ШОССЕ 51

Автор: Jane Doe
------------------------

Части одного творения, мы все должны признать друг друга братьями и сестрами.
Из духовных заповедей американских индейцев.
Посвящается моему отчаянию.

Каньон де Челли, Аризона
30 августа 1847
12:02 p.m.

Выжженная солнцем песчаная почва растрескалась за четыре месяца изнурительного зноя и теперь пылилась под множеством смуглых ступней. Небо было чистым, как глаза ребенка, и только редкие перистые облачка пересекали небесный шатер, путаясь в тонких ветвях деревьев, словно протягивающих руки к Отцу-Небу. Куполообразные хижины-хоганы, похожие на перевернутые полые чаши, были аккуратно разбросаны по крохотному плато, опиравшемуся на скалу. Она в свою очередь напоминала скорее перевернутое сомбреро, лежащее на естественной колонне. Каждая семья занимала от трех до десяти супружеских полуземлянок. Сыпучий, мягкий песок был расчерчен замысловатыми узорами. И только ружья, черные и устрашающие, как крылья птицы Грома, напоминали, что эра лесов северо-запада прошла, и девятнадцатый век пришел вместе с европейскими колонистами. На плоском камне, раскаленном от полуденного солнца, одиноко лежала женская травяная накидка.
Гул нарастал, и две сотни смуглых, натруженных рук смущенно теребили края одежды, ожидая, пока появится Сын Великой Горы. Старая индеанка, высохшая от старости, искоса поглядывала на волнующуюся молодежь и с тем же почти мистическим спокойствием продолжала растирать зернышки тыквы. Лунная Весть могла делать, что ей вздумается, потому что была старше самого Сына Великой Горы. Мимо торопливо прошли две молодые индеанки, только что натершие тела маслом хлопчатника. Короткие кожаные юбки еще не окончательно вошли в моду племени навахо, но юные красотки уже сбросили травяные летние одеяния. Длинные бусы из зерен фасоли, состоящие из десятков тонких нитей, обвивали их грациозные шеи, а в жестких смоляных волосах красовалось по камешку настоящей бирюзы. Они были племянницами вождя и кроме юбок имели еще бумажные рубашки, которые пока надевали только в хогане. Лунная Весть отвела оплетенные сетью морщин, выцветшие глаза и поправила хрустящую юбку из сухой травы. Девушки почтительно склонились и тут же стремительно скрылись в хогане.
Внезапно накидка, лежавшая на камне, вспыхнула и дым от слабого пламени начал тихо пробираться по траве. Толпа зашумела, и Сын Великой Горы резко раздвинул сетку, сплетенную из колосьев пшеницы, загораживающую вход в жилище вождя. Когда он вышел, юноши, сверкая темными глазами, ринулись ему навстречу, подобострастно потрясая новенькими ружьями. Старцы осмотрительно посторонились и присели на покрытые тряпичными накидками камни. Вождь был облачен в мягкие кожаные штаны и мокасины, поверх серой хлопковой рубашки переливались на солнце яркие украшения из перьев, серебряное монисто с бирюзой гармонировало с серебряными нитями в волосах, сливавшихся с убором из черных перьев. Широкое, смуглое лицо с большими, слегка раскосыми глазами было простым и открытым, на нем практически отсутствовала боевая раскраска - лишь две оранжевых полоски красовались на скулах. Он понимал, что сейчас его племени необходима, прежде всего, его поддержка, его одобрение и, конечно, их общая вера, непоколебимая, как камни этого каньона и вечная, как вода в Колорадо.(1)
Перед молитвой молодых воинов ждало лаконичное напутствие. Сын Великой Горы встал на камень, где только что горела символичная накидка, и вознес к Небу большие, потрескавшиеся руки. Несколько секунд все стояли, склонив головы к Матери-Земле, длинные черные волосы, завязанные в хвосты и оплетенные колосьями, перьями и цветными нитями, покорно струились по широкой груди каждого. Вождь первый поднял голову и заговорил:
-Этот день, солнечный и ясный, который подарила нам Земля, омытый прозрачными водами Великой Реки, дающей всеобъемлющую жизнь, этот день, воины, значит для нас очень много сегодня.
У нас хотят отнять нашу Землю. Наши предки оставили плодородные, живородящие леса (2) и пришли сюда, где вода Великой Реки все равно не в силах напоить нас. Но это наша Земля, наша уже почти пять столетий! Ее хотят превратить в море из крови, словно кровь сможет оросить нашу Землю лучше, чем воды Великой реки. Мы не хотим крови, но мы будем защищать нашу Землю, чтобы Она веками давала свое тепло плодам кукурузы и пшеницы. Уже год наши братья самоотверженно сражаются за свои фратии.(3) Наш воинский долг помочь им и спастись самим! Да, поможет нам Великий Дух!
Сын Великой Горы умолк и достал из-за пояса кожаный мешочек, вышитый крупным бисером. Через пару минут вокруг него возник правильно очерченный круг, усыпанный цветным песком и кукурузной мукой. Одному Великому Духу и немногим посвященным были известны значения узоров магического круга. Вождь сел в центр круга, вытянув длинные, крепкие ноги, и, положив на колени раскрытые ладони, уставился в них. Вскоре все песчаное плато превратилось в цветастый ковер из множества кругов, больших и маленьких, где мужчины и женщины предавались своим мыслям и возносили свои молитвы Отцу-Небу.
…Через полчаса навахо были заняты своими обычными делами - нужно было подождать, пока Великий Дух получит послание. Сегодня воистину славный день! День прощаний, разлук, день Надежды. Сегодня будет еще много молитв, а завтра - большой бой, в котором шансы победить равны шансам навсегда оставить эту Землю… и свое прошлое.

Каньон Каса-Гранде, Аризона
11 мая 1867
5:13 a.m.

-Поднимайтесь! Эй, живей! Все, отвоевали, ребята! Эта территория официально принадлежит Соединенным Штатам. У меня громадные полномочия, но я отлично понимаю, что для вас значит эта земля, так что у вас есть немного времени… - прокричал в утреннюю тишину задорный и почти приветливый голос.
Молодой офицер в форме федеральных войск времен недавно отгремевшей Гражданской войны без стука распахнул дверь в самый большой из хоганов, решив, что это наверняка жилище вождя. Он не ошибся. Внутри курились какие-то благовония, да такие сильные, что старый военный табак показался офицеру травой. Он помахал ребром ладони перед носом, пытаясь отогнать сладкий дурман. Отогнув занавесь, он осторожно шагнул внутрь, освещая путь тусклым фонариком.
-Что вам нужно? - спросил широкоплечий смуглый мужчина на ломаном английском с множеством мексиканских слов.
-Чтобы вы убрались отсюда. Вам предоставят жилье со всеми удобствами в новой резервации, - усмехнулся молодой. - Дело в том, что большая резервация пока в стадии строительства, думаю, в следующем году ее закончат. А пока вы поживете в Баск-Редок, природные условия абсолютно идентичны вашей естественной среде обитания…
Он еще долго говорил какие-то сложные фразы, половину из которых индеец не понимал. Он и не хотел понимать. Убраться отсюда. Резервация. Уйти. Навсегда. Этот уже немолодой мужчина не слышал в жизни ничего страшнее этих слов. Сражаться одиннадцать лет, потерять пять братьев, чтобы услышать эти слова! Он не верил своим ушам. Где был Великий Дух, которому они вознесли столько молитв и даров, когда этот янки переступал порог хогана? Из соседних хижин медленно и воинственно начали выходить другие мужчины, в руках были ружья, точно такие же, как у американского офицера. На их лицах не было и тени сна. Мальчик лет семи жался к ногам матери, с любопытством глядя на то, что он боготворил - войну. Он только что проснулся от криков на непонятном языке и уже не хотел возвращаться в постель.
-Мы покинули де Челли, освободив там лучшие земли. Что еще вам нужно? Вам мало Земли юма, шошонов, пуэбло (4)? На нашей Земле кукуруза не всходит уже почти десять лет, а знаете почему? Она пропитана кровью своих сыновей! Вы прошли войну, не так ли? А ведь мы воевали на вашей стороне, потому что понимали, что наши соплеменники слишком жестоки, но вы… вы оказались настоящими варварами! Ради чего, скажите, мы отвоевывали плато Колорадо, или как вы там называете Равнину Великого Духа? Вы когда-нибудь теряли что-то драгоценное, воин? Нет, а они, - Сын Великой Горы указал в сторону поселка, - они теряли за свою жизнь слишком много родного. Я еле сдерживаю свое войско, сэр. Не поймите меня неправильно, - медленно и четко объяснил офицеру Сын Великой Горы.
Вождь снова скрылся в хижине, спокойно задернув занавеску при входе прямо перед носом молодого человека. Видимо, закончился его скудный запас английских слов. Военный был слегка ошарашен таким приемом. В его представлении, индейцы не знали ничего, кроме древних культов и огненной воды.
-Эй, они же все равно пришлют отряд! Вам лучше собраться сейчас, они вернутся! - закричал офицер, понимая свою беспомощность и бесполезность.
Увидев уверенность вождя, недавние вояки, зевая, тоже разошлись по своим хоганам. Прохладная темнота укрывала горе, обдувая горящую от отчаяния кожу.
Он обогнул свой хоган, чтобы пробраться к неглубокой речке. Вождь перебрался через пару серых, заросших мхом валунов и оказался на песчаном берегу. Сквозь необычно мутную для такого раннего утра воду все же можно было разглядеть каменистое дно, поросшее тонкими вьющимися водяными травинками. Он долго всматривался в глубь, вспоминая, что в детстве ему говорили, что если долго глядеть на водную гладь, то можно увидеть Великого Духа, спросить у него совета. Сам он никогда не видел в реке ни лиц, ни просто неясных очертаний, но послушно рассказал ту же легенду своим сыновьям. Сын Великой Горы вспомнил, как мог поймать крупную рыбу, просто встав между камнями и опустив руки в голубо-зеленое зеркало, когда был мальчишкой. Он мог наслаждаться холодным фейерверком хрустальных брызг, освещающих смуглую кожу отраженным солнечным светом… А теперь… теперь он мог лишь со стороны наблюдать торжественную церемонию объединения Воды с Землей, надменный, молчаливый, величественный. Он вождь, глава целого рода, наместник Великого Духа на Земле, пример для молодого поколения. А что он мог им рассказать? Что никогда не видел Великого Духа, или что однажды все они должны будут покинуть их Землю ради какого-то незнакомого и далекого места, называемого белыми резервацией. Американцы восстанавливают свои права. Американцы… Люди, которых связывает с Америкой лишь День Благодарения…
Вождь опустил широкие, обветренные ладони в студеную воду, чувствуя приятное, прохладное прикосновение скользкой рыбьей чешуи, переливающейся в кристальной смеси воды и солнца. Эта Река впитала кровь древних воинов, плач индейских женщин, потерявших своих мужей, в ее воды вплетены запахи священных благовоний, втертых в крепкие тела его предков, слова молитв к Великому Духу, тонкие, белесые нити многовековой боли его племени. Сын Великой Горы подтянулся на сильных руках и вылез на крутой бережок. Крупные, блестящие капли прозрачной влаги стекали с большого смуглого тела, орошая иссушенную почву, где одиноко сжалась под тяжестью воды смятая рубаха и набухшие от воды мокасины. Катившиеся из глаз тяжелые слезы смешивались с речной водой, как только горячее отчаяние может смешиваться со смиренным спокойствием, отдающим долг Вечности. Утренние лучи беспечно играли на блестящей, бронзовой коже вождя, на больших, мускулистых ногах, с длинных, смоляных, волос, завязанных в хвост, вода лилась потоком.
Бледно-розовое утреннее солнце, окольцованное огненными языками протуберанцев, уже показалось за хребтом. Подняв с напоенной влагой земли свою нехитрую одежду, Сын Великой Горы пошел в поля. Золотистая пшеница, совсем еще молодая, начинала созревать, вбирая корнями силу Матери-Земли. Он потерялся в ней, вдыхая спелое тепло природы, проводя широкой, грубой ладонью по длинным стеблям, пытаясь запомнить, как тонкие усики щекочут кожу. Пшеница совсем недавно начала колоситься на этих полях, здесь веками владелицей была священная кукуруза. Но сухие, ворсистые стебли проросли сквозь все его детство, они напоминали Сыну Великой Горы ласковое тепло материнских рук, редкие встречи с отцом… Кукурузное поле находилось южнее, и вождь прошел каждый дюйм, засеянный пшеницей. Кукуруза еще не проснулась, и широкие, толстые листья сочно-зеленого цвета все еще обнимали золотистые початки, не раскрываясь. Он припал губами к мякоти листа, как жаждущий припадает к чистейшему горному роднику. Сколько кукурузной муки ушло на молитвы Великому Духу, а скольким молитвам он внял? Вождь постарался не думать об этом. Между початками вилась молоденькая, светло-зеленая травка, которую еще не успели выполоть умелые руки его сородичей. Сыну Великой Горы захотелось уснуть прямо здесь, на своей Земле, уткнувшись лицом в свежие листья, увлажненные водой с его жестких волос, убаюканный шорохом тушканчиков и полевок.
Со стороны хоганов уже слышался привычный утренний шум, скоро речка наполнится радостным гулом, а он еще не успел насытиться своими полями, свой Землей… Сейчас он должен быть с ними, быть надеждой и звездой людей, жаждущих его поддержки и одобрения. Он обязан убедить их смириться с неизбежным, пусть даже ради этого придется объявить новую волю Великого Духа. Только бы не допустить безвинных жертв. Иначе кукуруза совсем погибнет, и Великий Дух отвернется от Своего племени.
Сын Великой Горы окинул прощальным взглядом свою Землю и неохотно побрел домой. Ведь дом - это не там, где тебе дают побыть одному, а там, где тебя ждут, там, где ты нужен.

-Эй, смотри-ка, Генри! - воскликнул темноволосый солдат в Северной форме, хотя больше был похож на типичного южанина, отрываясь от свежей газеты.
Его товарищ, заинтригованный, отодвинул недопитый кофе, чтобы закурить.
-Что там, Майк?
-"Девять тысяч навахо насильственно перевезены в новую резервацию Баск-Редок, пока более крупная резервация Навахо не достроена. Это будет одна из самых больших резерваций на территории Соединенных Штатов, молодого, но сильного государства!" - кричал черный заголовок.
Майк хитро усмехнулся, тайком поглядывая на друга и ожидая его бурную реакцию.
Генри устало откинул голову на жесткую спинку казенного стула и выпустил серое облачко дыма.
-Линкольн, наверное, в гробу перевернулся от такого бесчинства… - невзначай заметил он и залпом осушил чашку с кофе.
Майк был слегка возмущен и обижен таким ответом и, уткнувшись в газету, пробурчал:
-Линкольн… Джонсон (5) хоть Юг к рукам приберет, и то ладно, приятель…

Шоссе № 51 Тусон - Финикс
22 ноября 2001
2:48 p.m.

Темно-зеленый джип "Гранд-Чероки" мчался на северо-запад, и мелкие камушки, вылетая из-под шипованных колес, срывались с обочины и скатывались по пологим склонам, окружавшим дорогу. Солнце, отражавшееся в лобовом стекле, освещало темный, недавно положенный асфальт каким-то мутным светом. Так бывает, когда смотришь на свет через прозрачный стакан с водой. Несильный ветер гнал облака на север, превращая грязно-серые ватные клочья в причудливые фигуры.
Полковник Самтер высунулся в окно и опустошил по ветру пепельницу, словно прах побежденного врага. Хотя борьба с курением была, скорее, проблемой его супруги - худой, суховатой женщины, выглядевшей много моложе своих пятидесяти трех лет. Сейчас на ней был темно-красный брючный костюм, светлые, будто выцветшие волосы были туго стянуты на затылке. Мари Самтер создала для полковника настоящую крепость, называемую домом, за мощные стены которой он мог выходить только под ее неусыпным контролем. Такая хватка совсем не вязалась с ее внешней хрупкостью, даже болезненностью. Женщина даже не подозревала, каким ее "дорогой Джон" мог быть у большой карты США, на складе боеприпасов или на срочном вызове. Сегодня их ожидал шикарный прием в столице штата, устраиваемый губернатором по случаю введения новой группы сбора информации по разработкам, касающимся атомной энергии в других странах. Утечка информации в Лос-Аламосе так всполошила военных, что губернатор Нью-Мексико в свою очередь всполошил своих людей, пока не прознало федеральное руководство. Мари никогда не расспрашивала мужа о его работе и не только потому, что ее это не интересовало. Даже после четырех бокалов вина в причудливом, витиеватом блеске свечей, когда его глаза затуманивала пелена непонятной нежности, Джон Самтер оставался верен своему долгу, данной однажды и навсегда клятве. Обет молчания. Господи, как давно это было, с грустью подумала Мари.
-Послушай, Джон, может, остановимся, а? - Мари нервно постучала кончиками пальцев по стеклу.
-Что такое, дорогая? - осведомился полковник Самтер, надеясь, что это не надолго.
-Давай перекусим… Ты уже давно за рулем, - предложила жена.
Полковник колебался пару минут, но потом здраво рассудил, что лучше не спорить, и выключил двигатель. Пока она рылась в сумке, выуживая оттуда сэндвичи, содовую, луковый пирог собственного изготовления и все остальное, он разглядывал свое отражение в зеркальце. Полные, чисто выбритые щеки, прямой нос, широкий загорелый лоб, волевой двойной подбородок и темно-синие глаза, так часто закрывающиеся на факты, столь очевидно разрушающие его привычную картину мира.
-Держи… Надеюсь, они не испортились. - Мари протянула Джону сэндвич, аккуратно обернутый салфеткой.
-Спасибо.
Самтер бездумно пережевывал сэндвич, заранее представляя себе, что прием - лишь повод для серьезной неофициальной беседы. Во время которой ему, по-видимому, придется только кивать и соглашаться, потому что объяснить, как это произошло, он не мог. Не мог же он сказать, что финансирование проекта настолько скудное, что порой руководителями остаются только он и рядовой Уоллис да и то, лишь для того, чтобы не растащили бумаги и технику. А тут еще Мари теребит за плечо, спрашивая, все ли у него в порядке… Если его уволят, все будет в порядке, а пока… он все еще связан по рукам и ногам этой проклятой работой.
Вдруг мотор угрожающе зашипел, и машину пару раз тряхнуло так сильно, что если бы не ремень безопасности, лица пассажиров отпечатались бы на лобовом стекле. Пол автомобиля странно задрожал, словно внутри, под ним, кто-то подбрасывал камешки. Стекла стали мутными, паутинки трещин быстро расползлись от центра к краям, но окна не разбились, а только перестали пропускать свет.
-Что происходит?! - послышался испуганный шепот миссис Самтер.
Полковник пытался сосредоточиться на поисках револьвера в бардачке, но натыкался только на обломки карандашей, старые карты и жевательную резинку.
-Черт! Я не знаю, Мари… Успокойся, я пытаюсь что-то сделать…
В потемках он наткнулся на открытую банку с содовой, и холодная пенящаяся жидкость медленно растеклась по его коленке, образуя большое темное пятно на армейских брюках. Это происшествие окончательно вывело его из себя еще и тем, что он как человек военный частенько бывал в переделках похуже и был совершенно спокоен.
-Дай салфетку или что-нибудь такое… - четко произнес Джон, стараясь успокоить жену уверенностью своего голоса.
-Ты не хочешь оставлять отпечатки пальцев? … Но это же твой пистолет… - растерянно пробормотала Мари.
-Господи, Мари, я пролил на себя твою чертову воду, только и всего!
Мгновение спустя полковник комкал в руке мокрую салфетку. Пока довольно тихо, и ничего не происходит, думал он. Это не успокаивало, но нервы все же немного улеглись. Он попробовал открыть или разбить стекло, но оно стало, словно алмазным. И по-прежнему светонепроницаемым.
-Если это чья-то глупая шутка, то лучше немедленно прекратите это! Мне даже ордера не понадобится, чтобы надрать вам задницы! - заорал Самтер в надежде услышать чей-то смех.
Но вместо этого джип метнулся влево с такой скоростью, что Джон закрыл голову руками, не дожидаясь удара. Но машина, казалось, обезумела. Она билась и билась о ствол какого-то дерева до тех пор, пока не превратилась в груду бесформенного металла. С каждым новым ударом Самтер все отчетливее понимал бесполезность сопротивления и, наконец, отдался на волю судьбы, проклиная губернатора и все военное ведомство. Боли почти не было, но он чувствовал запах крови, ее солоноватый вкус на своих губах, гул смерти разбивал барабанные перепонки, оглушая полковника криками безысходности. Он хотел умереть до того, как автомобиль загорится, в чем Самтер не сомневался. Самое ужасное заключалось в том, что он не мог даже видеть жену, а только слышал ее прерывистое дыхание. Дыхание. Едва ощутимые толчки крови в висках, которые обеспечивали жизнь. Мгновенно пересохшие губы не слушались, и Джон только бессвязно хрипел. Пока мозг его не отключился настолько, что перестал контролировать доступ кислорода в легкие. Не проболтайся, не проболтайся, не проболтайся…, повторяло обессилевшее сознание.
Но об этом можно было уже не беспокоиться.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия
Офис Фокса Малдера
29 ноября 2001
8:24 a.m.

Неестественно яркий электрический свет рисовал на немногочисленной мебели расплывчатые тени, потому что освещена была только часть кабинета - перегоревшая лампа одиноко и призывно мигала в конце подвала. Снятая телефонная трубка была похоронена среди груды бумаг, покрывавших также старый ксерокс и небольшой столик, над которым висела доска, исколотая фотографиями, газетными вырезками и прочими достижениями обитателей этого мрачного места. Выше упомянутый столик ломился теперь от бледно-желтых папок, аккуратно извлеченных из вместительного металлического ящика. Казалось, алфавитный порядок был давно нарушен в этом желтом бумажном строю документации, но это была лишь видимость. Книги, стоявшие на полках стеллажа, высились на письменном столе, противопоставляя древнюю мудрость свежим оттискам печатной машинки. От них даже была предусмотрительно отодвинута небольшая горка шелухи от семечек. Вертящийся стул Малдера опирался прямо на столик с папками так, что его длинные ноги покоились на письменном столе, едва не задевая металлическую табличку с именем владельца. Даже сквозь листок бумаги, который агент держал перед глазами, другой рукой отправляя в рот очередную партию семечек, можно было разглядеть, каким довольным было его лицо.
Малдер отложил документы, слез со стола и прошелся от двери и обратно, измеряя шагами крохотную комнатку. Это помогало думать и ждать. Поправив темно-серый галстук, он деловито и с легким сомнением взглянул на часы. В маленькое облачко раздражения от долгого ожидания мгновенно впорхнуло беспокойство за напарницу. Чувство тревоги разносилось с кровью и заставляло ускорять шаг, взгляд пару раз упрямо останавливался на телефоне, а точнее на том, что виднелось из-под вороха бумаг и фотографий, заботливо прикрепленных к делу. Промелькнувшая в мозгу короткая, как вспышка, мысль вызвала на лице агента досадную усмешку. Малдер быстро подошел к столу и с видом человека, разоблачившего мировую загадку, выудил трубку и восстановил ее на положенном месте. От фотографий и потрепанных страниц дел, давно похороненных в архивах Бюро, в глазах у Фокса слегка рябило. Но это маленькое неудобство сполна возмещалось тем неописуемым чувством свободы и радости от долгожданного возвращения к работе, которое он не испытывал уже много лет. Малдеру казалось, что его истинное воскрешение произошло не в больничной палате, а здесь, в этом полутемном кабинете с таким родным запахом пыли и старых бумаг. Сегодняшнее утро до боли напоминало ему их прежнюю работу, много лет назад, когда они еще только подбирали ключ для двери, за которой скрывалось то, что превратилось в цель их жизни. На долгие восемь лет. Фокс вернулся к стеллажу, касаясь длинного ряда книг в поблекших переплетах, вдыхая их привычную пыль. Сегодня он с семи утра пролистывал старые отчеты, доклады других агентов, рапорты различных комиссий, пока не нашел то, что уже было, то, что он уже где-то видел. Память подсказывала, где копать - старые дела. Которые по тем или иным причинам не нашли объяснения, но обрели покой в потертой папке с грифом Х.
Почти забытый звук открываемой двери заставил Фокса обернуться. Скалли как всегда аккуратно закрыла за собой дверь и сняла пальто. Под ним оказалась бордовая тройка и белоснежная блузка. Развернувшись на трехдюймовых каблуках, она вошла в светлую часть кабинета, на ходу поправляя сбившиеся волосы. Малдеру нравилось, когда она так входила: стремительно, словно разрезая собой пространство, создавая вокруг себя неповторимую атмосферу, ауру тугого электричества, исходящую от вызывающе-рыжих волос.
-Привет, Малдер! - сказала она и остановилась, в упор глядя на напарника.
-Что с тобой? Ты в порядке? - в ее голосе слышались скорее нотки удивления, чем тревоги.
-Привет, Скалли! Все нормально, я тебя ждал, - сказал он, очнувшись.
Малдер метнулся к столу, перерывая горы бумаг, пока не нашел нужную. Скалли стояла напротив, скрестив руки на груди и тихо улыбаясь энтузиазму партнера. Как давно она не видела такого заразительного блеска милых каре-зеленых глаз… Малдер тем временем уже бежал обратно с папкой в руке, другой рукой придвигая стул для Даны.
-Смотри. Полковник Самтер, работал в военном ведомстве штата Аризона, погиб при загадочных обстоятельствах в автомобильной аварии, направляясь в Финикс из Тусона, где и жил со своей женой Мари и двумя детьми - Мишель 13 лет и Роберт 9 лет.
Не заметив на лице напарницы никаких эмоций, кроме все той же мечтательной улыбки, Малдер спросил прямо:
-Скалли, как тебе наше новое дело? Я просто интересуюсь.
-Все дорожно-транспортные инспекции ушли на рождественские каникулы месяцем раньше? Малдер, аварии случаются каждый день, - сказала она, зная, что за этим последует объяснение причин, по которым это дело является настоящим секретным материалом.
-О чем ты думаешь, когда говорят о штате Большого Каньона? - спросил Фокс, потирая нос.
-Малдер, если ты клонишь к тому, что неподалеку Нью-Мексико - Мекка для поклонников НЛО, Лос-Аламос - родина атомной бомбы, и там по сей день ведутся секретные разработки, а мистер Самтер или как его там, был военным, то я это уже слышала… - равнодушно начала Дана.
Напарник оборвал ее.
-Ты отчасти права, но я думаю, что дело не только в этом.
-В чем же тогда?
-Я еще не уверен, Скалли. Может быть, позже что-нибудь выясниться… В общем, Самтер погиб совершенно не так, как обычно умирают жертвы автокатастроф. Двигатель его джипа был отключен, и машина просто стояла на шоссе, как вдруг какая-то сила толкнула ее к обочине и била корпус о близстоящее дерево, пока водитель не скончался. Что скажешь? - Малдер оперся о стол, ожидая рецензии Скалли.
-Малдер, сила не может быть "какой-то", понятие силы в физике строго ограничено… Я не знаю, что на это ответить… Пока, - уточнила Дана. - Но почему они передали это дело нам? Кстати, кто его нам передал?
-Скиннер. Скалли, с помощью каких сил тела притягиваются друг к другу?
-Существует электрическое притяжение, когда разноименные заряды притягиваются друг к другу или ионы ищут недостающие электроны, чтобы вновь стать полноценными атомами. Также надо иметь в виду гравитационное притяжение, но оно возможно только в случае огромных масс взаимодействующих тел, так как гравитационная постоянная очень мала по величине, - Скалли напряженно вспоминала, что еще может быть причиной притяжения, но видимо, Малдеру было достаточно и двух объяснений.
-Ну, ты же понимаешь, что этим невозможно объяснить наш случай. Насколько я помню, для возникновения силы необходимо ускорение, а при выключенном двигателе оно явно отсутствовало. Так что, Скалли, это как раз наше дело, - подытожил Малдер.
-А если ускорение джипу придала другая машина, проезжавшая мимо? Малдер, насколько я поняла, он ехал не один, раз такие подробности. Что говорит выживший очевидец?
-С ним была его жена. Никаких машин не было, абсолютно пустое шоссе, - развенчал агент едва сложившуюся теорию обычного объяснения случившегося.
-Надо бы осмотреть машину. Вмятины, царапины… - недоумевала Дана.
-У нас будет такая возможность, Скалли. Я уже оформил командировку для нас, билеты заказаны, - улыбнулся Фокс.
-Малдер, я понимаю твое желание скорее приступить к работе, но давай подождем настоящего дела. Авария не стоит того. Скалли говорила мягким, успокаивающим тоном, каким говорят с детьми или больными, и напрасно пыталась встретиться с напарником взглядом. Малдер смотрел в пол несколько мгновений, во время которых Дане казалось, что тишину можно резать ножом, а потом шумно выдохнул:
-Скалли, я очень благодарен тебе за заботу, но я все-таки считаю, что дело не ограничивается рядовой аварией. Вылет сегодня в три.
-Извини. Так что же заставляет тебя так думать? - Дана ненавидела, когда Малдер напускал туману.
-Можно мне пока не раскрывать карт? - попросил Малдер, невинно улыбаясь. - Но я уверен, что это будет что-то необыкновенное!
-Малдер, а что насчет тела? Что-нибудь обнаружили? - Скалли встала, потому что почти не видела его лица снизу вверх.
-Тело в окружном морге Финикса. Тебе нужно поскорее с ним разобраться, Скалли, потому что мы официально приглашены на похороны, которые состоятся 1 декабря. Ты пока можешь пойти домой, собраться, а я тут еще немного покручу свою версию… Дана наградила его презрительным взглядом, который тут же упал на громоздкую книгу в потертом переплете из коричневой ткани.
-"История племени навахо", Малдер? Ты довольно не оригинален…
Скалли вышла, а ее напарник снова засел за книгу.

