СЕДЬМОЙ ИСХОД

Автор: Jane Doe

------------------------

Пролог
Если ты умеешь мечтать и не превращать мечту в своего хозяина, если ты умеешь мыслить и не превращать мысли в самоцель, если ты можешь заставить свое сердце, и нервы, и мышцы делать свое дело и после того, как их уже не будет, тебе будет принадлежать земля и все, что в ней…

Посвящается Ангелине Нелюбовой за прекрасные стихи и поддержку.

СЕДЬМОЙ ИСХОД

И услышал Иисус голос народа шумящего, и сказал Моисею: военный крик в стане. Но Моисей сказал: это не крик побеждающих и не вопль поражаемых; я слышу голос поющих. Вторая книга Моисеева. Исход. Глава 31.

Кладбище Рейли, округ Колумбия
3 сентября 2028
11:15 а.m.
Покойся с миром. Аминь.

Это была та осень, которая дает вдохновение поэтам и художникам, осень, дарившая лишь чувство тепла и уюта, отгонявшая неприятные мысли об ушедшем лете, приносящая надежду на будущее, которое наступит независимо от времени года. Несколько листьев уже нашли себе последнее пристанище под широкой, развесистой кленовой кроной, видимо, не желавшей пока совсем упускать их из виду. Они упали, наверное, от слабости, потому что были еще свежие и зеленые, легкий ветер тут же подхватил их, не хищно, а как-то совершенно спокойно, и неторопливо, словно ленясь, помел осеннюю зелень к желтой песочной дорожке. Встречаясь с подсохшими от жары травинками, листья чуть слышно шуршали, перешептываясь с растрескавшейся землей.
Солнце пронзало широкими лучами сплетения ветвей, согревая прозрачными потоками света каждый уголок этого тихого места, так редко чувствующего на себе чье-то тепло. Чаще всего это была соленая горечь слез, из-за этой соли здесь плохо росла трава, только жухлые, тонкие стебли, всегда серые, как постаменты надгробий. И совсем не было цветов. Только те, что приносили посетители к любимым могилам… В конце концов, солнца заслуживает каждое еще не забытое Богом место. А здесь Бог определенно был, по крайней мере, в полдень, когда обычно земля, вечно влажная и черная в тени, принимала свою жуткую дань.
Небольшой прямоугольный памятник, светло-серый и гладкий, был окружен черной строгой оградой в классическом стиле и опоясан простыми зелеными листьями ландышей. Все строго, изящно, без излишней вычурности, без вырезанных портретов и лент. Она этого хотела, она обязательно одобрила бы это, чуть цинично усмехнувшись, она была такой при жизни и вряд ли пожелала бы измениться потом. На граните было высечено прямыми и твердыми буквами:

Дана Кэтрин Скалли
(1964 - 2009)
Через тернии к звездам

Девушка, присевшая у подножия постамента, нагнувшись, поправила лист, закрывавший конец надписи. Каштановый локон упал ей на лицо, щекоча нежную молочно-белую кожу, контрастировавшую с темнотой волос. Она потянулась поправить непослушную прядь, и ладонь невольно коснулась тонкой цепочки на шее с маленьким символом веры и надежды. Прохладный жар золота обжигал ее пальцы, крохотный крестик легко умещался на мизинце. Девушка молча смотрела на то, что когда-то было досками, впитавшими кровь Иисуса, как хлеб, поднесенный Иудой, впитывает вино. Она часто задумывалась, почему на этом крестике не было самого Христа, и всегда приходила к заключению, что этот крест еще не получил своего мученика. Звучало зловеще, но ее это не тревожило. Да и само кладбище ее не угнетало, это было всего лишь место, куда она приходила за утешением, за советом, чтобы предаться своим мыслям и понять свои чувства. Она уже давно не плакала, сознавая, что здесь, в этой земле, холодной и первобытно-сырой, лежит ее мать. Только иногда. Когда представляла себе ее вечное одиночество, как страшно быть погребенной там, одной в темноте, когда думала о том, как глина заполняет ее рот, отравленно-красивый, глаза, сверкавшие голубыми осколками льда, как дождевые черви, напившись росы, запьют утро ее кровью. Как она пытается уйти от леденящего мертвую душу холода, впиваясь ногтями во влажную землю, просит освободить ее от этой пустоты, и ее плач прорывается сквозь шум дождя. Но девушка не могла представить, что плоть ее сгнила. Она лежит лицом кверху, к луне, и пьет росу, которую оставили черви.
-Прекрати! - сказала она себе громко и четко, но стальная твердость собственного голоса была так хрупка и ненадежна! Девушка уронила лицо в ладони. Мысли не исчезли. Ее голова, словно превратилась в улей, острые жала безжалостно вгрызались в виски. Хватит, Господи, только не снова! Но все началось сначала.
Почти больничная белизна гробового полога. Красивое, едва тронутое морщинами, лицо, сиявшее какой-то благородной бледностью, обрамленное мягкими рыжими волосами. Простая, скромная церемония и сурово-сдержанное лицо Мегги. Нет, тогда она была Маргарет Скалли. Как она постарела за эти несколько часов! Несколько часов ада. И маленькая восьмилетняя Спейси, крепко сжимавшая чью-то сильную, знакомую ладонь. Она еще не все понимала, но ясно понимала одно: у нее больше нет мамы. Никого больше нет.
Чей-то пристальный, пронзительный взгляд, сверлящий ее почти изнутри, вырвал ее из вязких, словно трясина, воспоминаний. Спейси затылком ощущала глаза, направленные на нее, и ей показалось, что в этом было что-то роковое. Прогнав жужжащие мысли, Спейси медленно встала, методично стряхнула с легких черных брюк крупицы кладбищенского песка и осторожно выпрямилась. Она уже успела прокрутить в голове сотни возможных вариантов и объяснений причин этого чисто интуитивного чувства: короткий выстрел, захват сзади, тяжелый удар по лицу… предложение провести вечер вместе… Спейс ехидно хихикнула по поводу последнего замечания. К этому времени она уже довольно долго стояла, не шевелясь, и от этого ей становилось все неуютнее.
Рука незаметно скользнула под пиджак. На душе стало спокойнее, когда прохладный "Smith & Wessen", как влитой, лег в ладонь. Сделав, как учили в Академии, два глубоких вдоха и выдоха, девушка резко развернулась, наставив пистолет в пустоту. Прошли самые напряженные пять секунд. Спейс огляделась вокруг, не обнаружив, правда, ничего необычного, кроме подозрительных взглядов немногих посетителей кладбища. Она улыбнулась, как бы оправдываясь. И эта улыбка означала: "Черт, кончай делать из себя идиотку!" Но, как ни странно, это был ее природный дар. Она не знала точно, по какому случаю и от кого ей довелось его заполучить, но она представляла, насколько неординарным был тот несчастный… Спейси вылила остатки минералки из пластиковой бутылки на только что принесенные тюльпаны, скорее, чтобы как-то исправить получившуюся неловкость. Дышите, цветочки, я приеду только в следующую субботу. Снова психоз, да? Только не думай, что это гены, таких параноиков еще поискать!
-Пока, Роб! - Она доброжелательно попрощалась со сторожем - парнем ее возраста, не понятно что здесь делавшем в свои лучшие годы.
-Пока, Чин! - улыбнулся он.
-Не называй меня Чин! Что за цыплячье имя?!
Она ненавидела свое второе имя. А точнее, оно было не для всех. Так называла ее мама, и Спейс предпочитала сохранить его как воспоминание о том времени, когда они вместе ездили на лошадях на окраине Балтимора, ходили на пляж, таскались по магазинам в Александрии. О времени, которого почти не помнила. Сама не зная, почему, Спейси обожала Александрию, старый, как мир, городок с узкими улочками и тихими, уютными кафе. Маме она тоже безумно нравилась.
Спейси села в машину - вишневый форд-таурус - и беспечно захлопнула дверцу. Что-что, а машины поменять ФБР не согласится из принципа, странного, конечно, но не такого уж и плохого. Особенно ей нравился встроенный музыкальный центр на панели управления. Диск новой рок-группы "Thunder" лежал рядышком, еще не освобожденный от полиэтилена упаковки. Спейс посмотрела на часы и, решив, что торопиться некуда (субботнее утро, как-никак!), нажала на серую кнопку - лента ремня безопасности рванулась налево и спокойно легла через плечо Спейс. Рука потянулась к диску, но тут же отпрянула. Зеркало заднего вида показывало, что в салоне есть еще кто-то. Безмятежность исчезла, и на смену ей пришла логика, осторожность и недоверие. Кобура, как назло, лежала на соседнем сидении, и дотянуться до нее, оставив это движение незамеченным, было невозможно. Только, если быстро. Очень быстро. На счет три Спейс метнулась вправо, на лету вытащила пистолет и, быстро обернувшись, нацелила ствол на незнакомца.
-Кто вы такой? - спокойно, но громко спросила Спейс.
-Нам необходимо поговорить.
Спортивного телосложения блондин с хрупкими, немного жесткими чертами лица и тонкими губами. На вид лет тридцать пять. Бледность еще больше подчеркивал черный костюм и того же цвета рубашка с расстегнутым воротником. Не слишком уверенный голос. Убийцы, террористы и прочая нечисть так не говорят, она знала по двухлетнему опыту работы в Бюро. Немецкий шпион? - усмехнулась Спейси собственной фантазии. Хотя, определенно, что-то нордическое в нем присутствует. Не удивлюсь, если он эмигрант откуда-нибудь из Скандинавии. Или из тюрьмы… эта жуткая бледность явно от недостатка воздуха. Она прервала логическую цепочку из первых впечатлений и снова заговорила твердо и холодно.
-Для этого нужно было следить за мной там, где мне бы меньше всего этого хотелось?
-Место не имеет значения, - по-прежнему бесстрастно, но уже увереннее произнес мужчина.
-Ах, вот как? Вы не ответили на мой первый вопрос. И не забывайте, что вы под прицелом. - Чтобы напомнить это отчетливее, она сняла с предохранителя, и ей показалось, что незнакомец вздрогнул от прозвучавшего в тишине щелчка.
-Зовите меня Норман. Я хочу поговорить о работе вашей матери и ее напарника в девяностых. - Он стал чувствовать себя гораздо раскованнее, когда цель была поставлена. Пути назад не было.
-Вы взломали мою машину. Это государственная собственная. Я агент ФБР. И я практически ничего не знаю о работе моей матери и не думаю, что мне будет приятно ворошить прошлое. - Каждое слово было тщательно взвешено, выверено, отшлифовано.
-Никто и не говорит об удовольствиях. Вы должны мне помочь. Тогда я смогу помочь остальным. Думаю, мы будем успешно сотрудничать.
-Должна? Вы хоть понимаете, что я могу не позволить вам выйти из этой машины? Попытка нападения на федерального агента, взлом, проникновение в автомобиль, принадлежащий ФБР. Этого будет вполне достаточно. Норман, я не собираюсь с вами сотрудничать. Кому вы хотите помочь? - Спейси могла позволить себе вести себя смело, видя перед собой спокойного упрямца. Может, он пьян? Не похоже…
-Может, поговорим где-нибудь в другом месте? И уберите пистолет, агент Скалли. Я не причиню вам никакого вреда. - Норман вышел из машины, осторожно закрыв дверцу.
Спейси поспешно вылезла наружу, не выпуская пистолета. Ей также не хотелось выпускать из вида и блондина. Он оказался одного с ней роста, принимая во внимание каблуки. Никакого вреда, только подумайте! Спейс решила, что при необходимости легко бы справилась с ним, учитывая его болезненную худобу.
-Вы больны? - она терпеливо вела разговор в свою сторону.
Норман заметно насторожился, что не ускользнуло от внимательного взгляда спецагента.
-В каком смысле?
-Норман, вы очень бледны…
-Все в порядке, здесь есть какое-нибудь тихое место? - оборвал он.
-Вы на машине? Здесь очень тихо, конечно, но это не та тишина, в которой можно поговорить. Предлагаю поехать в город. Спейс облокотилась на раскрытую дверцу машины и прикрыла глаза ладонью, свет бил прямо в лицо.
-Вы знаете, как проехать в Александрию? Моя машина неподалеку. - Норман повернулся и направился к своему форду, видимо, рассчитывая на положительный ответ.
Спейси не знала, что и думать. Это было так неожиданно странно. Ей почему-то показалось, что эта встреча будет иметь серьезные последствия потом. Но какие? Весьма странный тип, нервный и одновременно леденяще спокойный. Это хорошо, что они поедут в разных машинах - будет время подумать. Она ничуть не удивилась, когда форд Нормана оказался таким же черным и загадочным, как и его владелец.

