смахнул остриженные волосы с затылка и плеч мальчика, после чего достал из ящика обещанную шоколадку. Он поднял Джека с кресла и послал его к выходной двери легким шлепком по попке.
Малдер встал на пути мальчика. "Прошу прощения, но где родители мальчика? Вы ведь не отправите его на улицу без родителей, не правда ли?"
"Конечно отправлю. Это - маленький город, мистер Малдер. Все здесь знают друг друга. К тому же, у мамы Джека - ресторан по соседству. Да не волнуйтесь. С ним все будет в порядке".
Малдер все еще пытался вяло протестовать, несмотря на то, что Джек уже проскользнул мимо него: "Но ведь смерть того мальчика..."
"Я буду с вами откровенен, именно по этой причине я так не хотел вызывать вас, ребята. Я не хочу, чтобы жители этого городка были вовлечены в переживания по этому делу".
"Но от мальчика осталось *мокрое место* именно в вашем маленьком городке. Уверен, это не может не затронуть жителей".
Баттлс схватил щетку и начал подметать клочки волос с видимым безразличием, никак не связанным с тем, что он собирался сказать. "Конечно, нас всех это касается, любой, кто обладает малейшей долей здравого смысла, был бы как минимум озабочен, но что хорошего будет, если в городе начнется паника? Вынужден признать, эта история итак вызывает у меня сомнения. Единственные свидетели - мама мальчика и его сводная сестра. При этом, сестре - всего шесть лет, и она всегда была фантазеркой, а мать - милая женщина, но она никак не может оправиться после смерти первого мужа. Я думаю, может быть мальчик просто убежал, и свидетели слегка путаются в показаниях".
Малдер повернулся к своей напарнице. "Знакомые интонации, Скалли, ты что, уже сделала сюда пару предварительных звонков?" Несмотря на ее находки во время анализа останков или якобы останков Браяна Витерспуна, она выдвинула похожую теорию.
"Я просто допустила такую возможность. Ну что я могу поделать, если другие люди также обладают способностью мыслить логически?" - сказала она шепотом.
Малдеру пришлось продолжить дебаты между ним и его напарницей, которые начались несколько часов назад. "Это не объясняет содержимое той колбы".
"Может и не объясняет, но пока я не получу генетический образец и не проведу сравнение ДНК, не будет никаких оснований..."
Внезапно агенты оказались разделенными друг от друга щеткой, которой только что подметали пол. Баттлс втиснулся между ними, используя свое круглое пузо для разведения противников, и заговорил на таком же пониженном тоне, как и они. " Я предполагаю, мы должны работать вместе над этим делом, о чем это вы шепчетесь?"
Сначала Малдер почувствовал шок, потом - раздражение, вызванное этим вторжением в их персональное пространство. Скалли же все это показалось до забавного милым. Очевидно, что данное дело было самым необычным и таинственным для этого полицейского участка, в штате которого - только один человек. Может быть, Малдер настолько привык к противодействию местных сил правопорядка своим расследованиям, что он вряд ли мог ожидать чего-то другого. Так или иначе, но на него не произвел приятного впечатления ни сам маленький толстый человечек, ни его способность управлять одновременно и полицейским участком, и парикмахерской.
Только Малдер открыл рот для едкого и потенциально опасного для будущего взаимопонимания возражения, как Скалли вмешалась. "Вообще-то мы обсуждали образцы тканей, которые вы собрали на месте преступления. Я бы хотела задать вам пару вопросов, если не возражаете".
"Буду рад поделиться всем, что знаю. Почему бы нам не пройти в мой офис?"
Скалли и вынужденный присоединиться к ней напарник проследовали за полицейским в офис по соседству с парикмахерской. Захламленная и тесная часть здания, именуемая полицейским участком, напомнила агентам об их собственном офисе в подвале Гуверовского здания, только вместо постеров с НЛО и вызывающих ужас фотографий с мест преступлений стены украшали веселенькие карандашные рисунки и фотографии внуков.
Естественный свет проходил только сквозь красные льняные шторы, повешенные над маленьким окошком единственной камеры в здании. Эта маленькая темница, с мягкой постелью, одеялом ручной работы и шитьем на туалетном столике выглядела по крайней мере также комфортабельно, как и номера в отелях, где обычно останавливались агенты.
Баттлс уселся за стол, и стул заскрипел под его тяжестью. Скалли присела на железный складной стульчик, ожидая пока Баттлс найдет то, что он пытался выудить среди кучи бумаг, разбросанных по столу. Малдер остался стоять, оглядываясь по сторонам. Он был очевидно не в своей тарелке, хотя совсем недавно вслух упомянул о своем желании осесть в маленьком городке, таком как этот. Что только подтвердило предположение Скалли о том, что ему очень быстро бы надоела размеренная жизнь и недостаток привычных благ цивилизации. Он уже ворчал по поводу отсутствия фаст-фудов, а ведь они не пробыли в городке и часа.
"Вот, взгляните". Баттлс раскрыл потрепанную папку, видимо прошедшую через многие руки за последние несколько лет. "Итак, что вы хотите узнать об этом образце?"
"Я только хотела бы знать, где находится остаток материала. Мы получили только одну маленькую пробирку".
"Но агент Скалли, вам было отослано все. Может быть, самая малость пролилась на ковер, но все, что мне удалось отскрести от пола, было в той пробирке".
Наконец-то Малдер проявил желание поучаствовать в разговоре.
"Согласно показаниям свидетелей, которых вы опросили, Браян Витерспун почти полностью растворился в течение нескольких минут".
"Точно, сэр".
"Как скоро вы смогли приехать на место преступления и взять образец?"
"Меньше, чем через пять минут после звонка. Витерспуны живут через два дома от делового центра. Мне понадобилось полчаса, чтобы собрать останки, если это можно так назвать".
"Таким образом, все произошло достаточно быстро, чтобы вещество могло испариться?" - спросил Малдер.
"Если вы имеете в виду, что от мальчика весом в 100 фунтов осталось не слишком много, я соглашусь, но что осталось, то осталось, и мы не теряли времени, чтобы дать этому испариться. Но позвольте мне сказать еще раз, что я просто не верю всей этой истории".
"Мы бы хотели поговорить со свидетелями".
"Знаете, мистер Малдер, семья очень расстроена. Они все еще не могут решить, устраивать ли похороны. Лучше бы вам подождать немного".
"Боюсь, что это не возможно", Скалли вмешалась прежде, чем Малдер получил шанс что-либо сказать. "Мы с агентом Малдером проявим полное понимание ситуации во время допроса, но беседа должна состояться как можно скорее, это - очень важно. Если мальчик просто убежал, его надо найти, пока не слишком поздно. Но если, как утверждает ваш свидетель, он мертв, мы можем иметь дело с потенциальной угрозой здоровью многих людей и должны действовать в соответствии с этой угрозой".
"Хорошо-хорошо". Баттлс с усилием поднялся со стула и зашаркал в сторону парикмахерской. "Я только закрою заведение и мы пойдем туда".
Малдер схватился за спинку стула Скалли и наклонил его назад так, что ее ноги оторвались от пола. "Спорю, еще не много, и ты признаешь мою правоту, Скалли".
"Я воздержусь от поспешных суждений, пока не получу полную информацию".
"Ты сама сказала, что вещество в пробирке содержало клетки человека".
"Я сказала, что они могут быть клетками человека, но полные результаты анализа придут только в среду, но даже в этом случае, придется доказать, что эти клетки принадлежат Браяну Витерспуну, и что все, что Баттлс собрал - это останки этого ребенка, а не какие-то отходы. Таким образом, если ты хочешь убедить меня принять твою версию, тебе придется проявить больше усердия".
Скалли качнулась вперед, чтобы спрыгнуть со стула, но Малдер не имел ни малейшего желания дать ей уйти так просто и дернул спинку стула к себе. Он наклонился к ее уху, стараясь придать своему голосу максимум соблазна: "Спорю, я могу предложить тебе кое-что заманчивое, от чего ты не сможешь оказаться".
"Сказал паук мухе".
"Я предлагаю тебе интригующую медицинскую тайну. Если ты не промахнешься и вытащишь верную карту, новую болезнь назовут твоим именем, и оно засияет в медицинских справочниках".
"О, Малдер, прекрати, или я упаду в обморок при мысли о столь блестящих перспективах". Скалли извернулась, и ей удалось достать ногами до пола. "Пойдем. Может быть, я и приму твое предложение после того, как мы поговорим с той семьей".
Джек бежал домой сломя голову, чтобы показать отцу свою новую стрижку. Каждый в ресторане сказал ему, что с новой стрижкой он выглядит, как большой. И он скулил и хныкал, пока мама не позволила ему пойти домой, не дожидаясь ее. Он должен был серьезно пообещать, что он не срежет дорогу и не будет останавливаться по пути домой.
Первая часть обещания была нарушена сразу же, как только он пропал из поля зрения матери. Он мог сократить путь, пройдя через двор Хендерсонов, заодно потратив минуту-другую для игры с их новым щенком, и при этом успеть домой до того, как отец начнет волноваться.
По пути он увидел соседку Хендерсонов, миссис Рэгсдейл, сидящую во дворе на старых качелях. Сегодня, как всегда, она была занята шитьем. Ему было смешно, что она все время шила, а ее одежда всегда была старой, почти лохмотья. Вот наверное, почему ее так и прозвали - "отребье". Может, кто-то ей должен сказать, чтобы она сшила себе новое платье.
Джек слышал много историй про нее от своих друзей. Говорят, что она никого не любит. Говорят, что она ест кошачью еду. Говорят, что она - ведьма.
Он не верит всем этим сказкам. Она всегда была к нему добра, улыбалась и махала ему рукой всегда, когда он проходил через ее двор.
Сегодня она в первый раз с ним заговорила. Попросила его зайти в дом, где у нее есть для него сюрприз. Никого из его друзей никогда не приглашали в ее дом. Ну как он мог отказаться?
Баттлс ушел. Начальник полиции, он же парикмахер вернулся в свое заведение 15 минут тому назад, "вдруг" вспомнив о том, что к нему как раз должен был прийти клиент. Для Малдера было бы грехом не использовать эту возможность, и он приступил к делу, улучив момент, пока его напарница пыталась успокоить бившуюся в истерике Хилари Витерспун. Позднее ему придется объясниться со Скалли. Уж она не преминет прочесть ему лекцию о том, что именно он, как профессиональный психолог, должен был взять на себя эту нелегкую задачу. Но сейчас рыдающая свидетельница прилипла к ней так крепко, что ей не осталось ничего, кроме как послать свирепый взгляд своему ускользающему напарнику.
Он прошел по коридору, обращая внимание на архитектуру, на изящную деревянную отделку большого старого здания. За каждой мелочью здесь заботливо ухаживали десятилетиями, и Малдер почувствовал, как прошлое окутывает его, интересно, живут ли еще в этих столетних стенах призраки прежних обитателей. Современная желтая лента, ограничивающая место преступления в одной из спален, выглядела кричаще чужеродной в этом окружении.
Подойдя к двери, он заметил маленькую окружность, может быть, три дюйма в диаметре, очерченную белым мелом на полу - очертания "тела". Он опустился на колени, чтобы присмотреться, но увидел только бледное пятно на ковре. Когда он поднял голову, чтобы осмотреть комнату, он вздрогнул, осознав, что он смотрит прямо в глаза-пуговки тряпичной куклы. Посмотрев еще повыше, он оказался лицом к лицу с хозяйкой куклы, Хлоей Витерспун.
"Хлоя ревновала Браяна". Хилари Витерспун потянулась за платком и высморкалась. "А он так старался. Это надо было видеть, как он был с ней мил. Но она всегда выдумывала все эти истории о том, как он дразнил и обзывал ее. Конечно, я знала, что это - неправда. Я видела, что Браян просто обожал Хлою. Если бы я только подозревала, что Хлоя будет несчастна оттого, что мой муж усыновит Браяна, я бы не за что не согласилась на это. Просто отец Браяна умер несколько лет тому назад и ..."
"Что случилось с вашим первым мужем, миссис Витерспун" - Дана Скалли почувствовала сильное облегчение оттого, что эта женщина смогла взять себя в руки и начать отвечать на вопросы, хотя пока все что ей удалось узнать - это несколько набросков из ее семейной жизни и то, что Браян Витерспун был святее самого Папы Римского.
"Джим погиб в автомобильной аварии. Я встретила Кирби год спустя, и он хорошо заботился о моем сыне. Мы подумали, что было бы правильно, если бы он усыновил Браяна и стал бы отцом официально. Мать Хлои живет сейчас в Калифорнии". Хилари произнесла слово "мать" так, словно ей в рот попала какая-то гадость. "Все, на что она способна - послать деньги Хлое ко дню ее рождения и рождеству. Но она - все еще мать, и моя падчерица любит ее, бог знает, за что. Поэтому, у меня нет возможности удочерить Хлою. В любом случае, думаю, Хлоя не смогла примириться с тем, что Кирби усыновил Браяна".
"Вы предполагаете, что Хлоя могла иметь какое-то отношение к тому, что случилось с Браяном?"
Хилари показалась искренне удивленной самой постановкой вопроса. "Нет, конечно, нет. То есть, она сказала, что это она виновата, но она не могла ничего такого сделать".
"Почему она думает, что это она виновата?"
"Я не знаю. Она только говорит, что виновата, и больше - ничего, по крайней мере, мне. По-моему, с моим мужем она тоже не говорит, но вы можете спросить его сами, когда он придет домой. Я вам говорила, что он должен встретиться со священником, чтобы решить, как нам поступить с похоронами?"
Скалли кивнула. Вообще-то, Хилари ей говорила об этом уже в третий раз, но по крайней мере сейчас это не сопровождалось настойчивыми извинениями отсутствия мужа: "мы же не знали, что вы придете".
"Миссис Витерспун, я знаю, что вам тяжело говорить об этом, но я прошу вас рассказать, что случилось с Браяном".
Сцепив ладони и наклонив голову, миссис Витерспун глубоко вздохнула и начала говорить. "Хорошо. Мммм, я была на кухне и услышала, как закричал Браян. Это было ужасно, как будто он кричал от боли". Она взяла платок, который ей протянула Скалли, и промокнула свежие слезы. "Когда я подбежала к нему, он ... он был... О, господи, мой маленький мальчик..."