Мотель "Каньон Покоя"
Финикс, Аризона
29 ноября 2001
9:58 p.m.

Скалли устало бросила сумку на узкую кровать, закипая от злости. Работники окружного морга заявили, что у них аутопсию проводят по всем правилам: с восьми утра до четырех, а на ночь глядя никто ассистировать не будет. Малдер тут же заявил, что "мы (как будто он принимал в этом маломальское участие, кроме бесцельной ходьбы из угла в угол) и без помощников обойдемся", но их просто выпихнули из морга, даже не взглянув на удостоверения. Придется завтра с утра снова их навестить.
Услышав стук в дверь, Дана решила, что Малдер, наконец, соизволит ввести ее в курс дела, но она ошиблась. Это была всего лишь горничная, принесшая чистое белье. Отель был совсем крохотный, на самой окраине, и не потому, что руководство пожалело средств, а потому, что агент Фокс Малдер считает, что в маленьком отеле можно поспрашивать людей и просто нормально отдохнуть. Скалли не возражала.
-Вы удобно устроились, агент Скалли? Меня зовут Кэрри, если что-нибудь понадобится вам или вашему напарнику, я буду внизу.
Женщина широко улыбнулась, перебирая оборки накрахмаленного передника. На вид ей было лет сорок пять, полное, румяное лицо окружали вьющиеся каштановые волосы.
-Спасибо, Кэрри, все прекрасно, - заверила ее Скалли, пытаясь изобразить улыбку на усталом лице.
-А вы привезли с собой дождь, мэм. Поглядите, как хлещет, - она указала рукой за окно. - У нас давно уже такого не было… Ну, я пойду. Устраивайтесь.
-Спокойной ночи! - Дана облегченно вздохнула, отгоняя навязчивые идеи, связанные с воспоминаниями о дожде. Боже, как Шейла его целовала! Скалли вспомнила растерянное лицо партнера с красными пятнами губной помады и уже без всякого напряжения улыбнулась.
-И вам того же, агент Скалли! Сегодня постояльцев совсем нет, вот только вы двое…
Она еще долго что-то бормотала на ходу, пока не скрылась за дверью.
Скалли отогнула уголок шторы и посмотрела на улицу. Через залитое сплошным потоком воды стекло просматривались лишь неясные контуры близлежащих домов, как на засвеченной пленке, хотя пока они добирались сюда, на небе не было ни облачка. Через раскрытую форточку струи воды стекали на подоконник, и Дана поспешила захлопнуть ее. Такого ливня здесь, в самом засушливом штате Америки, похоже, ждали не один месяц, подумала она.
Ей почему-то показалось, что Малдер сейчас точно так же смотрит на дождь, вдыхает его свежий запах. Неумолимое приближение зимы, словно спотыкалось о еще местами зеленые, пыльные листья деревьев, которые все еще ласкались к солнцу, уже не такому беспощадному, а просто теплому. А сегодняшний ливень смывает летнюю, знойную пыль с листвы, будто умывая ее перед смертью, перед короткой, теплой, но все же зимой. Прохладный воздух пробивался через щели в окне, раздувая занавески. Она вспомнила дождь, который лил в Бельфлере на их первом деле. Они стояли по обеим сторонам разрытой могилы и смеялись, как ненормальные. Дана помнила и еще один дождь… Дождь, сливавшийся с ее слезами, затоплявший выжженную душу через открытые раны, ей казалось тогда, что этот дождь не прекратится до тех пор, пока не наполнит ее горем. Горе не может раствориться в дождевой воде, не может растаять подобно вешнему снегу, оно может только заполнить сердце до краев и выплеснуться наружу тысячей слезинок, искрящихся прозрачной, тихой болью. Малдер лежал на грязной, размытой ливнем земле, холодный и бледный. МЕРТВ. Мертвое, безжизненное слово СМЕРТЬ задуло своим чуть слышным ледяным дыханием едва вспыхнувшую радость, едва тлевший огонек надежды беспощадно залил дождь. Потом слезы высохли и только резали саднившее от крика горло, когда она глотала их сухую соль. Даже сейчас, когда все уже позади, когда она уверена, что если зайдет в соседнюю комнату, то услышит его спокойное, ровное дыхание, даже сейчас эта боль кромсает душу. А все из-за проклятой памяти: мы слишком мало забываем, оттого и стареем. Ведь возраст - это всего лишь наслоение воспоминаний, образов, слов, чувств, запечатленное прожитое.
Скалли постояла у окна еще немного и решила, что душ и хороший сон - это все, что ей сейчас нужно. Незачем вспоминать, если это ранит. Завтра в окно заглянет огненное солнце и осветит все сиянием нового дня. Хотелось верить… В комнате было прохладно, но Дана чувствовала невыносимую духоту, от которой не было спасения в контрастном душе. Это было не тепло, а жар, удушливый жар от тлеющего пепла ее души.

Негромкий, осторожный стук в дверь заставил Скалли инстинктивно вздрогнуть. Она не спала, медленно узнавая серый, болезненный лик бессонницы, который утром отразится в зеркале лишь едва заметными темными кругами под глазами. Голова была тяжелой, глаза слипались, но под веками словно хрустел мелкий песок, не давая сомкнуть глаз и уснуть. Кобура по обыкновению лежала на прикроватной тумбочке. Дана взяла пистолет и неслышно приблизилась к двери.
-Кто здесь? - спросила она уверенным, чуть хрипловатым голосом.
-Скалли, это я… Я тебя не разбудил? - сбивчиво пробормотал Малдер.
Дана открыла дверь, пропуская его в номер. Никакого удивления, никаких вопросов. Она даже не держит будильник у него перед носом, с упреком указывая на светящиеся зеленые цифры 4:03 и ворча что-то вроде: "Тебе известно, который час, Малдер?!".
-Я не разбудил? - повторяет Фокс.
-Нет. Я все равно не сплю. А ты чего? - вяло отвечает она.
-Не могу заснуть. Наверное, гроза… - заспанно предполагает Малдер.
На нем синие пижамные штаны, спускающиеся чуть выше щиколоток, и серая футболка. Он закрывает дверь, и Скалли замечает, что он все еще смущен. Она отчасти тоже. Эта футболка делает его безумно домашним.
-Ты снова читал свою новую настольную книгу про навахо, Малдер? Это не лучший способ заснуть, смею тебя заверить, - Дана улыбается.
-Предлагаешь мне считать серых человечков? - парирует Фокс.
-Ложись, - предлагает она. - Гроза, наверное, скоро кончится.
Скалли в белом махровом халате похожа на призрака, и когда отблески молний отсвечивают от белоснежной ткани, ее рыжие волосы озаряются ореолом, напоминающим нимб. Малдер смеется.

* * *

Все это - лишь оболочка. Самое главное то, чего не видишь глазами.
Антуан де Сент-Экзюпери.

Холодный липкий ветер настойчиво бился в стекла, заставляя их дрожать. Ветки деревьев хлестали по подоконнику, свет висячего фонаря, освещавшего вывеску в мотель, дрожал от ураганного ветра и непрекращающихся потоков дождя. Аризона - такие знойные, жаркие дни и такие холодные, тоскливые ночи. Злосчастный фонарь, наконец, разбился вдребезги, ударившись о стену порывом ветра. Но в темной комнате по-прежнему плясали сполохи искрящихся молний, прорезавших мрак тесного номера сквозь плотные, тяжелые шторы. Малиновые от огня облака озарялись золотыми обручами по краям. Тень от выключенного ночника казалась огромной и заполняла собой половину комнаты, выделяясь большим темным пятном на ослепительно-яркой белизне подушки. Гром прогрохотал где-то вдалеке, наверное, на соседних холмах, и принес с собой новую череду огненных вспышек. Нехитрые узоры на тонком, вытертом коврике словно оживали, освещенные небесным пламенем. Светлые полосы на темном потолке быстро пробегали и скрывались в уголках комнаты. Именно в такие ночи бессонницы ткут бесконечные мысли, тягучие, как горький мед. Где-то за окном хрустнула ветка и с треском рухнула на что-то металлическое.
Скалли непроизвольно открыла глаза, удивляясь собственному бессознательному страху, но сразу же почувствовала сильную ладонь напарника, гладящую ее руку. За эти полчаса молчания она уже почти забыла, что он тихо лежит рядом поверх покрывала, пытаясь излить темноте свои мысли, смутные чувства, непонятные страхи и гложущую боль, вызванную сомнениями. Дана положила голову на плечо Малдеру, забыв о сдержанности и профессионализме, и тут же почувствовала, как его голова медленно и легко опускается на ее макушку. Малдер мягко улыбнулся, понимая, какие барьеры пришлось преодолеть его партнеру, чтобы решиться на этот неосторожный жест нежности. Скалли вернула ему улыбку, надеясь впрочем, что он ее не заметит. Они часто вот так улыбались друг другу, "через плечо", в перерыве между постоянными поисками, на коротком отрезке между вечером пятницы и долгими часами до утра понедельника.
-Скалли, ты зря мерзнешь. Укройся хотя бы покрывалом, я сейчас встану… - Фокс поднялся и поймал ее испуганный взгляд. -Эй, что случилось? - Он обежал кровать и присел на корточки с ее стороны. - Я всего лишь хочу, чтобы ты передвинулась на мое место, пока я откину покрывало для тебя…
Подумав, он добавил:
-И сразу вернусь.
Она кивнула и послушно подвинулась. В следующую минуту мягкое покрывало уже обволакивало Скалли приятным теплом. Малдер по-прежнему лежал поверх покрывала, закинув руки за голову и наблюдая, как появляются и исчезают тени на потолке. Дана коснулась пальцами висков, стараясь унять призрачную головную боль. Малдер мгновенно среагировал и потрогал ее лоб, после чего облегченно вздохнул.
-Малдер, помнишь, ты как-то сказал, что я никогда в жизни ничего по-настоящему не боялась? - нарушила молчание Скалли. Он повернулся к ней и внимательно и немного встревожено посмотрел в серьезные голубые глаза. Скалли показалось, что она уже знает, что он сейчас скажет.
-Я боялась, Малдер. Боялась, что я чего-то не смогу, боялась, что я плохой агент, плохой врач, плохой напарник…
Фокс приложил палец к ее губам и, закрыв глаза, покачал головой.
-Только не последнее… Ты же это знаешь, - мягко упрекнул он. - Ты очень хороший агент и прекрасный напарник. Ты терпела меня восемь лет, Скалли. То есть и сейчас, конечно, терпишь…
-Нет, Малдер, я не об этом. Я боялась любой неудачи, боялась показать любую свою слабость, боялась осознать, что, возможно, сделала неправильный выбор, придя в ФБР… - Она вздохнула. - Мне было очень трудно без тебя, очень плохо. -Я понимаю. Я все знаю… Но теперь-то ты не боишься? - Малдер испытующе посмотрел на нее. Он думал, что она имела в виду: месяцы его отсутствия или свою жизнь до ФБР. Робкая надежда на последнее казалась слишком смелой для Призрака мечтой.
-Я не знаю, что у меня есть в жизни. И по-настоящему не знаю, чего я жду от своей жизни, а она проходит. Мне некогда остановиться, чтобы обдумать это. А, может быть, я и не хочу думать об этом… Я уже не сомневаюсь в своем пути, в нашем пути, но все же…
Дана беспомощно посмотрела на сонного мужчину.
-Это все ночь, Скалли. Гроза, бессонница, дождь, холод и одиночество. Только и всего. Ты же знаешь, что в такое время в голову лезут всякие мысли. Не думай об этом сейчас, поспи лучше. Я с тобой.
Малдер перевернулся на бок и закрыл глаза, чтобы она видела его спокойное, уверенное, беспечное лицо. Он же не знал, что в складках губ она прочтет горечь, а в напряженно сведенных бровях - усталость.

Окружной морг
Финикс, Аризона
30 ноября 2001
8:15 a.m.

Уже немолодой афроамериканец в бледно-голубой медицинской рубашке с короткими рукавами, в просторных белых брюках и мягких туфлях того же цвета вошел в прозекторскую и со звоном закрыл металлическую дверь.
-Где прозектор? - даже не представившись, поинтересовался он.
-Его не будет. Я полагаю, вы динэр? (6) - в таком же тоне ответила невысокая рыжеволосая женщина, чье одеяние отличалось от костюма вошедшего мужчины только пластиковым щитком на лице.
-Прошу прощения? - запоздало отреагировал мужчина.
-Специальный агент Дана Скалли. Прозектора не будет, других ассистентов тоже. Готовьте тело, - распорядилась она.
-Вы патологоанатом? - засомневался он. - О, простите, Патрик Макмерфи.
Скалли раздраженно натянула перчатки, в свою очередь, сомневаясь, успеет ли она вовремя разобраться с полковником Самтером. Латекс противно заскрипел, соприкасаясь с кожей.
Макмерфи надел голубую шапочку на бритую голову и тоже взялся за перчатки. Через минуту алюминиевый "поднос" с мистером Самтером лениво выехал из холодильной камеры. Предварительно взвесив тело, Скалли помогла Макмерфи перетащить труп на высокий и узкий анатомический стол из блестящего алюминия с несколькими желобами для стока крови и других жидкостей. Динэр установил несколько маленьких никелированных краников и поднял края стола, создавая дренажный эффект для сохранения пола чистым. Дана молча наблюдала, как умело он подложил под спину полковника специальный резиновый блок, похожий на кирпич, и теперь грудная клетка полностью просматривалась, тогда как руки и шея "пациента" были откинуты назад. Скалли проверила имя трупа, взглянув на бирку, свешивавшуюся с пальца, и одновременно прочитала имя на браслете. Вообще-то это была работа прозектора, но за неимением последнего, это пришлось делать ей.
Она включила диктофон, и началась размеренная, четкая работа.
-Джон Дэниэл Самтер. Мужчина. Белый. Сорок восемь лет. Рост 5 футов 8 дюймов (1,78 м), вес на момент начала вскрытия 176 фунтов (80 кг). Начинаю осмотр внешних поверхностей - патологий нет. Кожа чистая.
Скалли взяла тонкий срез, предварительно смочив участок бетадином, и опустила его в банку с 10%-ным раствором формальдегида. Надрез был сделан с такой точностью, что крови почти не было. Макмерфи фиксировал все в блокноте, сверяясь с диаграммами, прикрепленными к графитовой доске.
-Перехожу к вскрытию грудной клетки, - произнесла Скалли в микрофон.
Макмерфи выбрал нужный скальпель и сделал основной глубокий надрез в форме буквы Y. Струйки крови потянулись от каждого плеча к грудине, а оттуда через всю брюшную полость вниз с легким отклонением, чтобы избежать повреждения пупка. Дана небольшим скальпелем быстро очистила разрез от кожи, мелких мышц и мягких тканей. Теперь вся грудная клетка, включая ребра, возвышалась над блоком. Запах мышц можно было сравнить разве что с запахом сырой говядины.
Динэр подал Скалли электрическую пилу, и она с легкостью вскрыла ребра, так что они уже не прикреплялись к остальному скелету. С помощью Макмерфи она извлекла некоторое количество мягких тканей и снова скальпелем очистила разрез от кожи. -Строение костей в норме, открытый перелом левой ключицы и левой руки. Ребра в норме. Начинаю исследование внутренних органов. Надо изолировать пищевод.
Дана повернула висящую над столом лампу и направила ее вертикально вниз. Она сняла сердечную пленку, чтобы обнажить легочную артерию, идущую к сердцу. В образовавшееся отверстие в легочной артерии необходимо было вставить палец, чтобы проверить на наличие тромбов.
-Сердце. Масса…, - она осторожно положила на весы полый мышечный орган, обеспечивающий жизнь, но такой безжизненный сейчас, - масса 0,8 фунта (330 г). Единственным отклонением от нормы можно считать явное нарушение деятельности попеременного сокращения (систола) и расслабления (диастола) сердечных мышц. Я не могу с точностью назвать причину этого, но предполагаю, что травматический и болевой шок, вызванный происшествием, обусловил нарушение сердечной деятельности. Необходимо также учесть возраст пациента. Никаких следов тромбоза не обнаружено.
Скалли выключила диктофон, заметив, что динэр готовит инструменты для вскрытия брюшной полости.
-Макмерфи, давайте закончим сначала с грудной клеткой…
Он кивнул, и Скалли снова нажала на запись.
-Легкие относительно в порядке, учитывая обычные возрастные изменения. По-видимому, Самтер не курил. Секунду… - в ноздри пахнуло острым запахом серы. Скалли отошла на шаг назад, всматриваясь в пронизанные красной сетью бронхиол и сосудов легочные мешки сквозь пластмассовые очки. - Какой-то белый налет, посмотрите, Макмерфи…
Динэр небрежно взглянул, куда она указывала.
-Словно какой-то порошок… Не особенно мелкий, - задумчиво произнес он.
-Пепел… Похоже на пепел, не так ли? - обрадовалась Скалли, подобрав нужное сравнение.
-Не знаю, агент Скалли. Никогда не сталкивался… - пробормотал Макмерфи, наблюдая, как Дана осторожно счищает крупинки "пепла" в заранее приготовленный пластиковый пакетик.
Острый 18-дюмовый нож разрезал правое легкое на несколько ломтиков, толщиной около сантиметра.
-Макмерфи, где нити?
-Сейчас… Держите, Скалли.
Яремная вена и несколько крупных артерий мгновенно оказались перевязанными, чтобы потом их легче было обнаружить для введения бальзамирующей жидкости.
-Гортань и трахея полностью открыты изнутри. Гортань значительно повреждена… Я бы даже сказала, от нее мало что осталось. - Скалли взяла хирургические ножницы. - Вырезаю щитовидную железу. Она немного увеличена, но скорее всего это по причине авитаминоза. Приступаю к удалению пищевода.
Она переместила трахею немного вниз и извлекла оставшиеся органы грудной клетки и диафрагму специальными ножницами с закругленными концами. Никаких нарушений, все так, как и должно быть у сорокавосьмилетнего мужчины. Только вот "пепел" и запах серы…
-Агент Скалли, а что мы ищем, если не секрет? - негромко спросил Макмерфи.
Дана, не отрываясь от работы, пожала плечами.
-Простое вскрытие. Этот человек попал в аварию, вот и все.
-И давно Бюро занимается дорогами? - съязвил динэр, но, поймав обращенный к себе испепеляющий взгляд Скалли, поспешил ретироваться.
-Я начинаю вскрытие брюшной полости вырезанием брюшной мышцы. Теперь органы пищеварения и мочевой пузырь прикреплены к скелету только связками таза.
Одно движение скальпеля оборвало это соединение. Макмерфи поместил извлеченные внутренности на специальный столик в ногах трупа.
-Наблюдается скопление жировой ткани над почками…
Динэр быстро взвесил удаленные почки и разрезал их в длину пополам тонким лезвием для отправления в формалиновую банку для фиксации, не забыв прикрепить соответствующий ярлычок.
-Печень в норме, - удивленно констатировала она, отключая диктофон.
-Я собираюсь проделать то же самое с кишками. Приступайте, потом займусь мозгом.
Скалли отошла к большой раковине, находящейся в другом конце прозекторской, и устало сняла перчатки. Она пребывала в полнейшей растерянности. Тело было в полном порядке за исключением незначительных нарушений, обусловленных возрастом, и переломов, естественных после такой аварии. У нее была только одна причина поблагодарить Бога - у нее был ассистент, который… сейчас займется промыванием содержимого кишечника мистера Самтера. Вообще-то, это его прямая обязанность, но Дана не привыкла иметь помощников, не считая, конечно, Малдера, без конца глотавшего таблетки для людей, боящихся летать, когда сопровождал ее на вскрытиях. Только это помогало ему сдерживать приступы тошноты при виде растерзанных трупов. Она вспомнила Ленгли и тихонько хмыкнула.
-Знаете, Скалли, если прозектор довольно удачлив, то может статься, что пациент не принимал никакой твердой пищи за несколько часов перед смертью, ну а если нет, то содержимое его живота быстро убедит прозектора, что сам он вряд ли сможет есть тушеное мясо в ближайшее время! - Макмерфи громко расхохотался по пути к другой раковине, поменьше и предназначенной как раз для этой цели.
Дана не отреагировала. Справа от нее зашумела бегущая вода, под струей которой полоскались внутренности полковника. Непереваренная пища незаметно сбегала в особое отверстие. Макмерфи достал ящик, стоявший под отверстием, и инстинктивно отвернулся. Пожалуй, этот запах желудочной кислоты превосходил все остальные по своей интенсивности. Внутренняя слизистая оболочка кишечника тотчас же отправилась на "разделочный стол".
-Взгляните, Скалли. По-моему, ничего особенного, - заключил он прежде, чем отправить оболочку в формалин. А что особенного может быть в кишечнике незадачливого водителя, подумала Скалли, чувствуя, что начинает злиться. Не на динэра, конечно. Она сейчас многое бы отдала, чтобы знать, где носит Малдера. Сидит, наверное, себе с шерифом в удобном кабинете…
-Агент Скалли, я знаю несколько патологоанатомов, которые носят с собой собственный скальпель и прочие инструменты, - Макмерфи в который раз безуспешно пытался завязать разговор.
-Я ношу с собой Sig Sauer, с ним удобнее, - улыбнулась Дана. - Вы закончили?
-Да. Будете осматривать мозг?
-Да, подготовьте его.

Макмерфи неторопливо зашивал тело толстой бечевкой, какой зашивают баскетбольные мячи, после споласкивания водой из шланга и тщательной работы губкой. Он уже закончил с головой, и теперь трудился над аккуратной буквой Y. Внутренние органы покоились в мусоросжигателе. Леди из ФБР ушла минут десять назад, но ей уже дважды звонили… Странная женщина, решил он, чересчур независимая…

Полицейское управление
Финикс, Аризона
30 ноября 2001
9:21 a.m.

"Ты можешь помнить только один потоп,
но множество их было прежде".
Платон.