Кафе "Illusion"
Александрия, Вирджиния
3 сентября 2028
12:42 a.m.
Стой слепой и ты увидишь
пред собой в глубокой нише лик седой.
Ты глухой, но ты услышишь
непокой, которым дышим мы с тобой.

Несмотря на солнечный день, в кафе, а точнее будет сказать - в баре, было довольно сумрачно. Загорелый бармен лет сорока со скучным лицом устало протирал и без того блестевшую стойку. Посетителей было немного, а потому девушка-официантка удовлетворенно рассматривала свои яркие длинные ногти, опершись о стойку.
-Как твой малыш, Мел? - бармен отвлекся от работы.
-Он с мамой… Эта сволочь Ник так и не позвонил вчера, - девушка была рада поболтать с человеком, разделявшим с ней эту чертову работу, которому можно было поплакаться.
Спейс робко постучала по толстому стеклу двери, так как табличка гласила об извечном перерыве на обед, и хотя Спейси знала, что здесь ее не снимают, она все же решила удостовериться, что никому не помешает. Она частенько бывала здесь, когда выдавался свободный вечер, потому что пицца здесь была самая лучшая, и часто можно было посмотреть футбол по старому телевизору, прикрепленному почти к самому потолку, с симпатичными парнями. Хотя личной жизни у нее не было н и к а к о й, Спейс прекрасно знала, что нравится мужчинам.
А ее теперешний спутник как-то понуро вышагивал за ней - видимо, это место ему было незнакомо. За весь путь он не проронил ни слова, Спейс тоже решила хранить молчание, пытаясь проникнуть в его мысли и возможные намерения.
Единственное, что пришло ей в голову - парня надо показать психиатру. И эта его неестественная болезненность…
-Привет, Дэйв! Как прибыль? Мне как всегда. - Спейси махнула ему рукой и тепло улыбнулась. Потом едва заметно кивнула расстроенной Мелани.
-Привет, федеральный агент! Давно тебя не видел. Твой новый ухажер? По-моему, он чересчур заработался, ты совсем за ним не следишь… Так значит "Спрайт" и "Долли"?
-Черный кофе, - резко оборвал бармена Норман.
Дэвид вопросительно посмотрел на блондина. И неторопливо продолжал, поливая пирожок апельсиновым джемом:
-Как я понял, это не твой парень. Ваш кофе будет готов через минуту, сэр.
-Мелани, сделай ему кофе!
Спейс обернулась к Норману, взглядом указывая на отдаленный столик в самом углу. Он галантно пропустил женщину вперед и, усевшись, опустил лицо в ладони, будто пряча выражение глаз. Принесли их заказ, но он все молчал. Спейс терпеливо поглощала свой апельсиновый "Долли", ожидая, когда же он очнется. Вскоре ей это наскучило:
-Слушай, Норман… Ничего, что я на "ты"? Мне кажется, или это ты хотел поговорить со мной о чем-то? - Она даже прекратила передвигать челюстями.
Норм, словно проснулся и непонимающими глазами уставился куда-то вдаль.
Спейси допила остатки "Спрайта" и, демонстративно поставив стакан на стол, встала.
-Я ухожу. У меня полно более приятных дел на сегодня, чем сидеть здесь с полусонным и молчащим незнакомцем.
-Постойте. Присядьте, я, действительно, хочу поговорить.
-О'к, - согласилась она и приготовилась слушать.
-Вы когда-нибудь слышали о проекте "Секретные материалы"? - Спейс видела, как он нахмурился, словно это воспоминание было тягостным для него.
-Нет… Это один и отделов Бюро?
Норман кивнул.
-В его компетенцию входили дела, не находившие разумного объяснения с точки зрения теории современной науки. Паранормальные явления. Пришельцы, оборотни, шаманские культы, вампиры, монстры, древние чудовища, природные и генные аномалии, странные психические расстройства, необычайное поведение неодушевленных предметов.
Спейси особенно впечаталось в память первое слово. Она читала о пришельцах в юношеские годы, но никогда не придавала им серьезного значения.
-Пришельцы? Вы хотите сказать, ФБР занимается этим?! - в ее голосе мужчина уловил нотки пренебрежения. И, правда, для Спейси Скалли работа в Бюро была исключительно серьезным, профессиональным делом, далеким от страшилок и комиксов.
-Дослушайте до конца, Спейс. Это более, чем серьезно. Да, именно пришельцы, или инопланетяне, или гуманоиды, или попросту зеленые человечки. - Норман наклонился поближе к лицу своей собеседницы и понизил голос. - Не перебивайте, многое из того, что я собираюсь вам сказать, покажется вам странным, невероятным, может быть, даже полнейшим бредом, но не судите об этом поспешно. Все так и есть. Они существуют. Они везде, я, вы, ваш босс, ваши коллеги и знакомые - все мы - они. Мировые религии, наш вечный душевный хаос, непонятный поиск смысла жизни, все те вещи, которых мы боимся, объяснения которым мы не можем найти, загадки человеческой психики, невозможность спланировать определенную модель поведения, тайны природы и древних цивилизаций, Апокалипсис, Атлантида и египетские пирамиды, ацтеки и остров Пасхи, снежный человек и марсианский метеорит, тибетские мудрости и Адольф Гитлер, Христос и армия "Люфтваффе", Холодная война и странные сны, генетический код и отпечатки пальцев - все от них. Они создали нас… я не знаю, я не могу понять зачем, с какой целью, но сейчас они ощутили, что человечество достигло некоего уровня, уровня зрелости, добилось значительных результатов в разных отраслях науки и знания, и теперь они хотят окончательно овладеть своей собственностью, своим дьявольским творением… Возможно, наше создание было каким-то жутким экспериментом, чьей-то пробой, оказавшейся удивительно удачной. Все это время, долгие миллионы лет, они просто наблюдали, как врач наблюдает за положением плода при ультразвуковом исследовании, как затем родители с умилением наблюдают за развитием своего малыша, как учитель наставляет сбившегося с пути истинного… Мы можем запереться у себя в ванной, оградив себя таким образом от посторонних взглядов, мы можем зажать свой слух, свой мозг в тиски наушников и думать, что отгородились от всего мира, в конце концов, можно плюнуть на все и махнуть заграницу - от надоедливых соседей, завистливых коллег, только и мечтающих занять твой пост и подняться по служебной лестнице, от непостоянства возлюбленных и непослушания детей… Но нам никогда не удастся укрыться от них. Их взгляд всегда с нами, в нашей жизни, в нашем доме, в нашей постели, в нашей душе. Сначала они следили, наблюдали, а теперь… пришло время, когда они, наконец, решили воспользоваться плодами своего изощренного разума, непостижимого плана, намеченной схемы… схемы развития целой цивилизации. Все было заведомо предрешено, Судьба каждого давно предсказана, нет никаких случайностей, нет "нашего выбора", нет