Скалли опять оказалась в тисках железных объятий и поняла, что ее шансы получить хоть какую-нибудь полезную информацию обратно пропорциональны душевным треволнениям Хилари.
Малдер молил судьбу, чтобы его напарница, которая наверное его уже ищет, не появилась на пороге комнаты прямо сейчас. Он не хотел, чтобы одним из заветных воспоминаний ее жизни была милая картина, изображающая его, с трудом балансирующего на игрушечном стульчике, попивающего воображаемый чаек из невидимой чашки.
Игрушечный фарфоровый чайный сервис был изящно выставлен на столике. Одна из чашек стояла перед хозяйкой, другая - перед Рути-Сью, куклой, которой он был официально представлен, и которая видимо по важности превосходила его на этом званом вечере. Но агент Фокс Малдер всегда был готов пожертвовать собственной гордостью, когда дело касалось поиска ответов на вопросы, даже если для этого приходится быть незваным гостем на игрушечном чаепитии.
"Ты неправильно держишь чашку" - сказала Хлоя. Она нехотя позволила ему присоединиться, когда он присел к ней за столик, но была более чем немногословна во время вечеринки. Очевидно, знаменитый "малдеровский" шарм действует только на девушек, достигших половой зрелости.
Малдер посмотрел на свою руку и понял, что если бы он даже держал в руках настоящую чашку, вряд ли его манеры устроили бы девочку. Он поставил "чашку" на стол и наклонился вперед, положив локти на стол. "Вот так. Так лучше?"
Хлоя не ответила. Она продолжала играть роль хозяйки, иногда подливая чай в чашку Рути-Сью и поднимая ее к зашитому кукольному ротику, все это время игнорируя Малдера.
Наконец, она поставила фарфоровый чайник на стол, ударив со всей силы. Малдер удивился, что он не разбился. Она посмотрела на него снизу вверх:
"Ты посадишь меня в тюрьму?"
"Что?" - даже для Малдера, привыкшего к любым скачкам логики, такой поворот в чайной церемонии оказался слишком резким.
"За то, что я убила своего брата. Ты посадишь меня в тюрьму?"
"Ты убила своего брата?"
"Мне кажется, да. Но я не хотела".
"Ты можешь рассказать мне, что случилось?"
"Я загадала желание. Я загадала желание - и оно сбылось".
В конце концов, Скалли удалось оторваться от Хилари. Она пошла на кухню, чтобы принести обезумевшей от горя женщине стакан воды, когда Баттлс ворвался в дом и громким воплем позвал ее.
Она выбежала в холл и увидела шефа полиции, тяжело опирающегося на стену, в поту, пытаясь поймать дыхание. На мгновение она испугалась, что он недалек от инфаркта, но потом поняла, что бедолага никак не может прийти в себя после двухминутной пробежки от участка до дома.
"Что случилось?"
"У вас есть медицинская подготовка?"
"Я врач. Что произошло?"
"Слава богу. Это Элейн из ресторана". Баттлс глубоко вздохнул. "Она рожает. Вы должны оказать ей помощь".
"Не волнуйтесь, шеф Баттлс. Если схватки только начались, у нас - несколько часов до того, как она родит. У вас куча времени, чтобы отвезти ее в больницу".
"Нет. До ближайшей больницы - 20 миль, к тому же врач - в отпуске до конца недели. Пойдемте. Нам надо спешить. У нас мало времени".
Скалли все еще сопротивлялась. Даже если это - маленький городок, но это - не необитаемый остров. Она была уверена, что план поведения должен быть даже для таких непредвиденных случаев. "Конечно, она где-то наблюдалась. Кто ее гинеколог?"
"У нее нет гинеколога".
"Хорошо, тогда ее терапевт. У кого она наблюдалась?"
"Ни у кого. В том то все и дело, агент Скалли. Она не ходила к врачу, потому что еще 10 минут тому назад она не была беременна".

Глава 3

"Ты видел акробатов- мутантов, людей-уродов, питающихся насекомыми и червя-рептилию с высокой степенью интеллекта. Поверь мне Малдер, у тебя все получится".
"Но..."
"Э нет, ты так легко не отделаешься. Помнишь, вчера утром, ты позвонил мне на рассвете, попросил приехать и провести вскрытие того, что уместилось в одну пробирку? По-моему, ты сказал: "Спасибо, Скалли. Я - твой должник", это - твои слова. Что ж, время платежа, Малдер".
Капитулируя, Малдер поднял руки. "Хорошо-хорошо. Что я должен делать?"
"Принеси мою аптечку из машины и достань мой халат из чемодана. Тебе тоже понадобится халат, попроси его у Баттлса".
"Зачем?" - настороженно спросил Малдер.

"Я бы не хотела, чтобы ты испачкал свой костюм". Как только Скалли сказала это, она поняла, что сейчас самое лучше - замолчать и позже заплатить за химчистку для Малдера. Она хотела уговорить Малдера помочь ей принять роды у Элейн, но при первом взгляде на женщину в последней стадии беременности, корчащейся от боли на столе, покрытом одеялом, вместо кровати, он практически прирос к порогу и ничто не могло сдвинуть его с места.
"Что может попасть на мой костюм?"
Пронзительный крик Элейн не дал ей ответить. Баттлс был прав. Этот ребенок не будет ждать другого врача. Скалли направилась к своей пациентке, полная уверенности, что Малдеру придется выполнить все, о чем она попросит, как бы он не сопротивлялся.
Несколько долгих секунд в комнате была почти полная тишина, прерываемая частым дыханием Элейн.
Баттлс, как мог, сдерживал публику у входа в ресторан. Учитывая, мягко говоря, странные обстоятельства родов, он разделял озабоченность Малдера, так сказать, "нормальностью" предполагаемого потомства.
Последние 45 минут Малдер был занят тем, что был на подхвате, подавая инструменты и расходный материал. А сейчас он подбадривал до смерти перепуганную молодую женщину, переживающую финальную стадию своего испытания. Его рука занемела от ее судорожной хватки. Но его вклад в общее дело был безнадежно мал по сравнению с тем, что делала его напарница. Вот кто действительно поражал его.
Как и со всем, к чему она прикасалась, Скалли подошла к ситуации с холодной головой и трезвым рассудком. Она оказалась способной вселить уверенность и в Элейн, и в него, исполняющего роль акушерки-любителя настолько старательно, насколько возможно. Кто знает, может быть именно родовспоможение было ее призванием.
Он не мог видеть ее лица со своей точки у изголовья, но он знал, что она не упадет в обморок, что бы она там не увидела, во всяком случае, не в присутствии этой несчастной женщины. И все-таки, что она там видит? Она склонилась, сосредоточилась, застыла на мгновение, и через это мгновение он услышал звук. Крик младенца.
Когда его напарница подняла голову, он увидел, как мышцы ее лица расслабились, и улыбка не заставила себя долго ждать:
"Примите поздравления, Элейн. У вас девочка".
"Мамочка?"
Медбрат поднял маленького Джека и усадил его на край каталки рядом с его мамой.
"Ты заболела, мама?"
Элейн посмотрела на сына, одетого в софтбольную форму, бейсболка, слишком большая, налезла ему на брови, но она видела его глаза, округлившиеся от страха.
"Со мной все хорошо, милый".
"Они пришли на игру и забрали меня и папу. Они сказали, что ты родиешь ребенка. Ты родиешь ребенка, мамочка?"
"Да, маленький, я родила ребеночка. А где папа?"
"Я здесь" - Уэйд Клоски стоял рядом. Даже после стольких лет, она не могла понять, что у него на уме.
"Что происходит, Элейн?"
"Я... я не знаю. Я даже не могу объяснить..."
"А я бы хотел получить объяснения. Доктор говорил, что у нас больше не будет детей. Он сказал, что я не могу... Так как же ты забеременела?"
Медбрат закончил осмотр младенца и передал его Элейн. Она прижала ребенка к себе и встретила взгляд мужа глазами, полными страха: "Уэйд, клянусь тебе, я не имею понятия, что случилось. Пожалуйста! Ты должен мне верить!"
Джек засопел и начал всхлипывать: "Папа, не сердись на маму. Она не виновата. Я думал, ты обрадуешься".
"О чем это ты, Джек?"
Джек заерзал: "Я слышал, как ты говорил, что ты... что жалко, что у вас с мамой больше не будет детей. Ну я и попросил. Прости, папа".
Уэйд стащил сына с каталки, и медбрат вкатил Элейн и ребенка в кабину скорой помощи:
"Я не знаю, о чем ты говоришь, сынок, ты просто испугался. Пойдем-ка домой, переоденемся, а потом поедем в больницу к маме".
Видя, что Джек все еще испуганно таращится на него, Уэйд смягчился и потрепал его по голове: "Все будет хорошо, Джек".
"Как ты назовешь ее, папа?"
"Эй, а откуда ты знаешь, что это девочка? Мы же забыли спросить, и нам никто не сказал!"
"Потому что я так хотел. Я попросил сестренку".
"Ты слышала, Скалли?"
"Что?"
"Что Джек сказал отцу. Что он попросил сестренку".
Скалли, укладывающая инструменты в чемоданчик, не проявила должного интереса к высказываниям Джека: "Ну и что? Дети все время просят у родителей братишек и сестренок".
Не дождавшись ответа от напарника, она почувствовала хорошо знакомый холодок: на подходе очередная дикая и неправдоподобная версия, вон, как его глаза заблестели:
"Даже и не думай начинать".
"Что, если желания этих детей сбываются?"
"Ты только послушай, что ты говоришь, Малдер. Дети не появляются на свет только потому, что кто-то загадал желание. Прочитать тебе лекцию о пестиках и тычинках?"
Он наклонился и нарушил границы ее персонального пространства: "Ага, а практические занятия будут?"
Отказавшись проглотить наживку и поймать его на слове, она вернулась к упаковке, но бровь все-таки подняла: "Существуют документально подтвержденные случаи, когда у женщин начинались схватки, а они даже не подозревали, что беременны".
"Я слышал об этом, но все эти женщины страдали ожирением. Ты видела Элейн, она такая же маленькая, как и ты. Ты думаешь, что будучи на 9 месяце, ты могла бы не знать о том, что беременна?"
"Слушай, я не собираюсь ничего объяснять, пока у меня не будет достаточно фактов. Но я также не собираюсь посылать статью в журнал Женское Здоровье, предлагающую способ зачатия через загадывание желания по звездам". Она закрыла чемоданчик и сняла халат: "Не знаю, как ты, но я бы поужинала где-нибудь, а раз единственный ресторан в городе закрыт на отпуск по уходу за ребенком, я иду в продуктовый магазин за хлебом и колбасой".
Она была уже у двери и вдруг поняла, что он остановился: "Ты идешь или нет?"
"А ты выслушаешь все, что я хочу сказать?"
Она вздохнула, повернулась и облокотилась о косяк: "Я всегда готова выслушать тебя, Малдер. Правда. Но я не могу вот так взять и отказаться от попыток найти рациональное объяснение всему, с чем мы сталкиваемся, даже если ты со своими безумными теориями оказываешься прав в восьми случаях из десяти. Мне пришлось бы изменить себя".
"Эй, все в порядке. Тебе не за что извиняться".
"Я и не извинялась".
Малдер подошел к ней, открыл дверь и пропустил ее вперед, в теплый июньский вечер: "Предлагаю сделку: я покупаю сэндвичи и даже добавляю пирожные, а ты выслушиваешь и оцениваешь мою последнюю дикую теорию".
"А какие пирожные?"
"Какие пирожные 100-процентно гарантируют твою благосклонность?"
"Шоколадные. Определенно".
Пока они прогуливались, глаз Малдера зацепился за что-то, какое-то движение в тени деревьев. Опять она. Очаровательная блондинка. Он уже видел ее сегодня несколько раз - за витриной парикмахерской, на подъезде к дому Витерспунов, а сейчас - подслушивающую их разговор на аллее. Если она изображала из себя сыщика - это была жалкая попытка.
На сегодня он решил ее проигнорировать. Она не представляла опасности, а вот источником информации могла стать вполне. Тем более, если его теория хоть что-то стоит, кто-то, такой же как она, может оказать неоценимую помощь.
Он обернулся, ожидая вновь увидеть белокурые волосы, но она исчезла. Ничего. Он знал ее тип. Завтра он ее опять увидит.
Утренний луч нашел щель в жалюзи и нанес удар Фоксу Малдеру прямо в глаз. Он застонал и повернулся, чтобы посмотреть на часы, как раз когда стрелка встала на 6.30 и звонок будильника пронзил тишину. Он отвесил будильнику затрещину.
Вчера они засиделись допоздна, споря, отметая одну теорию за другой и доказывая их несостоятельность. В конце концов они оказались еще дальше от разрешения этого дела, чем были в начале. Кроме того, шоколадные пирожные не оказали должного действия на скептицизм его напарницы.
Как он мог винить ее? Ведь его аргументы были крайне неубедительны и базировались на признаниях маленьких детей, находящихся под эмоциональным прессом. И Скалли совершенно права, когда говорит о том, что почти каждый ребенок, у которого есть брат или сестра, в определенный момент и в определенных обстоятельствах хочет быть единственным ребенком в семье. Взять хотя бы его: почти всю свою взрослую жизнь он посвятил поискам своей пропавшей сестры, но в детстве не раз, будучи разозленным, он говорил ей вещи, о которых позже сожалел.
Итак, желание Хлои Витерспун не было ни уникальным, ни необычным. Равно как и желание Джека иметь сестренку. Здесь они со Скалли пришли к полному взаимопониманию.
А вот дальше все оказалось гораздо сложнее. Он настаивал на том, что эти дети каким то образом нашли способ претворить их желания в жизнь. Она же стояла на том, что по странному стечению обстоятельств загадывание желаний совпало с драматическими событиями в их жизни.
После полуночи Скалли удалилась в свою комнату, согласившись с тем, что следующим их шагом должна быть встреча с семьей Клоски. Он знал, что Скалли надеется, что эта встреча прояснит все, и все эти странные события получат разумное объяснение. Она бы удивилась, если бы узнала, что он надеется на то же самое.
Потому что, если он окажется прав, и эти дети каким-то образом научились управлять исполнением собственных желаний, это может быть очень и очень опасно.
Дом Клоски оказался куда более скромным, чем усадьба Витерспунов. Между тем, сам дом был свежевыкрашен, а цветочные клумбы по бокам дорожки, ведущей к нему, были милы и ухожены. Белая изгородь завершала картину семейного гнездышка, отвечающего всем требованиям принципа "жить-поживать да добра наживать".