Серо-голубое трехэтажное здание с тонкими белыми колоннами в колониальном стиле расположилось в центре увядшего цветника, окруженного старыми развесистыми деревьями. Некогда пробуравленную толстыми корнями землю похоронила под собой громада асфальта под цвет здания. Среди здешних окраинных построек преобладали небольшие, аккуратные домики в два этажа, и полицейское управление с развевающимся на ветру звездно-полосатым флагом казалось небоскребом. Рядом была маленькая огороженная парковка для служебных машин, что для глухой окраины Финикса было делом неслыханным.
Малдер легко нашел себе местечко на углу здания, справедливо полагая, что не нужно сразу портить отношения с местными копами, пользуясь их стоянкой. Припарковав арендованный форд, он взял тоненькую папку, полученную накануне от Скиннера, и поднялся по низким, сбившимся ступенькам.
Офицер лет тридцати в светлой форме со значком полиции Финикса внимательно оглядывал незнакомца из Вашингтона. Малдер заметил, что парень слегка насторожен, но вскоре отмел подобные подозрения, увидев такую же внимательную, сосредоточенную улыбку на открытом молодом лице. Фокс подумал, что его черный официальный костюм напротив светлой одежды полицейского выглядит весьма символично, и тоже принялся разглядывать копа. Черные коротко стриженые волосы, открывающие широкий лоб, крупный нос, красивые, полные губы, на которых еще не исчезли следы улыбки. Впечатление от внешности офицера портили только скулы, пожалуй, чересчур узкие для таких крупных черт лица. Но серьезные, блестящие глаза завораживали своей глубиной. Такой твердый пристальный взгляд, казалось бы, не соответствовал возрасту полицейского.
-Специальный агент Фокс Малдер, Федеральное Бюро Расследований, - представился Фокс, привычным жестом доставая удостоверение.
-Грег Купер, - лаконично ответил полицейский.
Обстановка кабинета была самой обычной для полицейских управлений: широкий письменный стол, несколько стеллажей и небольших книжных шкафов, заполненных в основном папками. За одним из стеллажей, словно за специально устроенной перегородкой располагался маленький столик. Малдеру был виден только край его, но он подумал, что здесь полицейские собирались хлебнуть кофе.
Не услышав приглашения сесть после традиционного рукопожатия, Малдер немного смутился под пристальным взглядом хозяина кабинета.
-Можно мне задать вам несколько вопросов относительно гибели Джона Самтера? - осторожно начал Малдер, придвигая стул для себя.
-Бюро будет расследовать это дело? - усмехнулся Купер.
-Это кажется вам странным, не так ли? - ответил вопросом на вопрос агент.
-Честно признаться, нет.
По его нетерпеливому тону можно было судить, что он спешит перейти ближе к делу. Но у Малдера было много времени.
-Почему?
-А вам часто приходилось слышать, чтобы машины с выключенным зажиганием трогались с места да еще и разбивались, убивая своих хозяев? - Грег переплел пальцы, глядя на федерала.
-А вам? - отвечать вопросом на вопрос стало хорошей традицией.
Полицейский замолчал и, переведя дыхание, достал из ящика стола папку, которая показалась Малдеру не толще его собственной.
-Вот что написали по этому делу наши эксперты, агент Малдер.
Но спецагент даже не взглянул на протягиваемые документы.
-Такое уже было, офицер? Правда?
Два высоких темноволосых мужчины смотрели друг на друга, словно испытывая взгляд на прочность.
-С тех пор, как проложено это шоссе, оно будто притягивает к себе несчастные случаи… Что вы можете сказать на это, Купер? - сказал Малдер, понимая, что до сих пор не знает его звания.
-Аварии везде случаются, агент Малдер… - протянул полицейский.
-Да. Мне и моей напарнице спецагенту Дане Скалли поручено вести это дело. - Увидев безмятежное выражение лица Грега, Малдер добавил - Полиция отстраняется от расследования.
Купер заметно побледнел, но в ту же секунду справился с волнением и уже спокойно продолжал:
-Вы, наверное, захотите осмотреть автомобиль мистера Самтера. Вообще-то, скорее всего он уже в гараже вдовы Самтер, но мы можем предоставить вам заключение экспертов. Да… и еще, агент Малдер, если вам понадобится помощь или люди, вы можете на нас рассчитывать.
Он дал понять, что разговор окончен. Вообще-то, Малдер и пришел только ради того, чтобы поставили галочку и передали ему все материалы по делу. Обычно полицейские чувствовали неподдельное облегчение с переходом дел в руки федеральных властей, но, видимо, здесь был другой случай, потому что Малдер не заметил в глазах Купера и доли радости. А точнее, он в них ничего не заметил, так как эти глаза ничего не выражали. Только ледяное спокойствие и безразличный интерес, как бы нелепо это не звучало.
-Спасибо. Надеюсь, нам не придется воспользоваться вашей щедростью, - без доли сарказма ответил агент.
-Успехов, агент Малдер!
-Всего хорошего, офицер.
Малдер взял папку из рук Купера и уверенно зашагал по коридору. Он решил, что с федеральным агентам мог поговорить и кто-нибудь поважнее, но тут же вспомнил, что звание Грега Купера по-прежнему загадка. Единственное, что Малдер точно понял - это не единичный случай. Такое уже было.
Интересно, что там у Скалли, думал он, извлекая из кармана сотовый. Поразмыслив немного, он засунул телефон обратно, вспоминая вчерашний вечер. Малдер шел по длинному холлу, слушая эхо собственных гулких шагов по новому линолеуму, и его не покидали мысли о том, что же все-таки происходит с ними обоими. Они уже давно не стеснялись своей боли, почти не закрываясь друг от друга. Они вдвоем переживали каждое падение, но для этого им не нужно было ничего говорить. Когда слезы прорывали плотину сдержанности, достаточно было просто опрометчивого объятия, чтобы на несколько блаженных минут забыть обо всем и утонуть в успокаивающем тепле. Теперь для них обоих стало таким обычным, просто придти и, не говоря ничего, посидеть вместе. И это молчание в зыбкой тишине, пронизанной только тусклым светом и дыханием друг друга, казалось красноречивее любых слов. Они остро нуждались в этом молчании, потому что все было понятно с убийственной ясностью, которая ударяла, словно тяжелым обухом. И жить с этой ясностью значило жить, зная всю правду мира. Жестокую, обнаженную правду, как бывает, когда внезапно лед тает, и черная, мерзлая земля предстает во всей своей безжизненности. Жить с этой ясностью значило избавиться от всех своих иллюзий. Малдер гнал эти мысли так же исступленно, как прогонял воспоминания, приходившие по ночам. Но он слишком устал, чтобы лгать Скалли, не показывая своей боли и не замечая ее горечь. Силы убывали, они оба чувствовали, что жизнь убегает из них по светлым дорожкам слез, ледяной ветер поглощает неровное, дрожащее дыхание жизни, готовое вот-вот оборваться. И то, что сейчас оба старались воскресить, в действительности было давно похоронено.

Мотель "Каньон Покоя"
Финикс, Аризона
30 ноября 2001
12:14 p.m.

Уютное тепло от чашки медленно растекалось по всему телу, отзываясь приятным покалыванием. Дана сжала чашку еще крепче и, почувствовав нестерпимый жар в ладонях, отпила немного кофе. Она смотрела на свое отражение в блестящей черноте и улыбалась непонятно чему. Может, тому, что прошлое потихоньку возвращается, а, может, тому, что оно безвозвратно ушло. Отрываясь от вполне самокритичного созерцания собственного отражения, Скалли наблюдала, как увлеченно ее напарник излагает свои мысли, касающиеся нового дела, и одновременно мечется по тесному номеру. Иногда их взгляды встречались, и Скалли ловила отблески неведомого огня, которым искрились глаза Малдера, и который, пропутешествовав через всю комнату, тонул в ее взгляде.
-Итак, у нас нет ничего, кроме таинственного вещества, по внешнему виду напоминающего пепел… - рассуждал Фокс. - Им были заполнены легкие Самтера? - Он на мгновение остановился.
-Не совсем, Малдер. Этот порошок покрывал легкие, как бы составляя тончайшую оболочку. Я уже отправила образец на экспертизу, - пояснила Скалли.
-Твое мнение?
Дана развела руками, чуть не расплескав кофе.
-Трудно сказать. Если бы мы обнаружили это в легких… Но, может быть, это и был пепел или какая-нибудь пыль, которая попала на легкие из-за полностью разрушенной гортани. Порошок просто устилает альвеолы, это может быть вызвано внутренним кровотечением - он прилип к влажной от крови поверхности. К тому же, Малдер, поверхность легких и без того достаточно увлажнена, чтобы такое имело место. Впрочем, я думаю, лучше дождаться мнения экспертов, - заключила она. Малдер смотрел в окно невидящими глазами, и на первый взгляд могло показаться, что он совсем не слушает.
-Скалли, от чего он умер? Потеря крови?
-Асфиксия, Малдер. Он задохнулся вследствие перелома гортани. Хотя я допускаю, что если бы этого не произошло, в конечном итоге он бы умер от многочисленных травм. Это был только вопрос времени.
-М-да… - протянул Малдер, - Скалли, я просто уверен, что такое здесь не в первый раз.
-Что сказали в полиции?
-Это был единственный вопрос, который я задал здешнему копу, Грегу Куперу. И ответа, как ни странно, не получил.
Скалли, все здесь делается вот с такого молчаливого согласия… Он даже не пытался возразить или соврать. Между прочим, предложил нам помощь, - многозначительно заметил он.
-То есть он полагает, что она нам понадобится? - полуутвердительно спросила Дана.
-Он знает, что я знаю. Вот и не вмешивается, - с уверенностью предположил Фокс.
Скалли отставила чашку и встала. Настало время решающего вопроса.
-Знаешь что? Малдер, мне кажется, я заслужила немного доверия. - Твердо сказала она, копируя его прежнюю интонацию. Он улыбнулся. Доверие…
-Скалли, я так тебе доверяю, что, по-моему, тебе даже неприлично об этом говорить.
Это было сказано скользь, между делом, как и все короткие ремарки Малдера, но Скалли захотелось увидеть его глаза в тот момент. Когда она взглянула на него, Фокс уже снова уставился в окно. Заметив его задумчивость, ей ничего не пришло в голову, кроме как повторить свой вопрос. Малдер удивленно и как-то странно посмотрел на напарницу, вырванный из воспоминаний и еще не успевший включиться в прерванный кратким замечанием разговор.
-Все в порядке? - негромко спросила Дана, боясь разорвать тишину.
-Конечно, - голос снова был бодр и полон энтузиазма. - Я имел в виду, что я знаю, что это уже было.
Скалли сделала вид, что поверила, только бы прекратить это чертово смущение. Малдер снова нырнул в свои мысли. Он думал над ее словами, такими простыми и такими верными. Она заслужила гораздо больше его доверия, Скалли вообще заслуживает большего. Это была одна из тех неотступных мыслей, которые непременно вызывали яростные уколы совести. Пару лет назад он ни за что не замолчал бы так посреди разговора, окунувшись в себя, а сейчас было как будто уже все равно. Молчать, говорить, работать… Они в любом случае закончат это дело, вернутся в Вашингтон, и все начнется с начала. После всего, что произошло, было даже как-то обидно возвращаться в привычное русло, о котором они так мечтали. Малдер понял, наконец, главную причину своего замешательства, недоумения, своего потерянного состояния. Он хотел перемен.
-Поехали, осмотрим машину? - предложил он.
Скалли медленно очнулась от пребывания в прошлом и, кивнув, взяла плащ.
-Малдер, странно, что машину так быстро осмотрели и вернули миссис Самтер, ты не находишь? - Скалли удивилась, что смогла начать разговор.
-Да уже неделя прошла, хотя… вот то, что ее вернули вдове до окончания расследования, действительно, странно, - согласился Малдер.

Шоссе № 51 Финикс - Тусон
30 ноября 2001
2:05 p.m.

…Мой автомобиль мчится, и я вижу,
как проносится мимо то, что я любил:
книги, что я не прочел,
друзья, с которыми не дошутил,
земли, что я не посетил…
Стивен Добинс "Погоня".

Дорога убегала под колесами темно-синего форда, будто линия жизни. Простая серая дорога,… как и жизнь. Ведь жизнь - это чистое полотно, цвет которого зависит от идущего. А дорога всегда одна, только какими путями мы дойдем до того, что называют счастьем, сколько трудных шагов и долгих пробежек, затянувшихся или наоборот секундных остановок ждет нас на изрезанной морщинами времени дороге… Кто знает? Не всегда легко понять чей-то выбор, особенно когда этот выбор - погоня за горизонтом. Вы когда-нибудь пытались поймать горизонт, обгоняя ленивые облака? Закинуть голову, чтобы не видеть ничего, кроме бескрайнего неба и обнять четкую черную линию, разрезающую здесь и там, как мгновение жизни раскалывает прошлое и будущее…
Жухлые листья укрывали землю, сливаясь с цветом полей. Смерть листьев отдавала свое тепло будущей жизни, погребенной до поры в этой сухой, бедной почве. Чья-то смерть иногда нужна для чьей-то жизни. Сухая и теплая осень совсем недавно коснулась этих мест… Малдер выключил дворники, сметавшие с лобового стекла редкие тонкие струйки моросящего дождика. Казалось, дождь уснул на пустынном сером шоссе, убаюканный в объятиях облаков. Малдер совсем сбавил скорость - торопливость и суета выглядели кощунством на фоне безмятежного осеннего дня. Скалли спала, закутавшись в тонкий плащ, вымотанная бессонницей. Бледные солнечные лучи играли на ее усталом лице, вплетались в яркий водопад волос. Фокс посмотрел на нее, и теплое, обволакивающее чувство уюта нахлынуло на него, отозвавшись в сердце щемящей нежностью. Он закрыл окно, пытаясь сохранить ускользавшее тепло. Дорога, тепло и бессонная ночь немного сморили и его, к тому же очередь Скалли вести машину давно настала, но Малдер только крепче вцепился в руль. Если бы он был один, он распахнул бы окошко, чтобы ветер расшевелил его, а холод позволил думать, но самый дорогой человек в его жизни сладко спал в соседнем кресле…
-Малдер!
Дана резко подняла голову, стряхивая остатки сна, и обернулась к напарнику. Рыжий каскад взметнулся так стремительно, что у Малдера на мгновение перехватило дыхание. Он представил себя маленьким мальчиком, подбрасывающим вверх охапки цветных листьев.
-Что? - улыбнулся он.
-Который час? Сколько я уже сплю? - она сонно моргала, все еще во власти цепкого сна.
-Начало третьего, Скалли. Не волнуйся ты так….
-О, Боже, Малдер, извини, давай, я поведу… Останови машину. - Скалли быстро поправила прическу.
Малдер кивнул, не в силах сопротивляться, и притормозил. Он вышел из машины, слегка опьяненный усталостью, и перелез на заднее сидение. Колеса снова зашуршали по дороге.
-Скалли…
-Что?
-Позвони Куперу, спроси, на каком участке этого шоссе произошла авария…
-Малдер, да ты уже спишь почти… Ты хочешь осмотреть то место? Дождь ведь был, к тому же столько времени прошло…
-Все равно… Может, что-нибудь осталось на коре того дерева? На обратном пути. У тебя есть его визитка?
-Да, Малдер, я позвоню, спи.
-Разбудишь?
-Угу.
Малдер провалился в сон, не услышав ее ответа. Через пару минут Дана услышала его спокойное, немножко хриплое дыхание и увереннее сжала руль. Так было всегда. Она изредка посматривала на него через зеркальце, но неизменно видела лицо безмятежно спящего мужчины. Он редко был таким спокойным и… слабым, морщинки не прорезали лоб, из слегка приоткрытых губ вырывалось сонное тепло. Малдер спал, обхватив себя руками, такой по-детски беззащитный, что Скалли стало немного совестно, что она видит его таким, когда он даже не подозревает, что его душа обнажена, и маска уверенной силы растворилась в теплой воде сна.

-Купер. - Услышала Скалли твердый мужской голос в трубке.
-Добрый день. Я агент Скалли, напарница агента Малдера. Он был у вас утром, - поспешила представиться она.
-Да, да… Что-то случилось? - по его встревоженному тону Дана поняла, что он, словно ожидал этого звонка.
-Ничего не случилось, офицер, - заверила Скалли. - А что должно случиться?
-Я просто поинтересовался, агент Скалли.
-Я… Мы хотели бы узнать, на каком конкретно участке трассы произошла трагедия. Мы не заметили никаких ограждений… - сказала Дана.
-Мм… А куда вы направляетесь? - голос звучал вызывающе… если не сказать угрожающе.
-Офицер, это дело расследуют ФБР, и, насколько мне известно, ваше подразделение отстранено от расследования. В отчете, который вы дали агенту Малдеру, мы не нашли указания на место катастрофы, - Скалли говорила твердо и официально, что не планировалось заранее.
-Вы полагаете, что это была автокатастрофа? А что думает по этому поводу агент Малдер? - Грег по-прежнему избегал ответа, и причина этого молчания была не менее загадочна, чем сама личность полицейского.
-Я, кажется, задала вам вопрос… - напомнила Скалли с совсем не характерной для себя интонацией.
-Сразу же после поворота на восток увидите столб, дальше вы сразу заметите… там дерево все искореженное и очерченный мелом контур - положение тела. Вы, скорее всего проехали мимо. Это все, агент Скалли? - нетерпеливо спросил Купер, словно его оторвали от важного дела.
-Значит, полковника Самтера нашли уже на земле? - удивилась Скалли.
-Э-э… я не совсем понимаю, - признался коп.
-В вашем рапорте значится, что Джона Самтера извлекли из разбитого автомобиля ваши сотрудники, потому что миссис Самтер почему-то позвонила в полицию, вместо того, чтобы вызвать врачей.
-Честно признаться, меня там не было…
-А кто там был? - Скалли начинала злиться.
-Извините, агент Скалли, я вам перезвоню. Срочное дело, - пояснил Купер.
Короткие гудки дали понять, что разговор окончен. Дана раздраженно убрала сотовый и, посмотрев в зеркальце, увидела выспавшегося Малдера. На его лице не было и следа сна, а ухмылка говорила, что он слышал весь разговор.
-Непростой характер, да, Скалли? - заметил Фокс, потягиваясь, насколько это позволяли размеры салона.
-Я тебя разбудила? - обернулась Дана.
-Нет, я отлично выспался. Что он сказал?
-Видимо, мы проглядели то место, посмотрим на обратном пути. Но понимаешь, Малдер, по словам Купера, Джон Самтер лежал на асфальте, когда подъехала полиция. А это… мягко говоря, не совсем согласуется с данными полицейского отчета. Надо обязательно проверить.
-Вот именно. Мне кажется, или нам здесь, действительно, не спешат оказывать всяческое содействие?
Скалли пожала плечами.
-В конце концов, мы сами заявили, что они не имеют никакого отношения к расследованию. Так что помощь - их личная инициатива, которой может и не быть.
Малдер сделал неопределенный кивок в сторону, продолжая размышлять.
-Посмотрим, что скажет миссис Самтер…
-Малдер, а кто пригласил нас на похороны? - недоумевала Скалли.
-Не знаю, Скалли, Скиннер как бы мимоходом заметил это. Да, какая разница? Хотя странно, что женщина хочет видеть представителей властей на похоронах мужа. Но там наверняка будут его коллеги по работе, так что будет возможность задать им пару вопросов.
-Думаешь, то, чем он занимался, имеет отношение к его смерти? - недоверчиво спросила Дана.
-Ну, не знаю… - ответил он.
-Малдер, зачем ей врать? - не унималась Скалли.
-Это значит, что тебе кажется более реальным то, что машина убила своего владельца, чем то, что это козни завистливых коллег или разъяренного начальства, Скалли? - усмехнулся мужчина.
-Я этого не говорила, - возразила Дана и громко чертыхнулась.
-Что? - послышался удивленный возглас с заднего сидения. Если напарница ругалась, то это было нечто более острое, нежели "О, черт!". Правда ругалась она крайне редко…
-Колесо спустилось!
-Прострелили? - Фокс скорчил испуганную мину.
-Не оригинально, Малдер…
-Погоди, я вылезаю… Сейчас все сделаем.
-Ловлю тебя на слове, партнер.

Дана стояла на середине пустой дороги и, укрываясь от солнца ребром ладони, всматривалась вдаль, другая рука покоилась на бедре. Бледные солнечные лучи озорно играли с огненным золотом ее волос, и окруженный солнечным ореолом силуэт казался темным и четким. Спустившееся колесо было давно заменено, и Малдер, прищурившись, стоял, опершись о капот. Он смотрел в ту же сторону, что и Скалли, туда, где смыкается горизонт, и отчаянно жалел, что для восхода уже слишком поздно, а для заката еще слишком рано. И еще он пытался угадать, о чем сейчас думала Дана. И у него почти получилось. Наверное, потому, что дорога и пустота навевали одинаковые мысли двум одиноким людям.
Серая дорога лентой убегала на восток. Женщина размышляла об их дороге, которая тоже уходит куда-то за горизонт и конца которой не видно. Какая из сотен дорог приведет их к неуловимой Истине? А какая друг к другу? И есть ли она, эта дорога… Они оба хотели верить. Нет, они верили…
Скалли обернулась, поймав на себе взгляд Малдера, все еще светящийся тихой, грустной нежностью. Он был так же безоружен и доверчив, как тогда во сне. Никакой профессиональной холодности. Фокс еще только собирался спрятать обнаженные чувства, которые теперь застыли в карих зрачках, словно немой, ласковый упрек. Дана не могла не признать, что он был великолепен в обтягивающих джинсах и джемпере. На ней был бежевый костюм, идеально гармонировавший с осенним пейзажем. Малдер улыбнулся уголком губ, смеющиеся глаза провожали легкое кружение стайки оранжевых листьев. В воздухе пахло прохладной свежестью. Солнце снова сияло в бледной голубизне, и от мокрого после дождя асфальта шел легкий пар. Он струился в воздухе, обволакивая хрупкую женскую фигурку. На секунду Фоксу показалось, что Дана вот-вот исчезнет в прозрачных клубах пара, слившихся с ясным свечением солнца. Он даже слегка приподнялся, но, успокоившись, снова облокотился о капот. Скалли подошла к мужчине, пытаясь прочитать в его глазах ответ на свои мысли. Но видела в их теплой, ласковой глубине только странно грустное счастье, незаданный вопрос и мечту. Дана изумленно улыбнулась этому фантастическому взгляду, он взял ее ладонь в свою и провел указательным пальцем по тонкой впадинке, повыше линии жизни. Он проследил ее до конца с тем же мечтательным выражением лица и загадочной улыбкой. Казалось, его мысли были где-то безумно далеко отсюда…
Неожиданно Малдер вспомнил слова брата Артура Дэйлса. "Сердце тайны или тайны сердца, агент Малдер?" Он блаженно улыбнулся, вспоминая их дружескую пикировку со Скалли, испорченную книгу из архива, обезжиренный рисовый тоффути и то, как они посылали мячи в ночное небо.
-О чем ты думаешь, Малдер? - спросила Дана, слабо пожимая его ладонь и возвращая его из царства фантазий. -Только тайной мы живы, только тайной… (7) - вздохнул Малдер.

Тусон, Аризона
30 ноября 2001
3:26 p.m.

Тем временем машина уже колесила по узким улочкам Тусона, петляя в лабиринте двухэтажных домиков. Осеннее солнце освещало холодным светом плоские серые и коричневые крыши, усеянные спящими птицами. Агенты уже снова поменялись местами, и Малдер свернул на окраину, чтобы в объезд добраться до дома Самтеров.
Здесь было душно, несмотря на окружавшую сухую прохладу, теплая сырость болота окутывала мягкими парами соседнее взгорье. За поворотом начинались виллы и частные коттеджи, отливавшие белизной и комфортом, окруженные развесистыми вечнозелеными деревьями и искусственной травой. Казалось, в этих райских кущах не может быть места для осени, грусти, увядания, смерти. Даже солнце здесь, будто подчинялось однажды утвержденному порядку. Голубоватый дом тонул в зелени, которая казалась слишком неуместной в это время года и вряд ли отражала теперешнее состояние души хозяйки дома.
Невысокая бронзовая ограда поднималась чуть выше белых клумб, пестревших фиолетовым и розовым, и была скорее вопросом декора, чем средством защиты дома. Да и калитку трепал беспокойный ветер, открывая песочную дорожку, выровненную отшлифованными камнями по краям. Пыль от нее разносилась очередным порывом ветра вместе с рассыпавшейся от сухости листвой, пригнанной из-за ограды. Несмотря на милые дорожки и зелень, после пристального осмотра складывалось безошибочное впечатление, что сад был слегка заброшен, словно за ним не ухаживали в течение нескольких недель. Но ставни узких высоких окон с мелкой расстекловкой были отворены, и сквозь вымытые до блеска стекла белели легкие, воздушные занавески.
Малдер аккуратно притормозил у ограды и, выйдя из машины, осмотрелся, закрывая глаза от солнца ребром ладони. -Хороший домик для Марты Стюард… - пробормотал он.
-Ага, только немного подстричь кустарник, - согласилась женщина.
-Как думаешь, Скалли, поминки будут проходить здесь? - спросил Фокс с легким смешком.
-Малдер! - осадила его напарница.
Дверцы форда синхронно захлопнулись, и двое агентов уверенной походкой направились к двери такого белого цвета, словно к ней не прикасались с момента строительства. Скалли постучала в стекло, обрамленное металлической решеткой. Ответ последовал не сразу.
-Федеральные агенты, - отрекомендовалась Дана, услышав шаги за дверью, и предъявила документы.
Щелкнул замок, и на пороге появилась сухощавая женщина без следа косметики на лице. Бледно-желтое платье с крупными белыми цветами свободно держалось на стройной фигуре. Ветер развевал светло-пепельные волосы, что придавало женщине какой-то героический вид, а точнее вид молчаливой скорби. Тонкие губы были плотно сжаты без намека на улыбку.
-Мари Самтер? - спросила Скалли, заранее зная ответ.
-Я все рассказала полиции, мне больше нечего сказать. Я не требую никаких льгот, связанных с положением моего мужа. Меня и так вынудили согласиться на вскрытие, - сухо сказала она.
-Вы не могли бы повторить все это нам еще раз, миссис Самтер? Это необходимо для уточнения обстоятельств смерти вашего мужа. Ведь они были… не совсем обычными, не так ли? - Малдер вел разговор в свое русло, за что получил многозначительный взгляд напарницы.
-Мы остановились, чтобы перекусить… А потом машину ни с того, ни с сего страшно затрясло, мы врезались в дерево, и Джон…
Голос Мари предательски сорвался, и Скалли поспешила на помощь:
-Ваш муж оставался в машине до прибытия полиции?
-Да,… то есть я плохо помню… Не могу вам сказать, - женщина растерянно выдавила улыбку.
-Не можете, потому что не помните точно, или потому что вам не советовали рассказывать? - тут же встрял Призрак, воспользовавшись паузой.
-Я же сказала, что не помню, агент Малдер, - спокойно произнесла миссис Самтер.
Фокс закусил губу и напрягся, что не могло ускользнуть от внимания напарницы.
-Я не припомню, чтобы я представлялся, миссис Самтер.
Его глаза, карии с золотистыми лучиками, идущими от зрачка, буквально буравили бледно-голубые глаза Мари. Взгляд Малдера сейчас не выражал ничего, кроме строгого, неумолимого ожидания. Скалли в который раз поразила его способность быть таким разным: он мог быть ласковым с детьми, дурачиться и шутить с ними, превращая рутинный сбор доказательств в веселую игру, мог быть жестоким и суровым с преступниками, мягким с упрямыми очевидцами, холодным и сосредоточенным с начальством, сильным и уверенным в работе, слепым и безумным в поиске Истины, доверчивым и слабым в минуты откровений, упрямым, злым и ироничным в моменты боли и разочарований.
Наконец, Фокс отступил и кивнул, словно в пустоту.
-Хорошо, миссис Самтер. Но если вы вдруг что-нибудь вспомните, вы можете позвонить мне в любое время, - Малдер протянул женщине свою визитку.
-Спасибо.
-Его могло вытолкнуть, какой-то силой… - тихонько шепнул он Скалли.
-Где мы можем осмотреть вашу машину? - дружелюбно спросила Дана, пытаясь избежать острых углов.
-Она в гараже, я провожу вас. Одну минутку…, - она прошла к двери, скорее всего, ведущей в столовую.
-Мишель, я выйду на минутку, хорошо? Присмотри за Робом.
-Да, мам, - послышался из-за двери полный важности детский голос.
Мари улыбнулась агентам какой-то доброй, сокровенной улыбкой, видимо, вызванной мыслями о детях. Малдер понимающе улыбнулся в ответ и, пропустив Скалли вперед, зашагал по направлению к выходу.
-Мама! - раздался капризный мальчишеский голосок.
Соседняя дверь распахнулась так стремительно, что Скалли предупредительно отскочила. Худой мальчуган с волосами цвета пшеницы в джинсовых шортах и футболке пронесся через всю комнату и резко затормозил в дюйме от матери.
-Почему всегда она главная?! - произнес он тоном уязвленного самолюбия.
-Мне кажется, сначала нужно поздороваться, молодой джентельмен, - укоризненно сказала Мари.
-Здравствуйте, мэм, - Роб натянуто улыбнулся Дане.
-Сэр, - кивнул он Малдеру.
-Отлично, Роб, разберемся, когда я вернусь, - заключила мать и пошла к двери.