свободы, демократии, нет будущего. Мы - лишь результат случайного эксперимента, листок из блокнота, на котором пробуешь ручку, мы созданы ради чьего-то интереса, кем-то и для кого-то. И это они. У нас нет и никогда не было своей жизни, своей судьбы, своей дороги, своей истории. Они зажгли эту искру, искру Жизни на маленькой, Богом забытой планетке, на отшибе Вселенной, обрекая нас на вечное одиночество и невозможность связаться с кем-то еще. Они не хотели делить нас ни с кем. Кстати, Бог - это тоже пришельцы. Древние наскальные рисунки ацтеков и майя свидетельствуют о множестве контактов с "людьми с неба", древними астронавтами в шлемах, напоминающих устройство современных скафандров. Пришельцы давали то, что считали нужным, и не допускали людей до того, до чего мы "не доросли". Но сейчас в их воле и власти потушить эту искру. Всю свою жизнь любой здравомыслящий человек считал, что Жизнь возникла спонтанно в воде, являющейся непременным ее условием, из простейших одноклеточных бактерий и вирусов возникли многоклеточные организмы, которые затем покинули родную водную среду и заселили земной шар, претерпевая эволюцию, которую нам так вовремя подкинул господин Дарвин. Надеюсь, не надо объяснять, кто он на самом деле?
Это подобие шутки позволило Норману перевести дыхание. Он остановился и выжидающе посмотрел на Спейс, которая молчала, упершись взглядом в стаканчик с салфетками, стоящий на соседнем столике.
Норм прочистил горло и попробовал нарушить наступившую тишину.
-Э-э… Я понимаю, как это, должно быть, звучит, но… Это правда, это та самая Истина, которую всю жизнь искали ваши… ваша мать и ее напарник. И сейчас…
-Но ведь смесь метана, аммиака и воды под воздействием электрических разрядов образует аминокислоты - глицин, аланин, аспарагиновую и глутаминовую кислоты. Возникновение протобиополимеров произошло в результате конденсации мономеров в более мягких условиях "первичного бульона"… Протобиополимеры ответственны за протоферментативные процессы, например, гидролиз, декарбоксилирование, аминирование, дезаминирование, перекисное окисление и т.д., за некоторые весьма простые процессы, как, например, брожение, и за другие, более сложные, например, фотохимические реакции, фотофосфорилирование, фотосинтез и др. Многие молекулы в водной среде диссоциируют на ионы и окружаются водной оболочкой. Отдельные молекулы, окруженные такой оболочкой, могут сливаться, образуя многомолекулярные комплексы - коацерваты, или коацерватные капли. Появление первых клеток стало началом биологической эволюции, хотя следы жизни и были незначительны. Обнаружены остатки анаэробных автотрофных предшественников сине-зеленых водорослей, затем появляются первые строматолиты. Все естественно, теория абиогенеза, утверждающая возможность происхождения живого из неживого, подтвердилась многочисленными опытами, ее предложил русский ученый в начале прошлого столетия. Человечество решило эту головоломку. Норман, то, что вы говорите - невозможно! Фантастика, абсурд - называйте, как хотите.
Спейс перевела дух.
Норман отвлекся от бездумного разглядывания пола и со странной улыбкой посмотрел на Спейси.
-Блестящие познания в биохимии! Так считают все. Это официальная научная теория, не более того. На то она и существует. Спейси, поймите, мы не знаем и тысячной доли загадки нашего существования! Тогда почему все отрицают возможность подобного зарождения жизни на других планетах, в других Солнечных системах, в других галактиках и Вселенных? Их бесчисленное множество, вспомните уравнение Френка Дрейка!
Она была поражена не только обрушившимся на нее потоком информации, но и тем, какая резкая перемена произошла в Нормане. Она не узнавала в нем того угрюмого, молчаливого, смертельно бледного человека со слабыми нервами. Это был страстный оратор, умеющий спорить, аргументировать, противопоставлять, сравнивать, анализировать, доказывать. Поняв, что Спейс внимательно за ним наблюдает, Норм замолчал и глотнул остывший кофе.
-Этим занималась моя мама?.. То есть, сначала я хотела бы узнать откуда вам это известно, почему вас это заинтересовало, чего вы добиваетесь?
Спейс чувствовала себя идиоткой, потому что спрашивала так, словно верила. Ладно, посмотрим, что он скажет. Откровенная нелогичность этой мысли ее ничуть не задевала.
-Слишком много вопросов… Но я так понимаю, что должен ответить. - Норман, будто собирался с духом. - Я нашел отчеты о делах, которые проводили агенты Скалли и Малдер, они валялись, как куча ненужного хлама в архиве ФБР. - Он жестом предупредил ее вопрос, прося не перебивать. - Мы должны обязательно посмотреть их, вы ничего не знаете, уверяю вас, вы обнаружите много интересного. - Он усмехнулся, что отметила про себя женщина. - Да, конечно, у меня есть причина, она скорее всего и не причина вовсе, а просто катализатор к действию… но это абсолютно не имеет отношения к делу. Я расскажу как-нибудь, сейчас есть вещи поважнее. Цель - моя и ваша - остановить это. Не пытайтесь понять все сейчас, это произойдет не сразу…
Она не могла больше молчать.
-Откуда, черт возьми, у вас доступ в архивы ФБР?! И почему это у нас с вами общая цель? Почему вообще я должна верить человеку, который следил за мной на кладбище, и все, что я знаю - это как его зовут? - Спейс поднялась и громко попросила у Мелани счет.
-Не знаете.
-Что?
-Не знаете, как меня зовут. Это не мое настоящее имя. И у вас нет никаких объективных причин мне верить, но вы могли бы просто посмотреть… Как знать, куда повернется флюгер?
Норм тоже встал, предчувствуя долгие препирательства с новой знакомой, ни за что на свете не позволящей заплатить за нее.
-Так, что, мисс Скалли, вы хотите посмотреть это сейчас? Или я остался без потенциального союзника? - улыбка была чересчур натянутой.
-Нет, мистер… ?
-Рассел.
-Рано делать выводы. Но сегодня я не составлю вам компанию, я должна по крайней мере все обдумать. Если вы оставите мне свой телефон или электронный адрес…
-Я сам свяжусь с вами. Не пытайтесь найти меня или что-то узнать. Будьте осторожны на дороге.
Блондин аккуратно задвинул стул и быстро вышел из бара, на ходу застегивая пиджак.
"Черт! Я говорю с ним, как с человеком, приглашающим меня на свидание… Его покровительственный тон, эти "берегите себя"… Прямо скажем, странный тип. Эта конспирация явно подсмотрена с кабельного, как и черное облачение. Интересно, что он имел в виду, говоря "или что-то узнать"? Что ж, придется подождать до дома…