После того, как Уэйд Клоски благополучно пережил первоначальный шок, он принял чудесное рождение его дочки как должное.
Когда Скалли позвонила ему, чтобы назначить встречу, его голос прерывался от радости: "Этот ребенок - благословенный, неожиданный, чудесный Божий дар".
Когда она показалась в воротах, Джек, все еще в пижаме, чуть не сбил ее с ног: "У меня теперь есть сестренка!"
Она улыбнулась: "Я знаю".
Он схватил ее за руку и потащил к входной двери. Она оглянулась, чтобы посмотреть, не отстал ли Малдер, но Малдер не то чтобы отстал, его вообще не было видно.
"Пойдем, я покажу ее комнату. Мы с папой работали вчера допоздна, чтобы приготовить ее для нее. Угадай, как мы ее назвали".
"Я..."
"Кристин. Мне пришлось самому выбирать".
"Очень хорошее имя".
"Папа сказал, он не знает, как тебя зовут, но твое имя должно быть ее вторым именем, потому что ты вчера помогла маме. Только если тебя зовут не Кристин. Тебя зовут Кристин?"
"Нет. Меня зовут Дана".
"Здорово. Потому что Кристин Кристин Клоски - это смешно. Кристин Дана сойдет".
Джек отпустил ее руку и открыл дверь в детскую. По видимости, изящная кроватка и остальная мебель переживали не первое поколение младенцев, а вот белье и отделка были совершенно новыми и кричаще розовыми. Уэйд Клоски, стоя на лестнице, клеил к потолку бордюр, на котором резвились ярко-розовые зайчики. Скалли подозревала, что имей Уэйд чуть больше времени, он бы и стены покрасил розовым. Слава богу, на стенах иногда проглядывали белые участки.
Тем не менее, она чувствовала, как будто смотрит на мир сквозь клок сладкой ваты.
После разговора с Уэйдом Скалли не узнала ничего нового. Единственное, что ей оставалось - присоединиться к сумасшедшей идее ее напарника. Уэйд с удовольствием посмеялся, что не было неожиданным.
А вот что было неожиданным, так это то, что показал ей Джек, который все-таки затащил ее в свою комнату. Она сидела на его кроватке, пока он, с головой окунувшись в свой ящик с игрушками, шуровал там. С самого дна он вытащил один из самых невероятных вещдоков из всех, которые она когда-либо видела.
Малдеру это понравится.
Скалли это не понравится, он был в этом уверен.
Но его осведомитель рассказал ему убедительную историю, которая могла бы разрешить и тайну смерти Браяна Витерспуна, и загадку внезапной беременности Элейн Клоски. Полученная информация открыла путь новым вопросам, но в то же время она и дала хоть какую-то зацепку, место, с которого можно начать. Подозреваемого... так сказать.
Ему еще предстоит убедить свою напарницу, что эта зацепка - стоящая, что он не стал просто жертвой волшебной сказки, рассказанной ему прелестной голубоглазой блондинкой. Но сначала, конечно, ему надо будет заслужить прощение за то, что он ее бросил.
Он хотел предупредить ее, когда заметил, что блондинка опять преследует их, но побоялся ее спугнуть. Поэтому он ускользнул от своей напарницы.
Кажется, что все эти меры предосторожности были излишними, потому что блондинка сама подошла к нему, как только поняла, что ее заметили:
"Ты - полицейский?"
Малдер вынул удостоверение и показал ей: "Не совсем. Я из ФБР".
"Ты уже разобрался, в чем здесь дело?"
"У меня есть некоторые идеи, но я в них не уверен, пока".
"Я бы могла помочь". Она смахнула пыль с каменного бордюра и присела, расправив юбочку. Очевидно, что история обещала быть долгой, раз она устраивалась поудобнее. Она указала на место рядом с собой, и Малдеру пришлось сесть.
"Меня зовут Элисабет Хендерсон. Через "С". Э-Л-И-С-А-Б-Е-Т. Есть очень много девочек с именем Элизабет через "З", но мне кажется, через "С" - красивее".
Малдер кивнул. Он не видел никакой разницы, но решил держать свое мнение при себе.
"Мне одиннадцать лет. Ну, еще не совсем. Но мне будет одиннадцать в следующем месяце, так что мне скорее одиннадцать, чем десять. У меня есть сестра Кэти, через "Си", а не через "Кей", ей - восемь. Она - такой тормоз".
"Кто-кто?"
"Ну, знаешь ли, иногда она - такая тупая. Как, например, с этим желанием".
"Ты знаешь про желания?"
"Ну, естественно. О чем я и говорю" - она бросила ему взгляд, который он тысячу раз получал от Скалли, но для одиннадцатилетки этот взгляд был, пожалуй слегка преждевременным.
"Прошу прощения. Продолжай, пожалуйста".
"Это все та чудная женщина, которая живет по соседству с нами. Она делает это".
"Она исполняет желания?"
"Типа того. Она стала делать эти тряпочные куклы. И она дает их некоторым детям у нас в городе. И каждый, кто получает куклу, может загадать одно желание, которое исполнится".
"Ты в это веришь?"
"Я сама видела. Моя подруга, Эшли, получила первую куклу. Она загадала велосипед и когда пришла домой, новый велосипед стоял у крыльца".
"Может быть, его ей купили родители".
"Не-а. Они подумали, что это - подарок от ее чокнутого дяди, но я и Эшли, мы знали, что это - из-за той куклы. А потом Хлое дали куклу, и спорю, Джеку тоже".
"И твоя сестра получила куклу?"
"Да".
"А ты?"
Она надула губки и сдвинула брови: "Нет. Мне не дали. Но я хочу куклу - очень сильно хочу".
"Что загадала твоя сестра?"
"Она говорит, что не будет загадывать, пока точно не решит, что хочет. Она все время делает такие глупости. Она копит карманные деньги. Мама с папой говорят, что она - бережливая, а я думаю, что она - просто дура".
"Что же, скажи мне, Элисабет через С, если бы у тебя была кукла, что бы ты пожелала?"
"Я бы загадала, чтобы я была принцессой, и я бы правила миром, и все бы мне подчинялись и давали мне все, чего бы я ни захотела".
Если была хотя бы отдаленная возможность того, что вся эта история была правдой, единственное, что могло его хоть как-то успокоить было то, что Элисабет не получила куклу.
"Я бы хотел встретиться с женщиной, которая делает куклы. Как ее зовут?"
"Миртл. Миртл Рэгсдейл. Но все зовут ее Рэгс - Отребьем.*
· Примечание переводчика: фамилия героини - Ragsdale (Рэгсдейл), которое жители городка сократили до Rags (Рэгс), что можно перевести как "лохмотья", "отребье", "тряпки". Далее везде используется Отребье (без ссылок на Рэгс)
Малдер добрался до дома Клоски, когда Скалли уже уходила. Она послала ему едкий взгляд, прежде чем попрощаться с Уэйдом и Джеком. Зажав сверток под мышкой, она быстро подошла к нему, и не останавливаясь - мимо него, через ворота, которые он поспешил открыть для нее. Несколько секунд повозившись со щеколдой, он еле смог догнать ее в несколько длинных шагов:
"Эй, Скалли, у меня появилась зацепка".
"У меня тоже" - ответила она ледяным тоном.
Он взял ее за локоть и постарался поймать ее взгляд, но она упрямо смотрела мимо него.
"Я должен поговорить кое с кем".
"Я тоже".
"С женщиной, которая живет за углом. Ее зовут ..."
Скалли остановилась, взяла в руки сверток, сдернула упаковку и показала Малдеру затейливо сшитую тряпичную куклу:
"С Отребьем?"
"С Отребьем".

Глава 4

Воспринять все сразу было решительно невозможно. Абсолютный сенсорный перегруз. Шедевр в искусстве создавать хаос.
На любой доступной взгляду поверхности что-нибудь да было: мусор на полу, вырезки из глянцевых журналов - на стенах, груды безделушек на газетном столике и каминной полке, клубки шерсти - еле балансирующие на боковушках дивана, с нетерпением ожидающие момента, когда можно будет наконец закатиться в блаженную темень под подушки.
Неприятный запах, атаковавший их на входе, стал мерзким внутри дома. Это было сочетание плесени, испорченных продуктов и немытого тела. Но даже среди всей этой вони запах кошачьей мочи вышел на передний план.
И ничего удивительного.
Кошки были везде: они лежали, развалившись, на стульях и креслах, лениво шлялись по кухонным столам и терлись о щиколотки агентов. Дюжина, может быть и больше. Заезженная пластинка Дина Мартина скрипела на пыльной вертушке в углу, но эстрадная звезда была вынуждена конкурировать с мяуканьем, урчанием и агрессивным шипением в ответ на нарушение границ территории.
В центре хаоса стояла Миртл Рэгсдейл в грязном и рваном халате, с длинными патлами грязно-желтого цвета, разбросанным по плечам, и при всем при этом она просто излучала гостеприимство. Возраст определить на глаз было невозможно, глубокие морщины, избороздившие ее лицо, могли свидетельствовать как о прожитых годах, так и о пережитом горе, а может быть, и о том, и о другом вместе.
Скалли, выбитая из колеи при виде огромного рыжего кота, распластавшегося поперек плиты и обмахивавшего хвостом носик чайника, отказалась от предложенного чая. Но отказ присесть был бы верхом неприличия, поэтому агенты осторожно приземлились на потрепанную кушетку. В ту же секунду у обоих на коленях разлеглись кошки.
Малдер начал допрос, не дожидаясь Скалли, поскольку она была слишком занята тем, что отбивалась от котенка, проявившего живейший интерес к ее левой сережке.
"Миссис Рэгсдейл, в последнее время в городе случились довольно странные совпадения, и мы надеемся, что вы сможете прояснить кое-какие из них".
"Во-первых, вы можете называть меня Отребьем. Меня все так называют" - женщина уселась в кресле напротив - "Но я не знаю, смогу ли я вам помочь. Я никуда не хожу - только иногда на рынок. Я - последний человек, который может рассказать что-нибудь о том, что творится в городе".
Малдер смотрел, как она рассеянно вынула несколько булавок из подлокотников кресла и затем воткнула их обратно в обивку: "Я смотрю, вы шьете".
"О господи, да. Я всегда любила это занятие, но с тех пор как мой Эммет оставил меня, в общем, только благодаря этому я не сошла с ума".
"Насколько я понимаю, вы сшили куклы для нескольких детей из города".
Какая-то тень промелькнула в глазах женщины, но только на мгновение. Малдер многозначительно посмотрел на Скалли, чтобы убедиться, что она тоже это заметила, но она в это время разбиралась с очень решительно настроенным котенком. Благостное, простодушное выражение вернулось на лицо Отребья в долю секунды, и когда Малдер вновь посмотрел на нее, он почти засомневался, не померещилась ли ему та тень. Почти.
"Куклы? В общем, да, я сшила несколько штук. Просто, чтобы скоротать время".
"А вам известно, что дети верят в то, что эти куклы могут исполнять их желания?"
Отребье откинула голову назад и громко загоготала. Она хлопнула себе по коленке и начала раскачиваться в кресле, будто она только что услышала самую смешную шутку в своей жизни. Через секунду она смахнула слезы, выступившие от смеха: "Надеюсь, молодой человек, вы в это не верите".
Увидев, что Малдер пожал плечами, она захохотала вновь, и хохотала бы долго, если бы не закашлялась до спазма в горле. Она жестом остановила Скалли, поднявшуюся, чтобы помочь ей: "Я в порядке, милая, не волнуйтесь. Просто приступ крупа".
Скалли так не показалось. Она подозревала, что такой кашель может свидетельствовать о более серьезной проблеме со здоровьем. Тем не менее, сейчас было не время для чтения лекции о важности регулярных медицинских осмотров. Поэтому она возобновила допрос, сменив тему:
"У вас есть дети, миссис Рэгсдейл?"
На этот раз ошибиться в изменении выражения ее лица было невозможно. Отребье печально склонила голову и сложила суетливые руки на животе: "У меня было шесть детей, но всех их у меня отняли".
"Кто отнял?"
"Бог, я предполагаю. И я так и не смогла простить Ему это. Трое из них умерли при родах, а остальные так и не вышли из колыбели".
К неудовольствию Скалли, Малдер переметнулся к прежней теме допроса: "Когда вы дарили куклы, вы говорили детям, что они могут исполнять желания?"
"В общем, да. Я говорила им, что если они крепко прижмут куклу к себе и загадают желание, и если они поверят, по-настоящему поверят - их желание сбудется. Я просто придумала эту глупую историю. Это - старомодные тряпичные куклы. Они - не ходящие и не говорящие, короче они не могут ничего из того, что вытворяют современные игрушки. Поэтому, я просто подумала, что эта история добавит интереса к моим куклам".
"Вы сами верите, что эти куклы могут исполнять желания?"
Малдер заметил, что она стала слишком оживленной. Ее пальцы опять принялись за булавки, но теперь ее движения стали агрессивными: рывок - тычок - рывок - тычок: "Ради бога, молодой человек, вы что, не слышали, что я сказала? Я все это придумала. А теперь, если не возражаете, я бы хотела, чтобы вы ушли".
"Но ..."
"Я всегда считала, что компания - все равно, что рыба: хороша, пока свежая, но стоит ей остаться надолго, она начинает дурно пахнуть".
Отребье встала с кресла и наклонилась, чтобы помочь агентам избавиться от кошек, чтобы и они могли встать. Видя, что Малдер не понял намека, она даже потянула его за локоть. Они были уже у двери, когда она поманила их пальцем. Протянув скрюченный палец к Скалли, она провела им по щеке агента, затем - по волосам, откинула рыжую прядь с ее лица и, словно зачарованная наблюдала за тем, как прядь вернулась на место.
В ту же секунду Малдер принял боевую стойку. Сам он регулярно вторгался в персональное пространство Скалли, но когда кто-то чужой осмеливался нарушить эти границы, он заявлял такие же права на ее территорию, как и на свою собственную. А может и большие.
Женщина дружелюбно похлопала Скалли по щеке: "Одну секунду, милая. У меня для тебя кое-что есть".