…-Спасибо, миссис Самтер. Мы тут сами справимся, - решил Малдер, окидывая взглядом просторный гараж.
-Малдер, может, объяснишь? - язвительно спросила Скалли, когда Мари ушла в дом. - Что ты задумал?
-Обязательно, Скалли. Когда пойму, что к чему. Как ты думаешь, откуда ей известно мое имя? Она мало напоминает всех знакомых мне экстрасенсов.
-Все может быть проще, чем ты думаешь. Возможно, ей звонили из полиции, может быть, сам Грег Купер уведомил ее о нашем возможном приходе, - предположила Дана.
-О, да… Грег Купер, - ухмыльнулся Фокс и склонился над джипом.
Машина лежала на правом крыле, и поврежденная часть ее, то есть то, что от нее осталось, прекрасно просматривалась. Огромная вмятина от удара оказалась ничем не примечательной, внутренний осмотр тоже ничего не дал.
Скалли выключила свет, решив, что больше не на что рассчитывать и не без удовольствия заметив, что партнер в кои-то веки согласен.
-Стоп, Скалли! - закричал Призрак.
-В чем дело?
-Включи сейчас свет и тут же выключи снова, - скомандовал Малдер.
Дана проделала все это, пронзая напарника взглядом, не менее ярким, чем вспышки света.
-Все ясно! Можешь снова включить…
Малдер подбежал к машине, извлек из внутреннего кармана пластиковый пакетик и тонкую щеточку и принялся сгребать в него нечто невидимое, не обращая внимания на недоумение Скалли. Когда пакетик был с треском закрыт, он, наконец, соизволил обернуться к напарнице и торжественно изрек:
-Тот же "пепел", Скалли! То, что ты видела на поверхности легких полковника Самтера!
Фокс восхищенно просматривал содержимое пакетика на свет, но по-прежнему мало что видел.
-Самое интересное, Малдер, что его видишь только ты! Я пошла! - Скалли развернулась и направилась к выходу.
-Постой, я увидел его, когда свет быстро выключился, в проблеске, понимаешь? Это, как частички пыли, этот намного мельче того, который видела ты. Надо будет отправить на исследование, когда получим результаты первого.
Дана махнула рукой так, словно ее это абсолютно не удивило. В животе неприятно урчало. Ничего удивительного - за весь день сэндвич и две чашки кофе… Скалли догадывалась, что если предоставить Малдеру право выбора, то дальше дешевой забегаловки они не продвинутся, но напарник не показывал признаков голода. Они шли по пустой дорожке, засыпанной листвой, когда затрещавший сотовый вывел Малдера из глубоких раздумий.
-Малдер, - ответил он.
-Ваша напарница отправляла на анализ образец некой рассыпчатой субстанции, обнаруженной в легких Джона Самтера…
-На поверхности легких, это важно, - уточнил Фокс.
-В общем, это, действительно, пепел. Он образовался в результате сожжения корней кукурузы и еще пяти-шести сортов травянистых растений, крайне редких в наше время, особенно на территории Аризоны. Там еще какая-то ткань, вероятно, очень плотная. И кожа… человеческая. Да, забыл представиться… доктор Уильям Бронк.
Доктор был явно смущен результатами своего исследования, а Малдер, казалось, только и ждал такого ответа.
-Спасибо, док. Мы нашли нечто подобное в другом месте, только намного мельче. Мне кажется, образцы идентичны… Еще раз большое спасибо.
Малдер задвинул антенну сотового с самодовольной улыбкой. Виртуозным жестом он убрал телефон и пристально посмотрел на Скалли, улыбаясь глазами.
-А теперь, Скалли… Что тебе известно о племени навахо?

Кафе "Rest&Food"
Тусон, Аризона
30 ноября 2001
4:56 p.m.

Жесткие, неудобные стулья были такими низкими, что длинные ноги Призрака никак не хотели умещаться под столом, покрытым зеленой клеенкой. Малдер с аппетитом уплетал жареную картошку со стейком, не без издевки наблюдая, как Дана ковыряет вилкой овощной салат, заедая это хлебом из отрубей. Он заказал себе диетическую колу, чтобы хоть как-то поддержать напарницу в пропаганде здорового образа жизни. На фоне довольного лица Малдера сосредоточенное лицо Скалли больше походило на кислую мину. Наконец, Скалли не выдержала.
-Убери эту улыбку, Малдер, - почти приказала она.
-Какую, Скалли? - притворно недоумевал Фокс.
-Эту наглую, самоуверенную улыбку.
-Не злись, солнышко, хочешь стейка? - миролюбиво предложил он, готовясь к худшему.
Но вместо этого Скалли просто украла пару кусочков картофеля из его тарелки.
-Спасибо, Малдер, - с несколько забавным сарказмом сказала она.
Фокс коснулся салфеткой уголка ее губ, вызвав на ее лице ту прекрасную, чуть смущенную улыбку, которую обожал больше, чем все тайны во Вселенной. Они смотрели в глаза друг другу, и Дана просто купалась в его взгляде. Его рука задержалась на ее губах, и Скалли положила ладонь на эту руку, но, не отстраняя, а поглаживая. Призрак пожалел, что стол такой большой, и он при всем желании не сможет коснуться другой рукой ее щеки. Он только закрыл глаза, целиком отдавшись нахлынувшему чувству. Ее теплое дыхание согревало его запястье, где бешено бился пульс.
-Почему ты спросил про навахо? - негромко нарушила тишину Скалли.
Малдер убрал руку.
-Сначала немножко истории, - объявил он, отправляя в рот очередную партию картофеля.
-Я вся внимание.
-Это крупнейший индейский народ группы атапасков. Селились с северо-запада Нью-Мексико до северо-востока Аризоны и юго-востока Юты. Преобладают земледельческие культы, сопровождаемые ритуальными песнопениями, шаманизм и так называемая "живопись на песке". Развито ткачество. Кстати, Скалли, навахо почти единственное племя, сохранившие древние традиции и главное - язык. 62% индейцев и по сей день говорят на языке навахо. Этот язык использовали шифровальщики еще во Вторую мировую. И здесь, в Аризоне, самая большая резервация навахо в США и одновременно самое крупное индейское поселение в стране.
-Браво, Малдер! Твое изучение "Истории навахо" не прошло бесследно… - похвалила Дана. - К слову сказать, мистер Оксфордская Энциклопедия, если бы я не знала этого лет шесть назад, стервятники славно полакомились бы на просторах красной пустыни! А насчет шифровок, мне еще отец рассказывал. - Дана упорно продолжала изображать из себя уязвленную гордость.
-Нам это очень пригодится, партнер, - лукаво подмигнул ей мужчина.
-Малдер…
-Не волнуйся, навахо - самые гостеприимные люди из всех, которых я когда-либо знал.
"Боже, сбылись мои самые страшные предчувствия…", - подумала Скалли.
-Малдер, я знаю! - закипала она. - Хотя бы скажи мне, что мы ищем? - взмолилась Дана.
-Клянусь, не знаю! Увидим…

* * *

Я помню все, о чем не желал бы помнить; я забываю, о чем не хотел бы забыть.
Цицерон.

И снова дорога. Малдер не любил ездить по городу, наверное, потому, что любил одиночество. Куда больше ему нравились маленькие, затерянные на карте среди гигантских хайвэев шоссе, где до ближайшей заправки много-много миль… Он всегда хотел спросить, что чувствует Скалли в дороге, но никогда не спрашивал. Она все равно не признается и станет утверждать, что с большим удовольствием провела бы часок перед телевизором. Но каким-то шестым чувством Малдер ощущал, что Скалли тоже нравится догонять горизонт. Он посмотрел в ее сторону, наблюдая, как она медленно возвращается в реальность, уходя от своих мыслей, и тоже смотрит на него. Взгляды сопровождались привычным молчанием.
-О чем ты думаешь? - серьезно спросила Дана.
-Мне просто хорошо. И немножко грустно, - быстро добавил он. - Так ведь бывает, часто в самые приятные моменты, не в восторженные, не в безумные, а просто в спокойные, приятные минуты становится странно грустно. Эта непонятная, серьезная грусть, которая почему-то кажется легкой…
Малдер не смотрел на Скалли, даже не ловил ее взгляд в зеркальце, а размышлял, словно про себя. Дана редко видела Фокса таким… философским, серьезным, без обычных ироничных подколов… он, как будто, повзрослел, что ли…
-Так бывает, когда задумаешься, Малдер. Эта светлая грусть позволяет нам в полной мере ощутить прелесть приятного момента. А ты, оказывается, романтик…
Это было сказано с ласковой грустью, Малдер обернулся и улыбнулся какой-то горько-счастливой улыбкой. Ему вдруг захотелось просто уткнуться лицом в ее плечо и помолчать.
-Это осень, Скалли. Осень и вечер…
-Извини, что опускаю на грешную землю, но пока мы еще в городе, не помешало бы заправиться. Я заметила бензоколонку еще по дороге сюда, здесь недалеко… Сверни вот здесь…
Малдер послушно кивнул. Разговор деликатно прикрыли.
-Полный бак, - распорядился Призрак, припарковавшись у ближайшего шланга.
-Будет сделано. Вы пока можете перекусить у нас, - предложил парень в темно-синей робе.
-А на вынос можно?
-Конечно! Руби, обслужи молодых людей!
Малдер скрылся за пластмассовой дверью с такой же синей эмблемой, предварительно осведомившись у Скалли, что она будет.
-Стекло протереть, леди? - парень широко улыбнулся Дане.
-Вы ничего не слышали о происшествии на 51-ом шоссе дней десять назад? - спросила Скалли.
-О каком именно? Там вечно что-нибудь случается, с первого дня, как его проложили… Проклятое место, мэм. - Он прищурился, словно от яркого солнца, и махнул рукой.
-Как вы думаете, почему это происходит? - продолжала Скалли.
-Известное дело, почему… Индейцы там раньше жили, - парень почему-то перешел на шепот. - А вы случайно не из полиции? - усмехнулся он.
-ФБР.
-Оу! - невольно вырвалось у него.
-Все в порядке. Вы нам очень помогли, - поблагодарила она.
Сотовый Малдера задребезжал, и парень извлек шланг из бензобака.
-Телефон Фокса Малдера. Говорит Дана Скалли.
-Меня зовут Крейг Дэвис. Я начальник службы контроля за дорожно-транспортными происшествиями. Агент Малдер попросил меня проверить, сколько аварий произошло до печального случая с полковником Самтером на 51-ом шоссе в этом году.
Передайте ему, пожалуйста, ровно 297 аварий.
-Спасибо. Я обязательно передам. А когда он просил вас об этом? - насторожилась Скалли.
-27 ноября, агент Скалли. Я точно помню, потому что это был вторник - моя смена. Как ни странно, начальство тоже иногда выходит на посты… - вздохнул Крейг.
-Благодарю вас, Дэвис. Всего доброго.
"У меня есть, о чем тебя спросить, Фокс Уильям Малдер!" - почти злорадно подумала Скалли.
-Голодная смерть нам не грозит! - послышался знакомый голос над самым ухом. Дана от неожиданности вздрогнула.
-Малдер! Какого черта?! Крейг Дэвис сообщил, что за этот год на 51-ом шоссе произошло 297 катастроф, не считая случая с Самтером. Можно задать тебе один вопрос, почему я узнаю это от него, а не от своего напарника? - вспылила она. -Скалли, я не был ни в чем уверен и не хотел снабжать тебя непроверенными данными… Но теперь я полностью готов. Каждый год в этом месте случается ровно 298 аварий. Я проверил через базу службы по надзору за ДТП. Каждый год одинаковое количество несчастных случаев, Скалли. Интересно, не правда ли? - Малдер уселся на водительское сидение.
-Ты взломал базу?!
-Ну, что ты, - улыбнулся он. - Зачем есть чужой хлеб? Тебе привет от Фрохайка. - Форд тронулся.
Дана медленно выдохнула.
-А я уже начала было скучать по нему… - как-то бесцветно сказала она.
-Правда? - съязвил Фокс, но тут же взял себя в руки.
-У меня тоже кое-что есть. Парень из бензоколонки сказал, что все это происходит, потому что раньше здесь жили индейцы.
-Я знаю, - невозмутимо ответил Фокс. - Именно поэтому мы и отправляемся в резервацию. Кстати, ровно столько, то есть 298, насчитывал маленький навахский отряд, самоотверженно боровшийся за свою независимость в этих местах.
Он свернул направо, и город остался далеко позади. Желтые листья засыпали дорогу, по которой струился мягкий серо-голубой дымок, словно заметали следы. Дана оглянулась посмотреть через заднее стекло, как убегает назад лента дороги, и вдруг подумала, что листья не просто заметают следы, а, скорее, обрывают нить, по которой пока еще можно вернуться назад. И чем дальше они ехали, чем бледнее становилось заходящее солнце, тем острее женщина чувствовала, что возвращение - тяжелый выбор, которого нетерпеливо ждешь, а потом сомневаешься, правильный ли он, этот долгожданный выбор. Но ей казалось, что у каждого человека обязательно должно быть место, куда бы он смог вернуться.
-Ты не устал? - встревожено спросила Скалли.
Малдер упрямо покачал головой.
-Может, переберешься назад, поспишь? - предложил он.
-Нет, Малдер. А то в таком случае ты будешь за рулем, пока не свалишься…
Неяркие блики играли на его бледном лице, освещая широкий лоб, который прорезала пара тонких морщинок. Малдер пристально всматривался вперед, преодолевая усталость. Скалли видела, как он ломает себя, перебарывает, и ей даже показалось, что он сжимает зубы. Что рассчитывает он найти? Что его тревожит?
-Малдер, на тебе лица нет! Хватит, давай, я поведу, - сказала она тоном, не терпящим возражений.
Призрак надавил на педаль тормоза так резко, что Скалли схватилась рукой за лобовое стекло, чтобы не удариться.
-Извини, Скалли, я не хотел. Ты в порядке? - спросил он.
-Я - да. А вот ты… - озабоченно произнесла Дана.
Они вышли из машины, и Скалли обошла ее кругом. Малдер неподвижно всматривался куда-то вдаль, не отходя от дверцы.
-Малдер…
Она положила руку ему на плечо, и он накрыл ее своей ладонью.
-Посмотри на меня, - попросила Дана.
Но Малдер только закрыл глаза и сделал шаг вперед. На одну секунду у Скалли возникла мысль, почему он не может обнять ее с открытыми глазами, вместо того, чтобы вслепую бросаться в омут. Но ей было все равно, когда она почувствовала широкие ладони на своей спине. Скалли нравилось согреваться его теплом, льющимся мягкими волнами из распахнутого плаща, нравилось чувствовать его дыхание на своей щеке, осознавать, что только она, единственная из шести миллиардов, может дать ему тепло, поддержку, может утешить простым касанием руки, парой слов, неосторожным взглядом, унять закипавшую боль.
-Спасибо… - шепнул он, отстраняясь.
-Малдер…, - сказала она с ласковым упреком. - Тебя что-то беспокоит?
-Ничего не получается, Скалли… Мы другие, совсем другие…
-О чем ты говоришь? - искренне недоумевала она.
-Ты же знаешь… Мы оба знаем. В кого мы оба превратились? В усталых, измученных трудоголиков, когда каждое слово, каждое воспоминание приносит невыносимую боль, и старые раны вновь открываются и кровоточат? Господи, когда это было, чтобы обыкновенная бессонница причиняла такое страдание?! Я боюсь наступления ночи, боюсь остаться один, это даже хуже, чем когда я мучился кошмарами! Скалли, я же знаю, как я выгляжу со стороны! Иметь подобные проблемы в сорок лет…
Холодный ветер трепал каштановые волосы, развевал широкие полы плаща, и это придавало словам Малдера еще большую безысходность. Он впервые за много лет их работы и дружбы говорил о возрасте. Скалли не придумала ничего лучше, чем снова прижать его к себе. Он дрожал.
-Малдер, мы должны преодолеть это. Ты даже не представляешь, сколько в тебе силы. Сколько в нас силы. Надо идти дальше, нельзя останавливаться…
Ее слова текли в него, впитываясь в душу.
-Я страшный эгоист, Скалли. Прости меня, я просто…
Скалли помотала головой, заставляя его замолчать.
-Малдер… Я обещаю тебе, все будет хорошо. Просто прошло еще слишком мало времени. Время - хороший врач.
-А ты - самый лучший, - он печально улыбнулся. - Здесь холодно, залезай, - он распахнул перед ней дверцу машины.

Севернее Блэк-Меса, Аризона
30 ноября 2001
8:12 p.m.

-Малдер, что мы будем там делать на ночь глядя? - ужаснулась Скалли, взглянув на часы. - Мы могли бы поехать туда завтра…нет, завтра похороны полковника Самтера, один Бог ведает, что мы там забыли… - пробормотала она, убедившись, что напарник не просто не слушает ее, а напевает что-то себе под нос. От того напуганного мальчика, который в полном отчаянии исповедовался ей пару часов назад, не осталось и следа.
-Видимо, нам придется пропустить траурную церемонию… - как бы между делом заметил Малдер.
Дана ничего не ответила. Даже при самых благоприятных обстоятельствах они ни за что не успели бы к полудню. Исколесив за день весь штат, они проделали работу, которой им обычно хватало на добрых три дня, и это после бессонной ночи…
Вечерние сумерки, от которых веяло теплом, всегда присущим темноте, медленно сгущались, и Малдеру пришлось включить фары, бледно-желтый свет вгрызался в поздний вечер, крадя у тьмы кусочки дороги, высохшие кустарнички, зловеще белеющие указатели, которые встречались им все реже и реже. Дана щелкнула выключателем, и в салоне повеяло мягким, уютным полумраком, от которого еще больше клонило в сон под тихую музыку Scorpions. Она положила под голову свитер Малдера и, закрыв глаза, свернулась калачиком. Фокс с нежностью посмотрел на дремавшую напарницу и убавил громкость. You were born just to loose or to win, to be someone's child and the wind to leave between your mind and feelings... (8).

Глубокий голос Клауса Майне неторопливо рассказывал мужчине, сидящему за рулем казенного форда, историю самого близкого для него человека, сейчас так безмятежно спящего на заднем сидении… Ему вдруг захотелось выключить радио, остановить шум двигателя, шорох мелкого моросящего дождя по сухой листве, чтобы услышать ее дыхание, чтобы чувствовать каждый ее вздох, самому вдыхать воздух, пронизанный ее спящим дыханием. Между разумом и чувствами… эта дилемма, наверное, и тысячу лет назад тревожила человечество. Малдер чувствовал, что нужен ей, и, видит Бог, как она была нужна ему! Каждую секунду, с каждым вздохом, с каждой преодоленной милей они становились ближе и ближе. Это было эгоистично, но он скучал по ней даже сейчас, когда она тихонько спала, скучал по ее мягкому, спокойному голосу, по ясной улыбке, наполнявшей его непонятным теплом, по глубоким голубым глазам, в которых он неизменно находил свое смущенное отражение.
Дана подняла голову, спросонья не поняв, откуда взялся мягкий серый малдеровский свитер, и почему свет снова заботливо погашен, почему Малдер едет совсем медленно.
-Малдер… Долго еще? - невнятно пробормотала она.
-Приехали, солнышко, - машина свернула на каменистую дорогу, ведущую к крайним домам поселка. Их удивленным взорам предстала громадных размеров грязно-зеленая табличка с надписью:


Notice!
All ceremonies are closed to non-indians(9)

Скалли зевнула и быстро села, с недовольством оглядывая в зеркальце свою заспанную физиономию и сбившуюся прическу.
-Скалли, твои волнения абсолютно напрасны - ты великолепно выглядишь, - с улыбкой
сказал Призрак, перегнувшись через водительское кресло.
-Зачем ты врешь? - почти смеясь, спросила Дана.
Ей не хотелось заниматься макияжем при Малдере, и она всего лишь привела в порядок волосы.
-Для меня ты всегда будешь прекрасна, - просто сказал Малдер.
-А ты для меня, - неожиданно для самой себя произнесла Скалли и тут же умолкла.
Они проехали два куполообразных хогана и остановились у какого-то свежевыкрашенного фургона. Дану неприятно поразил громкий, заливистый лай обступивших машину собак, вокруг которых взмывалось серое облачко пыли.
-Малдер, ты, кажется, говорил что-то о гостеприимности этих людей… - напомнила женщина, с опаской косясь в сторону своры.
-Скалли, я тебя умоляю, прекрати говорить "эти люди"! Это не печально известное тебе по опыту Нью-Мексико, где свято чтут обычаи анасази и называют бледнолицых "человек". То есть, они, конечно, тоже чтут, но все же… Это Аризона, и это резервация, у них есть машины, телевизоры, может быть, даже электронная почта. Они согласились нам помочь, и этого вполне достаточно. К тому же навахо и вправду очень дружелюбный народ, - не сдавал позиции Фокс.
-Хэй! - раздался низкий мужской голос. - Так-то вы встречаете гостей? - прикрикнул он на собак, после чего те, поджав куцые хвосты, разбежались прочь.
Малдер подхватил легкую спортивную сумку, глазами попросив Скалли взять его свитер. Агенты одновременно вышли из машины, и дверцы синхронно захлопнулись.
-Йата-хе! - с улыбкой произнес Малдер, подняв руку в приветственном жесте.
Скалли робко повторила те же слова, надеясь, что ничего неприличного ее непредсказуемый напарник сказать не мог, и в который раз изумляясь образованности партнера.
-Йата-хе! - ответил мужчина с длинными смоляными волосами с заметной проседью, завязанными в хвост, и вполне современной одежде.
-Это означает "здравствуйте" на языке навахо… - услышала Дана над самым ухом шепот напарника.
-Мы вас ждали, - оповестил их индеец на правильном и чистом английском.
"Так он еще и место забронировал! Я-то думала, что нас с успехом выпихнут отсюда как невежественных бледнолицых". Светлые занавески на окнах были плотно задернуты, на бельевой веревке висела сохнувшая одежда. У соседнего хогана плохо одетые индейские дети гоняли в пыли мяч, не обращая никакого внимания на чужеземцев. Это, действительно, слишком отличалось от виденного в Нью-Мексико…
-Хранитель Огня, это моя напарница Дана Скалли, или попросту Пылающий Огонь. У вас много общего, - Призрак хихикнул. - Скалли, это вождь племени Хранитель Огня, или для друзей Орен Лайонс.
-Приятно познакомиться, леди, - Орен протянул Дане большую, смуглую ладонь, пожав которую, Скалли показалось, что она коснулась доски.
Воспользовавшись тем, что Хранитель Огня отвернулся, чтобы встретить выходившую из фургона женщину, Дана быстро прошептала:
-Малдер, ты свихнулся?! У тебя, вероятно, прозвище Призрачный Лис? Откуда ты его знаешь?
-Связи, Пылающий Огонь, связи… Ты же видела такое в Нью-Мексико с Альбертом Хостином. Хотя, честно признаться, его фамилия Хольштейн. Это приятель мексиканского вождя, если так можно выразиться, - серьезно пояснил Малдер, наслаждаясь яростью напарницы при звуке ее нового имени.
-Добрый вечер!
Из-за мощной спины Орена Лайонса появилась не очень молодая полноватая женщина, одетая в национальную цветную блузу и брюки. На груди индеанки красовались бусы из крупного бисера и каких-то кружочков, которые показались Скалли засушенными кусочками фруктов. Агенты почтительно поздоровались с хозяйкой.
-Меня зовут Фокс, - представился Малдер, наблюдая ее ироничную улыбку.
Почувствовав сквозившее в ее взгляде недоверие, Призрак показал водительское удостоверение. Скалли отметила про себя, что Малдер не очень-то хотел светиться значком ФБР.
-Дана Скалли, - вежливо сказала Дана, стараясь не вызвать лишних подозрений оттягивавшим кожаную кобуру табельным "Sig Sauer'ом". Она заметила, что Малдер предусмотрительно оставил всю атрибутику Бюро в машине.
-Карен Мейсон. Цветок Лососевой Реки, - назвала себя индеанка. Малдер еле сдержал вырывавшийся смешок, да и то лишь напоровшись на строгий взгляд напарницы.
-Нам… можно войти? - смущенно осведомился Призрак.
-Конечно, - Лайонс указал агентам на соседний хоган.
Карен снова скрылась за дверью фургона, а Малдер и Скалли молча последовали за своим немногословным спутником. Войдя внутрь на первый взгляд глиняного жилища, агенты убедились, что оно вовсе не из глины, а просто стены были так виртуозно сложены из бревен, что у дома не было углов. Земляной пол устилали тонкие циновки, небольшая печка, возвышавшаяся посередине, выходило трубой на улицу через специальное отверстие в крыше. У стены стояло громоздкое деревянное сооружение. Заметив пристальный интерес гостей, Орен поспешил объяснить:
-Это ткацкий станок. Наши настоящие ковры ткут вручную.
Вдруг из темноты, казалось бы, из ниоткуда, появилась смуглая девушка лет семнадцати и, потупив глаза, вежливо сказала:
-Стойте. В хогане нужно ходить вот так. - Она прошла от двери слева направо, по часовой стрелке, в ее походке было что-то кошачье. - Как Солнце: с востока на запад, - добавила она и указала на солнечный луч, пробивавшийся сквозь отверстие в крыше. Вход в хоган всегда направлен на восток. А бревна… Так мать носит и оберегает ребенка, - и сложив пальцы, индеанка покачала ими перед собой.
Скалли послушно вернулась обратно к двери и вошла снова, но уже по всем правилам. Малдер, по неизвестно какой интуиции, вошел правильно, хотя впервые слышал о таком обычае.
-Это моя дочь Орхидс, - представил застенчивую девушку отец. - Она учится в колледже, хочет стать адвокатом. Думаю, не возникает вопросов, откуда такой выбор? - с горькой иронией произнес Орен.
Скалли понимающе кивнула, улыбнувшись Орхидс. Подумав немного, Малдер протянул ей руку, но вспоминая позднее этот эпизод, он понял, что этим только смутил ее.
-Нашим гостям нужно передохнуть, Орхидс. Лис, вы будете жить в хогане, слева от моего фургона. Извините за неудобства, но мы не сможем вас разместить вместе с индейцами… таков закон. Вам скоро принесут ужин. Если хотите, можете принять душ в фургоне, - добавил он, глядя на мисс Пылающий Огонь.
-Конечно, спасибо, Орен… или лучше Храни…
-Просто Орен. Мы же цивилизованные люди, - с достоинством заметил он.

