ПЕРЕСЕЧЬ ЧЕРТУ Малдер замер, сдавленный стон застрял в его горле. Несколько долгих мгновений он не мог дышать. Чувствовал только пот, стекавший по его шее, и дрожание плоти вокруг его быстро ставшего мягким члена. <Господи, что я натворил?> Он зажмурился и абсолютным усилием воли оторвал себя от ее тела. Он не станет смотреть... Это выше его сил... Не на нее. Не для нее. <О Господи...> Прерывистый вздох прозвучал откуда-то из-под него, и он ощутил новый спазм мускулов окружавшей его плоти. Ощущение мигом пронзило все его сверхвозбужденное тело. А потом он почувствовал резкую боль на щеке - там, где ее ладонь ударила его всего несколько минут назад. Спор. Ссора. Слова, выкрикнутые в гневе. Слова, брошенные, как кинжалы, с намерением убить наповал. Страсть. Поддаться страстям. Глухой крик вырвался из его рта. Оторвавшись от нее, он отпрянул на другой конец комнаты. Почувствовал что-то теплое и липкое, стекавшее по ногам. Влага их тел, смешавшись, осталась на нем. Запятнав его. Навсегда. <Прочь, прочь, будь проклято это место...> Он по-прежнему не мог смотреть на нее. Еще какие-то звуки донеслись до него... неровное дыхание... всхлипы... Боль. Всегда ее боль. Его рот беззвучно шевелился. Слова приближались, но они не имели смысла. Поэтому не будут произнесены. И никакие извинения не прозвучат. Все кончено. Его скомканные штаны и футболка валялись на полу. Он заставил себя поднять их - и просто убраться вон. Вероятно, ему нужно было дождаться полиции, позволить им заняться своим делом и надеть на него наручники... Но он не мог сидеть здесь и слушать ее плач. Собрав в кулак остатки воли, каждую клеточку своей души, он рывком поднялся с пола, подхватив по дороге вещи. Натянул штаны и футболку, засунул ноги в кроссовки, трусы в руке, схватил куртку и ушел. Он так и не услышал, что она окликнула его. Темнота. Гнетущая. Удушающая. Вызывающая клаустрофобию. Темнота всегда была его убежищем. В ней он чувствовал себя как дома, уютно существуя среди теней. А теперь даже тени отвергали его. Он чувствовал себя грязным. Оскверненным. Сидел, сгорбившись, на полу, спиной к дивану, и не видя смотрел в темноту. Влага между ног высохла и превратилась в неприятную корку на коже. Но он еще не мог отправиться в душ. Теперь в любой момент может последовать стук в дверь, а он не собирался усугублять свою вину уничтожением улик. Так что он ждал. Приговоренный, смирившийся со своей судьбой. И стук раздался. Но тихий. Очень тихий. Дверь была не заперта. Даже приоткрыта на дюйм. Все готово для них. Полицейские будут здесь с минуты на минуту, пистолеты в руках. Конечно, они предполагают, что он вооружен. Он же агент ФБР. Пистолет прилагается к работе. Но его пистолета здесь не было. Он оставил его там, где лежала его куртка, - на полу в ее квартире. Очень хорошо. Иначе к этому моменту он бы наверняка пустил себе пулю в лоб. А она заслуживала того, чтобы увидеть, как он будет платить по счетам. Стук раздался снова, ненамного сильней, но достаточно для того, чтобы на этот раз дверь приоткрылась. Луч света прорвался сквозь мрак. От легкого движения воздуха пылинки поднялись и закружились в неярком свете. Пятно света ползло по полу по направлению к нему. Он напрягся. Будет ожог, если оно коснется его. Или оно само будет проглочено черной дырой, которая теперь владела его душой. Тихий звон в ушах. Где же необходимые в подобных случаях слова - назвать его по имени, обозначить свое присутствие? <Будьте внимательны. Не испортите всё. Не дайте мне потом сыграть на несоблюдении формальностей.> <Дайте мне заплатить.> А потом раздался единственный звук. Два слога, нанесшие рваные раны его сердцу, и оно начало кровоточить. - Малдер?.. Даже собственные легкие предали его. Он отвратителен. Ведь он уже разрушил ее чистоту. И недостоин дышать одним воздухом с нею. Но его легкие с ним не соглашались. Он приоткрыл рот и вздохнул, с жадностью глотая кислород, как умирающий от жажды человек - воду. Умирающий человек. - Малдер? Снова этот голос, теперь звучавший более настойчиво. Пятно света отступило в прихожую. Пауза, потом тепло возле его локтя. Его дыхание снова стало судорожным. <Что ОНА здесь делает?