Агенты обменялись недоуменными взглядами, когда Отребье поспешно покинула комнату. Вернувшись, она всунула в руки Скалли куклу. Это была красивая, затейливо сшитая кукла, совсем такая же, какая досталась Джеку, только та была с короткими коричневыми волосами, скорее - мальчик, а эта - вроде как девочка, в шелковом платье цвета слоновой кости и с длинными локонами из оранжевой пряжи.
"Вот. В городке совсем нет рыжеволосых детишек, а моя крошка Присцилла-Луиза родилась такими же рыжими волосами, как у вас. Возьмите ее себе или отдайте одной из ваших дочек, а заодно расскажите ей эту историю про исполнение желания".
Покачав головой, Скалли протянула куклу Отребью: "Очень мило с вашей стороны, но я не ..."
Малдер подтолкнул свою напарницу к выходу, положив руку ей на поясницу: "Спасибо, Отребье. Агент Скалли очень признательна вам за подарок".
Стэнли Баттлс вслушивался в каждое слово, произнесенное Малдером. Он даже вставил пару раз "продолжайте" и "очень интересно" прежде, чем в очередной раз вонзить зубы в кусок ростбифа. Иногда он приподнимал голову как намек, что хотел бы получить уточнение по определенному моменту, или кивком головы давал знак, что все понял. В общем, он уделил агенту все то внимание, которое отвечает его положению.
В общем, когда Малдер завершил свой доклад о куклах, желаниях и отшельническом образе жизни Миртл Рэгсдейл, Баттлс отложил вилку, вытер рот салфеткой, позволил себе глоток кофе, и только после этого приступил к процессу развенчания и критики так эффективно, что заставил бы самого надутого бюрократа из ФБР сгореть со стыда.
То, что Малдер - дурак, сказал он, вещь очевидная. То, что Бюро позволяет агентам транжирить ценные ресурсы только для того, чтобы проталкивать низкопробные, ничем не обоснованные теории, ввергает его в шок, хотя и объясняет, почему его налоги настолько высоки. То, что кое-кто, у кого хватило мозгов, чтобы закончить медицинский институт, сидит сложа руки и ничего не делает, чтобы остановить болтовню своего напарника о магических куклах, просто пугает его. То, что они впутывают в это дело Миртл Рэгсдейл, эту несчастную женщину - прискорбная оплошность с их стороны.
Посвятив некоторое время краткому экскурсу в историю женщины, что, безусловно должно объяснить ее необычное психическое состояние, Баттлс объявил Рэгсдейл неспособной причинить малейший вред, даже случайно.
Разговор окончен.
А заодно закончен период мирного сотрудничества с местными силами правопорядка.
Скалли поморщилась, когда шеф полиции впечатал несколько долларов в стол в качестве оплаты за ланч и пошел к выходу, пробираясь сквозь лабиринт столов и обедающих, с резвостью просто удивительной для столь тучного человека. Десятки пар глаз с тревогой оторвались от тарелок, когда Баттлс со всей силы хлопнул дверью, и затем с укоризной посмотрели на нее и Малдера. Если бы она хоть на минуту поверила в теорию своего напарника, она бы схватила тряпичную куклу, лежащую на стуле рядом с ней, и загадала бы желание стать невидимкой.
"Ну, Малдер, по крайней мере он не приказал нам убраться из города до заката".
"Ну откуда мне было знать, что Миртл Рэгсдейл была его зазнобой в старших классах?"
"В чем он был прав, так это в том, что нам следовало прийти к нему прежде, чем мы пошли к ней. Если бы мы знали о ее фобии, мы бы лучше подготовились к тому, с чем нам придется иметь дело".
"Я читал о людях с предрасположенностью к социофобии, но в жизни ты не встречаешь их каждый день в силу специфики их болезни. Но не кажется ли тебе, что она поначалу была рада нас видеть?"
"Может быть. Из-за одиночества. Может быть, она иногда скучает по компании, но не может с собой справиться, если находится в окружении людей дольше, чем несколько минут. Она сказала, что выходит в магазин, наверное, кое какие силы в ней еще остались".
"И что теперь? Ты согласна с Баттлсом, что миссис Рэгсдейл не имеет никакого отношения ко всему этому?"
"Не совсем".
Малдер вцепился в стол, чтобы не упасть со стула, достойно изобразив предшоковое состояние: "Ты хочешь сказать, что готова согласиться со мной?!"
"Не совсем. Но" - она продолжила прежде, чем Малдер смог что-либо возразить - "Я действительно думаю, что у нас есть повод заняться миссис Рэгсдейл, но не только и не столько из-за ее антиобщественных тенденций. Ну, может быть это и имеет некоторое отношение к делу, не знаю. Но: смерть всех ее шестерых детей - вот что вызывает вопросы. Я подозреваю, что Миртл, а может быть и ее муж, являются ответственными по крайней мере за несколько случаев".
"Как мы можем это выяснить? Эти дети, они родились - когда? Двадцать, тридцать лет назад?"
"По истечении этого срока, вероятно, будет невозможно доказать убийство. Но я хочу сказать, что сама причина смерти этих детей бросает тень на доброе имя Миртл Рэгсдейл, и я не думаю, что мы должны исключить ее из списка подозреваемых в причастности к исчезновению Браяна Витерспуна".
"Ты имеешь в виду его убийство" - поправил Малдер.
Скалли выпрямилась и глубоко вздохнула. Малдер хорошо читал на языке ее тела, и ему стало совершенно ясно, что она не собирается открывать дискуссию о семантике.
"Что скажешь об Элейн? Думаешь, ее беременность не имеет отношения к делу?"
Скалли схватила "Присциллу-Луизу", соскользнула с ресторанного стула и бросила на стол пять долларов, включающих как оплату за ее суп, так и более чем щедрые чаевые для официантки, работающей вторую смену и за себя, и за Элейн: "Мне надо провести кое-какое исследование, прежде чем я смогу ответить на этот вопрос. Я возвращаюсь в мотель и немного покопаюсь в интернете".
Она с отвращением посмотрела на свои брюки: "И мне нужно очиститься от кошачьей шерсти".
"Подожди секунду, я пойду с тобой" - Малдер перекинул пальто через руку и последовал за ней.
"Что ты собираешься делать?"
Малдер вытащил куклу из ее рук и легко подбросил ее в воздух, поймав за волосы-шнурки: "Я все думал, Скалли, давненько я не играл в куклы, пора бы вспомнить, как это делается".
Скалли раздраженно дернула за свой непослушный локон, упавший ей на глаза, и как только ее мозг зарегистрировал должное болевое ощущение, запоздало подумала, что негоже срывать зло на собственном скальпе. Тем не менее, искушение схватить клок волос Малдера и как следует, от всего сердца, дернуть, несло в себе некий позитивный смысл.
Но это было бы нечестно. Его вины не было в том, что это дело никак не желало укладываться в маленькую, аккуратненькую, логично составленную папочку с грифом "закрыто", которую можно было поставить на полку и забыть. Просто он мог попасть под горячую руку.
Ее телефонный разговор с Элейн, ее общение с Уэйдом, ее исследование - все указывало на то, что произошло невозможное; Элейн Клоски пошла на работу в понедельник решительно небеременной, а меньше чем через восемь часов родила здорового, очевидно доношенного младенца.
Единственной теорией, хоть как-то объяснявшей сие событие, была чушь о куклах миссис Рэгсдейл.
В общем, она никогда в это не поверит.
Не может поверить.
Она готова работать день и ночь, если нужно, чтобы добраться до правды. И она знала, что так же, как она была раздражена этим делом и натянутой теорией своего напарника, Малдер равным образом был раздражен ее поведением. Ничто не ново под луной. Она была на два шага позади него, пытаясь распутать это дело, тогда как для него дело стало яснее ясного, как только были обнаружены куклы. Он то и дело заходил к ней после обеда, чтобы проверить, не нашла ли она какого-нибудь научного объяснения этих странных событий, и, как казалось, почти злорадствовал над ее неудачей.
Если уж речь зашла о Малдере и его высокомерном пренебрежении установленной техникой проведения расследований, то хотя уровень ее сопротивляемости был достаточно высок, все-таки защитные силы ее организма имели свой предел. Иммунитет так и не выработался. Все началось, как обычно, с легкого раздражения после его бесцеремонного замечания по поводу ее склонности к занудству и прописным истинам несколько дней, нет, недель тому назад. Дальше больше - эти постоянные "я же говорил". А его исчезновение как раз перед встречей с Клоски? В общем, это была уже не рана - нарыв. Ну и напоследок, ее, чья вина была лишь в том, что она чуть-чуть отпустила вожжи, позволив ему рвануться за его бредовыми теориями, ее публично буквально выпорол размахивающий пистолетом парикмахеришка. Вот тут она не выдержала. Инстинкт самосохранения - естественная реакция. Так раненый зверь оскаливает зубы на каждого, кто рискнет подойти слишком близко. Ну разве можно ее винить, раз он проигнорировал все упреждающие сигналы и из-за этого испытал пару укусов ее раздраженного самолюбия?
Итак, Малдер склонился, заглядывая ей через плечо, чтобы считать информацию с ноутбука. Фраза на экране "Извините, совпадений, отвечающих условиям вашего запроса, не найдено" - издевалась над ней, в чем не оставил сомнения его мягкий смешок за ее спиной.
"А я-то думала" - сказала она - "ты был бы рад получить что-нибудь существенное, чтобы подкрепить твою теорию".
"Скалли, ты можешь просидеть за этим компьютером хоть месяц, все равно не найдешь НАУЧНЫХ объяснений всему этому".
Ну почему у нее всегда такое ощущение, что он произносит слово "научный" так, словно боится, что у него язык отвалится?
"Ты не можешь этого знать. Ведь есть же причина того, что случилось?"
"Конечно. И я тебе уже говорил - какая причина".
Она закрыла ноутбук, отодвинула его и встала во весь рост, чтобы заглянуть ему прямо в глаза, ну хотя бы попытаться, насколько ей позволит ее рост: "О да. Ты говорил мне. А еще ты говорил это Баттлсу. И теперь он думает, что мы оба - чокнутые".
"Ты должна этим гордиться. Не каждый удостаивается такой чести - это тебе не очередное звание в бюро получить".
"Убирайся, Малдер" - она даже указала на дверь для убедительности.
"Что?"
"Иди в свой номер. Иди, составь рапорт о деле, шлепни на него лейбл "пар анормальное" и считай его закрытым. Но только не попадайся мне под ноги, пока я пытаюсь найти хоть одно рациональное объяснение".
Она уперлась руками ему в грудь и вытолкала за дверь.
"А что, если я вернусь с пирожными?"
"Оставь свои пирожные себе. Просто держись от моей комнаты подальше".
Она хлопнула дверью, звук при этом получился несколько громче, чем она ожидала, но зато выражение его лица - то, что надо: озадаченность и легкая обида.
Правда, в следующие полчаса чувство вины просто тянуло ее за локоть пойти к нему и извиниться. Извиниться не за то, что не поверила в его теорию. Если бы в этом было дело, она бы извинялась не переставая в течение всех прошедших четырех лет. А за то, что отмахнулась от него так грубо.
Она уже представляла себе глубоко несчастного Малдера, с надеждой глядящего на дверь глазами полными вселенской скорби, ждущего, что она войдет и скажет, что она верит в него и в их дело.
Поэтому она почувствовала скорее разочарование, чем облегчение, когда радостный Малдер ворвался в комнату и швырнул ей куклу Джека: "Скалли, у меня новая теория, и мне нужна твоя помощь". Вряд ли он томился в тоске в соседнем номере.
"Конечно. Что именно?"
"Я хочу, чтобы ты провела вскрытие".
Она тут же подумала, что с кем-то в городе произошло очередное несчастье. Но если бы дело было в этом, вряд ли Малдер выглядел бы таким счастливым. Поэтому ее голос слегка задрожал, когда она спросила: "Чье вскрытие?"
"Ее" - ответил он и указал на куклу, лежащую у нее на коленях.
Малдер взял ее за руку и направил ее пальцы: "Вот. Чувствуешь?"
"Маленькую шишку? Наверное там внутри опилки, Малдер. Может быть, древесная стружка".
"Тебе не кажется, что по ощущению это похоже на зуб?"
"Зуб? Что-то у тебя не вяжется с зубами в последнее время. Ты пересмотрел свою теорию и решил включить в нее того монстра из озера?"
Малдер подмигнул и вручил ей ножницы: "Давай. Проверить не помешает".
Она с вздохом сдалась. С первых дней их работы вместе она уяснила, насколько важно выбирать моменты, когда - спорить, а когда - промолчать. Самая страшное, что ей грозит сейчас - растерзанная кукла, уж ей-то она может пожертвовать.
Скалли раздела куклу, положила ее на стол лицом вниз, и с величайшей тщательностью, кончиками ножниц взрезала нитки точно по шву на спине. Если она будет достаточно аккуратна, она потом сможет зашить куклу так, что никто ничего не заметит.
"Господи, Скалли, это - всего лишь кукла. Я же видел, как ты не глядя вскрывала грудную клетку парня весом в 300 фунтов".
Скалли проигнорировала его замечание и продолжала так же нудно работать ножницами, пока не образовался трехдюймовый разрез. Она отложила ножницы, двумя пальцами взялась за края материи и потянула.
Малдер навис над ней: "Что там?"
"О, господи".

Глава 5

Убедить Скалли сделать это было просто. Убедить Скалли сделать это, не проинформировав сперва шефа полиции Баттлса было значительно сложнее. В итоге, Малдер так и не решил, почему Скалли согласилась на это: то ли сработал его дар убеждения, то ли она просто боялась, что он все равно пойдет и сделает это без нее.
Каковы бы ни были ее мотивы, Малдер был рад, что она была рядом. И каким бы неприятным ни казался этот дом при свете дня, в темноте он был просто отвратителен. Крыльцо не было освещено, а ближайший к дому уличный фонарь был разбит. Даже луна упорно не желала выходить из-за облаков.
Малдер всмотрелся в дом, который, заштрихованный ночными тенями, казался больше и выше. Он бы не удивился, появись в окне призрак какого-нибудь бестелесного создания, пролетающий над лестницей.
Он притормозил, осторожно обходя давно высохший кустарник и гниющие останки выброшенных газет, чтобы не споткнуться на узкой дорожке, ведущей к крыльцу. Скалли не была столь осторожной и уже стояла у двери, изо всех сил барабаня в нее кулаком, и ничего удивительного: отсутствие прогресса в этом деле служило хорошим раздражителем.