Даунтаун, Вашингтон, округ Колумбия
Мортон-стрит, 1231-58
3 сентября 2028
****

Мягкий свет окутывал комнату, и в желтом круге лампы плясали искрящиеся пылинки. Простой лакированный деревянный стол был загроможден бумагами, книгами, разорванными и еще не вскрытыми конвертами, папками и тем, что у всех нормальных людей, или просто организованных агентов покоилось в корзинах для мусора. Чашка остывшего кофе стояла на самом краешке книги по психологии, поминутно грозя опрокинуться на собственность библиотеки Квантико. Монитор бесшумно спал, никому не напоминая о своем присутствии. Стул, металлический, черный, вертящийся, с кожаной спинкой, был развернут к такому же кожаному дивану коричнево-красного цвета. На прозрачном кофейном столике тоже возвышались груды бумаг, а над диваном Сальвадор Дали галлюцинировал перед роялем.* Комната была битком набита шкафами, полками, шифоньерами и другими вместилищами книг, мыслей и воспоминаний. Беспорядок был исключительно рабочий, творческий, так как хозяйка квартиры тщательно изучала то, что ей удалось раздобыть в Архиве ФБР, куда ее пустили в субботу после часа пререканий, о внеземных цивилизациях, экстрасенсорике, а параллельно и о психическом дискомфорте, неврозах и других симптомах моральной неуравновешенности.
Сейчас Спейс восседала на диване, скрестив по-турецки ноги, облеченные в серые хлопковые брюки, и читала отчет Бюро от 12 ноября 1957 года:

"В последние две недели поток донесений об НЛО… резко вырос; наиболее важны следующие. В Небраске совершил посадку летательный аппарат с шестью людьми на борту; пообщавшись с местным фермером, неизвестные летчики умчались в космическое пространство. Некий огненный объект пронесся над южной частью страны и был замечен во многих местах, начиная с г. Олбани в Джорджии до г. Майами во Флориде. С катера береговой охраны люди видели огромный объект, летящий над Мексиканским заливом, а в юго-западных штатах были отмечены случаи, когда НЛО, замеченные местными жителями, заставляли моторы их машин глохнуть…
ВВС тщательнейшим образом расследуют эти сообщения, передавая их в Центр техники и разведки, находящийся на базе "Райт-Паттерсон" в Огайо, где их оценивают и анализируют. Если какое-нибудь из них окажется заслуживающим внимания, ВВС немедленно известит об этом ФБР, зная, насколько нас интересуют проблемы шпионажа и диверсионной деятельности".

Спейс изо всех сил пыталась выстроить в голове стройную картину происходящего, но ничего не выходило. Главное, что она смогла почерпнуть из всего прочитанного, - это то, что правительство США, начиная с 1947 года, следит за каждым появлением огней на ночном небе, за каждым неопознанным осколком, за каждым знаком свыше…
Она подумала о том, что рассказал ей Норм. Страшно, вся жизнь становится зыбкой иллюзией, стеклышком, через которое все смотрят на мир, который совсем не таков, каким его делают преломляющиеся лучи. Есть начало - значит должен быть и конец? Поверить всему, или все опровергнуть? Почему это произошло в ее жизни, почему именно сейчас? Они вернулись, и сделают так, чтобы мы ушли. Исчезли навсегда, чтобы потом, возможно, когда-нибудь, через много эволюций и войн, появиться вновь и начать все сначала как участники следующего эксперимента. Поиск по различным базам данных человека по имени Норман Рассел не увенчался успехом. "Не найден". "Не идентифицирован". "Отсутствует". Этими репликами изобиловал лаптоп ее ноутбука весь вечер. Да и на что, собственно, она могла надеяться, если он сразу дал понять, что она ничего о нем не узнает. Пока он сам не будет в этом заинтересован. Какого черта?! Он сам нашел ее, открыл ей Тайну… Нет, агент Скалли была не из тех, кем можно было легко манипулировать. Это у нее в крови.
Она устало отложила в сторону отчет и прикрыла глаза рукой. Она еще слишком хорошо помнила, как мама приходила вот так же и, мучительно улыбаясь Спейси, закрывала лицо руками. Они играли вместе, а когда малышка засыпала, сквозь сон слышала тихие всхлипы. Ночи, проведенные пополам над отчетами и бумагами и над кроваткой дочки, тоскливые утра, наполненные детским смехом, и нескончаемые вечера… один за другим… Но Дана Скалли училась жить так, и добилась успеха, как и во всем, к чему прикасалась.

*Имеется в виду известная картина С.Д., на которой галлюцинирующий человек перед роялем видит шесть образов В.И. Ленина*

Александрия, Вирджиния
Hegal Place, 2360, 42
27 января 2000
11:56 p.m.

My tea's gone cold, I'm wondering why I got out of bed at all
the morning rain clouds up my window and I can't see at all
And even if I could it'd all be gray, but your picture on my wall
it reminds me that it's not so bad, it's not so bad…*

Лунный свет лил в окно сквозь щель между задернутыми шторами и полоской ложился на пол. Дана стояла и смотрела сквозь эту щель, крадя у природы мгновения красоты. Молочно-желтые лучи освещали ее бледное лицо, спускались на черную блузку, скользили по прямо очерченным плечам, обрисовывая ее хрупкую фигуру. Она и сама не знала, о чем думала… О Малдере, о себе, о себе и Малдере, о будущем, которого у них не было и нет. Фокса не было, хотя она ждала его к восьми. Скалли знала, что сейчас с ним Ленгли, и все в порядке, но внутреннее напряжение не покидало ее. Малдер сказал, чтобы она не искала его, если задержится, и она пообещала. Пообещала, а значит, надо сидеть и ждать. Этот крест она несла всю жизнь, это проклятое ожидание убивало ее, сначала ждать его доверия, потом любви, но ждать всегда его. Малдера.
Ключ осторожно повернулся в замке, тогда как обычно ключи прямо с порога летели на журнальный столик, описывая в воздухе мертвую петлю. Дверь тихонько прикрылась, почти бесшумно щелкнул замок. Дана поняла, что он не хочет ее будить. Она обернулась, когда он, тихо ступая, вошел в комнату.
-Ты еще не спишь, котенок?
Малдер привлек Дану к себе, другой рукой освобождаясь от кобуры. Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, все напряжение ушло, и осталось только его тепло, разливавшееся по телу волной неуправляемой нежности. Теплый свитер Малдера согревал и баюкал, а его губы шептали что-то ласковое.
-Прости, я не смог пораньше, - виновато улыбаясь, произнес Фокс. Видно было, как он расстроен, что не видел ее так долго. Он знал, чувствовал, как она переживает за него.
-Ничего страшного… Я соскучилась по тебе.
-Я люблю тебя, Дана. - Малдер зарылся пальцами в каскад рыжих локонов, наклоняясь все ближе.
Они целовались долго, медленно, нежно, это нельзя было назвать порывом сумасшедшей страсти, это была простая, измученная и искренняя нежность.
-Кто-нибудь может узнать, что я… здесь… Фокс, нам нужно быть осторожнее, мы совсем забыли про жучки, про слежку, про опасность… - В ее глазах он увидел тревогу и любовь.
-Дана, ты не здесь, а со мной, - он улыбнулся. - Я уже обо всем забыл с тобой, поэтому мы так нужны друг другу, плевать на слежку. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.
-Я люблю тебя.
-Я так и подумал… - совсем по-мальчишески ухмыльнулся он.