> Долгое время никто не шевелился. Теперь даже сквозь собственную вонь он ощущал ее запах. Ее сладкий запах, испорченный его потом и семенем. Она тоже не приняла душ. <Хорошо,> - подумал он. - <Проще будет собрать улики по делу об изнасиловании.> Его глаза постепенно привыкли к темноте. Краем глаза он видел ее силуэт. Она сидела на корточках в футе от него. Не дотрагиваясь до него, даже не делая попыток. - Где полиция? - прохрипел он. Она задержала дыхание, а потом струя воздуха ударила его в плечо, когда она выдохнула: - Я не буду звонить в полицию, Малдер. Он дернулся. - Тогда я сделаю это за тебя, - выдавил он, сделав движение, словно пытался дотянуться до телефона. Она была проворнее его. Почти бросившись вперед, схватила трубку и отбросила ее в сторону. Трубка ударилась о стену - звук удара пластмассы о штукатурку пронзил комнату - и упала, разбитая, на пол. Ее хриплое дыхание, перемешанное с его, эхом пронеслось по комнате. - Почему, Маллдер? Он мотнул головой. - Что - почему? - переспросил он. - Почему я ТРАХНУЛ тебя? Она втянула воздух и задержала дыхание. - Нет, - прошептала она. - Почему ты БРОСИЛ меня? <Этого не происходит. Не происходит. Не может быть, черт возьми, чтобы она просто сказала мне это.> - Бросил тебя? - выдохнул он. - БРОСИЛ тебя? Он подтянул колени к груди, охватил пальцами голые лодыжки и вонзил ногти в кожу. - А что я должен был делать? - буркнул он. - Я. Всего лишь. ИЗНАСИЛОВАЛ. Тебя. Она вскрикнула и сползла на пол, села рядом с ним. - Нет, нет, нет... - Слова становились заклинанием по мере того, как затихали. Потом: - Это не было изнасилованием, Малдер. Нет. Не изнасилованием. Он выдал нечто, похожее на карикатурный смех. - Изнасилование, сексуальное нападение, как, черт возьми, ты это ни называй. Я разозлился, швырнул тебя на пол и ТРАХНУЛ против твоей воли. Называй это как хочешь. Я называю это изнасилованием. - Малдер... Опять одно это слово - его имя, - на этот раз сказанное тоном, который требовал внимания. В первый раз Малдер взглянул ей в лицо. Она заговорила, и глаза ее сверкали сквозь невероятно сгустившийся воздух. - Это. Не было. Изнасилование. Он не сдержал усмешку. - Уже готова всё отрицать, как я посмотрю, - сказал он саркастически, опуская голову. - Нет! - Ее крик отразился эхом от стен. - ПОСЛУШАЙ меня, Малдер. Это... то, что произошло в моей квартире... это НЕ было изнасилованием. - Она сделала паузу, и ее голос стал ниже на тон, задрожал. - Разве я... - Она с трудом сглотнула. - Разве ты хоть ОДИН РАЗ слышал, чтобы я сказала "нет"? Малдер застыл - второй раз за час. Его ум устремился назад - к ссоре, к сцене, которую он до сих пор не позволял себе вспоминать. <'Ты самовлюбленный подонок! Ты действительно думаешь, что весь мир вращается вокруг тебя, не так ли?'> <'Это КАСАЕТСЯ меня. Это моя жизнь. МОЙ поиск. И мне не нравится твое вмешательство.> <'ВМЕШАТЕЛЬСТВО? Вот как ты обо мне думаешь? "О, да, вот идет маленькая Скалли, которая бегает за мной, ВМЕШИВАЕТСЯ в мой великий и благородный поиск, чтобы она снова могла спасти мою жалкую ЗАДНИЦУ... И чтобы я в очередной раз от нее отделался."'> <'Стерва.'> <'Ублюдок.'> <Жгучая пощечина.> <'Убирайся к черту!'> <Он схватил ее за кисть, когда она занесла руку для очередной пощечины.> <'Нет. Ни за что. В твоей. Жизни.> <А потом он захватил ее рот своим - грубо, жестко, словно наказывая, и она боролась с ним. Он сжал ее руку - так крепко, чтобы вызвать синяки, - и швырнул их обоих на пол.> <Одежда полетела во все стороны, а потом он вошел в нее.> <Ее ноги на его талии. Ее руки на его спине, на ягодицах, заставляя его войти глубже.> <И она кончила.> <Сильно.