И не только это. То, что они обнаружили, когда распороли куклу ... Она была сбита с толку. И еще она страшно разозлилась.
Бог да поможет тому, кто встанет у нее на пути в этот час. Малдер боялся, что еще немного, и старая дверь не выдержит такой нагрузки.
Он поднялся на крыльцо как раз в тот момент, когда дверная ручка начала поворачиваться. Дверь медленно приоткрылась, показав цепочку на крючке и узкую щель, достаточную лишь для того, чтобы осторожный хозяин выглянул наружу.
Только Малдер открыл рот, как Скалли проскочила вперед: "Миссис Рэгсдейл, нам нужно с вами поговорить. Можно войти?"
Скрипучим, как сухие листья, голосом женщина ответила: "Сейчас слишком поздно, дорогая. Это не может подождать до утра?"
"Нет, мэм. Не могли бы вы пропустить нас".
"Хорошо".
Отребье зарыла дверь, по всей видимости, чтобы снять цепочку. Но вместо звона цепи, соскальзывающей с крюка, ошарашенные агенты услышали скрежет задвигаемого засова.
Скалли схватилась за ручку двери и дернула пару раз изо всех сил, но дверь была закрыта намертво. Нащупав под пиджаком кобуру, она дала знак Малдеру, чтобы он продолжал ломиться в дверь, а сама спрыгнула с крыльца и побежала к задней двери.
Не слишком ли много хлопот только для того, чтобы по-хорошему убедить женщину пройти с ними в полицейский участок. Да, это неприятно, но если миссис Рэгсдейл и дальше будет упорствовать, им придется изменить тактику. Улики, которые нашли, помноженные на упорное нежелание сотрудничать, всего этого будет достаточно, чтобы оправдать их методы.
Первое препятствие - эту дверь - можно преодолеть достаточно легко. За свою карьеру в ФБР Малдер снес пару-тройку дверей. Эта несчастная разновидность, тонкая как щепка, не составит проблемы.
Плечо вперед - Малдер бросился на дверь и ... отскочил как мячик, не слишком изящно перекувырнувшись через ржавый шезлонг.
Да, очевидно дверь оказалась из более прочного материала, чем он предполагал, но умело направленный пинок просто обязан сорвать ее с петель. Агент выбрался из-под шезлонга, уперся рукой в поручень крыльца, согнул колено и со всей силой, на которую оказался способен, врезал ногой по куску дерева.
Дом содрогался от ударов: это Малдер раз за разом бросался всем телом на входную дверь. Все это в сочетании с его сочными ругательствами прекрасно заглушило тихий скрежет кухонного окна, когда Скалли поднимала его. Взобравшись на старый ящик, который она нашла на заднем дворе, Скалли удалось подтянуться и перелезть через окно, все еще держа в одной руке пистолет.
Хотя все кухонные столы ломились под горами грязной посуды, мойка прямо под окном была пуста, если не считать разбойничьего вида котяры, приспособившего ее под свою постель. Животное одарило Скалли презрительным взглядом, и она пинком согнала его с насиженного места.
Сделав мах ногой, что вряд ли принесло бы ей очки в соревнованиях по гимнастике, пусть даже и среди перворазрядников, и кое-как повернувшись, она завершила упражнение не слишком эффектным, но зато бесшумным соскоком на пол.
Но на этом рейд а ля stealth в зоне неприятеля закончился. Передвигаться по этому дому в полной тишине было практически невозможно. Каждый раз, стоило ей сделать шаг, как она тут же слышала то хруст, то хлопок или, что хуже всего, жалобный визг, когда ей случалось наступить на чей-то хвост.
Скалли пожалела, что не взяла фонарь, но кто бы подумал, что он мог понадобиться, когда все, что они собирались сделать - привести старую женщину в участок для допроса. Знать бы прикуп...
Но здесь и сейчас она могла видеть не дальше, чем на два шага перед собой. Расстилающееся перед ней черное полотно прореживалось только вспышками кошачьих глаз, следящих за каждым ее шагом.
Скрип половицы в комнате по правую руку привлек ее внимание. Она цыкнула на кошку, оказавшуюся у нее на пути, и вошла помещение, которое, как видно предназначалось для шитья. К двери был прислонен рулон материи. Манекен стоял посреди комнаты, как безголовый часовой. Рядом с окном она разглядела швейную машину.
Она сделала несколько осторожных шагов, но вдруг ударилась бедром о гладильную доску. Она удержала агрегат рукояткой пистолета и скользнула ладонью по поверхности доски, ища утюг, чтобы поймать его прежде, чем он упадет на пол.
Ее мозг не успел зарегистрировать тот факт, что утюга на доске уже не было. Тем более, ей не хватило времени, чтобы отреагировать на воздушную волну у ее щеки, как раз перед тем, как получить удар утюгом по голове.
Когда Малдер, переключившись наконец с двери на террасу, дернул за раму окна, до него донесся сдавленный крик. Значит, все это время он тратил впустую на тщетный поединок с входной дверью, а за временное отступление, которое он предпринял, чтобы сменить тактику, заплатить пришлось Скалли. Собрав всю злость в кулак он повернулся к чертовой двери, сфокусировался в одной точке в центре и нанес короткий удар. Дверь сдалась.
Как-то в раннем детстве ее сильно испугала большая оса. Скалли сидела на крылечке бабушкиного дома, а оса летала прямо у нее перед носом, не спросив на то разрешения. Недолго думая, она схватила газету, свернула ее трубкой и прихлопнула насекомое-нарушитель. До сего печального момента оса демонстрировала всяческую готовность к мирному сосуществованию. И вот, ни с того - ни с сего, ей была объявлена война. В ту же секунду, когда оса, спикировав, ужалила ей руку, она осознала, что-либо ей не стоило ввязываться в схватку с самого начала, либо, раз уж ввязалась, бить сильнее и точнее. Потому что в итоге она просто раззадорила осу, и сама же пострадала от ее жала.
В данный момент Скалли, получив неуклюжий удар утюгом по голове, была как та самая оса.
Пожилая женщина умела обращаться с утюгом, но ей не удалось сделать и пары шагов в сторону прежде, чем Скалли вскочила с пола и сбила ее с ног. Скрутив ей руки за спиной, Скалли закрепила результат наручниками, в своем раздражении даже не замечая боли от ушиба. Оседлав пленницу в темной комнате, она слушала, как Малдер продвигается по дому: вот входная дверь с треском сорвалась с петель, вот гром его шагов по лестнице, вот он пробирается сквозь мусор и кучу котов и кошек.
"Я здесь" - позвала она его, но получилось как-то слишком тихо.
Он все равно ее услышал, а может слух здесь был не причем, и он угадал, где она, благодаря какому-то другому чувству, которое проявлялось у них обоих в минуты опасности, позволяя им найти друг друга.
Он вошел в комнату, заполнив собой весь дверной проем, и навис над ней, как ангел ночи. Даже в сумерках их глаза встретились и как бы сцепились на время, которого оказалось достаточно для него, чтобы взглядом спросить, все ли с ней в порядке, и для нее, чтобы ответить, что все нормально.
"Малдер, посмотри, можно ли зажечь свет".
Он нащупал выключатель, и одинокая лампочка, свисающая с потолка, вспыхнула.
Скалли зажмурила глаза от яркого света, а когда открыла их, увидела Малдера на коленях рядом с собой. Он откинул волосы с ее лица, чтобы посмотреть на рану, и она поморщилась, когда смоченный кровью локон задел участок с содранной кожей:
"Господи, Скалли, прости, я не хотел".
"Все в порядке, просто рана сама по себе болезненная".
"Тебе надо в больницу".
"Нет, Малдер, я правда в порядке. Просто от ран в голове всегда много крови, уж ты то должен знать" - ей даже удалось улыбнуться, и это должно было убедить его, что она не врет.
Миртл Рэгсдейл сочла этот момент подходящим, чтобы напомнить о своем присутствии. Она взбрыкнула, попытавшись сбросить с себя Скалли. Скалли мотнула головой, и удар свежей боли застал ее врасплох. Увидев, что краска сошла с ее лица, Малдер помог ей осторожно подняться, не отпустив ее, пока не убедился, что она может стоять на ногах без посторонней помощи. Затем, без лишних церемоний, рывком поднял Отребье с пола. Подгоняя кукольных дел мастерицу тычками в спину, он выпроводил ее через коридор на лестницу и к входной двери, при этом каждую пару секунд оглядываясь на напарника, чтобы удостовериться, что та не отстает.
Стэнли Баттлс загородил собой весь вход в парикмахерскую. Он и в нормальном то состоянии был практически неохватен, а в ярости прямо таки раздулся до угрожающих размеров. Выпятив живот, грозящий разорвать тонкий трикотаж белой футболки, он стал похож на пузырь от жвачки. По крайней мере, так казалось Скалли. Вот только выражение его лица не предвещало ничего приятного.
"Какого черта, что вы себе позволяете?"
Угрожающий тон не произвел на Малдера ни малейшего впечатления, и он подтолкнул Миртл Рэгсдейл вперед:
"Мы доставили задержанного к месту заключения под стражу. Прошу вас уйти с дороги".
"Это по какому такому обвинению? Кажется, я достаточно ясно дал вам понять, агент Малдер ..."
"Обвинение? Нападение на офицера при исполнении, для начала".
Скалли представила себе, как она должна выглядеть со стороны, когда Малдер указал рукой в ее сторону. Она была уверена, что кровотечение остановилось, но волосы ее были спутанными и липкими. Просто замечательно. Вываленный в пыли и измазанный кровью федеральный агент: экземпляр за номером один. Что ж, по крайней мере, иллюстрация из нее вышла убедительная даже для Баттлса, и он отошел от двери, пропустив Малдера и миссис Рэгсдейл внутрь.
Потрясенный шеф полиции даже сочувственно протянул к ней руку: "Агент Скалли, как вы? Что произошло?"
Конечно, эта реакция с его стороны была, что называется, 100-процентным проявлением мужского шовинизма, забота о барышне в несчастье. И все-таки, хорошо, что гнев его поутих, ну, хотя бы по отношению к ней. Может быть, удастся перевести разговор с этим представителем противоположного пола в цивилизованное русло.
"Со мной все в порядке. Просто выглядит все хуже, чем есть на самом деле. Мне просто надо привести себя в порядок".
"Почему бы вам не зайти? Давайте я помогу вам вымыть голову".
Поначалу Скалли не понравилась эта идея. Она бы предпочла вернуться в мотель и принять душ. Но если Баттлс будет на время занят предоставлением парикмахерских услуг, что у него получается гораздо лучше, чем исполнение его прямых обязанностей, он не сможет вмешаться в допрос Миртл Рэгсдейл. А если при этом и Малдер будет занят допросом, она сможет объяснить ночные события Баттлсу без его ссылок на пара нормальные причины, которые для Баттлса - что красная тряпка для быка. В общем, побыть несколько минут барышней в несчастье - не такая уж большая беда. Взяв шефа-парикмахера под руку, она позволила ему поддержать себя:
"Спасибо. Очень любезно с вашей стороны".
Между Миртл Рэгсдейл и чистой полупустой комнатой, в которой она сидела, была полнейшая несовместимость. Она сидела скрючившись в изголовье кровати, забившись в угол и прижав к груди подушку. Глаза опущены. Зрелище достойное жалости.
Вот только богатое изображение Малдера услужливо подкидывало ему другую картинку: Скалли, как он увидел ее, как только включил свет, ее мило лицо испачкано кровью, стекающей с виска по щеке. К черту жалость.
Малдер подвинул металлический стул к двери и сел:
"Миссис Рэгсдейл, я знаю, что агент Скалли зачитала вам ваши права. Вы все поняли?"
Женщина кивнула.
"Вы убили Браяна Витерспуна?"
Она пробубнила "Нет", но глаз не подняла.
"Вы убили ваших детей?"
Вопрос был настолько неожиданным, что она вскинула голову: "Нет" - но огромные, испуганные глаза говорили о другом. Либо она убила их, либо знала, кто убил.
Она продолжала говорить, хотя голос ее задрожал. Даже она понимала, какой невразумительной должна была казаться ее история: "Трое умерли в младенчестве. Трое - сразу после родов".
"Мы с агентом Скалли проанализировали набивку куклы, которую вы подарили Джеку Клоски. Сможете объяснить, почему мы обнаружили там то, что обнаружили?"
Она раскачивала головой из стороны в сторону. Это было нервное движение, Малдер знал это, но было неясно, делала ли она это движение сознательно или это должно было означать ответ на его вопрос.
"Кукла была набита пеплом - сожженными человеческими останками, с фрагментами костей и зубов. Чьи это были останки, Миртл?"
Она закачала головой еще энергичнее и затряслась.
"Миссис Рэгсдейл?"
"Иеремия" - прошептала она - "Мой малыш Иеремия. Ему было всего шесть месяцев, когда он умер".
"Вы убили его?"
"Нет. Нет!"
Она заплакала. Кажется, до ответа на вопрос было совсем близко. Надо было еще чуть-чуть надавить.
"Что произошло, Миртл? Они слишком много плакали? Не давали спать?"
"Господи, нет! Я любила моих малюток. Я желала их всем сердцем. Но Эммет ..."
Малдер наклонился вперед. Сигнал, что он внимательно выслушает все, что она собирается сказать.
"Эммет говорил, что они - дьявольское отродье. Потому что они появились на свет неестественным путем".
"Что вы имеете в виду?"
"У меня - дар, мистер Малдер" - она отвернулась - "или проклятье".
"Ваши желания исполняются, да?"
Она вскинула голову и уставилась на него так, будто в первый раз за ее жизнь кто-то поверил в ее историю. Наверное, так и есть, подумал Малдер.
"Все началось, когда я была еще девочкой. Все - по мелочам, знаете ли. Стоило мне пожелать новое платье, и каким-то образом, оно вдруг появлялось в моем шкафу. Или игрушку - она тут же была в моем ящике. В конце концов папа обвинил меня в том, что я ворую вещи и пригрозил меня как следует отлупить, если я не остановлюсь. После этого я очень долго не желала вообще ничего. До тех пор, пока не появился Эммет".
"Расскажите об Эммете".
"Он был самым красивым мужчиной в округе, мистер Малдер. Немного похож на вас. Высокий, темноволосый. Правда, глаза у него были голубые. Самые прекрасные голубые глаза" - казалось, она забыла, где находится, предавшись воспоминаниям, но через минуту пришла в себя и прошептала:
"Я загадала желание, чтобы он женился на мне".