*Чай давно остыл. И зачем я только встала?
Утренние дождевые облака за моим окном, и я ничего не вижу,
Да и зачем, если все такое серое.
Но твоя фотография на стене напоминает мне,
Что все не так уж плохо, не так плохо…
Dido "Thank you"

Где-то в Вашингтоне
3 сентября 2028
4:15 p.m.

-Какой смысл?!
Норман Рассел расстроено сбросил пиджак и, почти измяв его, швырнул в кресло. Сегодня он сделал то, чего никогда не позволял себе в прошлом - довериться человеку, которого даже не знаешь, который заслуживает доверия разве только тем, что… Нет, нельзя сказать, что он использовал Спейси в качестве канала информации, чтобы с ее помощью добраться до вожделенного архива ФБР. Но он чувствовал какую-то скрытую силу в холодных карих глазах, упорство и настойчивость во взгляде и походке. Может быть, что-то еще.
Норм ненавидел себя за это, но хотел доверять ей. Подсознательно хотелось знать, что рядом есть человек, который разделяет твои взгляды, кто заинтересован в твоих интересах.
Он упал в кресло, окончательно вдавив туда свой несчастный пиджак.
В квартире царил порядок, который можно увидеть только в больницах, да и то лишь в операционных. Хотя о стерильности и речи не было - толстый слой пыли покрывал небогатую мебель и все остальное нехитрое убранство маленькой комнаты. Но каждая вещь занимала строго определенное место и только порядкового номера не имела. Множество книг аккуратной шеренгой выстроились на столе и двух полках. Плотные серые шторы практически не пропускали света, и только один нескромный лучик отражался от белой стены и погружался в мягкую топь ковра, испещренного мелкими китайскими символами. Маленький двадцатидюймовый монитор дружелюбно поглядывал на большой постер участников Бейсбольной Лиги.
Норман думал, что все же задал не тот тон разговора. Он хотел контролировать все, управлять всем, а получилось так, словно он просто поделился секретом. И сейчас Спейс может использовать информацию в своих целях. Мужчина вскочил и направился в ванную, где долго критически рассматривал худое бледное лицо, подробнее остановившись на подбородке. Рассел в который раз решил обойтись без крема и, смочив бритву теплой водой, осторожно принялся за бритье, медленно ведя влажное лезвие по разгоряченной коже. Саднящая боль вызвала раздраженный и измученный выдох - бритва полетела в зеркало, со звоном усыпавшее кафельный пол под ногами Нормана тонкими стеклышками. С ним такое бывало, как легко было не выдержать и сорваться, когда вокруг столько лжи… Несмотря на почти патологическую любовь к порядку, он просто перешагнул через гору дрожащих пластинок и ополоснул лицо холодной водой. Странная лень убила в нем желание дотянуться до полотенца или хотя бы добриться. Норман закрутил кран и вышел из ванной.
Нажав на встроенную в валик дивана кнопку, Норм включил телевизор. На плоском матовом экране шли титры какого-то старого фильма: Ричард Гир, Джулия Робертс, кто-то еще… Трехминутный блок новостей вырвал Рассела из прострации. Бодрый металлический голос вещал: ученые из британской компании RoboScience научили своего электронного пса Robodog, оставившего далеко позади японского конкурента Aibo, хорошо ходить, лазать, подавать лапу и даже при помощи встроенного синтезатора вслух читать электронную почту; исследователи из Стенфорда разработали невероятное устройство, которое делает ощущения, восзникающие во время сна, более острыми, яркими, а также тренирует сознание на более цепкое запоминание этих ощущений, что в дальнейшем приведет к возможности выбора снов на заказ, к исчезновению кошмаров и фобий, повышению самооценки, его можно будет использовать для психоанализа или обучения во сне.
Норман в очередной раз ужаснулся и уже спокойно отжал кнопку. Наука, действительно, продвинулась вперед, "оставив далеко позади" человеческую душу. Как знать, каким образом мы этого достигли? Глоток био-йогурта с тонизирующими добавками придал Норму немного сил, чтобы преодолеть путь из кухни в гостиную и вновь плюхнуться в кресло. Пустой, бездумный взгляд упал на коричневый переплет тонкой книги, стоявшей на полке чуть небрежнее всех остальных. Дж.Д.Сэлинджер "Над пропастью во ржи" - гласил золотистый заголовок. Норман Рассел читал эту ничем, на первый взгляд, непримечательную книжицу чаще других. И хотя со времени ее написания прошло уже почти сто лет, Норм всякий раз находил в ней себя, того беззаботного мальчишку, который верил в жизнь, в будущее, а потом все узнал и разочаровался.
Глупо, конечно, держать дома эти громоздкие книги, когда все приличные люди давно хранят их на жестком диске, но Норману было до одурения приятно листать страницы, вдыхать их древесный запах.
Рассел подошел к столу и голосом запустил в компьютере программу поиска. Спейс Чин Скалли; год рождения 2001; место проживания Вашингтон, округ Колумбия. Это все, что было ему известно. Но он хотел знать номер телефона - странно, но ему и в голову не пришло воспользоваться старой телефонной книгой, а ведь он всегда вспоминал, что она тысячелетней давности лишь на пятой минуте поиска. Эта мысль вызвала у мужчины улыбку - да, он был несколько старомоден… и консервативен.
На экране высветились зелененькие цифры: (202)555-84-51
Норман потянулся к валявшейся рядом трубке и быстро отстучал нужный номер.
-Скалли.
-Рассел.
-?? Добрый день. Что вам нужно?
-Мы… не договорили, кажется. Я хочу, чтобы вы знали все, от начала до конца. - Норм облегченно выдохнул.
-Мистер Рассел, я много об этом думала, но так и не поняла, зачем вы мне все это рассказываете, ведь с вашей властью вы могли бы спокойно провернуть это над моей головой, получить необходимую информацию и остаться незамеченным, ведь вы к этому стремитесь? - Скалли про себя отметила, что тон у нее, что надо.
-В какой-то степени. Но мы вряд ли сможем сотрудничать без взаимного доверия и осведомленности. Я люблю вести честную игру. С чего она взяла, что у меня есть какая-то власть? - горько заметил Норм.
-Хорошо. Только какая роль в этой игре достанется мне? - спросила Спейси, не скрывая усмешки.
-Роль ищущего истину вас устроит, мисс Скалли? - ответил Норм, услышав ее иронию.
-Называйте меня "агент Скалли". А ваша роль здесь какова?
-Осведомленный. Осведомитель. Ищущий. Нашедший. - Голос Рассела звучал так же, как и металлический - в телевизоре. -Пришел-увидел-победил, значит? - рассмеялась Спейси. - Ладно, выкладывайте, Рассел.
Норману явно не понравилось последнее замечание и к юмору он был сегодня не расположен. Но, в конце концов, это не повод, чтобы заводиться (т.е. вести свой привычный образ жизни).
-Перебивайте меня не слишком часто, о'к?
-Идет.
-Сейчас вы услышите всю Правду. Может быть, мне известно не так уж много, но я хочу разделить это с вами. Приготовьтесь перечеркнуть все то, чему вас учили, и во что вы верили до этого дня.
Пришельцы будут колонизировать Землю приблизительно 15 лет, то есть они ее уже давно колонизируют, а точнее с 2012 года. Фактически, Они живут здесь давно. Это может показаться невероятным, но Они на самом деле вообще не пришельцы - это возвращение. Они всегда были здесь, так что они гораздо больше земляне, чем кто-то из нас.
Жизненная сила пришельцев заключается в особом веществе, своего рода вирусе, называемом "черным маслом", "черный рак" входит в человека через глаза, нос и рот, напоминая червей. Оказавшись внутри, он показывает себя черной пленкой на глазах человека, попадает в щитовидную железу и погружает человека в кому, затем возможна смерть. Они собираются распространять его с помощью пчел. Об этом чуть позже.