> Его смятенные мысли прояснились, и он взглянул на нее через темноту. Боялся спросить, но должен был удостовериться. - А ты... - Голос невнятный, сдержанный. - Ты сказала 'нет'? Пауза, потом: - Нет. Каждый мускул в его теле расслабился. Избавление. Скалли продолжала говорить, словно боялась, что молчание снова опустится между ними. - Я не собираюсь утверждать, что все было хорошо, и легко, и прекрасно, Малдер, потому что это будет ложью. Было тяжело и мрачно... возможно, не должно было произойти так... Но то, что это вообще произошло, не было неправильно. Это не преступление. Я ни разу не сказала 'нет', не пыталась остановить тебя. Мы оба участвовали в этом, Малдер. Ты не заставлял меня. Я не оказывалась жертвой. Не было ошибкой то, что это произошло, Малдер. Мы бы хотели, чтобы это произошло по-другому, но... - НЕТ! - Его хриплый крик перебил ее. - Нет. Нет. Все было не так. Я причинил тебе боль, Скалли. Я сделал тебе больно. Ты... ты плакала. Я СЛЫШАЛ. Он почувствовал, что она подвинулась ближе, ее рука легко коснулась его колена, все еще тесно прижатого к груди. - Нет, Малдер, - прошептала она. - Я плакала не потому, что ты сделал мне больно. Ты и не сделал. Я плакала, потому что ты БРОСИЛ меня. Он снова поднял голову - и увидел ее рядом. Прекрасное лицо в нескольких дюймах от его лица. Следы на ее щеках - там, где тушь стекала вместе со слезами. Но ее глаза смотрели нежно. Они сверкали, пронзая тьму, которая окружала их. Она подвинулась ближе, и он снова почувствовал ее руку на своем колене. - Ты не причинил мне боли, Малдер, - повторила он. - Не сексом. Твои слова во время спора причинили боль, но тут мы были на равных. Потому что мои слова в той же степени сделали больно тебе. Может, даже больше. Секс был не таким, каким мы бы хотели, чтобы он был в первый раз. Но это не было изнасилованием, Малдер. И это не было ошибкой. Они сидели на полу в молчании. Долгие мгновения миновали. Секунды. Или минуты. Или часы. Никто не знал, никто не интересовался. Единственным звуком было их дыхание, что еще неровное и прерывистое. Их единственным контактом была точка, где ее рука все еще лежала на его колене. Малдер вдруг почувствовал влагу под ладонями и понял, что так вонзил ногти в лодыжки, что потекла кровь. С усилием разжал пальцы, и резкая боль, которую он только что заметил, ослабла. Но появилось ощущение боли в других местах. Голова, пульсирующая боль в глазах. Боль пронзала все его тело, каждый мускул дрожал. Он хрипло вздохнул, и рука на его колене начала двигаться, лаская наружную сторону его бедра. - Малдер. Ее голос был снова мягким, не таким, как всегда, в нем звучала нежность, которую она допускала только в редких случаях, когда они говорили на личные темы. Он поднял голову, вздрогнув от усилия. Их глаза встретились, проникли в глубины, которые они видели там, читая, впитывая. Понимая. Он медленно разжал мертвый захват, которым сжимал свою ногу, и потянулся к ней. Тыльной стороной ладони провел по ее шее, от подбородка к ключице, едва касаясь ее кожи. Потом прижал пальцы к ее пульсу. - Скалли. Единственное слово, в котором заключалось столько нюансов извинений и прощений, столько тоски и любви, что их все невозможно было передать. Но она могла попытаться. Ей придется сделать первый шаг. Они оба это знали. И она его сделала. Подняла руку и положила на его ладонь, все еще измерявшую ее пульс. Мягко потянула его руку вниз, к своей груди, прижала ее к измятой блузке. Он ясно ощутил ее сердцебиение, и его сердце начало биться в одном ритме с ее. Она выпустила его ладонь и коснулась его лица. Погладила волосы, отбросив мокрые от пота пряди с глаз, потом приложила ладонь к его щеке. Придвинулась к нему и легко провела губами по его губам - вверх-вниз. Его пальцы инстинктивно двинулись по ткани ее блузки. Она отстранилась, все еще не выпуская его рук, посмотрела на него и снова прижала его ладонь к своей груди. Поднялась