"И он женился на вас".
"О да. Конечно. Немедленно. Но мне преподали жестокий урок. Оказалось, я могу пожелать что-то определенное только один раз, и при этом я не могу вернуться назад, чтобы отменить исполнившееся желание, или загадать новое, чтобы исправить ошибку. Я ... я пожелала, чтобы он женился на мне ... но я ... забыла пожелать, чтобы он полюбил меня".
Как же она изменилась, его красавица Миртл.
Кто бы мог подумать, что когда-то он считал ее прекрасной. Но он об этом не забывал. Сквозь толстые линзы воспоминаний он все еще мог видеть в ней ту девочку с льняными волосами, которая околдовала его в далекой юности.
Не то чтобы Стэнли Баттлс жалел о том, как сложилась его жизнь. Он не мог бы пожелать себе лучшей жены, чем его Тэльма, успокой господи ее душу. Но мужчина не может не задавать себе некоторые вопросы, и он часто думал о том, как бы повернулась его судьба, если бы Эммет Рэгсдейл никогда не появлялся в их городке.
Стэнли воспринимал Миртл как должное, он был ее лучшим другом с детства, и все, в том числе и он, предполагали, что они поженятся сразу после окончания колледжа. Как он ошибался.
Забавно, но даже когда Эммет Рэгсдейл объявился в городке, это его не насторожило. А ведь Миртл сразу потянулась к нему. Но Эммет был старше их и, так сказать, не из тех, кто задерживается в одном месте надолго. К тому же, он явно отдавал предпочтение совсем другой девочке.
Поэтому, когда как-то в пятницу Стэнли поцеловал Миртл и сказал ей, что в следующий раз они увидятся во вторник, он и не подозревал, что это был их последний поцелуй. Потому что во вторник она стала женой человека, которого знала не дольше недели.
С самого начала стало ясно, что Эммет не проявляет заботу о Миртл, как подобает порядочному супругу. Надо отдать ему должное, никто не мог сказать, что он ей изменял. Но во всем другом он относился к Миртл совсем не так, как муж должен относиться к жене. Они не бывали в обществе и никого не принимали у себя. Их вообще редко видели вместе на людях.
В общем, с годами, Миртл видели все реже и реже.
Все в городе знали о ее трагедии, о том, что она потеряла всех своих детей, но все проявления сочувствия и утешения были гневно отвергнуты Эмметом. Естественно, люди больше не пытались к ним приблизиться.
И все же он попытался, в последний раз, сразу после смерти Эммета. Когда он пришел к Миртл, он с трудом узнал ее. Изможденная, нечесаная, жалкая. Он хотел поболтать с ней о том о сем, но почувствовал себя так неудобно, что ретировался через несколько минут.
Через пару недель он вновь зашел к ней и вручил ей двух котят. Он надеялся, что с ними она не будет так одинока. Она казалась довольной и с благодарностью приняла его подарок, но в дом не пригласила. Это был их последний разговор вплоть до сего дня.
То, что Миртл, в прошлом милая девушка, стала на старости лет объектом насмешек всего городка, было ужасно. Глядя на нее сейчас, в камере, опустившуюся, свернувшуюся в клубок, он подумал, что никогда не видел более грустного зрелища. Одно утешало - ниже она опуститься уже не могла.
"Итак, она утверждает, что у них никогда не было секса?"
"Никогда. Ни разу за все тридцать лет брака".
"Почему он с ней не развелся?"
"Как она считает, исполнившееся желание каким-то образом связало его с ней. Он никогда ей не изменял, но между ними были совершенно целомудренные отношения".
"У них были дети, Малдер".
"Только потому, что она их пожелала. А Эммет убил их в состоянии аффекта, в ярости из-за их "неестественного" зачатия".
Голова у Скалли раскалывалась и не только из-за ушиба.
"Ну хорошо. Предположим ... предположим(!), что все, о чем ты говоришь - правда. Но какое отношение все это имеет к куклам?"
"Для ее куклы были олицетворением ее умерших детей. Своего рода дань их памяти. Очевидно, что благодаря какому-то необъяснимому транс психическому феномену, ее способность относительно исполнения желаний передается через пепел. Я думаю, она не обманывала нас, когда говорила, что выдумала историю про то, что куклы исполняют по одному желанию, чтобы заинтересовать детей. Я думаю, она и сама удивилась, когда узнала, что желания и правда исполняются".
Скалли устала до смерти. У нее ныла каждая косточка и голова ломилась от боли. И, черт возьми, вся эта история ей уже не казалась такой уж неправдоподобной, а это - верный признак переутомления:
"Малдер, я думаю, что мой мозг не способен все это переварить. Поговорим об этом утром?"
"Мы должны собрать куклы".
"Сейчас, ночью?"
"Они опасны. Особенно одна из них".
Она покачала головой. Придется настаивать.
"Миссис Рэгсдейл внушила детям, что они могут загадать только одно желание, и только если они абсолютно поверят в могущество кукол, их желания исполнятся. Если именно вера в способность куклы - главное при исполнении желаний, то Хлоя Витерспун и другая девочка, Эшли, уже использовали свои шансы. Теперь они не поверят, что это опять сработает, а значит, и новые желания не исполнятся. Но есть еще одна девочка, Кэти Хендерсон, она еще не использовала свое желание".
"Итак, мы идем ..."
"Отбирать игрушки у детишек".
Для Миртл Рэгсдейл наступила пора искушения. Было бы так просто пожелать выбраться отсюда, хотя она и поклялась себе после смерти ее последнего ребенка, что новых желаний не будет.
Никогда.
И все-таки, быть так далеко от дома и при этом, постоянно среди людей - это невыносимо. Агент Малдер обещал, что они попытаются помочь ей, но ей все равно придется нести ответственность за нападение на его напарника. Что означает неделю здесь, как минимум. Может быть и дольше.
Но она не выдержит здесь даже один день.
Она знала, что Стэнли наблюдает за ней, не сводя с нее взгляд всю ночь.
Стэнли.
Кто знает, как бы повернулась жизнь, если бы она влюбилась в простого, добросердечного Стэнли вместо Эммета Рэгсдейла. Даже сейчас, когда прошло столько лет, он все еще волнуется за нее.
"Миртл?"
Она непроизвольно съежилась. Последний раз он говорил с ней больше часа назад.
"Прости, что испугал тебя, Миртл. Я просто хотел спросить, не нужно ли тебе чего?"
С трудом она заставила себя выпрямиться и посмотреть ему в лицо:
"Тебе не надо ничего подшить, зашить, починить? Мне надо чем-то занять руки".
Он подумал немного и кивнул:
"Знаешь, у меня - пара оторванных пуговиц на форменных рубашках. Сейчас принесу".
Через несколько минут он вернулся с охапкой рубашек и комбинезонов - все, что он смог найти в куче тряпья, предназначенного для починки. Сверху была воткнута иголка с ниткой. Он открыл дверь в камеру и положил тряпки на край кровати.
"Еще мне нужны ножницы" - напомнила она.
"Конечно. Одну секунду".
Баттлс вернулся с острыми ножницами для стрижки и протянул их Миртл кольцами к ней, как и положено передавать из рук в руки острые предметы.
К сожалению, Миртл не продемонстрировала равного уважения к технике безопасности и вонзила ножницы в живот полицейского.

Глава 6

Этой ночью учтивость и обходительность Малдера, присущие образцовому федеральному агенту и просто красавцу-мужчине, были выше всяких похвал.
Хилари Витерспун, разбуженная среди ночи, вытащила Рути-Сью из комнаты Хлои и с затуманенным взором протянула ее Малдеру без единого возражения. Она даже любезно сообщила адрес другой девочки, Эшли, и вызвалась позвонить ее родителям, чтобы предупредить их о приходе агентов. Так что, к тому времени, когда Малдер и Скалли, пройдя три квартала, добрались до дома Эшли, ее родители уже стояли у ворот с куклой в руках.
Даже не верилось, насколько хорошо все складывалось. Рано или поздно удача должна была отвернуться от них. И она отвернулась. В тот момент, когда Вилли Хендерсон открыл им дверь.
Малдер полез в карман за удостоверением. Фасад блестящего федерального агента поблек при одном взгляде на папочку Элизабет и Кэти. Перед ними стояла семифутовая гора мускулов, увенчанная лысой головой с квадратной челюстью, крепко посажанной на толстой шее.
"Мммм, мы - федеральные агенты ... Малдер и Скалли ... мы проводим расследование по делу Витерспуна, и ..."
"Я прекрасно осведомлен о том, кто вы, и что делаете в городе. Хотя, признаюсь, мне любопытно, почему вы стоите на моем крыльце в ..." - он оглянулся и посмотрел на часы, стоящие на каминной полке - "в половине второго утра". Он сложил руки на груди, всем видом показывая праведное негодование.
Малдер бросил взгляд на Скалли, но она без слов дала ему понять, что на этот раз он, а не она объяснит этому человеку, что они пришли сюда среди ночи, чтобы отобрать игрушку у его маленькой дочки.
"Понимаете, нам удалось найти связь между мммм... исчезновением Браяна Витерспуна и куклой, которую его сестре подарила ваша соседка, Миртл Рэгсдейл. И насколько я знаю, у одной из ваших дочерей, Кэти, такая же кукла".
"И каким же образом эти куклы связаны с исчезновением этого мальчика?" - его глубокий бас прямо таки вибрировал раздраженными нотками.
"Ну, у нас есть улики... судя по всему ..." - Малдер втянул побольше воздуха в легкие и выпрямился во весь свой полный-но-не-слишком-внушительный-в-данных-обстоятельствах рост - "Эти куклы могут исполнять желания".
Вилли Хендерсон перевел взгляд с Малдера на Скалли: "Это он серьезно?"
Скалли решила, что чем проще ответ, тем лучше: "Да".
Хендерсон опять повернулся к Малдеру и окинул его изучающим взглядом: "Так вы пришли сюда, чтобы забрать куклу у моей малышки Кэти?"
Пытаясь хоть как-то восстановить status quo, Малдер решил напомнить гражданину, что он - при исполнении: "Кукла - важная улика в ходе федерального расследования, и для того, чтобы обеспечить в том числе и вашу безопасность, мы изымаем этот предмет".
"У вас есть ордер на проведение обыска в моем доме?"
"Нет, сэр. Мы имели основания полагать, что вы не станете чинить препятствий" - осталась одна возможность - попытаться урезонить его, потому что никакой прокурор не выдаст им ордер среди ночи без достаточных на то причин. Не тут то было.
"Так получите ордер, и не возвращайтесь, пока не получите".
Вилли Хендерсон выключил свет и вошел в дом.
"Подождите - мистер Хендерсон, куклы набиты
Дверь захлопнулась у Малдера перед носом.
Конечно, это было в высшей степени непрофессионально с ее стороны, но Скалли немало позабавил маленький спектакль, развернувшийся на крыльце дома Хендерсонов. Она быстренько повернулась и пошла к машине, надеясь, что Малдер не заметит ее довольную мину.
"Тебе не показалось, что он отнесся к нам без должного трепета, Скалли?"
"Не совсем так. Мне показалось, что он отнесся к ТЕБЕ без должного трепета".
Не получив ответа, она оглянулась. Он остановился и задумчиво смотрел на мрачный дом напротив.
Она знала, о чем он думал. Он был как телевизионная антенна, излучающая мысли вместо эфирных волн:
Сейчас - глубокая ночь.
Мы в чужом городе.
Вот заброшенный дом, полный кошек и мусора.
Его хозяйка, которая все свое время только и делает, что набивает куклы человеческим пеплом, сейчас сидит в участке под надежным замком.
Давай сходим на разведку?
Она ответила на его вопрос до того, как он успел его задать
"Нет, Малдер. Ни за что. Я устала. Я правда устала. Давай вернемся в мотель и придем сюда утром".
"Будет здорово, Скалли. Ты никогда не шарила в каком-нибудь страшном старом доме, когда была маленькой?"
"Хочу, чтобы ты знал, Малдер, я никогда нигде не ШАРИЛА".
"Да я и не надеялся. Но пойдем, а? Дом - рухлядь, но там по крайней мере есть электричество. Мы включим свет, прочешем его, найдем улики, и мигом - назад, в мотель. Всего пара часов, и у нас - хороший шанс покончить с этим делом и вернуться домой".
Домой.
А вот это было действительно заманчиво. Пожалуй, она могла бы заставить свои ноги слушаться еще на пару часов, с перспективой провести следующую ночь в собственной постели.
Для порядка, она предприняла еще одну попытку: "Нам понадобятся пакеты для улик и перчатки".
"В машине - твой портфель, не забыла?"
Ну конечно. Ее дорогой, изящный кожаный портфель, в данный момент забитый под завязку конфискованными тряпичными куклами. Разве об этом забудешь?
Малдер принял ее молчание за согласие и вытащил ее портфель прежде, чем она смогла сформулировать последнее возражение.
"Предлагаю разделиться - ты идешь наверх, я остаюсь здесь". Малдер не мог ничего с собой поделать. Пусть он выглядел смешно, но он не хотел, чтобы она возвращалась в комнату для шитья, где та старуха заехала ей утюгом по голове.
"Как хочешь" - Скалли пожала плечами. Она натянула пару резиновых перчаток и достала несколько пакетов для улик, оставив портфель открытым для Малдера. После чего она начала пробираться сквозь мусор к расшатанной лестнице.
Он окликнул ее: "Скалли, не забудь поискать еще одну куклу. Отребье сказала, что у нее было шесть детей, но мы знаем только о пяти куклах".
"Хорошо".
Монотонность ее ответов говорила либо о недостатке энтузиазма, либо о недостатке энергии. Малдер почувствовал угрызения совести. Наверняка, у нее жутко болела голова. Он мысленно пообещал себе работать как можно быстрее, чтобы она смогла поспать хотя бы несколько часов сегодня ночью.
Очевидное уменьшение кошачьей популяции в доме было хорошим подспорьем. Малдер подумал, что должно быть, несколько котов-резидентов наконец решились прошвырнуться, благо дверь теперь была открыта. Хотя определенное число усатых обитателей все еще были рассредоточены по дому, они, как видно, предпочитали не попадаться незнакомцам под ноги. Одна расхлябанного вида кошка заняла место на гладильной доске и игриво шлепнула Малдера хвостом по голове, когда он наклонился, чтобы поднять утюг с пола.