Как вы понимаете, существует организация, пытающаяся держать этот процесс под контролем, некий негласный комитет. Группа, ныне известная как Консорциум, или Синдикат, была создана после Второй Мировой войны на базе Государственного Департамента США. В нее были включены также "подающие надежды" люди из различных организаций, а впоследствии и из разных стран. Целью этой группы было проведение операции "Скрепка" и обеспечение ее секретности. Я потом объясню подробнее. Однако, в течение 50 лет круг задач Консорциума существенно расширился, и чрезвычайно расширилось его влияние на планете. По сути, это надправительственная организация, имеющая полный контроль над правительствами всех ведущих держав мира и определяющая мировую политику. К 1990 году во главе организации встал единственный человек, чьи приказы управляли всей организацией - проживающий в Тунисе немецкий промышленник Конрад Страгхолд. Синдикат пришел к выводу, что лучший путь - имея дело с неизбежным вторжением, открыто сотрудничать, тайно разрабатывая вакцину против "черного масла", чтобы остановить инопланетян.
Если бы правда когда-либо вышла на публику, Консорциум прекратил бы свое существование, а Колонизация началась немедленно, если бы это открылось, наступил бы хаос, поэтому члены Консорциума старались использовать в своих целях коррупцию и достоверные опровержения. Они даже рискнули использовать истерию по поводу НЛО как собственное оружие, но во время кризиса они использовали собственное оружие колонистов: "охотники за наградами" из числа Чужаков, в задачу которых входил бы надзор над операциями клонирования и соблюдением правил. Однако "охотники" также наблюдали за Консорциумом и его действиями, о которых докладывали "наверх", Чужакам.
Консорциум находится в союзе с колонистами. Первый контакт с пришельцами был осуществлен в 1947г., хотя более близкий союз существует до настоящего времени с 1973г. Не каждый в Консорциуме хотел союза - Билл Малдер - отец напарника вашей матери - например, был известным инакомыслящим - он настаивал на открытом сопротивлении. Если мы будем циничны, мы можем увидеть их цель, - их собственное выживание, даже ответственность, когда время придет. Однако, возможно, что они делают как лучше - если действительно ничего нельзя сделать, чтобы остановить колонистов, то союз Консорциума и тактика саботажа по крайней мере дали нам вакцину против "черного масла", которая является, возможно, нашим единственным спасением.
Но вернемся в 1973 год. Дабы гарантировать их повиновение, колонисты потребовали, чтобы каждый из членов Консорциума отказался от одного из членов их семей, которые будут похищены и сохраняться пришельцами. Когда время придет, они будут возвращены, будучи трансформированы в гибриды, с иммунитетом к "черному маслу", которое убьет каждого из оставшихся на Земле. Таким вот странным путем, похищенные будут сохранены, а в период Колонизации весь Консорциум и их семейства будут также забраны и превращены в гибридов.
Консорциум собирает данные на людей с целью создания инопланетно-гибридных клонов. Это был приказ колонистов, которые также дали Консорциуму инопланетный плод как источник ткани для экспериментов. Консорциум также эксплуатировал и частично создавал НЛО-фобию, как я уже говорил, в послевоенные годы, используя ее, чтобы дискредитировать любого, кто натыкается на правду, и заполнять народные умы образами небольших серых людей, как истинной инопланетной формы.
Общие названия нескольких направлений работы Консорциума таковы: изначально в Проекте было одно направление - создание суперсолдат под кодовым названием Операция "Скрепка" - продолжение нацистских экспериментов в евгенике, т.е.
селективной генетике. Далее сюда вошли опыты по клонированию (Личфилдский эксперимент), гибридизация (Контроль Чистоты) и скрытое даже от колонистов направление - разработка вакцины против "черного масла".
Среда жизни пришельцев, их сила - и их оружие - "черное масло", которое они называют "чистота". Тем не менее, все в Консорциуме работали, чтобы произвести вакцину против инопланетного "масла", чтобы они смогли сыграть, когда время наступит. Они открыто продолжили работать по проекту гибридизации, тайно пытались остановить его и работали на их реальный проект - вакцину. В 1999 вакцина была, видимо, успешно все же создана. Но похоже, что вирус имеет множество видоизмененных форм, против которых, увы, вакцина бессильна. Все отлично понимали, что если колонисты узнают, что Консорциум уже владеет вакциной, Они ускорят Проект, не останется больше причин для замедления исполнения Их воли, понимаете?
Инопланетные похищения - это часть пред-колонизационного процесса. Похищают "избранных", и массовое похищение "избранных" будет сигналом для начала фактической колонизации. С тех пор Консорциум и колонисты работают вместе, хотя и неохотно, поэтому многие похищения были спланированы правительством и выдавались за инопланетные, и их целью является получение биологического материала для экспериментов по созданию гибридов. Ведь только гибриды человека и пришельца получают "врожденный" иммунитет против "черного рака". А Им необходима какая-то часть земного населения для эксплуатации, использования в качестве рабочей силы.
Но мы не единственные, Скалли. Колонисты также побеждают другие расы других планет. Мятежная фракция пришельцев начала противостоять колонистам и пробует сорвать Колонизацию. В 1973г. Билл Малдер предлагал открытое сопротивление колонистам, но его никто не стал слушать. Теперь, когда мятежные пришельцы появились на сцене, ситуация изменилась - открытое сопротивление - на сей раз с союзниками-повстанцами - стало возможным. В 1998г. один из членов Синдиката предлагал присоединиться к Мятежникам, однако другие в Консорциуме все еще предпочитали продолжать старую политику, пока они не были абсолютно уверены, что вакцина против "черного масла" работает. Мятежники похожи на людей, но не имеют глаз, носа и рта и не могут быть заражены вирусом. Они способны использовать вживленные колонистами шейные имплантанты для собственных целей - они сзывают всех похищенных на организованные места сбора или "маяки", где используют свои инструменты и технологию для сожжения похищенных, и таким образом уничтожают тех, кто может способствовать Колонизации. В 1999 году Консорциум, несмотря на отчаянный саботаж, наконец, решил порученную ему задачу - создал успешный гибрид. Однако, как я уже говорил, никто - ни Консорциум, ни Мятежники - не хотят, чтобы колонисты узнали о гибриде, так как это подразумевало бы начало Колонизации. Возможно, теперь первый успешный гибрид находится в руках Повстанцев, а также инопланетный плод. Я не знаю точно, как им это удалось, но, судя по некоторым документам, весь Консорциум был сожжен, выжили лишь несколько человек.
Рассел замолчал. Он ждал. Вопросов, отрицаний, обвинений, но их не последовало.
-Продолжайте… Я хочу знать все, - тяжело дыша, но по-прежнему твердо сказала Спейс.
-Мы не знаем, кто такие пришельцы. Их много, множество различных рас. Некоторые из них могут трансформироваться, и трудно сказать, на чьей они стороне. Они могут быть непосредственно колонистами, работать на них, или даже на Консорциум. Возможно, это жители одной из ранее покоренных планет, которые хотят благодаря сотрудничеству с нами вновь завоевать независимость своей планеты и для этого стараются помешать Колонизации. Но тогда они тоже не имеют иммунитета против "черного рака". Если эта теория верна, то они должны быть заодно с Мятежниками, но никаких подтверждений этому у нас пока нет.