Резервация навахо, Аризона
30 ноября 2001
10:41 p.m.

Скалли казалось, что этот день никогда не закончится. "Мой день начинается в окружном морге, но я никогда не знаю, где он закончится…" - зудела в голове приевшаяся реклама дезодоранта. Но сегодня было уже слишком. Мышцы затекли от долгого пребывания в машине, голова раскалывалась от изматывающей боли в затылке и висках. Малдер доедал свой ужин, сидя в метре от нее, именно на таком расстоянии располагались их кровати. На ужин был картофель с какими-то овощами, много свежего, хоть и пресного хлеба и кока-кола.
Вообще-то, в резервации было вполне цивилизованно, судя по одному только количеству машин, стоявших за хоганами. В основном, это были старые, но добротные модели, потертые "пикапы", "джипы" и даже один "форд", настолько облезший, что трудно было определить его первоначальный цвет. Рядом с ним Малдер и пристроил его новенького темно-синего собрата. Душ немножко развеял романтическое очарование жизни навахо, когда Дана обнаружила, что вода едва теплая. Но, в конце концов, все неудобства были преодолены, и Скалли в своей самой длинной футболке из всех имеющихся в наличии в полном блаженстве забралась под одеяло. Отсутствие пододеяльника вызвало у нее лишь разочарованную улыбку человека, который вместо шоколадного получил ванильное печенье.
-Ты устроилась? - спросил Малдер.
-Да, Малдер, только предупреди меня, если в следующий раз тебе захочется романтики, я прихвачу с собой вечернее платье, - с притворным недовольством пробурчала она и уже с закрытыми глазами слышала, как Малдер роется в сумке в поисках чего-нибудь "поскромнее", чтобы отправиться в душ.

Резервация навахо, Аризона
1 декабря, 2001
8:10 a.m.

Малдер сощурился, привыкая к свету после полумрака хогана и вдыхая свежий, холодный после дождя воздух. Он зевнул и с наслаждением потянулся до хруста в позвонках. Дурманящий разум запах свободы смешивался с более банальным, но и более желанным ароматом яичницы и кофе, доносившимся из открытых окон фургона. На нем были простые синие джинсы и легкий черный свитер. Он оглядел себя, насколько позволяло отсутствие зеркала, и услышал бодрый голос Скалли:
-И никакого галстука, агент Малдер…
-Ты быстро… - заметил он, слегка ошеломленный ее видом, охарактеризованным им как "потрясающий".
Черные джинсы, белая кофточка и кроссовки смотрелись на ней удивительно естественно, учитывая ее уважение к официально-деловому стилю. За десять минут, которые Малдер провел за созерцанием восхода, освещавшего холмы на востоке, Дана управилась с переодеванием и легким макияжем.
-Может, мы поздно встали? - оглядываясь на фургон, произнес Малдер.
Скалли усмехнулась.
-Если бы я не растолкала тебя, ты бы еще дрых добрые два часа!
-У нас большие планы на сегодня, Скалли, - с важностью сказал Призрак.
-Просвети меня.
-Я уверен, что тот порошок - дело рук навахо. Я хочу, чтобы Орен подтвердил или опроверг мою версию, - сообщил Малдер. -Ты, конечно, считаешь, что это древнее проклятие…
-У тебя блестящая интуиция!
-И давно ты договорился о встрече? Уж как-то привычно они относятся к нам. Точнее, к тебе…
-Да сразу. Как только получил факс от Скиннера, - ответил он, улыбаясь притворно недовольному удивлению Скалли.
-То есть вся эта суета была лишь прикрытием к основным действиям? Ты знал, что, в конце концов, мы окажемся здесь?!
-Иначе я не стал бы тревожить старика Орена. Но по-моему нас уже заждались… Ты когда-нибудь пробовала эксклюзивные лепешки навахо с салатом-латуком? Можешь мне поверить, это вкусно. - Малдер снова втянул носом воздух.
-Боже, Малдер, порой начинаешь и вовсе забывать, что это такое - проснуться, выйти на свежий воздух, позавтракать простой здоровой пищей…
-…которую тебе кто-нибудь приготовил, Скалли. Моя мечта… - Он на минуту представил себе Скалли, хозяйничающей на его кухне, дымящийся кофе, но тут же отогнал видение.
-Пошли, Малдер, - загадочно улыбнулась Дана, беря его за руку.

-Как вы живете, Карен? - спросила Дана. - Всего хватает? - Она не знала, о чем говорить с этой суровой на вид, молчаливой женщиной.
-Неплохо, мой сын сейчас учится в Колорадо, - Карен окинула гордым взглядом всех присутствующих, наслаждаясь произведенным эффектом. - Как вы уже, наверное, заметили, большинство наших соседей ведут вполне обычную жизнь белых людей. Но мы… мы хотим сохранить то, что завещано предками. Это в крови, Дана. Поэтому, туристы с фотоаппаратами - не самая приятная вещь для меня, для Орена, для тех немногих, кто все еще поет своим детям навахские песни, для которых кукурузная мука - не просто белая труха.
Индеанка печально вздохнула, перебирая сухими, костлявыми пальцами бахрому невзрачного, вылинявшего коврика, на котором сидела. Скалли почувствовала себя виноватой, словно она, как и все эти докучливые туристы, тревожила их покой щелчками камеры.
-Все дети учатся, Фокс. Но самое ужасное, что они начинают стыдиться, что твоего отца зовут Большая Сосна или Великий Сторож… Но дети - это все, что у нас осталось, - добавил Лайонс.
-Здесь очень хорошо, Орен. По-моему, вам отлично удалось сохранить все это, - сказал Малдер, отхлебывая горячий, травяной чай и поеживаясь от внезапного тепла.
Индеанка встала и, немного поискав в старом, почти развалившемся шкафу, извлекла оттуда две накидки-одеяла, чем-то напоминавшие пончо. С улыбкой, которую агенты заметили впервые, она протянула их Малдеру.
-Спасибо. - Он укутал одной продрогшую Скалли, а другую накинул себе на плечи.
Малдер с любопытством разглядывал ткацкий станок, точно такой же, что и виденный ими в хогане. Ему было известно, что у навахо нельзя добиться точного истолкования того или иного символа их культуры. По какой-то причине они не раскрывают смысла, стоящего для них за узорами, камнями, цветами, церемониями, знаками. Как и смысла двух маленьких талисманов, которые Карен подарила ему и Скалли. Она лишь сказала, что это защита от всего. Интересно, от чего?
Видя интерес Малдера, Цветок Лососевой Реки постелила перед станком тонкую циновку, сложив ее пополам, и села. Скалли с удивлением наблюдала, как она своими быстрыми пальцами ловко продевает между планками нить за нитью и укладывает их гребешком. На их глазах появлялись первые дюймы навахского ковра с геометрическими узорами, значение которых индейцы тоже не раскрывают.
-Ваши предки жили раньше где-то между Финиксом и Тусоном? - задал вопрос Призрак.
-Зачем вам? - откликнулся Орен.
-Я прочитал это в "Истории навахо"… А потом здесь проложили трассу, так?
-Так, - по-прежнему сухо ответил индеец.
-Орен, вы не знаете, что происходит на этом шоссе со дня его закладки? - не унимался Малдер.
-А что там происходит? - раздраженно осведомился Хранитель Огня.
-Ежегодно в автокатастрофах погибает одинаковое число людей, да и во время постройки дороги с рабочими и владельцами строительной компаний случались разные казусы… одного рабочего убило жестяное ведро, стоявшее в метре от него, генеральный директор умер от отравления, хотя в его желудке при аутопсии не нашли ничего… - вступила в разговор Скалли.
-Разве что, вот это… - закончил за напарницу Фокс, выуживая из кармана прозрачный пластиковый пакетик с таинственным пеплом.
Орен и Карен молча переглянулись, словно предоставляя друг другу право объяснить этим приезжим, что это их дом, их земля и их вера, и это они любезно согласились принять гостей из столицы и то лишь по просьбе весьма уважаемого человека.
Выдержав необходимую паузу, Малдер мягко добавил:
-Мы всего лишь хотим разобраться… если это как-то задевает ваши традиции…
-Не задевает, Фокс. Мы просто… пока не можем вам ничего объяснить. Вы должны… пройти проверку… - Лайонс поднялся и вышел из фургона, Карен Мейсон последовала за ним.
-Малдер, надеюсь, проверка не будет заключаться в знании истории навахо, потому что здесь я пас, - встревожено прошептала Скалли.
-Откуда ты узнала про рабочих? - тихо спросил Призрак.
-Не ты один такой сообразительный. Я читала эту историю в… в одном альманахе, - нашлась Дана.
-Ска-алли! - смеясь, протянул Малдер. Она поняла, что поймана и становится объектом его подтруниваний на целый день. - И давно ты читаешь дешевую бульварную прессу?
-С тех пор, как узнала тебя. Именно с этих пор я смотрю на часы после каждого отключения электричества, а также подозрительно отношусь к пчелам и приятным лесным прогулкам.
-Ты открылась мне с совершенно другой стороны… - рассмеялся Малдер, поправив накидку на плечах Даны. - Я и сам не знаю, что уж там за проверка, но, думаю, мы ее пройдем, - заверил он.
-Я хочу верить…

Центральное кладбище
Финикс, Аризона
1 декабря 2001
12:45 p.m.

В Финиксе валил снег. Немыслимое явление для почти что юга Аризоны. Бледные солнечные лучи мерно умирали в глубокой черной бездне мерзлой могильной земли. Две невысокие насыпи разрытой землистой массы, свеже-влажной и зернистой возвышались по обеим сторонам кладбищенского рва. Деревья, многие из которых еще не успели проститься с листвой, спали под мокрым снежным покрывалом, изредка вздрагивая и будто протягивая тонкие, иссушенные руки к остывшему солнцу. Черные вороны, словно насмехались над трауром, придавая скорбной церемонии примитивно-гротескный вид. Казалось, снег становился грязно-серым, не попадая на землю, а уже в воздухе, словно его по чьему-то дьявольскому замыслу смешали с истолченным пеплом. Небо прогнало из своей мрачной, затянутой серыми облаками обители последние отблески позднего желто-розового восхода, на пару минут озарившего черно-белый коллаж похорон. Ветер сбивал легкий, совсем еще беспомощный наст мокрых снежинок, обнажая прелую, потемневшую от влаги листву. Природа - творец и творение Жизни - хладнокровно взирала на первые, но очевидные признаки Ее разложения. Возможно, с алчной жаждой выгоды получить соки угасшей жизни, возможно, с равнодушной иронией и пониманием, что ничто не вечно. Но на этот раз природа все же смилостивилась, и яркое солнце не ласкало полную сочной жизни зелень на глазах людей, души которых были выжжены испепеляющим горем. Боль скапливалась в воздухе тяжелыми холодными каплями, и, похоже, именно она и превращалась в пепельный снег, который устало покрывал маслянисто-черную и одновременно седую землю. Едва заметный иней тонкими морщинками расползался по еще дышащей земле, образуя вычурные паутинки. Они оплетали горестной сеточкой глаза женщины, которая вот уже несколько минут пыталась взять в ладонь горсть мерзлой земли.
-Мари… Не надо, Джон бы понял…
Мужчина лет сорока с такими же пшеничными, будто выцветшими волосами, как и у сестры, мягко отстранял ее от края могилы. Собрав в кулак всю свою волю, боль, все невысказанные слова, всю горечь утраты, все отчаяние и бессилие, Мари Самтер, наконец, стиснула в руке пригоршню черной массы, изо всех сил впиваясь вонзенными ногтями, и, медленно, автоматически распрямив руку, бросила слипшиеся комья на темно-коричневый деревянный гроб.
-Пойдем, Мари… Мы должны быть вместе, только так мы сможем пережить все это. Робби плачет, ты должна успокоить его… Ну же, пойдем.
Должны… Должна… Долг преследовал ее всю жизнь, начиная с раннего и сначала нежеланного замужества и кончая этим проклятым днем. Единственное, чего ей хотелось, это провалиться сквозь землю, прямо в эту черную бездну. Слезы стекали по уже высохшим светлым дорожкам. Он осторожно взял ее за локоть, уводя к расплывчатому черному пятну из десятка близких и бесчисленного количества абсолютно чужих.
-Джозеф, я не хочу видеть их всех! Прощальная речь губернатора была ужасной! Клянусь, лучше бы его отпел приходской священник, и за гробом шли только трое! Они превратили мое горе в жалкий, дешевый фарс… Я хочу, чтобы они ушли. Сейчас же. - Последняя фраза была сказана так решительно и твердо, что Джозеф слегка испугался ледяных ноток в голосе сестры.
-Хорошо, пойдем… Я скажу, чтобы они ушли, - продолжал успокаивать он.
-Ты видел Мишель? - на секунду очнулась женщина. Только тревога за детей поддерживала ее силы.
-Да, Мари, она с братом. Все хорошо, все будет хорошо, поверь мне.
Но для веры нужны были основания, а у нее их не было. Ни малейших. Такая вера была хороша только для слепцов или безумцев. Но не для нее. Она знала.

Резервация навахо, Аризона
1 декабря, 2001
4:23 p.m.

-Наше традиционное жилище, - рассказывал Орен Лайонс, - олицетворяет мир и гармоничную связь навахо с природой. Все сделано из натуральной древесины и глины, без единого гвоздя. Пол всегда земляной, его не застилают полностью - он символизирует Мать-землю, стены плавно переходят в крышу - она символизирует Отца-Небо, а отверстия в крыше нужны для того, чтобы лучи солнца проникали внутрь, и хоган вбирал в себя тепло, необходимое для жизни. Столб-опора слева от двери олицетворяет женское начало, столб справа - мужское, а остальные - потомство…
Скалли невольно протянула руку и дотронулась до теплого деревянного столба, почувствовав, что прикоснулась к великой Тайне. Все здесь было незнакомо ей, но в то же время казалось таким родным и приветливым, что шумный Вашингтон, темные, прохладные коридоры Бюро, одинокая квартира, слишком просторная для одной, ускользающее время казались страшным сном. Эту ночь она снова спала неважно, но, тем не менее, чувствовала себя отдохнувшей. Малдер же спал, как младенец, обнимая подушку. Он даже бормотал что-то во сне, но Скалли не разобрала, ей показалось, что ему снилось что-то хорошее, потому что он улыбался совсем детской, безоружной улыбкой. Он, конечно, не слышал, как она подходила к его кровати и поправляла скомканное одеяло. Дана улыбнулась собственным мыслям, даже не пытаясь от них избавиться. Ей было хорошо от ощущения, что никуда не надо торопиться, что даже вездесущее око заместителя директора Скиннера не найдет их здесь. Это очень походило на побег.
Индеец смотрел на молодую рыжеволосую женщину с молочной кожей. В ее глазах он видел благоговение, уважение, почтение, робость. Его очень занимала странная задумчивость обоих гостей. Словно они давно хотели, но не решались сказать друг другу что-то очень важное. Сначала Орену казалось, что Дана чувствует себя немного потерянной, но постепенно пришел к выводу, что она просто считает не совсем тактичным вмешиваться в их размеренную жизнь, основанную на строгих традициях. И он был благодарен ей за это.
-Дана, вы не видели Фокса? - обратился к ней Хранитель Огня.
-Малдер… не знаю. Может, он в доме, я пойду посмотрю. - И она направилась в сторону хогана.
То, что она увидела, заставило ее остановиться. Ее напарник сидел на корточках перед девочкой-индеанкой лет пяти и что-то рассказывал, усиленно жестикулируя. Но, похоже, ребенок и без того прекрасно понимал, что говорил Малдер.
Длинные черные волосы девочки достигали талии, и она без конца теребила густую прядь. Вдруг она подняла острый камушек и принялась чертить что-то в пыли, а Малдер увлеченно склонился над рисунком. Он что-то спросил, подняв руки вверх и описав в воздухе круг, Скалли видела, как горели его глаза в тот момент. Но малышка только покачала головой. Фокс вздохнул и, достав из кармана платок, тщательно обтер от пыли маленькие ладошки. Девочка взяла его за руку, и они пошли куда-то в сторону. Малдер мгновенно подстроился под медленную детскую походку, так что Скалли немного обиделась, вспомнив, сколько раз она еле поспевала за своим длинноногим напарником. У нее вырвался вздох умиления и какой-то светлой грусти. Возможно, девочка чем-то напоминала ему Саманту, а сам Малдер напоминал Дане в такие моменты просто двенадцатилетнего, брошенного мальчика, у которого еще совсем недавно была нормальная семья, а теперь он оказался забытым и одиноким, один на один с всепоглощающим чувством вины, всеми детскими страхами одновременно и страстным желанием найти сестру. Надеждой, что они исполнят свое обещание. Он хотел верить…
-Привет, Скалли! Не меня поджидаешь? - раздался знакомый веселый голос.
Кого же мне еще ждать, глупенький?
-Тебя… О чем вы говорили, Малдер? - ответила вопросом на вопрос Дана.
-Просто болтали… Знаешь, дети такие забавные, такие доверчивые, беззащитные… Ой, прости, я… не хотел, - сразу осекся Фокс.
В груди у Скалли привычно больно кольнуло и отпустило. В орехово-карих глазах она увидела отражение своей боли, глубокой и мутной, а еще - сочувствие, вину, раскаяние, благодарность,… нежность. Ее руки второй раз за день оказались в сильных и ласковых ладонях друга. Затаив дыхание, женщина прильнула к широкой груди, почувствовав ответное объятие. Скалли осторожно переместила руки с его спины и обняла его за шею, мгновенно ощутив ласковое поглаживание на волосах. Она подняла голову, чтобы встретиться с его глазами. Она прочитала в их теплой пропасти то же, что видела в тот вечер, когда они чуть было не расстались навсегда, то же, что излучали потемневшие от невыносимой боли зрачки, когда она спасла его своей верой от призрачного, дурманящего миража, обещавшего лживое счастье. Тот же взгляд видела она, когда, проснувшись, нашла его рыдающим у своей постели, бессильным в борьбе с жестокой болезнью, те же теплые, ласковые глаза спокойно и мягко говорили ей, что нельзя останавливаться, выслушивали, что произошло с ней в один долгий, насыщенный встречами и воспоминаниями день. Говорили, что это ее жизнь, ее путь, ее выбор, но каким бы он ни был, с ней всегда будет он, Малдер. И она ему верила,… как всегда. Почти такой же взгляд был у Фокса, когда он протягивал ей тонкую золотую цепочку с маленьким символом веры, залогом будущей встречи, когда он уже и не надеялся еще раз заглянуть в милые голубые глаза. Но у того Фокса Малдера было меньше морщинок вокруг глаз, и улыбался он гораздо чаще… Так вот сейчас ей в душу смотрели те же вопрошающие, ласковые карие глаза. Скалли чувствовала, как жар приливает к ее щекам под этим пристальным, испытующим взглядом.
-Скалли… - шепнул он, снова опуская голову ей на плечо.
Дана посмотрела на него, изображая внимание.
-Ты точно все еще ждешь меня? - шутливо-серьезно спросил Малдер.
Скалли почти коснулась губами его уха и прошептала:
-Можешь быть в этом уверен…
-Я уверен…
-Не думаю, что смогу сказать что-нибудь остроумное…
-Я тоже…
-У нас, кажется, ничья…
-В кои-то веки, партнер…
-Да…
-Ты рождена, чтобы побеждать… Скользить между разумом и чувствами…
-Моя любимая песня…
-Моя тоже… любимая…
-Ты что-нибудь разузнал по поводу "проклятия навахо"?
-Скалли…
Он не успел договорить, потому что долговязый парнишка, отдышавшись, прокричал так, словно они находились в разных Звездных системах:
-Великий Хранитель Огня приглашает вас принять участие в еженедельном футбольном раунде!
-Он долго заучивал эту фразу, - незаметно шепнул Малдер.
-Спасибо! Мы сейчас будем, - ответила Дана.

-Ну, что, вы готовы отстоять честь бледнолицых? - задорно спросил Орен.
-Э-э… Может, не надо, - смутился Фокс.
-Не понимаю, - признался вождь.
-В общем, мы… такие правила…это слишком…
-А-а… Великий Дух! Фокс, не смешите меня, неужели вы в это верите? - расхохотался Хранитель Огня.
-Во что? - спросила Дана.
-Понимаешь, Скалли, существует поверье, что победившая команда получает в качестве трофея, как бы это сказать,… головы проигравших. Поэтому я не особенно рвусь в бой, - Фокс еле сдерживал смех.
-Да ладно, Малдер, была не была, - улыбнулась Скалли своей особенной улыбкой.

8:13 p.m.

-Можно?
Малдер осторожно постучал в дверь одного из хоганов, привлекшую его внимание нелепой металлической ручкой.
-Малдер, не надо идти окольными путями! Если Орен не хочет пока раскрывать все карты, надо просто подождать. А ты бросаешься в первый попавшийся дом1
Скалли безуспешно пыталась наставить напарника на путь истинный, но внимание Фокса было обращено только на шаркающий звук шагов за этой дверью.
-Вы от Хранителя Огня? Проходите, - сказала неулыбчивая старая индеанка.
-Извините, что помешали. Меня зовут Фокс, а это Дана.
Скалли мысленно поблагодарила Бога за то, что не услышала своего индейского имени.
Наученные опытом, Малдер и Скалли зашли в хоган по всем правилам, чем вызвали немалое удивление хозяйки дома.
Стандартный набор мебели, старенькие коврики, ткацкий станок, печка…
-Зовите меня Найт, - представилась индеанка. - Я знаю, зачем вы пришли. Сегодня вечером после очищения Хранитель Огня сам вам все расскажет.
Нас, кажется, раскололи, подумал Малдер, не припоминая, что говорил что-то о цели их приезда.
-Очищения? - недоуменно спросила Скалли.
-Это такой обряд. Ничего сверхъестественного… - при этом она странно и немного насмешливо посмотрела на Малдера, который тут же принялся разглядывать что-то на другой стороне крохотной улочки.
-Она читает мои мысли? - шепнул он Дане.
-Фокс, я всего лишь хожу с открытыми глазами… и ушами, - ответила Найт на неадресованный ей вопрос.
Призрак смутился и посмотрел на свою спутницу, ища поддержки.
-Извините нас, Найт, - попыталась исправить положение Скалли. - Мы пойдем…
-Оставайтесь, Дана. Вы… я вижу, вы испытываете некоторые… хм, неудобства без… фена и тому подобного. Я могла бы помочь, если вы не торопитесь.
Единственным желанием Призрака было поскорее смыться. Он ненавидел, когда другие знали больше определенного куска информации, который он же сам им и предоставлял. А уж тем более, когда он не знал, что они знали. Тебе надо хорошенько выспаться, приятель, пронеслось в голове. Малдер заставил заткнуться свой внутренний голос, который в последнее время часто напоминал о своем присутствии.
-У вас… есть фен? - Такое лицо у Скалли было только однажды - когда она застала Малдера за мытьем посуды.
Старая индеанка хрипло рассмеялась. Малдер решил, что алкоголизм не такое уж и редкое дело в стане навахо, но все списал на неравноправие и притеснения, отсюда и все срывы.
-У меня есть кое-что получше… - Она загадачно улыбнулась.
Ну же, Скалли, пойдем отсюда… Теперь старуха вбила ей в голову, что у нее что-то с волосами! Малдер изнывал от затянувшегося бездействия. Футбольный матч был с треском проигран, в чем Фокс изначально не сомневался, обещанная проверка тоже затягивалась. Еще немного, и он предложил бы свою помощь в уборке территории.
Через пару минут смуглая Найт сидела на коленях позади Скалли, не без робости расположившейся на настоящем навахском ковре в позе лотоса. Индеанка достала из коробки, по мнению Малдера, из-под лимонных леденцов, толстый пучок сухой травы и моток коричневых шерстяных ниток. Скалли посмотрела на напарника каким-то испуганным взглядом, но тот только усмехнулся, что означало одно: "Я же тебе говорил". Хотя, как правило, это выражение было присуще ей. Найт провела рукой по мягким, рыжим волосам Даны и начала аккуратно расчесывать их твердым пучком сухой травой.
-Эта традиционная расческа навахо из специальной травы. Вы скоро забудете о секущихся кончиках.
По ней точно плачет рекламный бизнес. "Proctor&Gamble" пропустили ценную кандидатуру… Малдер начинал замечать, что прошлое постепенно отпускает его, возвращавшийся юмор был прекрасным тому подтверждением. Но случившееся въелось в его мозг подобно азотной кислоте, метастазы воспоминаний пожирали каждую клетку, и иногда, проснувшись от холодных, бессвязных, липких снов, он удивлялся тому, что все еще жив. Иногда? Слишком часто. Слишком часто эта мысль доставляла ему только разочарование, подобно рассеявшемуся дыму после долгой стрельбы.