Высохшее на носу утюга пятно от крови Скалли было несомненно одной из улик. Он положил утюг в пакет для улик, надписал стиккер и отложил в сторону. Больше результатов тщательный обыск комнаты не принес.
Кошка спрыгнула с гладильной доски, пересекла комнату и скрылась в шкафу. Малдер последовал за ней в надежде, что там может быть спрятана одна из кукол. Только он ухватился рукой за ручку двери, как услышал, как Скалли позвала его:
"Малдер, подымайся сюда. Здесь кое-что интересное".
Говоря словами Малдера, это было все равно что открыть дверь и иное измерение. До сего момента все комнаты второго этажа, которые она обыскала, были такими же грязными и заброшенными, как и на первом этаже.
А уж ванная -
- даже все ужасные закутки в самых страшных домах, где ей пришлось побывать за всю ее карьеру, меркли по сравнению с этим кошмаром.
Поэтому дверь в последнюю комнату она открывала, приготовившись к самому худшему. Петли жалобно заскрипели, возражая против нарушения их многолетнего сна. Звук был - как в фильмах ужасов. Такой звук любят использовать режиссеры, когда надо показать непорочную девственницу, входящую в логово чудовища. Несчастная, увидев, куда она попала, просто обязана прикрыть рот обратной стороной ладони, чтобы сдержать крик ужаса, и неизбежно упасть в объятия монстра.
Но Дана Скалли не была нежным цветком, падающим в обморок в моменты ужаса. Если бы это было так, она бы уже давно валялась без чувств на пороге ванной. Поэтому она, не без внутренней дрожи, но все-таки распахнула дверь и щелкнула выключателем.
И все это - только для того, чтобы увидеть то, что меньше всего ожидаешь увидеть в подобном доме.
Чистую, аккуратную комнату.
То была со вкусом обставленная спальня, в которой явно жил мужчина. Спальня Эммета, догадалась она. Кровать из благородного дерева занимала всю стену. Подходящие по стилю шкафы и комод - у противоположной стены. Покрывало из простой материи, но богатой расцветки, аккуратно расстелено на постели.
Позади нее, ближе к двери, был шкафчик с оружием, явно из того же мебельного гарнитура. Но что-то было не так. Комната казалась совершенно нетронутой, все предметы - на своем месте. И при этом на полу, перед шкафчиком валялись осколки стекла. Скалли подошла поближе. Дверь шкафчика была закрыта на замок, но стекло было разбито. Внутри была выставлена изысканная коллекция ручного оружия - винтовки, пистолеты, ружья. Но среди пистолетов было одно пустое место. Отпечаток на бархате на стенке шкафа говорил о том, что раньше там был пистолет.
Скалли наклонилась и открыла ящик, где по идее должны были находиться патроны. Ряды пронумерованных коробок с этикетками заполняли ящик, но одна коробка была открыта. Патроны для взятого пистолета, без сомнения.
Она поднялась и заметила кое-что еще: темное пятно по краю разбитого стекла. Она прикоснулась к нему пальцем и подняла руку, чтобы посмотреть на свет. Кровь. И к тому же свежая.
Время сменить направление поисков.
"Входная дверь была открыта. Наверное, кто-то просто вошел и взял его".
Спускаясь за Малдером по лестнице, Скалли поймала себя на том, что еще никогда до этого ей не доводилось говорить с ним, смотря сверху на его макушку. Между тем, для него это было каждодневной рутиной.
"Но почему этот кто-то не забрал все оружие?"
"Не знаю" - она вздохнула. Это было головоломкой, которую ее мозг в данном состоянии не был способен решить. Но надо было что-то предпринять. Это оружие, в чьих бы руках оно ни было, могло причинить гораздо больше вреда, чем тряпичные куклы.
"Думаю, надо известить Баттлса".
"Да уж, он будет просто счастлив узнать очередную приятную новость от агентов Малдера и Скалли. Но он не сможет подойти сюда, пока кто-то из нас не сменит его на посту в участке. Тебе придется пойти и рассказать все ему и прислать его сюда".
"Почему именно я должна быть гонцом с плохими вестями?"
"Мне кажется, что от тебя он примет это известие лучше. Не знаю почему, но старик просто на дух не переносит мои теории".
"Мммм, кто бы мог подумать".
Малдер игриво улыбнулся напарнице как раз в том момент, когда его нога ступила на последнюю ступеньку. Ветхое дерево сдалось под его тяжестью, и он упал прямо на жесткий пол. Скалли, которая сама потеряла равновесие, пытаясь ухватить напарника за рукав, свалилась ему на спину. Она застонала и скатилась с него. Господи, когда же она наконец окажется на безопасном расстоянии в несколько штатов от этого дома.
"Ты в порядке, Малдер?"
Он встал на ноги и стряхнул с костюма клочки бумаги и что-то, напоминающее высохшие клубки кошачьей шерсти:
"Ага. Последний шаг - самый трудный".
"Я скажу Баттлсу. Просто безобразие, этот дом - опасен. Несомненны конструкционные проблемы" - она махнула рукой - "возьми эту лестницу. И вся эта заброшенность, кто знает, какие паразиты и какого рода зараза здесь живет".
"Но это - ее дом".
Очевидно, Отребье разбудила некое сочувствие в Малдере, но не в Скалли: "Никто не должен так жить. Это - не нормально. Она - не нормальна, ни с физической, ни с психической точек зрения. Если провести психиатрический осмотр, я уверена, что ее поместят под опеку".
"Ты говоришь это так, будто в этом есть что-то хорошее".
Скалли дотронулась до его руки: "Это было бы неплохо. Ей нужна помощь. А если она будет жить здесь, она помощи она не получит. У нее никого нет, Малдер".
Потрепав его по руке, она посмотрела ему в глаза, стараясь донести до него, что ее не меньше чем его заботит эта женщина: "Я знаю, что ты сочувствуешь этой женщине. Может быть, когда моя на голове заживет, я буду чувствовать то же самое. Но поверь мне, самое лучшее, что ты можешь для нее сделать, это предоставить ей помощь, которая ей необходима".
"Для нее это будет адом в первое время".
"В первое время, да. А потом, с каждым днем, ей будет все лучше. Может быть, после непродолжительного лечения она снова сможет жить самостоятельно".
"Ты права, Скалли. Я знаю. Ты права".
"НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!"
Отчаянный крик, полный боли, наполнил дом.
Вздрогнув и инстинктивно схватившись за оружие, оба агента развернулись на звук. Из комнаты для шитья показалась Отребье. Она была растрепана, ее оборванное платье было мокрым от пота и смятым от долгого сидения, сжавшись в комок, сначала в камере, а потом в шкафу в собственной комнате. С правой руки стекала струйка крови. И в этой же руке был пистолет.
Он лгал ей.
Он говорил, что поможет ей вернуться домой, и это была ложь.
Почему это должно ее беспокоить. Всю жизнь ее предавали. Сначала отец, потом муж. Даже Стэнли, который всегда был к ней добр, держал ее под замком в участке.
И теперь этот красивый молодой человек, который слушал ее с таким вниманием, с таким искренним желанием помочь, согласился, что ее следует поместить в больницу, где вокруг будет столько незнакомых людей. Незнакомые люди будут глазеть на нее. Незнакомые люди будут трогать ее.
Она подслушала, как его напарница говорила ему, что у бедной, старой Рэгс никого нет, кто бы любил ее. Неправда. У нее есть ее кошки. Они любят ее, и она им нужна. Кому еще она нужна?
Если они думают, что она вот так просто оставит своих питомцев и свой дом, и свое шитье, и пойдет, как послушная овца на бойню, в сумасшедший дом, они очень сильно ошибаются.
Иногда к событиям, меняющим нашу жизнь навсегда, идут так долго.
Венчания требуют месяцы труда, когда планируется каждая мелочь, все меняется, пересматривается, окончательно утрясается. У семейной пары есть, как правило, девять месяцев, чтобы подготовиться к появлению ребенка в их жизни. Работающий по найму человек тратит около сорока лет в ожидании ухода на пенсию.
А иногда события происходят так быстро, что не хватает времени даже на то, чтобы осознать, как это случилось.
Каждое приращение времени - настолько мало, что невозможно успеть даже подумать прежде, чем время ушло.
Настоящее чудо синхронизации, и вот три пальца в один и тот же момент времени жмут на три курка, и три пистолета разряжаются одновременно. Один удар сердца - и три пули достигают каждая своей цели.

Глава 7

Почему ты молчишь?
Разве ты не знаешь, что так все закончится не должно?
Разве ты никогда не смотрел эти чертовы мелодрамы, эти слезоточивые фильмы с хорошим концом? Сейчас - самое время тебе встать и произнести заключительный пафосный монолог, я жду. Давай, прошепчи проникновенную речь о том, что мы должны жить и работать. Что бой продолжается.
Я не удивлюсь, если ты будешь зол на меня. Это будет поделом. Давай, сделай мне выговор. Обвини меня. Скажи, что я провалилась как напарник, не сумев защитить тебя.
На худой конец, ты мог бы использовать последнее дыхание для признания в любви.
Черт тебя подери, Малдер, скажи хоть что-нибудь. Почему ты молчишь?
Ты никогда не мог отказать себе в удовольствии произнести витиеватые речи на самые немыслимые темы. Неужели сейчас ты захочешь, чтобы этот самый значительный момент в твоей жизни ускользнул без твоего едкого замечания?
Ты хоть знаешь, что это означает для тебя? Это означает, что твоими последними словами в этой жизни будут "Ты права, Скалли".
Ведь ты не можешь оставить это просто так, правда?
Каждая клеточка набитого научно-медицинскими знаниями мозга Даны Скалли кричала о том, что это невозможно. Ее напарник был мертв. Пуля вошла прямо в сердце. Он умер мгновенно. Весь этот непрямой массаж сердца и искусственное дыхание изо рта в рот были бессмысленны.
Но приказания отдавались не мозгом, а сердцем, а оно твердило ей о том, что надо продолжать попытки. Попытки вернуть его.
Поэтому сердце ее продолжало говорить, пока руки и рот продолжали работать.
Ее руки болели от усилия, с которым она давила на его грудь. Ее легкие горели от усилия, с которым она дышала за двоих.
В итоге именно ее тело отдало последний приказ и сердцу, и мозгу: стоп усилиям. Она рухнула на него от усталости с иррациональной надеждой, что он сможет впитать от нее хоть какую-то частичку тепла и жизни и очнется сам.
Он не смог.
Она выпрямилась и посмотрела на его лицо. Он казался таким спокойным и умиротворенным. Совсем не таким, каким она привыкла его видеть: оживленным, пытливым, мятежным. Таким она и хотела его видеть сейчас. Только таким.
Она взглянула на тело Миртл Рэгсдейл. Должно быть она мертва, она была уверена, хотя и не проверила ее пульс. Две кровоточащие раны на груди, без признаков дыхания.
Никогда в своей жизни она не испытывала большей ненависти, чем ненависть к этой женщине. Кто мог подумать, что все этим окончится? Нелепое дело Миртл Рэгсдейл и ее дурацкие куклы, исполняющие желания. Куклы, исполняющие желания.
Скалли покачала головой. Нет.
Это не может сработать.
Или может?
Конечно, нет. Мозг твердил ей, что это совершенно неправдоподобно - цветки сирени с четырьмя лепестками, падающие звезды, тряпичные куклы.
А сердце умоляло. Пожалуйста. Попытайся. Ради него. Просто попробуй. Тебе нечего терять. А обрести сможешь все.
Попытайся.
Итак, она потянулась к портфелю и вытащила изящно одетую, рыжеволосую Присциллу-Луизу.
Она помнила, что говорила Отребье: "Я сказала им, что если они прижмут к себе куклу покрепче и загадают желание, и если они поверят - по-настоящему поверят - желание сбудется".
Скалли схватила куклу и прижала ее к груди. Она прижимала ее к себе, как ребенка, которого надо утешить.
Она зажмурила глаза.
Она загадала желание.
Скалли распахнула глаза, когда услышала испуганный вздох.
Она не знала, сколько времени простояла на коленях на полу, прижимая к себе куклу, забыв обо всем, кроме своего желания. Кажется, долго.
Малдер все еще лежал, все еще без признаков жизни, прямо у ее ног.
Она повернула голову на звук и увидела двух девочек. Ей понадобилась пара секунд, чтобы до нее дошло, что рядом с ней - дети. Элизабет и Кэти Хендерсон, подумала она. Должно быть, они услышали выстрелы в доме по соседству.
Элизабет, старшая из двух сестер, выглядела именно так, как ее описал Малдер: прелестная белокурая девочка. На Кэти была огромная футболка, ниже колен. Темно-коричневые локоны растрепаны после сна. Она прижимала к себе свою собственную тряпичную куклу, совсем как Скалли. Обе смотрели на результаты бойни, раскрыв рты.
Ее мозг опять начал отдавать приказания: дети это видеть не должны. Она должна вывести их из дома.
Но тело все еще не слушалось. Она как будто была привязана к Малдеру невидимой нитью.
Вилли Хендерсон, ввалившийся в дом, избавил ее от внутренней борьбы:
"Девочки! Господи, что вы здесь делаете? Я же запретил вам входить в дом!"
Он поднял Кэти на руки, и кивком направил Элизабет к двери. Через минуту он вернулся без детей:
"Мэм, я могу что-нибудь для вас сделать? Позвонить кому-нибудь?"
Так и не поднявшись с пола, Скалли посмотрела на него: "Мммм, позвоните шефу Баттлсу, если застанете его, скажите ему ... скажите ему ..." - она не могла заставить себя произнести это слово, не могла сказать, что Малдер был ... "Скажите ему, что произошел несчастный случай".
"Почему бы вам не выйти и не подождать снаружи?"
"Нет".
"Здесь вы больше ничего не сможете сделать".
Вилли Хендерсон нагнулся и положил свои большие ладони ей на плечи. Он поднял ее и обнял за талию, когда ему показалось, что она вот-вот упадет. Она все еще прижимала к себе куклу.
Прежде чем позволить Хендерсону увести себя из дома, она в последний раз посмотрела на Малдера. Потом она перевела взгляд на куклу. На бессловесную куклу, которая похоронила ее единственную надежду.