Существуют еще "масляные" пришельцы, представляющие собой некую неопределенную субстанцию, затекающую в своего носителя и развивающуюся в нем, постепенно убивая своего хозяина. Вакцина против них действует, только будучи введенной в течение 96 часов после заражения. На большее вакцина не способна. Но похоже, что Консорциум был создан еще до появления "масляных". Вы, конечно, слышали о Розуэлльском инцеденте? - Он кисло улыбнулся, хотя Спейси и не могла этого увидеть. - Если все это обман, тогда это было сделано только после реального прибытия пришельцев и предназначено заставить людей искать маленького серого пришельца в одном направлении, когда реальный был совсем в другом. Так, по крайней мере с каким-то типом внеземной жизни, кажется, уже сталкивались прежде, чем появились "масляные", и Консорциум уже существовал. Возможно, они столкнулись со взрослым типом пришельца в Розуэлле и не все выяснили об их черной "масляной" личиночной стадии. Но все это лишь гипотеза, потому что у Синдиката был инопланетный плод, не имевший ничего общего с "масляным" пришельцем.
"Черное масло" проникает в людей и создает новое существо - с длинными когтями и выпрыгивающее из живота, буквально поглотив ткани хозяина. В жарких условиях этот процесс продолжается приблизительно 12 часов, а холод заметно его приостанавливает. Это и есть новая форма "масла", против которой у Синдиката нет вакцины.
-Тогда, может быть, если "масло" кровоточит из диких пришельцев, когда они повреждены, то это имеет какой-то смысл:
если кто-то убивает "младенца"-пришельца, пришелец немедленно оккупирует убийцу и создает нового пришельца? - осмелилась перебить его Спейси.
-Да, возможно, - ответил он, поражаясь, как эта девушка все схватывает. - Мы ничего об этом не знаем. Может быть, цепочка "черное масло - дикое животные с длинными когтями - серый пришелец" лишь одна из рас, подчиненных истинным колонизаторам… Я не знаю, Скалли. Но я хочу узнать.
Мы все имеем следы "инопланетных" ДНК. По некоторым данным, человек несет в себе ДНК колонистов - 12 двойных спиралей ДНК, но активной является только одна, остальные разорваны и неактивны. Когда же в результате случайной или намеренной мутации соединяются некоторые разорванные спирали, рождаются люди с паранормальными возможностями. В сущности, они больше люди, чем мы все. По сути человечество стало продуктом эксперимента колонистов. Возможно, неожиданным продуктом. Как они смотрят на нас, Землян? Мы только лабораторные мыши для них, или будущие потенциально полезные партнеры? - в голосе Норма звучало настоящее отчаяние, едва прикрытое сарказмом.
Знаете, Скалли, мне кажется, что Холодная война в общем-то была развязано в связи с тем, что русские первые создали вакцину. Когда в 1996-1997 они усовершенствовали ее, она попала в руки Синдиката. C помощью наймита Курильщика, известного как некто Алекс Крайчек, Консорциум похитил вакцину к вирусу. Русские также знали о Колонизации и собирались побить Консорциум, оставшись единственными выжившими после катастрофы. В действительности, именно это было истинной причиной Холодной Войны. Они обрели способности бороться за будущее..
-Вы… сказали, что пчелы - разносчики. Но почему?
-Не знаю, Скалли. Ну, возможно, в Их планы входит забрать "избранных" с планеты, распространить вирус среди обычных, не "избранных" людей, убив их всех, затем вернуться с "избранными" людьми на Землю, чтобы использовать планету лучше, чем мы.
-Но в таком случае пчелы могут разносить и вакцину против "черного рака", ведь так? - предположила Спейси.
-Это не исключено, но, я же говорю, мы ничего не знаем.
Спейси волновал всего один вопрос, и она его задала.
-Как вы думаете, какая из этих рас, действительно, поставила перед собой цель колонизации нашей планеты? -Скалли, я думаю, что это серые пришельцы, которые так чудесно растиражированы в мультиках, на бейсболках, игрушках, в рекламах и фильмах. Я не исключаю тот вариант, что все это делалось специально, чтобы как-то подготовить человечество к вторжению. К неизбежному.
-Значит, похищения… о, Боже! - это реальность. И вживление имплантантов для контроля, использование женщин… для изъятия яичников. - Спейс Скалли окончательно осознала все. И Истина была ужасна.
-Да. Скалли, самое главное в том, что ужасная часть работы Консорциума приблизилась к завершению - создан гибрид! Этим гибридом стала Кассандра Спендер в феврале 1999 года. Тогда же Мятежники похитили инопланетный плод и Кассандру, чтобы не привлекать внимания колонистов и оттянуть начало Колонизации. Но сейчас… Скалли, колонисты узнали о создании второго гибрида.
-Второго?! Рассел! Вы хотите сказать…
-Да. Консорциум продолжал работу по гибридизации, наращивал собственные технологии, чтобы в возможных переговорах иметь хоть какую-то опору. Иметь свою технологию. Проводились дальнейшие разработки по генетике и другим направлениям. Результатом этих исследований… стало создание второго гибрида инопланетянина и человека. И… Теперь Они знают. Рассел облизнул пересохшие губы, язык не слушался - трудно было говорить такие вещи, лишать надежды. Норман чувствовал себя врачом, оглашающим страшный смертный приговор.
-Что теперь?! Все погибнут? - Спейси почти кричала, заранее зная ответ.
-Рассел, вы не думали о том, что телефон может прослушиваться? - прошептала Спейс.
-Нет, я все проверил. Мне нравится ваша осторожность, - похвалил Норман.
-Что-нибудь еще можно сделать?
-Думаю, открытое сопротивление - единственный возможный в таких условиях вариант. Скалли, шансы неимоверно малы, почти ничтожны, но мы должны всеми силами попытаться это остановить. Правительство бессильно под давлением Консорциума, который настаивает на ведении старой политики ожидания неизвестно чего.
Фокс Малдер и Дана Скалли подошли вплотную к разгадке, понимаете? Все документы сохранились, они до сих пор лежат, как никому не нужный хлам, в подвальном кабинете в ФБР, где располагался их офис. Там все! Все ответы! Мы должны тщательно их изучить, а потом обдумать план последующих действий. -Почему они работали над этим? Это, должно быть, сверхсекретная информация, и должность специального агента не дает права… здесь затрагиваются непосредственно интересы государственной безопасности!
-У них были свои причины, личная заинтересованность, скажем так… Ваша мать ничего не говорила вам про Фокса Малдера, своего напарника? - Норм напрягся.
-Нет. Что вы о нем знаете?
-Ответ на этот вопрос вы найдете в документах из подвального офиса. А теперь скажите мне одну вещь, Скалли, вы, на самом деле, готовы к этому? Психологически? Возможно, сейчас вы поверили мне, не требуя никаких доказательств, просто потому, что ошеломлены, обескуражены? Подумайте, сможете ли вы принять эту истину, взамен той, что вам преподавали в Гарварде, вы ведь физик, Скалли… Мне необходим союзник, это правда, но я не хочу впутывать вас в это, если вы не уверены, может быть, ваше участие ограничится помощью с ФБР? - Рассел затаил дыхание, предполагая ответ.
-Думаете, лавры супергероя достанутся вам одному? Даже и не надейтесь, человек в черном! - рассмеялась Спейси. Норман понял, что не ошибся в ней. Хотя как могло быть по-другому? Это же Скалли.
-Отлично. Значит, завтра, нет, черт! послезавтра вы сможете ознакомиться с архивными данными проекта "Секретные материалы", - подвел итог Рассел.
-Вот именно. А завтра я оправляюсь на пляж, пока осень не вступила в свои права, - с деланной беззаботностью прокомментировала она.
-Спокойной ночи, Скалли, - сказал Норм, удовлетворенный разговором.
-Спокойной ночи, Рассел.
Он не просил ее называть его по фамилии. Но ни один пока не знал, можно ли доверять другому.
Норман посмотрел на часы: начало девятого. Скоро придет время выходить на охоту.

