КАК СКАЛА Аннотация: Она сбежала. Она хочет оставаться холодной – и ничего не чувствовать. Но почему? Зима в Новой Шотландии. Она коротала дни и тяжелые ночи без снов в дешевой гостинице на берегу недалеко от Пэгги Ков. Стоял январь, и деревня была голой, спокойной и серой, как обычно в период туристического межсезонья. Ей это нравилось. Ветер становился холоднее день ото дня, и она уходила в скалы, прочь от жилых домов и маяка. Она держалась подальше от бешеных волн, ощущая дыхание смертельной опасности. Время от времени она ловила себя на желании набраться смелости, подойти к краю обрыва – и посмотреть, решится ли океан забрать ее к себе. Она сама захотела вырваться, сбежать от всех и вся. Но иногда она ощущала смутную досаду, что Малдер не поехал за ней, чтобы спасти ее, избавить от холода. Океан никогда не бывал одинаковым. А она сидела на камне, оставаясь той же самой – совершенно бесчувственной. Она обедала в ресторане на маяке, заказывала на десерт имбирные коврижки с кремом и винила себя за то, что может наслаждаться этим. В воскресенье она стояла на краю обрыва, и капли ледяной воды падали ей на лицо, оставляя соль на ее коже. Покусывая губу, она приблизилась к краю скользкой скалы, об которую бились волны – туда-сюда, имитируя движения материнских рук. При первом же шаге она поскользнулась. Сильная рука подхватила ее и оттащила на безопасное расстояние. Она удивилась, потому что не слышала его приближения. - Что же ты делаешь, девочка? Ты что, читать не умеешь?! Мужчина указал на запрещающие надписи, предрекающие тем, кто подойдет слишком близко к воде, увечья и гибель. На нем был желтый плащ, наглухо застегнутый от холодного ветра. Из-под воротника виднелся шерстяной шарф. - Тебя смоет волной, прежде чем ты успеешь вздохнуть, детка. Ты хочешь, чтобы мы отправили тебя домой разбитой на миллион мелких кусочков? Она подумала, не сказать ли ему, что она уже разбита. Вместо этого она развернулась и пошла прочь. Он окликнул ее: - Ты не говоришь по-английски? Может, ты потерялась? Она подумала, что больше никогда не потеряется. Неверные выводы, основанные на недостаточном количестве улик. В понедельник она поехала на Мемориал жертв авиакатастроф. Провела пальцами по именам, вырезанным на холодном камне, – и ничего не почувствовала. Раньше, много лет назад, она бы скорбела об этих смертях. Теперь она исчерпала свой запас скорби. Ей нечем было поделиться с другими. Через десять дней она мимолетно вспомнила о нем. Как он там? И знает ли он, где она находится? Личные и профессиональные нападки со всех сторон могли, возможно, разрушить их, но в конце не было фейерверков. Они выбрались, но не с победным салютом, а с болезненным, загнанным стоном. Она оставила Малдера исполнять всю грязную работу. Уехала из больницы сразу же, уложила вещи и заказала билет даже раньше, чем взглянула в его воспаленные пустые глаза. Оттолкнула его, не желая замечать выражения открытой скорби на его лице. Он пытался догнать ее, пытался удержать. Но она не могла дать ему утешения, обнимать его, произносить слова. Она была уверена, что если попытается промыть свою рану, та никогда не затянется. На четырнадцатый день она даже не пробовала заснуть. Всю ночь смотрела на небо. Она рухнула в постель около полудня, а когда через некоторое время проснулась, он сидел в ногах кровати. Мгновение она смотрела на него, потом отвернулась, надеясь, что он уйдет, и зная, что этого не случится. Он лег на постель у нее за спиной и обнял ее. Она напряглась, не желая утешения. - Уходи. - Нет. Она хотела снова быть холодной. Оставила его лежать и начала одеваться, ощущая, что он наблюдает за ней. Он выглядел ужасно – усталый, небритый. Она была рада видеть это. Рада, что он тоже чувствует боль, что он не бросил ее в той пустоте, в которой они оба оказались. Она пошла мимо маяка к скалам. Небо было идеально голубым и совершенно прозрачным. Она завидовала этой ясности и не запахнула от ветра куртку. Солнце садилось, и время двигалось вслед за ним. Она с удивлением осознала, что не чувствует никакого дискомфорта. Она просто приказала себе перестать чувствовать. А потом кто-то набросил ей на плечи теплое пальто, и она обернулась, оказавшись лицом к лицу с Малдером, который опустился на камень рядом с ней и посмотрел ей в глаза. - Я – это всё, что у тебя есть, Скалли. Не делай этого. Она медленно выдохнула, как женщина во время родов, и снова посмотрела на море. Он положил руку ей на плечо и осторожно сжал. - Всё прошло успешно, Скалли. Я думаю, ты бы одобрила… Твоя мама помогла… очень. Не знаю, смог бы я с этим справиться… Э-э-э… Все были так добры, хотели помочь нам. Помочь тебе… - Он вздохнул, и его голос изменился с торопливого бормотания на измученный шепот. – Потом я уехал в Виноградник Марты. Наверное, чтобы подумать. И понял, что ты не собираешься возвращаться в ближайшее время. Если вообще вернешься. Начался отлив, и небо, ставшее свинцово-серым, окрасилось по краям оранжевым. - Что ж, полагаю, это конец, Скалли. Если только ты не решишь продолжать… Наконец она ответила. После долгих часов молчания ее голос прозвучал хрипло. - Я не думаю, что могу бороться дальше. Он мрачно кивнул. - Тебе не нужно бороться. Ты можешь просто быть. Приподняв за подбородок ее голову, он посмотрел на нее, отмечая все морщины и тени на ее лице - таком же усталом, как его собственное. - Все кончено, Скалли? – спросил он ровно. Она спокойно выдержала его взгляд. - Не знаю. Возможно. - Отодвинувшись, она снова обратила взор к океану. – На самом деле, это уже не важно. Взяв ее за плечи, он уставился на нее – пристально и зло. - Ты не можешь быть такой бесчувственной, Скалли. Я тебе не позволю. Я не могу вот так взять и потерять тебя. - Ты меня уже потерял. ЭТО УЖЕ НЕ Я. - Черт возьми, Скалли! Ты должна быть сильной… и… прости меня. За всё. Но мы проходили все эти песни и пляски раньше… - Он достиг предела своих возможностей и закончил надломленным голосом. - … мы просто проиграли, Скалли. Черт возьми, я виноват, ладно? Мне нужно, чтобы ты… жила. – Он в отчаянии провел рукой по волосам. – Я люблю тебя, ты нужна мне… ты знаешь, что таким образом мы не выживем… и… Господи, Скалли! Я тоже его любил. При этих словах она отпрянула от него, словно он причинил ей физическую боль. Он смог пробить брешь в ее броне и пытался проскользнуть внутрь. - У нас не было шанса… узнать его поближе, Скалли. Это очень-очень больно. Тебе нужно положить предел своей боли, Скалли. Твоей семье нужно помочь тебе, а мне нужно, чтобы ты помогла мне. - Заткнись к черту, Малдер! – прошипела она едва слышно. Ее броня дала трещину, а его объятия обещали утешение. - Скалли, пожалуйста. Поедем домой. Он обнял ее и погладил по волосам. Она прижалась щекой к его плечу. И в первый раз с того момента, как ее ребенок, ее Уильям умер, заплакала.
|