Со всей силой, на которую она оказалась способна, она швырнула бесполезную игрушку, которая отлетела в дальний угол коридора и обмякла жалкой грудой тряпья и пряжи.
Выйдя из дома, она увидела как минимум десять человек, столпившихся на лужайке. Соседи, которых разбудили выстрелы. В лучах от их фонариков, направленных на нее, она чувствовала себя как на сцене. Она попросила их разойтись, но ее обычно официальный тон сейчас был совершенно неубедителен. Никто не послушался. Эти милые люди хотели ей помочь. А она хотела, чтобы ее оставили одну.
Если еще хоть кто-нибудь подойдет к ней и попросит принять соболезнования по поводу ее потери, она за себя не отвечает. Они не знали Малдера. Они не знают ничего о ее потере. Какие соболезнования? Просто слова. Бессмысленные, глупые слова. Как и Миртл Рэгсдейл с ее дурацкими историями про исполнение желаний.
Кэти Хендерсон стояла поодаль и смотрела прямо на нее. Огромные коричневые глазищи полны сочувствием. Сестра Скалли, Мелисса, была таким же ребенком. Чуткое маленькое существо, она всегда так жалела всех, даже взрослых, если видела, что им плохо.
Скалли была уверена: один взгляд, один жест с ее стороны - и Кэти подбежала бы к ней и обняла своими ручонками, чтобы утешить ее. Вместо этого Кэти тихонько стояла, обняв куклу обеими руками.
Останься в ней хоть капля энергии, она бы подошла к девочке, вырвала эту куклу из ее рук и разорвала бы в клочья.
Словно чувствуя ее гнев, Кэти зажмурила глаза. Она нахмурила брови, и мышцы ее лица напряглись, как будто она изо всех сил старалась не заплакать.
Замечательно, подумала Скалли. Вот я уже почти довела ребенка до слез. Я не могу поверить в то, что желания могут сбываться, но я уже могу передавать мысли на расстоянии, потрясающий прогресс в области пара нормального.
Девочка открыла глаза, лицо ее вновь стало спокойным, печаль исчезла, и она застенчиво улыбнулась. Глаза ее еще на пару секунд задержались на Скалли, а затем она перевела взгляд куда-то поверх ее головы.
Интересно, подумала Скалли, что она там увидела, и начала оборачиваться, чтобы проследить за взглядом девочки. Но остановилась, как вкопанная, услышав:
"Скалли?"
Это было похоже на его голос.
Но она не могла заставить себя повернуть голову, чтобы посмотреть. Потому что, если она повернется, сердце ее разобьется от разочарования.
Это было похоже на его руки, которые опустились на ее плечи и неуклюже обняв, прижали к себе.
Но она не могла заставить себя дотронуться до него. Потому что, если она прикоснется к нему, та капелька надежды, которая вдруг появилась, исчезнет без следа.
"Скалли? Ты в порядке? Господи, я так испугался, когда не увидел тебя в доме".
Она зажмурила глаза, чтобы сдержать предательские слезы. Она знала, что стоит ей повернуться и посмотреть в лицо обнявшего ее мужчины, кто бы он ни был, слезы все равно потекут. Вот только что это будут за слезы: слезы радости или невыносимой боли - кто знает.
Сильные руки развернули ее. Нежная ладонь приподняла ее подбородок. Она открыла глаза, и черно-белый мир вновь стал цветным.
Фокс Малдер. Живой. Все на месте. Смотрит на нее с выражением величайшей озабоченности на лице. Он за нее испугался. Надо же.
Если не считать вполне реальную перспективу упасть в обморок, она могла честно признаться, что никогда не чувствовала себя лучше.
Руки ее, все еще не веря ее собственным глазам, в это время проводили собственное расследование. Они ощупали его лицо. Его грудь. Они пригладили шершавую материю его пиджака. Они проскользнули под пиджак и пробежали по хрустящему хлопку его рубашки.
Никаких разрывов на материи, никаких ран под материей. Никакой крови.
Глядя на Малдера, можно было понять, что его озабоченность сменилась растерянностью. По всей видимости, он недоумевал, почему его напарница ощупывает его так, будто слепая женщина пытается читать по Брайлю.
"Скалли, с тобой точно все в порядке? Что здесь произошло?"
"Малдер?"
"Да?"
"Ты ранен?"
"Не думаю. Наверное, я ушиб голову, когда упал с лестницы".
"Это последнее, что ты помнишь?"
"Когда я очнулся, я увидел тело Миртл на полу. Тебя нигде не было, и я боялся, что ты ..."
Он не закончил предложение. Просто притянул ее к себе, чтобы удостовериться, что его напарница цела и невредима. Она тоже обвила его руками, чтобы удостовериться в том же самом.
Когда они оторвались друг от друга, она обернулась, чтобы посмотреть на Кэти.
К этому времени, Кэти была уже на руках у отца, который нес ее домой. Она все еще прижимала к себе любимую куклу одной рукой, а другой помахала Скалли на прощание. Затем она положила голову отцу на плечо и сладко зевнула.
"Ты знаешь эту девочку, Скалли?"
"Нет" - она провела рукой по его щеке - теплая, утренняя щетина, не галлюцинация - "Но думаю, я ей почему-то понравилась".
Малдер первым готов был признать, что при всех его профессиональных навыках психолога, он никогда не мог с уверенностью сказать, что на уме у Даны Скалли. Тем более, ее поведение в течение последних двадцати четырех часов было просто необъяснимым.
Когда он вышел из того дома той ночью, она смотрела на него с таким благоговением и радостью, что ему захотелось оглянуться и убедиться, что за ним не вышел кто-то еще, кто мог приковать ее внимание. В чем он был уверен, так это в том, что ТАК она никогда не смотрела на НЕГО.
После недолгих уговоров, она все-таки рассказала ему, что случилось:
Его застрелили. Он был убит во время перестрелки с Миртл Рэгсдейл. Она не сумела реанимировать его. Но потом Кэти Хендерсон, маленькая девочка, которая берегла свое желание до тех пор, пока она не решила бы, чего она хотела больше всего на свете, использовала это желание, чтобы спасти его жизнь.
Честно говоря, он был поражен, что Скалли поверила в то, что именно это желание спасло его. Та Скалли, которую он знал - или думал, что знал - сказала бы, что она ошиблась в диагнозе. То, что она, врач, специализирующийся на поисках причин смерти, по ошибке подумала, что слепая пуля попала ему в сердце, тогда как он всего лишь потерял сознание. Она была вне себя от горя, и ей показалось, что она видела открытую, кровоточащую рану у него на груди.
Вот это внезапное изменение в прежде столь хорошо определенном им характере и беспокоило его больше всего. А еще его беспокоило то, что она не желала с ним об этом говорить.
Она никогда не была чересчур открытым человеком, но сейчас это было странно. Особенно сейчас. Ведь целый день после его "возвращения с того света" она всюду ходила за ним и не спускала с него глаз.
А сейчас она избегала смотреть ему в лицо. Что-то было не так, и если он действительно считает себя настоящим следователем, он узнает, в чем дело.
"Скалли? Ты собралась?"
Ее дверь была приоткрыта, что он принял за приглашение войти.
"Почти. Я еще хотела позвонить в больницу, чтобы справиться о Баттлсе. Он был как раз в операционной, когда я звонила в прошлый раз. Врачи говорят, что он - вне опасности, и осложнений не будет".
"Это хорошо. Но, пока ты не позвонила, у тебя есть минута?"
"Для чего?"
По ее тону можно было догадаться, что она подозревала, что это будет за разговор. Нет проблем. Пусть она подозревает, он не уйдет из этой комнаты, пока не узнает, что ее беспокоит.
"Я хочу знать, что не так, Скалли".
"Что ты имеешь в виду? Все в порядке. Ты жив и здоров. Что может быть не так?"
"Я не знаю. Почему бы тебе не рассказать мне".
"Не буду. Подай мне, пожалуйста ..."
Ага. Значит, что-то есть: "Значит, я прав, тебя что-то беспокоит".
Она открыла пакет и начала бросать в него косметику: "Поговорим об этом позже?"
"Нет. Если мы решим поговорить об этом позже, мы все время будем откладывать разговор. Мы всегда так делаем. Но не в этот раз".
"Что ты хочешь, чтобы я сказала тебе? Что я провалилась? Что я не смогла спасти тебя? Что я чувствую себя виноватой? Прекрасно. Я чувствую себя виноватой".
Она закрыла пакет и швырнула его в сумку.
Она злилась. Замечательно. Это - начало. По крайней мере, она говорила. Он надавил:
"И это все?"
"Этого недостаточно?"
"Нет, если это - не вся правда".
"Что дает тебе право думать, что я лгу?"
"А ты лжешь?"
"Не вздумай проводить со мной психологический практикум, Малдер" - она взяла сумку и показала всем видом, что собирается выйти из номера.
Малдер встал перед дверью: "Что случилось в том доме?"
"Ничего". Она была никудышной вруньей. Она не могла смотреть ему в глаза и врать. И поэтому он был уверен, что в данный момент она врет.
"Скалли?"
Она все-таки посмотрела на него, но ничего не сказала. Он подумал, что она готова заткнуть уши, чтобы только не слушать, что он говорит.
"Пожалуйста. Скажи мне" - это была тихая просьба, и именно эта просьба заслужила ответ.
Она вернулась к кровати и присела: "Просто спасло тебя НЕ МОЕ желание".
Малдер сел рядом, надеясь, что его близость поможет ей разговориться. Кроме того, она перешла на шепот, и он бы не услышал ее с противоположного конца номера.
"Что?"
"Я тоже загадала желание. Но оно не сбылось".
"Почему?"
"Я не знаю".
"Я думаю, я знаю".
Она не ответила, просто ждала, чтобы он объяснил.
"Ты не поверила, что оно исполнится".
"Я ХОТЕЛА, чтобы оно исполнилось".
"Я знаю, что ты хотела. Но ты не поверила, что оно может исполниться. Поэтому оно и не исполнилось".
"Это злит меня, Малдер. Маленькая девочка, которая не знает ни тебя, ни меня, спасла тебя. А я не смогла. И черт возьми, тебя это тоже должно злить". Она наконец оторвала взгляд от своих рук на коленях, и посмотрела на него. Она бросала ему вызов. Чтобы он на нее разозлился. Как будто он смог бы.
"Если бы сложилась такая ситуация, что единственным способом спасти тебя был бы логический процесс: сложить два и два, ты думаешь, я бы справился?"
"Ну, я надеюсь, ты бы в крайнем случае попытался".
"Поверь мне, я бы попытался. Но я вряд ли смог бы, потому это - не так, как я обычно складываю два и два".
Он взял накрыл ее руку обеими своими ладонями: "Ты устала. Ты без сомнений отбросила всю шелуху, отринула все, что имеет для тебя смысл и примерла на себя то, во что ты не веришь. Я бы никогда не просил о большем напарника, друга".
Она не отрывала глаз. Она изучала его. Измеряла искренность его слов. Искала любые признаки того, что его вера в нее пошатнулась. Или подтверждения того, что она заслужила прощение.
Малдер знал, что прощать было нечего. В его глазах она не сделала ничего, за что следовало просить прощения. Но возможно, ей потребуется долгое время, прежде чем она сможет посмотреть в зеркало и простить сама себя.
"Что же теперь, Малдер?"
"Ну, нам удалось собрать пять кукол. Никаких признаков существования шестой. Я думаю, Отребье так и не сшила ее. Я бы сказал, пора домой".
"А с нами? Все нормально?"
"Я покажу тебе, насколько нормально. Если мы поторопимся, мы успеем в буфет в Китайском Саду. Я напичкаю тебя таким количеством нездоровой китайской пищи, что ты раздуешься наконец до вполне приятных глазу размеров".
Чертик поселился в ее глазах на секунду: "Окей".
Он отпустил ее руку, и она вернулась к сумке. Ее следующая фраза потонула в шуме застегиваемой молнии и его вздохе облегчения: "Это все, о чем девушка может только мечтать".
"Эй, Ларри, посмотри-ка".
Ларри Мидстед спустился с лестницы и скатил тележку на пол. И так весь день. Дениз, хорошая девочка, находила одно "сокровище" за другим в этом старом доме. Им повезло. Об этом доме ему рассказал приятель из Общества Содействия животным, который забрал отсюда кучу котов и кошек. Владелица дома скончалась, и здание было в таком ужасном состоянии, что им оно досталось почти бесплатно. Но, слава богу, руки у них растут оттуда, откуда надо, и через несколько месяцев они сделают из дома картинку.
"Ты где?"
"В комнате для шитья".
Он пробрался сквозь мешки с мусором к жене, которая что-то доставала из шкафа.
"Милый, представляешь, здесь был маленький тайник. Хозяйка, как видно, хранила здесь важные бумаги и еще что-то. Здесь - брачное свидетельство, несколько старых фотографий. И вот - взгляни".
Дениз протянула ему тряпичную куклу.
Он пожал плечами: "Нормальная кукла".
"Хорошенькая, да?"
"Я не слишком интересуюсь куклами, дорогая. Но если ты так считаешь, так и есть".
Дениз поднялась и пересекла комнату: "И я знаю, что мы с ней сделаем".
Они вышли на крыльцо. Ну конечно, она все еще была здесь. Она приходила сюда каждое утро и просилась помочь убрать мусор - за небольшую плату.
"Привет, у нас для тебя кое-что есть".
Она отложила веник: "Для меня?"
"Да. Иди сюда".
Она с любопытством посмотрела на Дениз, пытаясь разглядеть, что та прячет за спиной. Когда она подошла к крыльцу, Дениз протянула ей куклу.
Глаза девочки округлились: "Ой, мамочки, это мне?"
"Если она тебе нравится. Мы нашли ее в доме" - Дениз улыбнулась. Она и понятия не имела, что ее подарок сделает девочку такой счастливой.
"О, очень нравится! Спасибо! Большое спасибо! Пойду покажу сестре".
Девочка быстро побежала по дорожке и уже почти скрылась из виду, когда Дениз окликнула ее: "Эй, ребенок! Зовут то тебя как?"
"О. Элисабет Хендерсон. Элисабет через "С".
Маленькая блондинка нежно посмотрела на куклу в своих руках, а затем - снова на пару, стоящую на крыльце. Глаза ее озорно блестели:
"Но можете называть меня Принцессой Элисабет".

назад

------------------------