* * *

"Твои сны пугают меня,
и ужасают твои мечты".
Книга Иова 7:14

Очнувшись, Малдер заметил, что в хогане стояла абсолютная тишина, примерно такая же, какая оглушала его каждую бессонную ночь, каждое холодное утро, каждый долгий, серый вечер. Тишина. И только старая индейская женщина тихо напевала что-то на языке навахо, медленно раскачиваясь и продолжая расчесывать Скалли. Атмосфера таинственности так захватила его, что он почти физически чувствовал мутное мерцание зажженных свечей, видел темные тени, блуждавшие по коврам и циновкам, по тканевой перегородке цвета застарелой ржавчины, по его рукам, которые в одно мгновение стали, словно чужими… Он ощутил себя ребенком, нерешительно входящим робкими шагами в эту святыню, вдыхающим какой-то церковный, священный дух, полный умиротворения и покоя. Все зло тихо растворяется в старинной навахской песне, будто в убаюкивающей молитве, ниспосланной во имя преображения всего живущего. Не помня себя, Малдер снял свитер, чувствуя, что щекочущий холодок между лопатками превращается в тонкую струйку. Он шумно втянул воздух, которого стало не хватать для разгоряченных, задыхающихся легких, казалось, сердце сошло с ума, колотясь в бешеном ритме. Он коснулся висков кончиками пальцев, словно пытаясь сжать голову и этим задушить боль, которая сковала лоб раскаленными обручами. Боль оглушала так, что он едва слышал собственные крики, постепенно превращавшиеся в бессвязные, хриплые стоны. Перед ним была комната, небольшая квадратная комната без окон, хотя двери он тоже не заметил. Яркие лучи рассеянного света исходили из четырех углов потолка острыми молниями и перекрещивались в центре. Такой свет лился бы из прикрытых ставней. Но потолка не было. Малдер посмотрел наверх, но увидел над собой только давящую, тяжелую темную бездну, это была местами угольно-черная пучина с блестящими пористыми вкраплениями, местами мягкая, дымная губка густо-синего цвета, поражающая своей бездонностью. Он почувствовал себя стоящим в маленькой утлой лодчонке посреди бушующего, ураганного океана и глядящим в холодное, равнодушное небо, словно моля о помощи невидимого Спасителя. Но апостол Андрей, вероятно, был слишком занят. Глотая ртом воздух, который вдруг стал таким тяжелым и чужим, Малдер заставил себя не смотреть вверх, медленно, с трудом опуская голову, пот застилал ему глаза. Внезапно слившиеся воедино потоки света поднялись и, достигнув центра комнаты, в одну секунду молниеносно исчезли, оставив мужчину в совершенной темноте. Что-то звонкое полилось сверху, это было еще оглушительнее непроницаемой, пугающей тишины. Словно какой-то умник включил на всю громкость Stratovarius. Но это продлилось какое-то мгновение, потому что серый, пасмурный свет начал тихонько струиться прямо из пола. Малдер инстинктивно отшатнулся от этого призрака, так опрометчиво потревожившего глубокую рану. Но свет продолжал трансформироваться, и перед растерянным, испуганным Малдером вырос огромный черный аналой (10) с распахнутой крышкой. Фокс заметил, что боль ушла и только благоговейная дрожь, возбужденный холод, тесно переплетенный с трепетным жаром, пронзал его тело, словно тысячи длинных игл. Крышка с громким треском закрылась и тут же распахнулась снова, озарив золотистым звездным светом старую, толстую книгу, которая начала перелистываться сама в бешеном ритме, так что многие страницы с хрустом вырывало, будто божественный шторм обрушился на невинную, пожелтевшую от времени бумагу. Широкие, сухие листы медленно ложились к ногам Малдера. Тишина снова оглушила его, он чувствовал себя так, словно ведро ледяной воды внезапно обрушилось на него, и, еще не дав как следует отдышаться, его бросили в пылающий костер. Язык стал совсем тяжелым в пересохшим рту, растрескавшихся от жара губах - слезы катились по искаженному судорогой лицу, смешиваясь с кровью, незаметно капавшей из прокушенной губы. Ровные столбцы черных строчек на огромных листах расплывались перед глазами в неясные мокрые пятна, но читать было не обязательно. Он слышал написанное, как если бы кто-то проговаривал ему каждое слово четким шепотом:
Да, пребудешь ты в светлый дом Господень и не осквернишь Святейшую обитель Великого Духа теперь и во веки веков. И прольется свет Небесный на Священное поле и восхвалит тебя, Пророк, древняя Горная Песнь. И смилостивятся Боги, даруя тебе свободу, которая придет с блаженным Сном. Зачарованный, вознесешься ты в слезах в Мир, откуда прибыл ты. Ибо тот мир покажется тебе черен, как крыло Священной птицы-Грома, после пребывания в Царствии Великого Духа. Не всегда Тайна - Божественный смысл нашего Бытия. Слушай Сердце, плутая в колосьях пшеничных полях, ибо далек путь до Священного поля. Но жатва будет велика. Слушай Сердце. Да будет проклят грешный, ступивший на Землю Великого Духа. Слушай сердце… сердце…
Невидимые гири тянули вниз. Смысл Откровения неслышно просачивался сквозь кожу, смешиваясь с тусклым светом, все еще исходящим от растерзанной Книги. Густой туман сна уже обволакивал измученное тело, закрывая влажные от слез веки теплыми, прозрачными пальцами. Малдер вздохнул, погружаясь в сладкую нирвану, и, раскинув безвольные руки, повалился на пол.

* * *

Серая пелена с красноватыми отблесками застилала глаза, голову, словно притягивала к подушке какая-то неведомая сила. Малдер с трудом пошевелился, только чтобы убедиться, что одеревеневшие мышцы не слушаются. Кое-как повернув голову, он понял, что лежит на своей кровати, следующий неуклюжий поворот головы вызвал новый стон. Что-то подобное он чувствовал, вернувшись домой после сеанса регрессивного гипноза, когда неясные воспоминания о страшной ноябрьской ночи разрывали его сердце, и начавшееся было недоверие к собственной памяти медленно рассыпалось в прах. Сейчас его голова была абсолютно чиста от мыслей, поэтому, окончательно придя в себя, в первую очередь он подумал о Скалли. Сосредоточившись на этой мысли, он попытался остановиться на ней, но смутные раздумья начинали растекаться, и Малдер снова скользнул в зыбучий песок забытья.
-Малдер…
Мягкий, чуть хрипловатый голос вытащил его на поверхность сознания, мгновенно включив и мозг, и память. Попытка ответить не увенчалась успехом - он лишь пробормотал что-то нечленораздельное.
-Ты в порядке?
Насколько он понял, Скалли лежала на соседней кровати и, похоже, ее состояние было немногим лучше его собственного. Наконец, он сумел выдавить из себя что-то вроде:
-Кажется… Что мы, черт побери, здесь делаем?…
Сквозь непроницаемую темноту, Малдер все же различил, как Скалли пожала плечами. Это движение заставило ее стиснуть зубы от накатившей боли.
-Все, что я помню… индеанка расчесывала мне волосы, а ты… сидел на полу…
-Скалли, не надо напрягаться… просто лежи. Подождем…
-Чего? - устало возразила Дана.
Призрак промолчал. Да будет проклят грешный, ступивший на Землю Великого Духа. Слушай сердце… сердце… Эти слова заполнили его до краев, глухо отдаваясь короткими импульсами. За окном барабанил дождь, превращая заоконнные дали в волнистые миражи, звон капель сливался с тихим стуком сердца, играя свою незамысловатую мелодию жизни. Малдер с удивлением обнаружил, что может почти нормально двигаться, и тут же рывком поднялся и сел на постели. На нем была его серая футболка и джинсы, дрожь мгновенно охватила вырванное из-под шерстяного одеяла тело, свитер куда-то подевался. Все еще немного шатаясь, он побрел к соседней кровати. Дана все еще лежала, глядя в темноту пустыми, невидящими глазами.
-Скалли… - Он дотронулся рукой до ее щеки, ответное тепло обожгло ему ладонь.
-Мне холодно…
Фокс отогнул кончик одеяла. Тонкая белая футболка обтягивала дрожащее тело. Он стащил одеяло со своей кровати и укрыл худенькую фигурку. Он чувствовал, как она согревается, как румянец возвращается к бледным щекам, дыхание становится ровнее.
-Замерзнешь ведь… - тихо сказала она, протянув руку. Малдер взял ее ладонь обеими руками, пытаясь согреть своим дыханием.
-Лежи, Скалли… Как ты? Я попробую найти кого-нибудь, - пообещал он.
-С ума сошел? Рыцарь… - подобие усмешки осветило ее губы. - Там дождь, а на тебе пляжный вариант. У тебя телефон с собой? - Дана приподнялась и села на кровати, укутавшись в двойное одеяло до самого подбородка.
Малдер с сожалением покачал головой.
-Все в машине. Я не хотел… в чем-то превосходить их.
Она вздохнула. И в этом был весь Малдер…
-Малдер, ты дрожишь, иди сюда… возьми одеяло…
-Тебе удобно? - заботливо спросил он, устраиваясь на краешке кровати.
-Вполне… а тебе?
-Прекрасно. Спи.
Ее точеное лицо в темноте, казалось, было вылеплено из воска. Темные дуги бровей, тонкий "аристократический" нос, голубая пропасть умных, понимающих глаз, светящихся мягким, согревающим светом. Прядка рыжих волос щекотала его руку, нежно касаясь щеки, он был спокоен. Спокоен, потому что спящая рядом женщина была укрыта от всей боли и холода. Потому что она была спокойна. Потому что она была с ним.
…За окном, перебирая листву, шуршал дождь. Рассвет тихо крался под окнами, готовясь разрушить их хрупкий сон, ворваться в их теплое объятие. Серебристая тропинка Млечного Пути с нежностью смотрела, рассеивая лунную пыль, на двоих, укрывшихся парчовой ночью. Их шаги по ее тонкой нити давно превратились в звезды, золотым дождем льющиеся с небес. Седая вечность улыбалась, скользя по их умиротворенным лицам первым солнечным лучиком. Темно-синее небо позолотил розовый восход.
Шел дождь.

Резервация навахо, Аризона
2 декабря, 2001
10:03 a.m.

Порыв ветра неведомо как пробрался в маленький хоган и растрепал волосы. Челка упала на глаза, но чья-то рука в ту же секунду отвела ее назад, ласково заправив за ушко. Малдер лежал в полумраке, обнимая самого дорогого для него человека. Он почти не чувствовал свою затекшую руку. Скалли снова беспокойно заворочалась во сне, ее ресницы задрожали, и Фокс испугался, что она сейчас проснется. Хотя больше он боялся, что через несколько коротких минут снова останется один. Дана пару раз сонно моргнула и, повернувшись, наткнулась на что-то теплое и твердое.
-Эй, Скалли, не толкайся! - пошутил он, улыбаясь. - Привет! Тебе лучше?
Столько вопросов за один раз. Черт, Малдер, ты хорошо соображаешь по утрам? Дана, наконец, выпуталась из цепких сетей сна и перестала биться лбом об его грудь.
-Малдер? Что ты тут… А, ясно… Доброе утро.
Фокс с трудом высвободил онемевшую руку из-под ее головы.
-Как ты спала?
-Хорошо, - как-то неожиданно удивленно для самой себя произнесла Скалли, поправляя сбившиеся волосы. - Малдер, ты не поверишь, но я нормально спала первый раз за неделю!
-Я тоже… я тоже… - задумчиво сказал Призрак с легкой грустью.
-Малдер? - Скалли легла на бок, чтобы видеть его лицо.
-Скалли, это и была проверка. Они хотели посмотреть, что мы увидим в тех видениях. Темная комната, свет, грохот, книга, разорванная ураганом… Да будет проклят грешный, ступивший на Землю Великого Духа. Индейцы навахо прокляли место своей последней обители. Они ушли, но и никто другой не в праве поселиться здесь, понимаешь? И спали мы хорошо из-за этих видений. С нами на той дороге уже ничего не случиться, потому что у нас заговоренные талисманы…
Дана кивнула, наблюдая, как его это захватывает. Малдер всегда отдавался до конца всему, чем занимался. Всякая страсть, оставляющая место для смакования и размышления, не есть сильная страсть…(11) Это не правда - каждое слово оставляло за собой какое-то эфемерное облако… Если бы мысль можно было сфотографировать, то на снимке оказалось бы именно такое облачко. Скалли почти видела его наяву, видела, как оно растворяется в синеватой ауре Малдера, окруженной алым ореолом. Синий цвет духа, символ надежды, мысли и молитвы невероятно сочетался с алой кромкой, означающей эгоцентризм. В этом был Малдер, вся его сила, слабость, вера, безумие, энергия… Дана на секунду закрыла глаза, его голос глухо отдавался где-то вдалеке. Когда она снова посмотрела на лежащего рядом мужчину, аура уже исчезла. Если бы здесь была Мелисса…. -Малдер, я…
-Что?
Малдер только что вернулся из головокружительного полета, так и не закончив разъяснять свою теорию, в безрассудстве которой Дана не сомневалась. Впрочем, как и в его правоте. Он смотрел на напарницу широко распахнутыми, удивленными глазами, словно не понимая, по какой такой причине его так бесцеремонно сорвали с небес и опустили на грешную землю. Но его удивление было вызвано не только этим… Скалли держала его за плечи, пытаясь сосредоточить на себе его внимание, непрерывно ускользавшее.
-Малдер, который час? Раз ты так уверен, нам пора бы вернуться домой. Как ты на это смотришь? А о своих видениях я тебе расскажу по дороге…
-Это означает: "Проваливай, Малдер"?
-Малдер, ты несносен! Ладно, я видела то же самое… то есть, я не знаю, видела ли я это на самом деле… - усомнилась Скалли.
-Дальше я знаю, Скалли… То же самое ты говорила по поводу инопланетного корабля в Антарктиде, помнишь? Нет смысла трясти Орена еще раз. Поблагодарим за радушный прием и… домой!
-Кстати, Скалли, как волосы, не секутся больше? - На красивых полных губах играла привычная ухмылка.
В тот же миг в него полетела подушка, но он вовремя уклонился, и она спланировала на пол.

Мотель "Каньон Покоя"
Финикс, Аризона
2 декабря 2001
7:30 p.m.

-Ты прикажешь мне занести это в отчет?! Отлично! - негодовала Скалли. - ФБР - отнюдь не турфирма для выдачи бесплатных путевок в прерии, Малдер! Возвращение в рай прошло успешно, но что будет в рапорте? Ты напишешь, что индейцы, пользуясь методом примитивного шаманизма, навлекли великие напасти на загородную автотрассу, кои и продолжаются тридцать лет, то есть ровно столько, сколько существует наше таинственное шоссе. Представляю себе лицо Скиннера. А в качестве доказательств, мы в один голос расскажем, что посредник некоего Великого Духа открыл нам тайну, забрасывая древней бумагой в темной комнате без окон! Знаешь, что он нам скажет, Малдер?
-Просвети меня, Скалли, - абсолютно спокойно улыбнулся Малдер, как ни в чем не бывало расхаживая по комнате.
-Он спросит, принимали ли мы в последние дни галлюциногены или антидепрессанты! И ты напишешь это в отчете? - Она в полном бессилии рухнула на кровать.
Малдер хотел было напомнить, что отчетом заниматься будет вовсе не он, но потом передумал и сказал:
-Хорошо, Скалли, напишешь то, что считаешь нужным. Полковник Самтер погиб в обычной катастрофе, а остальное - плод обезумевшего от горя воображения его супруги. Я не против.
-Мы едем домой?
-Ну, ты, как я вижу, уже упаковала вещи… Так что едем. Я даже специально для этого кое-что прихватил.
На его губах играла таинственная улыбка, когда он вынул из кармана маленькую аудиокассету.
-Что это?
Ее голос живо напомнил Малдеру голос его матери, когда он однажды в детстве притащил в дом мертвого голубя.
-Купил в местной лавке, - весело похвастался Фокс. - Духовная горная песнь. Буду слушать в ванне для релаксации…
Скалли закатила глаза, что символизировало полную абсурдность его речей.
-У тебя ее нет, насколько мне известно, - язвительно заметила Дана.
-Нет чего? - парировал Малдер.
-Говорю, у тебя нет ванны, и вообще… хватит меня умасливать!
-Она есть у тебя, - коротко ответил он. Святая невинность!
-Ладно, Скалли… Буду слушать в душе, - сокрушенно согласился он, убитый ее взглядом.
Малдер сдался, уже не надеясь, что какое-нибудь чудо сможет остановить его воинственную напарницу в желании выбраться отсюда.
-Может, пройдемся напоследок? - Он схватился за эту идею, как за спасительную соломинку, ожидая непонятно чего.

* * *

И теперь есть только тишина,
тишина, тишина рассказывающая
все, что мы не знаем.
Уильям Роуз Беннет.

Темно-серое, почти беззвездное небо накрыло город теплым бархатным балдахином. Ранняя аризонская зима напоминала скорее столичную осень, теплую, уютную, спокойную, немножко печальную. Если в центре Финикса валил снег, а на юге штата лил дождь, то здесь невысокие дома терялись в мягком сумраке улиц, тьма приглушала гулкий стук каблуков по асфальту. Двое людей молча шли, не меняя направления, погруженные в свои мысли. Они словно попали в другой мир, специально, чтобы разобраться в себе. В их душах накопилось слишком много непонятного за последний год, который чуть не разрушил их жизни. Тишина и свежий воздух будили воспоминания…
Малдер отгонял от себя те воспоминания. Они скопились где-то глубоко в душе, изредка отзываясь уже ставшей привычной болью. Теперь он понял, что причиняло ему эту колючую боль, разъедавшую сердце. Обида. Неясная, кричащая обида за то, что жизнь не сложилась. Фокс понимал, что переживать из-за этого чувства - все равно, что грозить кулаками небу. Он даже не мог точно сказать, когда эта мысль овладела его сознанием. Это было не в стиле Фокса Малдера, всегда смотрящего на мир с иронией, ведь только один человек на этой планете понимал… понимала горечь этой усмешки. Та, что однажды заставила его почувствовать, что его замки из песка стали тесными, дала понять, что прежде чем искать жизнь в других мирах, надо увидеть жизнь на этой планете. Та, что согрела своим теплом его остывшую душу. Некого было винить за сорок лет жизни, даровавшей ему второй шанс жить. Он понял это, увидев испуганные глаза и искривленные губы напарницы, рыдающей на его груди в больнице. Полгода не видел Малдер этих глаз, светящихся негасимой тревогой, а только металлический блеск инструментов для пыток. И пока есть на Земле человек, который будет скучать без него, ждать его, даже когда все остальные потеряют надежду, он, Фокс Малдер, будет продолжать смеяться в лицо беспощадной Судьбе.
Дана с едва заметной улыбкой наблюдала за тем, как менялось выражение лица напарника. Она была уверена, что он думает не о расследовании. Скалли никогда не заводила разговора о его воспоминаниях и о своих тоже, к несчастью, зная, что его память не дает ему пощады каждую спокойную минуту. Они шли рядом, так близко, что широкие полы почти одинаковых серых плащей шуршали друг о друга, соприкасаясь. Но в то же время каждый был так далеко от этой тихой, пустынной улочки сейчас… Дана шла, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, как в телевизор. Перед глазами то и дело всплывали то похороны, бледное лицо Малдера на фиолетовом шелку, то его неожиданное воскрешение. Как могут двое людей пройти через все это, думала она. Господи, как?! Порой она не понимала, почему все еще дышит, все еще живет, видит сны, смеется, рассуждает о будущем, как о чем-то реальном. Ее сердце навек осталось там, в том лесу, где неподвижно лежало безжизненное тело того, кто был ее жизнью. Слыша его смех, видя его улыбку, Скалли старалась запомнить каждую черточку такого родного, такого знакомого лица. Она все еще не верила, что он с ней, мысль, что его могут снова отнять у нее, испепеляла душу каждый вечер, когда струйки тусклого света уличных фонарей, крадучись, просачивались сквозь щелочку между штор.
Скалли коснулась его ладони, и он ответил слабым пожатием. Ей не нужно было видеть его лица, чтобы знать. Ей не нужно было знать, чтобы чувствовать. Он медленно, неуверенно шел вперед, почти вслепую перешагивая через низкие поребрики, не замечая блестящих луж и невольно загребая ногами золото листвы. Как цветные конверты непрочитанных писем. Которые еще не превратились в золу в каминной пыли. Сжатые губы четко вырисовывали скорбную складку, дополнявшую пару глубоких морщинок на переносице. Малдер шел, опустив голову, позволяя вечернему ветерку ласкать его волосы, которые были несколько длиннее обычного и спадали на смуглый лоб. Время от времени его пальцы на секунду переплетались с тонкими пальцами Скалли и тут же отпускали ее руку. Отраженный в темных лужах уличный свет рисовал причудливые тени на его напряженном лице, и тогда он закрывал глаза. Боль привыкла к темноте. Ему было холодно, несмотря на теплый свитер и плащ… и подозрительно щипало в горле. Дана сделала вид, что не замечает, как он судорожно и молча глотает сухие слезы, только крепче сжала его руку. Молчание набросило на них прозрачную вуаль, новая спазма сдавила горло, и мужчина сдержанно всхлипнул, стиснув зубы. Судорога пробежала по искаженному гримасой боли лицу, и Малдер поднес ладонь к глазам, чтобы смахнуть одну-единственную слезинку.
-Малдер, ты не должен сдерживать себя… Тебе станет легче. Я говорю как врач.
Она взяла в ладони его лицо, задумчиво всматриваясь во влажный, словно после летнего ливня, орешник карих глаз. В них читалась усталость и безнадежность. И красные ниточки боли на голубоватых белках. Вечная спутница… почти подруга… Дана невольно сравнила это определение со своей собственной ролью в его жизни. Получалось то же самое… Она притянула к себе его голову, пропустив пальцы сквозь мягкость его шелковистых волос. Малдер сомкнул ладони у нее за спиной. Они стояли посреди улицы, но их никто не мог увидеть. Их никогда никто не видел, не видел их настоящих, без дружеского соревнования в остроумии, без горького сарказма, без взаимных отчитываний, без работы. Малдер чувствовал, как горячая влага его слез сливается с ее горячим дыханием. Губы нежными прикосновениями осушали его щеки, шепча, что все пройдет. Он поцеловал ее в щеку и снова укрыл лицо на таком хрупком, но таком надежном плечике.
-Малдер… Расскажи мне все. Что там было? От чего ты бежишь? Просто расскажи… - умоляла она, видя, как трудно ему снова успокоиться.
-Скалли, я хочу оставить это себе. - Его голос был тверд. - Я должен оставить это себе.
Он посмотрел на нее снова, вполне овладев собой. Ее глаза выражали глубокое страдание, но она минуту не произносила ни слова.
-Тебя больше никто не тронет. Никогда, слышишь?
-Пойдем домой… Завтра утром самолет.
-Все в порядке, Малдер?
-Да. Просто я не люблю быть слабым.
-Ты не слабый, - сказала Дана, обнимая его плечо. - И никогда им не был…
-У нас входит в привычку обниматься где попало… Смешно, да?
Но Скалли даже не улыбнулась.
-Это просто то, что нам нужно. Только и всего….
Ее оборвала резкая телефонная трель в кармане Малдера, и он достал сотовый.
-Малдер. Да, что случилось? - он помолчал. - Успокойтесь, миссис Самтер. Я же сказал… Кто они? Да. Да. Когда вам звонили? - пауза. - Вы не попытались определить номер звонившего? Да, извините, глупый вопрос… Где вы сейчас?.. Да, мы с агентом Скалли сейчас подъедем… заприте двери, хорошо? Понял. Да… Не за что… До свидания… Да.
Призрак убрал антенну и засунул сотовый обратно. Глаза возбужденно сверкали.
-Это Мари? - спросила Скалли, заранее зная ответ.
-Ей угрожали. Она уверена, что это имеет отношение к работе ее мужа. - Фокс странно озирался кругом, будто ища что-то глазами.
-Пошли, Скалли. Попутку мы здесь не поймаем, до мотеля пешком… К тому же у меня все в машине, включая значок. Он развернулся и зашагал назад, на этот раз перешагивая лужи. Скалли еле поспевала за напарником, но умудрялась еще и задавать вопросы.
-А как же тогда проклятие навахо? Если под несчастный случай замаскировано обычное убийство, то индейцы вряд ли приложили к этому руку, - рассуждала Дана.
-Скалли, все случаи аварий на 51-ом шоссе имеют одно объяснение. Мы его нашли. Что касается угроз вдове Самтер, здесь совсем другое… Это… Скалли, может, они думают, что она знает что-то лишнее, то, что было известно ее мужу, например… И теперь… Не спорю, возможно, гибель полковника и сыграла кому-то на руку, но произошла она определенно не по воле этих людей.
Скалли показалось, что Малдер скоро перейдет на бег.
-Мы получили две загадки, вместо одной, Скалли…
Малдер снова стал сильным. Работа вновь стала спасительной нишей, где можно было укрыться от прошлого, уйти от всех страхов и боли. Он забывал себя в желании помочь другим. И это выручало. Он опять был одержим… одержим, но счастлив. Вроде…
-Что ей сказали угрожавшие? - спросила Дана, ускоряя шаг.
-Она боится, что ее телефон прослушивается. Так что подробности на месте. Кстати, мне кажется, что ее страхи вполне обоснованы. Думаю, часа за полтора доберемся… Хорошо, что заправились.
-Надеюсь…
Идея возвращения в Вашингтон растаяла в осеннем вечере.
-Черт, мы же не извинились за то, что не были на похоронах, - задумчиво произнес Фокс.
-Думаю, она была только рада, Малдер.

Тусон, Аризона
Дом Самтеров
2 декабря 2001
10:39 p.m.

-Наконец-то, слава Богу, агент Малдер!
Мари Самтер широко распахнула дверь, но тут же спохватилась и придержала рукой, одновременно перейдя на шелестящий шепот.
-Входите. А, агент Скалли, проходите…
Дана почти обиделась. Но, к несчастью, так было всегда. Несправедливо, обидно порой до слез, но… черт возьми, она сама выбрала эту работу и этого напарника… ну, почти сама.
-Вам звонили? Миссис Самтер, вы не должны ничего скрывать, мы гарантируем…
-Просто Мари, - женщина улыбнулась, садясь по примеру гостей, которые сели без предложения.
Ого, просто Мари… Да она считает Малдера чуть ли не ангелом небесным!
-Хорошо, Мари, - согласился агент. - Мы гарантируем вашу безопасность, так что расскажите, пожалуйста, о тех звонках и о причинах, которые, по вашему мнению, могли их спровоцировать… то есть вызвать.
Скалли было очень интересно, каким образом напарник вот так, сходу мог давать какие-то гарантии… то есть не какие-то, а очень даже определенные.
-Они приказали мне молчать, вот и все. Сказали: "Что похоронено, то мертво". Кажется, так… Я понятия не имею, что они имели в виду. - В ее голосе слышались страх и растерянность, скорее даже только последнее.
-Кто они? - вмешалась, наконец, Скалли.
-Не знаю… Полагаю, с базы, где работал Джон, - голос почти сорвался, но миссис Самтер вовремя взяла себя в руки.
-Какая база? - Фокс не припоминал никаких баз близ Тусона, если только полковник не выполнял какие-то спецоперации вдали от главной базы.
-Авиабаза Дэйвис-Монтан. Это здесь, к северу от Тусона.
Малдер быстро черкнул название в блокноте.
-Чем конкретно занимался ваш муж? - спросила Дана, не особенно рассчитывая на исчерпывающий ответ. -Разумеется, я не знаю, - с холодным достоинством ответила Мари.
-Молчание, Мари… О чем вас.. хм… просили не говорить? - внутренне Малдер понимал, что слово "просьба" здесь вряд ли уместно.
-Я не знаю, агент Малдер. Джон, на самом деле, никогда не раскрывал мне никаких секретов, хотя я знаю, что они были. Должны были быть…
Дана удивилась, что за этим не последовало: "Просто Фокс". Приятно удивилась.
-Должны? Почему вы так уверены? - спросил Призрак.
-Ну, военная база редко афиширует подробности своей деятельности в местной газете…
Ага, уже военная… Была только авиа… Малдер чувствовал, что женщина, словно выводит его на какой-то след, подбрасывая зацепки одну за другой, но все же не желая открыто говорить, что к чему. Возможно, это просто не ее тайна. Если она что-то знает, конечно. Хотя как раз такие, не свои, тайны быстрее всего становятся явными, легко всплывая на поверхность.
-Понятно, миссис Самтер, - Фокс снова вжился в роль федерального агента, блестяще отыграв партию "просто знакомого полицейского". - Вы случайно не в курсе, как проехать к Дэйвис-Монтан кратчайшим путем? - поинтересовался он невинным тоном "как пройти в библиотеку".