на ноги, проведя кончиками пальцев по его подбородку. Он взглянул на нее, не понимая, и она мягко улыбнулась. - Нам нужно принять душ, - сказала она. Она потянула его за руку. Он поднялся и последовал за ней в ванную. Внутри небольшого помещения Скалли не отпускала руку Малдера. Включила воду, и пар наполнил комнату. Было по-прежнему темно. Никто не включил свет. Они еще не были к этому готовы. Она обернулась и посмотрела на него. Потом взяла другую его руку и свои и тоже положила себе на грудь поверх блузки. И вместе они расстегнули пуговицы. Ее блузка раскрылась, но никто не стал ее снимать. Она направила их соединенные руки к его футболке. Взявшись вместе за нижний край, они подняли мягкий хлопок настолько высоко, насколько могли, и она выпустила его руки, чтобы дать ему возможность снять одежду через голову. Потом отбросила футболку в сторону, снова взяла его руки. Маленькая ступня коснулась его щиколотки. Он понял. Они оба сняли обувь, толкнув пальцами ног. Она двинулась снова, на этот раз поднося его руки к своей расстегнутой блузке. Заставила его взяться за края, слегка потерла тыльную сторону его ладоней перед тем, как убрать руки. Он долгое время не двигался. Искал ее взгляд, ждал, все еще неуверенный. Она знала, что ему нужны слова. Он должен был слышать, как она их произнесет. - Сними ее, Малдер, - прошептала она. Он медленно кивнул, потом потянул за края блузки, обнажая плечи, груди... Дыхание у него перехватило, и руки начали дрожать. Он снял с нее блузку и позволил ей выскользнуть из его онемевших пальцев. Она положила руки ему на талию, сделала небольшую паузу - и легко провела ногтями вверх, к его плечам. Он задрожал, и его руки словно по собственной воле потянулись к ее ключицам. Она не стала ждать, просунула большие пальцы под эластичный пояс его штанов и потянула их вниз по его бедрам. Он прикусил нижнюю губу, едва не застонав, когда ткань задела его растущую эрекцию. Она опустилась на колени и приподняла его ноги, чтобы полностью снять с него штаны. Он едва успел опомниться, а она поднялась и сняла с себя и штаны, и трусы. Потом снова взяла его за руки и повела в душ. Они шагнули под струю воды, и она повернулась к нему спиной, взяла кусок мыла, начала смывать пот со своих плеч, груди, живота, бедер. Потом повернулась к нему лицом. Его глаза были закрыты, руки сжаты в кулаки, каждый мускул напряжен. Он все еще не решался дотронуться до нее без разрешения, боясь, что его основные инстинкты возьмут верх, и он причинит ей боль. Он все еще не верил, что не причинил ей боль прежде. Но потом она начала ласкать его, не теряя времени даром. Пальцами в мыльной пене провела по его талии, по внутренней стороне бедер, позволив несколько легких прикосновений к его эрекции. Ее руки блуждали по его телу, очищая его быстро и эффективно. Потом она бросила мыло обратно в мыльницу. Притянула его под струю воды вместе с собой. Он задрожал от напряжения, пытаясь сдержаться, только позволил своим рукам обнять ее, прижать ее мокрое тело к своему. Но она снова действовала - надавив слегка на его плечи, заставила его опуститься на колени. Он сделал это без колебаний, готовый заплатить любую цену, которую она решит назначить за его проступок. Она наклонилась и направила его в себя. Он застонал от ощущения, но не шевелился. Это была ее игра. У него даже не было сценария. Она двигалась, для равновесия опираясь на его за плечи, прижалась губами к его шее и тихо шептала слова утешения, прося его расслабиться, довериться ей... Он, наконец, подчинился - его руки легли на ее ягодицы, чтобы поддержать и прижать ее крепче к своему телу. Они не продержались долго. Когда их дыхание выровнялось, а вода стала холодной, она подняла голову и взглянула ему в лицо. Его глаза были полузакрыты. - Может быть, не всегда все будет идеально, Малдер, - сказала она. - Но все равно это всегда будем мы. Так пришло освобождение.
|