-С ума сошел? Только тебя они там и ждали! Малдер, двенадцатый час, полупустой бензобак, и наш восьмичасовый утренний рейс… Какого черта? - Скалли стояла, опершись об открытую дверцу форда, и с нескрываемой злостью и тоской смотрела на напарника. - Ладно, Малдер, я поняла, что полет отменяется, но ведь не поедешь же ты прямо к военным выяснять, что за звонки тревожат покой вдовы их бывшего сотрудника? Это безумие!
-Надо бы сначала нанести им так называемый пробный визит, чтобы разведать обстановку, а потом… устроить маленький сюрприз посреди ночи… Точно, ночью, - размышлял Малдер. - Скалли, какие правдоподобные причины могут занести агентов ФБР на авиабазу без письменно заверенных полномочий, ордеров на обыск и прочей ерунды?
-Паранойя, некоторые формы шизофрении также могут вызвать подобные маниакальные идеи… Да, Малдер, как я могла пропустить… Одержимость дьяволом. Только не тем, что пугает грибников в Нью-Джерси, а того, кто собирает свою страшную жатву из нерожденных младенцев. Где это было, Малдер? В Мэне? Нет, там было наводнение у Кинга…Устраивает? Так, у нас есть, по крайней мере, хоть какой-то выбор.
Скалли села в машину и, сердито захлопнув дверцу, пристегнула ремень безопасности.
-Черт, извини меня. Скалли… Ты устала, я знаю, но я…
-Малдер, садись за этот чертов руль, и уезжаем отсюда. Завтра делай, что хочешь, но не смей будить меня раньше восьми, ты понял?
Он кивнул, выруливая на проклятое шоссе Тусон-Финикс.

Мотель "Каньон Покоя"
Финикс, Аризона
3 декабря 2001
7:30 a.m.

А пришлось… В половину восьмого. Малдер осторожно, но настойчиво постучал в дверь соседнего номера. На нем был строгий темно-синий костюм и начищенные туфли, галстук в тон костюму аккуратно темнел на белоснежной рубашке. Он постучал еще раз, не дождавшись ответа. В душу медленно заползало предательское беспокойство, и он решился нажать на ручку двери, которая с легкостью поддалась. Удивленный и встревоженный незапертой дверью, Фокс проскользнул в комнату. Шумный вздох облегчения вырвался из его груди и вызвал счастливую улыбку. Скалли спала. Белоснежные простыни ярким, слепящим пятном выделялись в темноте номера, рыжие локоны разметались по подушке, грудь сонно вздымалась под сиреневой шелковой пижамой. Один капризный локон как всегда лежал на ее щеке, не желая покоиться за ушком и беспрестанно дразня Малдера. Повинуясь порыву нахлынувшей нежности, пальцы невольно потянулись к непослушной прядке и, заправив ее за ушко, Фокс еще раз провел рукой по огненному шелку ее волос. Дана вздохнула во сне, и он быстро отдернул руку.
-Скалли… - тихо произнес он.
-Малдер? Сколько времени? - все еще в сонном оцепенении спросила она, приподнимаясь.
-Пол восьмого, прости пожалуйста…
-А… да, я уже встаю… Ты что-то придумал с базой? - Малдер искренне удивился, как она еще что-то соображает. Скалли говорила, закрыв глаза, и ему пришлось тронуть ее за плечо.
-Что?.. я снова уснула?
-Нет, Скалли… я зайду минут через двадцать, ага? - сказал он, выпрямляясь.
-Хорошо. - Ее бодрый голос успокоил Фокса, и он вышел.

-Так вот, Скалли. Я выяснил основное направление работ авиабазы Дэйвис-Монтан. Там проводятся испытания новых видов атомного топлива для создания супермощных ракет дальнего действия. В общем, испытательные полеты по последнему слову авиационной техники. Разработки топлива производятся в Нью-Мексико. Похоже, Манхэттенский проект не стал закатом карьеры Лос-Аламоса. Похоже, кто-то сболтнул нечто лишнее, и об этом узнали. Не широкая общественность, конечно, но все-таки это больно ударило по паре-тройке репутаций. Сейчас у них все под подозрением, от главного инженера до уборщика. Может, кто-то из руководства считает Самтера источником проблемы, а его скоропостижную кончину - делом рук своих же коллег, которые просто забыли с этим самыми руководством посоветоваться. Выяснять не стали, раз мол убрали, значит кому-то это было нужно. Только вздохнули с облегчением. Но человек по природе своей не может носить в сердце большой-большой секрет, ни разу не поделившись сокровенным. В первую очередь под категорию доверенных лиц попадает, естественно, ближайшее окружение. А когда человек решается на такой отчаянный шаг, как нарушение клятвы? Когда ему нечего терять. А совсем нечего терять человеку только в последние минуты жизни. Кто был рядом в этот момент? Жена, конечно. Таким образом, круг поиска заметно сузился. До одного человека. Пара ночных звонков, угроза расправы с детьми, и жизнь немолодой уже женщины медленно, но верно превращается в ад. И если в подходящий момент, она найдет в ящике стола лишних пять упаковок снотворного или заряженный кольт, или видеокассету с боевиком, в котором вместо хэппи-энда самоубийство жертвы, что тогда она сделает? Она найдет самое правильное, на ее взгляд, решение. И никаких улик, никаких подозрений - любящая жена не смогла перенести безвременную смерть мужа. Скалли, истина настолько драгоценна, что ее должен сопровождать целый эскорт лжи! А когда утекло много воды, и людей, знавших правду, осталось считанные единицы, истиной становится элементарная ложь, подсунутая в качестве дезинформации. Перемешивание правительственных фантазий с Правдой, которая тут же дискредитируется не тем шрифтом печатной машинки, неверно проставленной датой, подозрительной подписью. Специально подсыпанные крупицы лжи превращают горы Правды в посмешище для Скептиков и предмет недоумения Верующих. И мы сами должны научиться отделять зерна от плевел. Так готовится общественное мнение, нас постепенно удобряют и поливают, чтобы внести, в конце концов, зерна Истины в уже подготовленную почву. Не понимая, что мы уже созрели. А многие перезрели настолько, что просто не доживут до следующего посева. Знаешь, как можно предсказывать будущее, не боясь ошибиться? Самим делать это будущее. И многие научились этому так блестяще, что, предай все огласке, они с легкостью повторили бы славу Нострадамуса! Я не знаю, что испытывают на этой базе, и откуда эти разработки, все эти технические новшества, но я непременно выясню. Мы выясним, Скалли. И что-то мне подсказывает, что в их ангарах не только смазка и спецодежда.
Малдер умолк и глотнул остывший кофе. Скалли восхищенно посмотрела на напарника, предлагая ему горячий круассан. Он все еще ослеплен "одной внеземною страстью: понять, наконец, что есть истина, что есть ложь". Они были одни в маленькой столовой мотеля, небольшой круглый столик покрывала тонкая голубая скатерть, подходящая скорее для августа, чем для декабря. За окном ветер трепал опустевшие буквально за несколько дней ветки деревьев. Скалли чувствовала себя почти абсолютно счастливой: она неплохо выспалась, хотя и не отказалась бы от лишнего часочка, теплая ванна освежила ее не хуже холодного душа, в столовой было тепло, и горячий аромат свежего кофе дразнил ноздри. Как хорошо было строить планы на предстоящий день, пусть даже в эти планы входило вторжение в государственную собственность США. Конечно, Дана с большим удовольствием полежала бы сейчас на горячем песочке, и Малдер, рассуждающий на тему "есть ли жизнь на Марсе" прекрасно вписался бы в пейзаж. Но… не судьба.
-Так какой у тебя план, Малдер? - спросила Дана, поднося к губам салфетку.
-Мы могли бы ворваться с криком "ФБР, проверка штата сотрудников!". Как тебе? - Он кисло улыбнулся.
-А что? Малдер, если немного подкорректировать текст заявления, это вполне сойдет за чистую монету, - оживилась Скалли. - Вспомни времена Керша, когда мы занимались подбором кадров. Не смейся, допустим, нам нужен специалист по авиационной технике в связи с каким-то расследованием… Мы могли бы сказать и правду, что интересуемся обстоятельствами гибели Джона Самтера, но это свяжет нам руки потом. В общем, прикинемся простыми бумажными крысами.
Фокс пожал плечами, не показывая большого воодушевления. Но это была только видимость.
-Кстати, Малдер, откуда столь подробная информация по поводу базы?
-Байерс получил еженедельную компьютерную рассылку из Министерства Обороны, - усмехнулся он.
Скалли приподняла бровь.
-Значит, проект спонсируется из карманов добропорядочных налогоплательщиков? Как ему удалось это выкопать?
-Связи, Пылающий Огонь, связи…

Авиабаза Дэйвис-Монтан
Севернее Тусона, Аризона
3 декабря 2001
9:02 a.m.

-Ваши документы.
-ФБР. Специальные агенты Малдер и Скалли, - оба одновременно показали удостоверения.
-У вас есть специальный пропуск, разрешающий вход на военный объект? - бесстрастно продолжал подтянутый военный, стоявший на проходной.
-По приказу федерального правительства. Мы ведем расследование, нам всего лишь нужно поговорить со специалистом в области новых авиационных разработок, - выпалила Скалли.
-Пусть ваше начальство свяжется с руководством базы, и, уладив все формальности, вам назначат время встречи. Извините, но ничем не могу помочь. - Военный равнодушно отвернулся.
-Какие-то проблемы, Харвэлл?
В холле, представлявшем собой изящный полукруг, появился грузный человек лет пятидесяти с погонами подполковника. Может, бывший подчиненный Самтера, подумал Малдер.
-Федеральное Бюро Расследований. Специальные агенты, - представился Призрак, снова вытащив удостоверение.
-Подполковник Бланчард. - Мужчина по очереди протянул руку обоим агентам. - По какому случаю?
-Хотелось бы проконсультироваться…
-Их интересуют наши разработки, - недовольно вставил Харвэлл.
-Вот как? - с плохо скрываемым удивлением переспросил Бланчард.
-Может, пройдем в более спокойное место? - предложила Дана, нервно оглядывая проходной пост.
-Леди совершенно права. Полагаю, мой кабинет достаточно спокойное место? - Он широким жестом указал на уголок лестницы, выглядывающий из-за колонны холла.
Малдер кивнул и, сделав знак Скалли глазами, пошел вслед за подполковником. Оба превратились в одно сплошное зрение, стараясь не упустить ни единой детали.

Там же
4 декабря 2001
2:12 a.m.

-Малдер, я не против конспирации, но ехать с выключенными фарами в два часа ночи, да к тому же еще зимой и в южном штате… Это вполне достойно Фрохики. Хотя ребята обязательно нашли бы менее радикальное решение проблемы…
-Жуть! - воскликнул Малдер, пародируя любимую фразу Фрохайка. - Да, забудь ты старика Мэлвина, Скалли… Ей богу, сейчас мне бы больше пригодился Байерс с его блестящими знаниями военных и информационных систем. Кстати, ты знаешь, что как-то раз мне удалось получить от Фрохики прибор ночного видения в обмен на твой номер телефона?
-Я всегда знала, что ты меня используешь, Фокс Уильям Малдер!
-Ты хочешь сказать, что никогда не давала моих координат своим подружкам? - усмехнулся он.
Дана горько улыбнулась и замолчала.
-В чем дело, Скалли?
-Пытаюсь припомнить хоть одну подругу, с которой бы я общалась за последние пару лет… - Она отвернулась к окну, за которым была только тьма.
-Малдер, что мы скажем, если нас поймают? - вдруг встревоженно спросила Скалли.
-О, это не входит в наши планы, Скалли. Сейчас я осторожно обогну здание… вот здесь. Надо оставить машину подальше. Слушай, как думаешь, охраны больше на парадном входе или у служебных ворот? По идее, мало идиотов полезет в главные двери… Следовательно, военные, считающие всех людей идиотами, наверняка выставили у крыльца черного хода целую противотанковую дивизию. Значит, мы идем через парадный, верно, Скалли? Именем закона!
-Малдер, я не думаю, что должности в таких организациях занимают парни, которые разбалтывают все на свете, надравшись в баре.
-Именно поэтому подобный случай является настоящим чрезвычайным происшествием. А значит… надо кого-нибудь наказать. Не важно даже кого. Проще всего человека, который уже не сможет что-либо признать или опровергнуть, то есть мертвого человека…
-Что тебя интересует на этой базе? Кроме помощи бедной вдове, разумеется.
-Скалли, это кощунство! Тебя воспитывали в примерной католической семье, - усмехнулся Малдер.
-Я серьезно, Малдер. Что ты надеешься там найти? - не сдавалась Дана. - Эмбрионы в парах аммиака?
-Скалли, Оппенгеймер давно умер, а грибовидное облако далеко не только печатают в учебниках физики… Пришельцы ушли или погибли, но кое-что все же осталось… Понимаешь, о чем я? - вкрадчиво спросил Фокс.
-Внеземные технологии? ВВС летает на тарелках? - с сарказмом ухмыльнулась Скалли.
-А что ты скажешь насчет зеленых огней? Их постоянно видят местные жители.
-О, навахо, разумеется?
-Нет!
-Не ори!
-Я не ору!
-Слушай, Малдер, тебе не приходило в голову, что это могут быть болиды?
-О, да, дорогая… В диком количестве! И все метеоры решили упасть на бедную голову Большого Каньона? - Малдер треснул ладонью по рулю.
-Марфианские огни? (12) Это чисто атмосферный феномен, который к тому же объяснен. Притворимся, что я не обиделась на "дорогую"…
-И с тех пор, как его объяснили, он стал называться феноменом? Кстати, слышал я это объяснение… Зайцы, шкурки которых соприкасаются с фосфоресцирующей растительностью! - Он был настолько взбешен, что даже упустил возможность смутить Скалли очередным подколом.
-Свет фар?
-С начала девятнадцатого века это явление наблюдали апачи, Скалли. Как думаешь, у них были харлеи?
-Малдер, мы, кажется, говорили о внеземных технологиях…
-Это ты говорила. Конечная остановка, - он притормозил.
Негромкий шорох шин по плохо заасфальтированной дорожке. Это звук осторожности, звук недоверия. Малдер извлек ключ зажигания, но, подумав, водворил его на прежнее место. Если придется уносить ноги, незачем тратить драгоценные секунды на инсталляцию. Взгляды встретились в зеркальце заднего вида. Пистолет, отмычка, нож, фонарик… Призрак благодарил Бога, что еще дома додумался захватить куртку, так как развевающийся серый плащ - не лучший способ конспирации.
-Готова, Скалли? - на всякий случай спросил Малдер.
-И все-таки хотелось бы знать на тот случай, если…
-Отлично, тогда пошли! Не закрывай дверцы, мы недолго…
Малдер торопливо и слегка нервно рассовывал по карманам все свое нехитрое оборудование, потом быстро осмотрел Скалли и, успокоившись, пошел вперед, осторожно отводя ветки кустарника для Даны. Пока использовать фонарик было довольно рискованно, но Скалли крепко сжимала его в руке, другая же покоилась в сильной ладони напарника. Пара веток все же неосторожно хлестнула по щеке, оставив розовый палящий рубец.
-Не больно? - голос партнера над самым ухом, и когда он успел заметить…
-Терпимо…
Через несколько метров начиналась каменная дорожка в стиле девятнадцатого века. Довольно странно для военной базы… Малдер придержал последнюю ветку, давая Скалли возможность пролезть за ним, и остановился, осматриваясь. До здания оставалось метров шестьдесят, а он все еще не решил, стоит ли испытывать судьбу… а точнее, парадный вход.
-Обойдем вокруг, Скалли. Если будет возможность, оставим наши привилегии на главный вход в покое… Фонарик пока не включай, ага?
Скалли кивнула, и если спринтеры когда-либо бежали, пригнувшись, то агенты вошли бы в первую дюжину. Серо-зеленый квадратный фасад ничем не выделялся среди окружающей серости, даже когда не было зелени. Дана остановилась, близоруко всматриваясь в темноту.
-Это очень напоминает игру в наперстки, Малдер…
-М-да…
Перед ними вдоль стены располагались четыре двери, никак не производящие впечатления парадного крыльца, которое они видели утром. Никаких табличек, указателей или других опознавательных знаков…
-Вторая дверь, Малдер, - тоном, не терпящим сомнений, сказала Скалли.
-Откуда такая уверенность? - ядовито поинтересовался Призрак.
-Интуиция… У тебя есть другое предложение? - натянуто улыбнулась она.
-Третья. Священное число у христиан, в сказках многих народов также фигурирует как символ…
-Малдер. - Новая интонация называлась "не-пудри-мне-мозги".
-Что? - невинно пробормотал он. - Ладно, как скажешь…
Фокс осторожно подошел к четвертой двери и прислушался. Скалли готова была поспорить, что он даже втянул носом воздух. Старая лисья привычка. Его фонарик моргнул во тьме лишь на секунду, осветив одно крохотное отверстие в тяжелой громаде бесцветного металла. Малдер прикинул в голове примерный план расположения кабинетов относительно главного коридора, который набросал его трудолюбивый мозг за время утреннего посещения. Кабинет подполковника Бланчарда был, по крайней мере, значительно скромнее хором Скиннера. Но это к слову… А к делу… к делу агент Малдер уже ковырял замок отмычкой, пока напарница крайне осторожно подсвечивала фонариком. Но острие, напоминающее шило, постоянно выскальзывало из отверстия с таким лязгом, что оглушенные тишиной, агенты пытались сдержать стук собственных сердец.
…-Малдер, прекрати чертыхаться! Мы уже добрых полчаса мучаемся, - прошипела Скалли, потирая поясницу, затекшую от сидения на корточках.
-Черт! Сработало, дорогая… - шепотом воскликнул Малдер, складывая отмычку.
В подтверждение его словам послышался легкий щелчок, и Фокс мгновенно просунул плечо между стеной и дверью. Тонкий желтый свет фонарика прокрался в образовавшуюся щель и тут же погас.
-Порядок, Скалли. Идем, я пойду вперед. Думаю, нам нужно идти на небольшом расстоянии, если что… - Он осекся и замолчал.
Скалли знала, что означало это "если что"… Как знала и то, как обычно поступают с попавшимися.
-Малдер, по-моему, лучше не разделяться, - твердо сказала Дана.
-У тебя карта с собой? - обеспокоено спросил Малдер, имея в виду клочок бумаги, на котором он кое-как, по памяти набросал план помещения.
Скалли кивнула, понимая, что он все равно намерен идти впереди. На мгновение их глаза встретились. -Будь осторожен, хорошо? - прозвенело в тишине.
Малдер опустил голову и сделал шаг вперед, мягко обняв ее за плечи. От него исходило приятное тепло, Дана уткнулась лбом в его грудь. Всего секунда, в которую поместилось все: нежность, забота, страх, опасность, доверие…
-Обещаю… - тихо сказал он, чувствуя как ее тонкие пальцы перебирают его волосы. - Встретимся через двадцать минут у машины. Осторожней…
Скалли отстранилась, отпуская его. Малдер понял, что это короткое объятие было необходимо ему не меньше, чем ей. Она быстрыми шагами пошла к лестнице.
Он направился к лифту, сжимая в руке холодный металл. Темнота окутывала белые, оштукатуренные стены, укрывая тени. Остановился, распластавшись по стене. Быстрый бросок вправо. Малдер огляделся и, убедившись, что за ним не наблюдают (или слишком хорошо наблюдают), скользнул в проем. Слепящий свет на мгновение поколебал его решимость, осыпав мерцающими искрами. Волна адреналина захлестнула его, кровь ударила в виски. Просто мигающая дежурная лампа дневного света… Вдох. Выдох. Фокс стер рукавом куртки проступивший пот, звон натянутых нервов отдавался в тишине биением пульса. Короткая пробежка до лифта, металлические блестящие стенки, третий этаж - наугад. Из гулкого коридора пахнуло пустотой и писчей бумагой. Пол, словно из гранита, мелькнула мысль. Или чья-то тень. Паранойя, Малдер. Как из гранита, потому что звук собственных шагов был подобен набату. По ком звонит колокол? Малдер решил, что этот вопрос лучше оставить риторическим. В ногах, словно застыл свинец, и тяжесть переливалась капля за каплей с каждым шагом, вместе с волей. Фокс не знал, откуда родилось в нем это чувство, но ощущение было такое, будто его наотмашь отбросили на мокрый асфальт. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, и, наконец, решился включить фонарик. И снова блестящее лезвие из электрического света режет плотную темноту. Когда Малдер снова выдохнул, его макушка была твердо прижата к прохладной стенке. Он поднял подбородок, словно это поможет ему восстановить дыхание. Процеживая каждый вдох, мужчина двигался вдоль стены, прижав к щеке сжимаемый на согнутых руках "Sig Sauer". Первая деревянная дверь с аляповатой золоченой ручкой, стилизованной под ампир. Генерал Роберт Монтегю… симпатичная табличка. Фокс нажал на ручку, уже готовясь к оглушительному вою сигнализации.
Тишина. Вздох облегчения. Он прикрыл глаза… а заодно и дверь. То, что он увидел, разительно отличалось от маленького кабинетика Бланчарда. Огромное кресло из черной кожи выглядело невероятно одиноким рядом с широким письменным столом, вероятно, красного дерева. Многоэтажные шкафы, кожаный диванчик в комплекте с двумя креслами для посетителей, густой ковер цвета темное бордо. Мгновенная картинка. И он, Фокс Малдер, вряд ли входит в категорию посетителей, для которых предназначены эти кресла. Он быстро метнулся к столу, сбивая табличку с именем. Онемевшие от пистолета пальцы судорожно перебирали ворох бумаг… этот генерал далеко не образец бюрократического порядка. Фокс почти злорадно усмехнулся - если что-нибудь подобное надумают сотворить в его подвале, шансы не высоки. Если только кое-кто не подбросит огоньку… Рапорт о наборе кадрового состава… пилоты, пилоты, инструкторы… Есть! Инженеры. Четыре листа, небрежно скрепленные степлером, столь же небрежно торчат из внутреннего кармана спецагента. Зажигалка… "Zippo"… вот кстати-то о кое-ком… Прайс-листы, цены на топливо, без подписи - простая распечатка из "Excel". Хотя тоже подходит… Ручки, скрепки… Та-ак! "Отчет министра обороны Саймингтона президенту Трумэну "О летном деле". 1948 год " Дыхание в миг перехватило. Бегло пролистав далеко не тоненький отчет, Малдер открыл последнюю страницу "Комментарии". "…Мы на пороге ОТКРЫТИЯ в летном деле, которое сделает ненужным все, что мы создали до сих пор.
Авиационная промышленность должна быть готова к изменению планов…". Случайно выхваченный взглядом кусок текста… Малдер понял, что Трумэн говорил о вооруженных силах, о причине, по которой он был за меньший объем ВВС, чем это предлагал министр Саймингтон и другие генералы ВВС. И если по другим вопросам рекомендации личных советников президента были порой противоречивы, то по этому пункту позиция была четкой. Что ж это за открытие такое, ехидно поинтересовалось подсознание. Сорок восьмой… сорок восьмой следует за сорок седьмым… у вас блестящая логика, агент Малдер. Рапорт о заключительной части разработок… результаты испытаний. Крохотные огни святого Эльма померкли в сравнении с Авророй Бариадэс… Немного пошарив в ящике стола, Фокс без труда нашел подходящую по размеру папку. В его внутреннем кармане папка была, словно у Христа за пазухой. Он так думал…
В следующую секунду тяжелый удар обрушился на его затылок. Прежде чем вырубиться, он схватился за столешницу, но сильные руки предупредительно подхватили его, не дав упасть. Сознание заволокла пелена апатии.
-Ф-Б-Р! - по слогам продекламировал чей-то голос с коротким язвительным смешком. - Грег, зачем твои ребята вообще отдали это дело?

Мотель "Каньон Покоя"
Финикс, Аризона
4 декабря 2001
3:28 a.m.

Что-то мягкое и теплое окутывало его, вязкий туман проникал сквозь смеженные веки, растворяясь в зрачке. Боль пульсировала, расходясь неровными кружками от затылка ко лбу. Холод обдавал приятными волнами вспотевшую шею и ложился на влажный лоб. Мужчина приоткрыл глаза и поморщился. Горящие обручи боли снова сомкнулись на лбу. С трудом сдерживая стон, Малдер приподнялся и сел на кровати, обеими руками держась за изголовье. Это простое движение выжало из него остаток сил, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем черные круги перед глазами исчезли. Длинный прозрачный тюль вздымался до самого потолка, и Фокс поежился от декабрьского ветра. Но холод немного прояснил его мысли, Малдер понял, что находится в своем номере. Наглотавшись свежего холодного воздуха, он попытался встать, но все поплыло перед глазами прозрачное, как занавески на распахнутом окне. Он схватился за стену и медленно сполз на постель, неосторожно сбив с ночного столика будильник. Мерцающие зеленые цифры расплылись, затягивая его в болотную трясину. В мозгу на секунду что-то вспыхнуло, словно он уже сбивал что-то сегодня, что-то уже падало с таким же звоном на пол. Напрягая всю свою волю, Малдер поборол желание утонуть в теплом океане простыней и только неуклюже натянул одеяло на озябшие плечи. Ноющая боль не выпускала из своих тисков правую руку. Он прислонился виском к деревянной спинке кровати, стараясь восстановить сознание, но мысли мелькали одна за другой, не задерживаясь в голове больше секунды. Фокс снова встал и сделал несколько шагов вдоль стены. Желудок мгновенно подпрыгнул к горлу, его мутило. С закрытыми глазами он добрался до ванной и опустился на колени. Ледяной кафель холодил горевшие ладони. Стало немного легче, и Малдер прислонился щекой к холодной керамической ванне. Отдохнув, он заставил себя подняться и включил холодную воду. Дрожа всем телом, он пил пригоршню за пригоршней, лицо стало мокрым, холодные капли катились за шиворот, стекали на грудь. Напившись, Фокс потянулся к аптечке. Скалли… Он вспомнил темное помещение, хрупкие пальцы ласкали его затылок, зарываясь в волосы… Будь осторожен… Но память, словно поставила ему прочный заслон и, достав с полки аптечку, он обессилено спустился на пол. Ему нужно было обезболивающее, но ничего кроме начатой упаковки тайленола он не обнаружил. Почти с яростью он разжевал сразу три таблетки, не обращая внимания на горечь, и запил все это одним большим глотком воды. Скалли… Усталая апатия медленно оставляла его, и дело было отнюдь не только в тайленоле.
Шатаясь, он побрел в смежный номер и, забыв о приличиях, распахнул дверь. Аккуратно застеленная кровать, наполовину собранная сумка и полный порядок. На светлом покрывале кровати темнел небольшой кусок пластика - Малдеру не нужно было подходить ближе, чтобы понять, что Скалли забыла сотовый. Оцепенение сменилось столбняком и нервной дрожью. Тупая боль билась в сердце, только что разрезанном острой. Агент Скалли не была любительницей ночных клубов, а, следовательно… Малдеру очень не нравился ход собственных мыслей. Поднявшись так резко, что невидимые молоточки снова застучали в висках, он вернулся в свой номер и поднял с пола куртку и свитер. Только сейчас до него дошло, что его колотит от холода, потому что на нем футболка. Обыскивали. Рука непроизвольно скользнула во внутренний карман. Он негромко выругался и встал. Память вернула все, включая удар по голове и то, что Скалли пошла в другую сторону. И ее нет в номере.
Форд стоял у входа, правильно припаркованный. Значит, довезли и бросили здесь, не надеясь на быстрое выздоровление, на моей же машине, чтобы Скалли было не вырваться. Стекло посыпалось мелким прозрачным дождем после удара кулаком. Малдер схватил с сидения ключи, открыл дверцу и, смахнув осколки, сел за руль. Его снова трясло, теперь уже от напряжения и тревоги. Пистолета в кобуре естественно не оказалось. Он включил фары, не думая о том, что выдаст себя. Он вообще ни о чем не думал, разрывая темноту двумя мощными лучами. Усталость осталась далеко позади вместе с грудой разбитого стекла, и Малдер ожесточенно впивался в руль. Сейчас он чувствовал, как они безмерно близки, проклиная себя, что вспоминает об этом, лишь когда одиночество и отчаяние захлестывают его. Но разве мы думаем о воздухе, когда дышим? Ответом на его безмолвный вопрос был пронизывающий ветер, врывавшийся через разбитое окно. Никакого намека на план, только желание увидеть ее… живой. Он гнал от себя "неправильные" мысли, пытаясь сосредоточиться. Он расскажет все, что они потребуют, потому что от Скалли они все равно не добьются ни слова. Да она немного и знает… Все дело в нем. Всегда только в нем, а расплачивается ангел-хранитель… Не все в мире происходит из-за тебя, Малдер… Да, солнышко, не все, только самое плохое и опасное для тебя, держись! Обычно после сильной боли легкий ушиб почти не чувствуется. Но только не в этом случае… После их боли, постоянной, адской душевной боли, потерь, горечи, разочарований, шрамов и слез, падений и крестовых походов, каждое прикосновение к незажившей ране вызывало боль, в миллион раз сильнее. На сердце, заклеенном белым скотчем, словно крест на окне, было множество открытых шрамов… но ни одного рубца. Пережить - не значит, забыть. Пережить - значит, жить с этим дальше. Слезы снова душили, прорываясь сквозь плотину тревоги и соединяясь с залитым дождем ветровым стеклом. Наверное, с их приездом на небе что-то случилось, потому что хлестало как из ведра. И это в Аризоне… Надо остановиться, остановиться, остановиться - отгородиться от всей этой чертовой боли, оградить от нее Скалли, показать ей другую жизнь, как он однажды показал ей эту!
Но остановиться не получалось… В прямом смысле, не получалось.
-Сволочи! - Малдер на секунду оторвал руки от руля, готовясь хорошенько ударить по нему, но тут же вновь вцепился в баранку. Машина метнулась в сторону.
Тормоза не работали, а проклятое серо-зеленое здание уже виднелось из-за голых кустов. Форд несся наперерез каменистой дорожке, вонзаясь светом фар в темноту. Внезапно другой свет привлек его болезненное внимание, рядом с которым его фары казались карманными фонариками. Хоровод зеленоватых огоньков, выстроившихся в форме эллипса, словно по кромке диска, ядовито подмигивали ему, прячась в жидкую полоску лунного света. Малдер, это болиды, не останавливайся, идиот, не останавливайся… Я и так не останавливаюсь… Вот и хорошо… Ни черта хорошего я в этом не вижу… Боже, Малдер, заткнись и езжай…
Малдер распахнул правую дверцу и, мигом переметнувшись в сторону, бросился из машины. Он катился, обхватив себя руками, не разбирая направления, пока, наконец, не зацепился за что-то ногой. Голова снова нещадно болела. От вкуса крови накатывала тошнота, разбитая губа саднила, и Малдер боялся думать, что могло произойти за это время с его правой рукой. Разбитая машина мертво мигала тусклым светом. Хорошо, что отключил сигнализацию, подумал Фокс.

Авиабаза Дэйвис-Монтан
Севернее Тусона, Аризона
4 декабря 2001
5:02 a.m.

Малдер и сейчас не вспомнил бы, как он нашел ту злополучную комнату. Он просто вслепую шел, выуживая из памяти кусочки всех этих коридоров, ходов и дверей. Он видел охрану, много людей, одни в камуфляже, другие просто в военной форме, третьи в штатском. С оружием, какими-то бумагами, "мобильниками", рациями. Пять утра, военная база, мирное время. Абсолютно равнодушные негромкие голоса, безразличные спокойные лица. Блестящее сочетание паники с ледяной холодностью… Ему было плевать. Возможно, он даже улыбался, а точнее усмехался им в лица, горькой, страшной усмешкой человека, которому на самом деле нечего терять. Кроме того, за чем… за кем он пришел. Карьера, работа, жизнь? Он улыбнулся еще горше. У него не было оружия, документов, даже сотового не было… Было только одно неконтролируемое желание почувствовать тепло ее глаз, коснуться губами волос, услышать, как она произносит его имя. Наплевать, что фамилию. Была лишь одна цель. И было безумие. Он нашел еще немного обезболивающего в аптечке машины, но и без того уже не чувствовал боли, не видя и не слыша ничего. Все накопившееся отчаяние и безысходность, тупая душевная боль, воспоминания о пережитом, все, чем была наполнена черная бездна его жизни, изливалось наружу в беззвучных слезах и безмолвных мольбах. Он подобрал безумно точное сравнение для определения их жизней. Два параллельных шрама на сердце Судьбы…
Он в буквальном смысле наткнулся на пластмассовое стекло во всю стену. За ним была треугольная комната, которая, несмотря на габариты стекла, была очень маленькой. Малдер в одно мгновение выскользнул из липкого забытья. Простой стул "металлик" с высокой спинкой. Она сидела, настолько твердо выпрямившись, что походила на мраморную богиню. Он не видел такой бледности, когда рыдал у ее постели в больнице, он не видел такого спокойствия, когда она засыпала на его плече или дремала в машине. Это было другое спокойствие, спокойствие, состоявшее из тонких струн, натянутых и готовых порваться от собственной хрупкости. Синий лед сверкал в ее глазах, когда она отвечала. Он не слышал… но он чувствовал, нет, он знал, что она говорит дерзости, насмехается над всеми этими ублюдками, он видел, как кривились красивые губы, чересчур алые на мертвенно бледном лице. Это стало последней каплей его воли, и это станет последней каплей ее слез, которые сухо скрывались где-то в глубине горла.
Малдер с такой силой ударил по стеклу, что почти потерял сознание от невыносимой боли и сгустка нервов, клокотавшего в закипавшем разуме. Но стекло невидимой, прозрачной преградой продолжало разделять его и ее пытки. Господи, естественно, он знал, что оно пуленепробиваемое! Только то, что он знал и то, что чувствовал, находилось, словно на разных полюсах. Скользя между разумом и чувствами… Малдер видел ее взгляд в тот момент, когда она осторожно повернулась в его сторону, когда рыжие локоны взметнулись, будто в замедленной съемке, когда губы приоткрылись в беззвучном крике. Глаза умоляли, чтобы он уходил, глаза утешали и боялись, упрекали и благодарили, но, кроме того, в них светилась какая-то безусловная радость. Лицо исказила гримаса страшной внутренней боли и борьбы. Карий взгляд был мутным и рассеянным, наполненный болью и гневом, он просил эти глаза смотреть, потому что в ту секунду понял, что какая-то неясная грань отделяет его от смерти, и только этот голубой скорбящий взор поддерживает его неровное дыхание. Даже громкий грохот грубо распахиваемой двери не заставил его оторваться от этих глаз. Чья-то сильная рука бесцеремонно схватила его за ушибленное плечо. Фокс даже не заметил боли.
-Вы хотите туда? - с пошлой ухмылкой спросил грузный военный, указывая на комнату по ту сторону стекла.
-Это все, что я хочу, - спокойно ответил Малдер, не отвечая на умоляющий взгляд Скалли.
-Какие проблемы, сэр? Пойдемте… Знаете, все эти секретные базы… здесь все можно, стоит только захотеть. Ваша подружка? Хорошая девочка... - цокнув языком, прибавил мужчина в форме. Он был ниже Малдера, но комплекцией Призрак явно уступал.
-Заткнись, сволочь, - тихо, размеренно произнес Фокс.
Молниеносный удар в челюсть на секунду отключил его мозг, и комната поплыла в каком-то водовороте звуков и образов. Скалли!! Он хотел кричать, но получались лишь неразборчивые хриплые стоны.
Малдер очнулся на таком же стуле. Он попытался пошевелиться, но тонкая проволока, опутывавшая запястья, впилась в кожу. Связаны были только руки. Они знали, что он никуда не уйдет, не двинется с места. Малдер повернул голову, поморщившись от боли. Скалли сидела так близко, что он с легкостью мог бы коснуться рукой ее плеча, но… Простая медная проволока без изоляционного покрытия, тонкая и острая резала горящую кожу. Как оказалось, у Скалли тоже были связаны только руки.
-Скалли… - Он снова растворился в ее глазах.
-Малд…
Тоненькая алая струйка скатилась с запекшегося пятнышка в уголке ее губ и окрасила скулу. Малдеру показалось, что он сейчас взорвется, его трясло от бессильной ярости.
-Они тебя били?! Били! - Фокс с трудом поднялся, но тут же был отброшен назад. Стул не упал, он был привинчен ножками к полу.
-Все дело во мне… Она не знает…
-Слушай, придурок, шевели языком, если не хочешь, чтобы ее били в твоем присутствии! - зарычал молодой парень из угла. Только сейчас Малдер заметил, что в лицо бьет слепящий свет круглой лампы, тогда как остальная часть комнаты тонет в густом мраке. Нацисты!
-Грег Купер?! Если ты хоть пальцем ее тронул… - Малдер в изнеможении откинулся на спинку стула.
-Ты, кажется, говорил что-то о нацистах? Твой еврейский нос никого не интересует! Говори!
Он это сказал, про нацистов? Фоксу казалось, что он только подумал…
-Малдер, не надо… - Скалли с ужасом осматривала все его ссадины и кровоподтеки.
-Какого черта вы явились сюда ночью, агент Малдер?! Наверное, не для того, чтобы укрыться от дождя? - Купер подошел ближе.
-Мы хотели… посмотреть… Джон Самтер… его жене…
Новый удар по голове отключил его. Малдер старался собрать мысли в более менее значащую фразу, но им владела только одна мысль, как вытащить отсюда Скалли. Он не знал, сколько минут провел без сознания, но какой-то ледяной поток обрушился на него, и Малдер открыл глаза. Перед ним стоял Купер с пустым прозрачным кувшином. Фокс опустил голову, позволяя воде стечь, но тут же захлебнулся в кашле.
-Оставьте его! - Скалли кричала в пустоту, зная, что никто все равно не отзовется.
-Думаю, это развяжет ему язык, да, Харвэлл? Ты будешь говорить, секретный агент?! - Малдер увидел его разъяренное лицо в дюйме от своего и слабо кивнул.
Он кивнул, но разбитые губы не слушались, и он никак не мог сосредоточиться на чем-нибудь, кроме любимого бледного лица.
-Отлично! Он не хочет! Смотри… Харвэлл, помоги ему все вспомнить… - обратился Купер к охраннику.
Пощечина наотмашь. Дана даже не пыталась отклониться от удара. Кровь из носа хлынула еще сильнее. Малдер знал, какие страшные воспоминания вызывает у напарницы это кровотечение.
-Не трогай ее! Я потащил ее сюда, думая, что здесь испытывают авиационную технику с использованием внеземных технологий… Я. Вы довольны?!
Малдер чувствовал себя жалким идиотом. Безумец, положивший к ногам беспощадной Истины самое дорогое, что было в его жизни. Что есть в его жизни. Какой правды, каких технологий, каких раскрытых заговоров стоит страдание, написанное на искаженном болью лице? Ему хотелось упасть перед ней на колени, но тугая проволока только крепче сжала затекшие ладони. Крупные горячие слезы катились по грязным щекам, смешиваясь с кровью.
Подполковник Бланчард вышел на сцену под самый занавес:
-Ты в курсе, что военные объекты являются собственностью Соединенных Шатов, и за такой контрабандный вход требуется наказание? Думаю, теперь вы оба в курсе. Нехорошо рыться в чужом столе, агент Малдер! Я звоню вашему чертовому начальству! Еще Гувер вбил в голову всем, что федералы могут совать свой нос, куда попало? Ваше дело расследовать федеральные преступления!
В комнате остались только Купер и Харвэлл. Мелкие пешки… Клоун в полицейской форме и громила-охранник! -Вечное противоборство ВВС и ФБР… - попробовал пошутить Малдер, мягко глядя на хрупкую, сильную женщину, которой он был слишком много должен. Должен всю свою жизнь. Всего себя.
Скалли улыбнулась, превозмогая боль.
-Скиннер нас повесит…
-Наплевать… Болит? - он коснулся связанными руками скулы.
-Не сильно… Не думай об этом.
-Агент Скалли, агент Малдер, вы свободны. Я позвонил директору, и он уже вызвал заместителя. Кажется, вы под его руководством врываетесь на военные объекты? Мои люди вас проводят. Харвэлл, развяжи руки леди. Купер, освободи молодого человека… Вот так, превосходно. Уходите и впредь будьте хорошим мальчиком. Искренне надеюсь, что вас вышвырнут из Бюро.
Бланчард развернулся, и дверь за ним с шумом захлопнулась.

Шоссе № 51 Тусон - Финикс
4 декабря 2001
6:23 a.m.

Если бы мне сказали, что Христос вне Истины, то я бы предпочел остаться с Христом.
Ф. М. Достоевский.

-Остановите здесь, пожалуйста. Мы потом вернем вам машину…
-Как скажете, сэр. Я… мне очень жаль, что они так с вами поступили. Похоже, меня скоро выкинут оттуда, но я не жалею. Мэм… - Мужчина козырнул Скалли.
-Спасибо, офицер. Куда мне позвонить? - спросил Малдер.
-Я сам съезжу, заберу машину.
Он отдал Фоксу ключи от новенького черного "седана" и, простившись, сел в машину, следовавшую за ними. Ему тоже не доверяли. Через несколько минут машина развернулась и умчалась в обратном направлении.
Подождав, пока серебристый "форд" скроется за соседним поворотом, взмывая клубы пыли, Малдер осторожно, справляясь с болью, перелез на заднее сидение. Дана сидела, свернувшись клубочком и уронив голову на колени. Она подняла глаза и попыталась улыбнуться. Получилось какое-то судорожное движение дрожащих губ. Он обнял ее, вложив в их объятие всю нежность, на которую был способен. Скалли с коротким всхлипом прижалась к мужчине, обвивая руками его вихрастую голову и уткнувшись лицом в теплую шею. Малдер тяжело дышал, поглаживая ладонями ее напряженную спину. Она не плакала, но ее душа рыдала. Фокс погрузился губами в мягкие рыжие волосы, нежно целуя каждый локон, перебирая пальцами их неуловимый аромат.
-Прости меня, ангел… Родная моя, прости… - тяжелые слезы падали ей в волосы, теряясь в их шелковой глубине. Скалли хотелось успокоить его, сказать, чтобы он "прекратил сейчас же!". Но она понимала, что ему необходимо выговориться. Излить все, что накопилось.
-Скалли, я всегда кому-то что-то доказывал, себе, тебе, всему миру. Выкрикивал лозунги, швырялся знаменами, ломал стереотипы, хотел верить… Мы упирались в стенку и пытались ее разрушить. Чего мы достигли? Я, самое большое, прозвища Призрак. Ты - сломанной карьеры и изуродованной жизни. И какой ценой? Все, что с тобой случилось… Это не стоит того! Этого не стоит никакая истина, Скалли. То, во что превратилась наша жизнь, то, кем мы стали после всего этого… чертовски дорого для маленьких серых ублюдков с зеленой кровью. Мне не нужна такая истина. Только не такой ценой! - Он уронил голову ей на плечо.
-Я тоже хотела верить, Малдер. Я и сейчас хочу верить. В тебя, в себя. В нас. Сейчас ты в отчаянии, и мы не можем разумно мыслить. Давай, позже… Только я хочу, чтобы ты знал - я никогда не обвиняла тебя в том, что было. Потому что ты не виноват.
-Они что-нибудь делали тебе? - металлическим голосом спросил он.
Скалли стерла тыльной стороной ладони слезы и грязь с его лица. Тонкие пальцы нежно пробежали по колкой щетине. Малдер вздрогнул от усталой ласки и поцеловал ее ладонь.
-Нет, ничего… Но что они сделали с тобой! Я сейчас найду что-нибудь обезбол…
-Боже, Дана! - ласково перебил Малдер. - Если ты останешься здесь, со мной все будет в порядке. - Он нервно гладил ее озябшие ладони.
-А Купер оказался порядочной скотиной… Малдер, я видела… там были ангары. Понимаешь, что это значит? - Она инстинктивно перешла на шепот.
-Это ничего не значит, солнышко. Главное, что мы здесь, и что все кончилось…
Тревога мгновенно куда-то ушла, оставив только приятную расслабленность. Скалли чувствовала его подбородок у себя на макушке, и теплое чувство защищенности растекалось по всему телу. Вдруг Малдер всполошился, словно о чем-то вспомнив:
-Надень, простудишься ведь… - Он резким движением сорвал с себя куртку. Маленький стон вырвался из груди, когда он задел больное плечо.
Скалли благодарно взяла куртку, кутаясь в приятное тепло.
-Очень больно? Где ты так? - Она взяла его плечо с осторожной нежностью и ласково провела по линии бицепса.
Фокс стер последнее маленькое пятнышко крови на ее подбородке и поцеловал бледную кожу, стараясь не задеть ее щетиной. Электричество его теплых, сухих губ пронзило Скалли коротким импульсом.
-Не важно… Уже почти не болит…
Дана слегка отогнула рукав его футболки, коснувшись губами теплой, загорелой кожи.
-А так? - она вопросительно посмотрела в самую глубину карих глаз, лучившихся теплой нежностью.
-О, так гораздо лучше… - дрожащим шепотом подтвердил Малдер, пытаясь контролировать свои эмоции.
На одно долгое мгновение между ними повисло напряженное молчание, пронизанное только ласковым светом глаз. Малдер коснулся пальцами своих губ. В его зрачках была решимость, ожидание, нежность, вопрос. Никакой иронии. Серьезная, утомленная нежность.
-Здесь тоже болит… Очень больно…
-Малдер…
-Скалли…
… … …

Ветер напевал что-то за окнами, старательно разгоняя предутренние сумерки. Луна проливала золотисто-молочный свет на обнаженные деревья, отражалась от полированной черной поверхности одиноко стоящего на пустынной дороге автомобиля, выпутываясь из объятий мягких облаков. Небо сияло загадочным, сапфировым блеском, сочувствуя догоравшим алмазным звездам. Бетельгейзе подмигивала Возничему.(13) Мир спал, купаясь в звездных грезах и провожая бархатную ночь. Кто-то видел печальные, лунные сны, которые так часто приходят под утро. Млечный Путь отдавал всю свою нежность двоим спящим. Их ангелы тоже уснули, кутаясь в воздушный шелк небес, и звездный свет озарял улыбки из лунной пыли, скользившие по их губам.

Три дня спустя
5:50 p.m.

Малдер захлопнул ноутбук, подавляя зевок. Отчет, несомненно, удался - недаром Скалли сидела до полуночи. Эта мысль вызвала у мужчины мечтательную улыбку. Он поморщился, вспоминая трепку, которую устроил им Скиннер. Видимо, ему здорово досталось от Директора. Пришлось бронировать специальный самолет, чтобы вытащить их из Аризоны, потому что следующий рейс до Вашингтона приходился на десятое число. Так что Малдер наслаждался мыслью о неделе индейской осени не больше пяти минут. Собственно, его мнение меньше всего волновало начальство.
На столе лежали два невскрытых конверта, один из которых был безвозвратно залит остывшим кофе. Сумерки за окном освещали лишь танцующие в свете фонарей снежинки, а в центре стола, в высоком прозрачном стакане стоял букет сухих листьев. Багряные, золотые… рыжие. Определенно, рыжие, хмыкнул Малдер. Он провел пальцем по сухой поверхности кленового листа, все еще хранившей осеннее тепло, проследил выпуклые прожилки. Слабый, терпкий аромат листвы вызывал спокойное вечернее блаженство. Серый свет, проникавший сквозь жалюзи, ложился на стол ровными полосками. Фокс подошел к окну, украдкой ловя краткие мгновения прекрасного.
-Малдер…
Ласковые руки легли на плечи, мягко массируя. Одна рука задержалась на его груди, другая скользнула между лопатками. Маленькая головка легко опустилась ему на плечо. Фокс повернулся, не пытаясь сдерживать тихое ликование.
-Ты законченный романтик, партнер… - услышал он мягкий шепот прямо над ухом.
-Похоже, мы пропустили закат…
-У нас еще много времени…
-Целая жизнь… - он вздохнул.
-Малдер…
-Я знаю…

------------------------

ССЫЛКИ:
1. Река Колорадо - самая крупная водяная артерия штата Аризона, образует его западную границу.
2. В XIV - XV вв. навахо мигрировали из лесов северо-запада США, дельта реки Сан-Хуан (Нью-Мексико).
3. Племена навахо делились на 15 фратий и более 60 матрилинейных родов. "Братья" - племена индейцев пуэбло.
4. Юма, шошоны, пуэбло - соседние с навахо индейские племена со схожими традициями.
5. Эндрю Джонсон - президент США в 1865-1869, пришел к власти после убийства Авраама Линкольна (1861 - 1865). Проводил Реконструкцию Юга после Гражданской войны (1861 - 1865).
6. Динэр (англ. - diener (DEE-nur)) - низшая должность в "морговой" индустрии, помощник прозектора (ассистента патологоанатома). Выполняет, в основном, самую грязную работу. 90% - афроамериканцы, 10 % - женщины.
7. Гарсиа Лорка, поэт.
8. Ты была рождена, только чтобы проиграть или победить, быть чьим-то ребенком и ветром, всегда скользя между разумом и чувствами… (Born To Touch Your Feelings)
9. Объявление!
Все церемонии закрыты для не индейцев.
10. Аналой - (от греч. analogeion - подставка для книг), в христианских церквях высокая подставка, на которую при богослужении кладут для чтения церковные книги, ставят иконы и крест.
11. Монтень (французский мыслитель).
12. Зеленые огни, напоминающие свечение болидов, но движущиеся с гигантскими скоростями. Наблюдается близ городка Марфа, штат Техас. Отсюда и название.
13. Бетельгейзе и Возничий - созвездия к северо-востоку от Полярной звезды.

------------------------

От автора:
Сначала об основных моментах сюжета расследования. Шоссе № 51, действительно, существует в Аризоне, и там без конца случаются ничем не объяснимые автокатастрофы и другие несчастные случаи. Только на самом деле в том месте обитали индейцы чероки, по легенде навсегда проклявшие это место, а не навахо, хотя навахо тоже заселяли Аризону. Все обычаи, быт и верования навахо, описанные в рассказе, реальны. Равно как и география событий. Севернее Тусона существует авиабаза Дэйвис-Монтан, а знакомые с делом Розуэлла и операцией Маджестик-12 знают, что Трумэн, действительно, ждал великого открытия в авиации. Уфологи полагают, что его уверенность была вызвана находкой в Розуэлле. Многие имена в рассказе напрямую связаны с участниками Маджестика-12 и Розуэлльской драмы. Только Бланчард был полковником, а не подполковником, и был скорее жертвой, чем "злым военным". Самтер - форт, который обстреляли южане в первый день Гражданской войны США. Отсюда фамилия Джона и Мари Самтеров. Что касается проведенной Скалли аутопсии, то вскрытие проводилось согласно дипломированному специалисту американской ассоциации патологоанатомов Эдварду Ютману (Edward O. Uthman) uthman@neosoft.com Правда, заинтересованным придется повозиться со словарем.
Духовная горная песнь - разговор отдельный. В оригинале Mountain Spirit Song. Я долго не могла найти ничего подходящего, пока не откопала это навахское творение на каком-то сайте. И честно прослушала три раза. Смею заверить, это вряд ли входит в мой личный хит-парад L.
Как удачно выразился Nikita, это уже не тот сериал, который все мы смотрели. Именно поэтому, несмотря на то, что действие происходит после событий 8 сезона, ни Д. Доггета, ни М. Райес, ни маленького Уильяма я не упоминала. Это была робкая попытка Малдера и Скалли вернуться к тем временам, когда их партнерство не омрачалось лавинами боли, личных переживаний, ко времени, когда они еще не превратились в мучеников, а были просто агентами ФБР, расследующими то, на что с успехом закрывали глаза все остальные. Но у них не получилось забыть все то, через что пришлось пройти, и связующая нить только крепла от страданий. Они не сумели заставить себя перешагнуть через сочувствие друг к другу, через их взаимную боль, пряча воспоминания от себя, не могли укрыть их друг от друга. Они растерянны и деморализованы непониманием того, как жить дальше с этими воспоминаниями. Они, по мнению Малдера, слишком устали, чтобы закрываться в себе. Мрак прошлого застилает неясный, призрачный свет будущего. И поэтому они пытаются жить прошлым, это попытка психологически оградить себя от будущего. Мне кажется, что сцена в машине не является каким-то переломом в их отношениях. Все происходит так, словно все нужные слова были сказаны много лет назад, а сейчас просто подходящий момент их повторить, напомнить друг другу. Но им все равно очень трудно. И это почти не изменит их жизней, в понедельник они снова появятся в своем подвальном офисе, и Малдер как всегда опоздает. И только тихий нежный свет, который будут излучать их усталые к концу дня глаза, расскажет кому-то их историю. Я не стала дальше развивать их отношения, я даже не уверена, что ответила Дана в машине, но я знаю, что они почувствовали, что "больше не одиноки". Последняя сцена - просто несколько прекрасных минут осеннего покоя.
"Даже если мир встанет на колени, если всё вмиг прекратится и всё погибнет, эта любовь останется жить. И тогда, через молчаливую пустоту, через миллионы лет, через мириады звёзд, сквозь время и пространство, в другом мире, где нет лжи, боли и зла, она вспыхнет с новой силой". Эти замечательные слова принадлежат Dana Dreamer, автору "Истина в тебе", хотя они и не из самого рассказа.
Я хотела написать эпилог, в котором бы навахская лодка спокойно и медленно плыла по реке, вода была бы усыпана желтыми листьями. И кто-то лежал бы на дне лодки, глядя в звездное небо. Это могло бы быть чье-то прошлое или будущее, возможно Малдера. Может быть, просто зарисовка из жизни индейского племени. Но я отказалась от этой идеи. В общем, рассказ не претендует на звание лирического произведения. Это просто тоска по великому сериалу, который закончился так бесславно. Тягостное ощущение какого-то предательства, неудовлетворенности и бессилия. Спасибо, что у Вас хватило терпения добраться до этих строчек.

назад

------------------------