Александрия, Вирджиния
Hegal Place,2360,42
8 февраля 1999
10:38 p.m.
И когда на востоке покажется солнце
И разгонит лучами ночную тоску…

Эмоции переполняли его сердце. Смятение, напряженность, возбуждение, страх холодными капельками, словно тугие, упругие струи дождя, отягощали душу, разбухшую от горячей соли - ее мучительных слез. И скрытых, почти задушенных - его. Малдер испытывал страх неизведанного еще свойства, нечто среднее между инстинктивным ужасом и приятной нервозностью, разливающейся по скованным мышцам торопливым холодком. Теперь все позади, и ледяная колкость сменяется теплой, дурманящей волной. Глаза несмело привыкают к полумраку комнаты, остатки адреналина медленно, вяло растекаются по крови. Но дышать все еще тяжело, кровь словно загустела, не желая больше доставлять спасительный кислород. Малдер сделал глубокий вдох и такой же сильный выдох, пытаясь снова научить свое сердце дышать и чувствовать. Усталое тело требовало разрядки, остановки, он расслабился, вытянув ноги и закинув руки за голову. Мерцающий лунный столб, сумевший вырваться из липких объятий облаков, проникал сквозь полуприкрытые веки, заставляя любого ощутить себя крошечной песчинкой в бесконечном мироздании, поглощающем небытие и вечность. Но устроившийся в глубоком кресле мужчина чувствовал себя просто усталым, вымотанным, но победившим, преодолевшим свою силу и свою слабость, измерившим, разделившим и потушившим ее боль.
Филипп Педжет, сумасшедший писатель, одержимый своей страстью и брошенный к ногам бразильского хилера Кена Накиаменто, он жил за этой самой стеной, и серые листы выезжали из черной пасти печатной машинки под уверенными ударами его пальцев. Он, незаметный и наблюдательный, разглядел то, что Скалли удавалось скрывать годами, он сумел раскрыть ее всю, включая даже то, о чем она и сама не подозревала. И он почти держал в руках ее сердце. Специальный агент Дана Кэтрин Скалли. Она жаждет любви и тепла, но боится признаться напарнику в собственной слабости, предпочитая играть роль, с которой давно сжилась - роль хладнокровной и рациональной женщины-врача, хорошего агента ФБР, у которого всегда безупречный костюм и прическа, ледяной, скептично-презрительный взгляд и колоссальная внутренняя сила, сила воли к победе… Неужели он, Фокс Малдер, проводящий с ней долгие, трудные дни, не увидел в прозрачной глубине изумрудных зрачков этой тоски по теплу?
Сегодня он видел в них только мучительную, стонущую, кричащую боль, когда она прижалась к нему… окровавленая, но не сломленная. Она не сдерживала свои слезы и позволила ему позаботиться о ней, чего всегда избегала. Ее вечно страшила слабость, а еще больше пугало то, что кто-то мог увидеть эту слабость. Только не Малдер. И только не сейчас. В его руках боль утихла, и пришел покой, теплый и мягкий, окутавший ее ласковой, нежной дымкой. Ему не нужно было забирать ее сердце, чтобы быть рядом.
Боже. С каждым новым тянущим воспоминанием смятение возвращалось. Скалли так и не разрешила ему посидеть с ней, утешить. Я справлюсь. Дурацкий девиз. Все в порядке. Злая ирония. Как ей, должно быть, страшно этой ночью, думал Фокс, массируя виски. Иногда его просто бесило то, что Скалли сильна настолько, что он ей совсем не нужен. Но она ему нужна. Сейчас, сегодня, завтра, всегда… Он поехал домой, заботливо укрыв Дану одеялом и выключив свет. Малдер готов был поспорить, что, как только дверь за ним закрылась, она коротко всхлипнула и уже не успокоилась. Но придти к ней сейчас, то есть примчаться среди ночи, взять ее руку в свою и просидеть до утра, храня непрочную зыбкость сна, украсть у пустой квартиры ее туманящее пробуждение - значило признать ее слабость и свои чувства. Дана Скалли этого не допустит. Малдер зевнул, совершенно опустошенный одиноким февралем. Сквозь ветки лился тусклый лунный свет вперемежку с мокрыми хлопьями снега. Вечер таял, как воск, оплетая мир прохладной сетью сна. Голова соскользнула со спинки кресла и обессилено упала на грудь, мужчина чуть слышно вздохнул во сне и дал грезам увлечь себя в бездну безмятежного спокойствия, где пламя миллиона свечей дрожало, как осенний листок. Хотелось снова стать беспечным.

Штаб-квартира ФБР,
Вашингтон, округ Колумбия
4 сентября 2028
7:02 a.m.

Утро выдалось довольно пасмурным, и на траве светились блестящие росинки. Но Спейс Скалли этого не заметила, потому что проведя бессонную ночь, она гнала двести миль в час по пустой в пять утра дороге, что было много даже для современных автомобилей. И сейчас, безмолвно сидя в черном вращающемся кресле в пыльном подвале, куда можно было добраться только на дежурном лифте (если вас не слишком прельщает прогулка по темной лестнице с липкими от холодной влаги стенами), девушка безуспешно пыталась унять беспокойную дрожь в руках, взявшуюся неведомо откуда. Дыхание было частым и неглубоким.
Желтые и зеленые папки с грифом Х были раскиданы на полу, на погребенном под толстым слоем пыли столе, на коленях Спейс. Спасательное судно "Пайпер Мару" времен Второй мировой войны, уничтожение улик, молниеносное старение в Северном море, жуткое изобретение доктора Полидори, зашифрованный компьютерный диск с информацией Министерства Обороны о существовании внеземной жизни, ужасные подробности Личфилдского эксперимента над детьми, клонирование, искусственный интеллект, вампиры и воскрешения, фетишисты, технологии будущего, использовавшиеся для совершения убийств в настоящем. Я не хочу верить! Спейси уронила лицо в ладони - душили слезы.
Пальцы сжимали пожелтевшее от времени досье. Фокс Уильям Малдер. С фотографии на Скалли смотрели внимательные, серьезные, немного грустные глаза цвета молодого ореха, но губы, уверенно сжатые в твердую линию, едва сдерживали улыбку. Синий костюм, белоснежная рубашка и черный галстук ничего не рассказывали, только скрывали. 27 лет искать… что? Истину? Сестру? Мечту? Любовь? Серебристый диск на голубом фоне и большие белые буквы. Спейси узнала все о Саманте Малдер, о компании "Рауш технолоджис", о том, что пришлось пережить Дане Скалли, про Эмили Сим и зеленую кровь. И теперь ей, Спейси, надо спасать мир. Через три года после Академии… Спасать мир от Зла, от Уничтожения, от Седьмого Вымирания. Хотелось просто забыть, отключиться от всего, очнуться от этого кошмара, продолжить жить обычной жизнью, как прежде. Но как прежде уже не будет никогда…
Спейси вздрогнула от затрещавшего телефона. Он не может здесь звонить. Сюда никто не заходил 19 лет… Девушка протянула руку и, отодвинув ворох бумаг, осторожно подняла трубку.
-Да.
-Вы убедились? - услышала она холодный, бесстрастный голос.
-Рассел? - полу утвердительно спросила Скалли.
-Жду вас на кладбище Рейли через полчаса. Подходит? - льдинки в голосе и не думали таять.
-Я… вообще-то я на работе, - попыталась возразить Спейс.
-Думаю, ее у вас прибавится. Осталось недели две, - сообщил Норман.
-Что?! Вы издеваетесь? - съязвила Спейси.
-Ничуть, - так же спокойно ответил он.

Кладбище Рейли, округ Колумбия
4 сентября 2028
8:05 а.m.

Солнце светило вовсю, абсолютно забыв, что на дворе уже четвертый день осени. Как равнодушна природа к человеческому страданию, думал Норман. Эта вечная красота не увянет со смертью одного, двух, миллиона и будет так же безразлично взирать на Крушение всего. Может, это от того, что деревья прощаются с одним поколением листьев и почти сразу обзаводятся другим? Он не знал. Солнце, раскаленное и ледяное одновременно, видело все: рождение первой инфузории и смерть последнего динозавра, первый костер, неуклюже сложенный нашим древним предком, и первый ядерный взрыв. И сейчас, возможно, уже через несколько дней, оно станет безмолвным свидетелем новой трагедии, нет, Трагедии. Это будет еще один Конец, необходимый для нового Начала. Наступит ли Седьмое откровение, Седьмое зарождение Жизни, совершит ли Эволюция свой Седьмой круг, кольцо, совершенное и безупречное, как спираль ДНК? Но это все будет потом, а пока Человечество ожидает девятый круг Ада.
Норман закинул голову вверх, стараясь охватить как можно больше небесного пространства. Редкие перистые облака облекали небо в розово-голубую дымку, оно было более синим на западе, куда еще не пришел осенний восход. Было бы легче просто не знать об этом, просто жить, думал он. А потом вдруг засомневался и возразил себе: он бы не стал по-настоящему жить, если бы время текло, как прежде. Рассел подобрал с земли сухой листочек, мгновенно определив, что когда-то тот назывался тополем. В ту же секунду он рассыпался в руке, оставив только труху из того, что некогда было Жизнью, пронизанной зелеными прожилками и наполненной мясистой сочностью.
Звук шуршащих колес по гравиевой дорожке отвлек Рассела от его невеселых мыслей. Он не хотел, чтобы Спейси доезжала до могилы матери, и махнул ей рукой, прося остановиться здесь, у самого входа, где тем не менее было довольно спокойно. -Привет! - Спейс с легкостью захлопнула дверцу форда, изо всех сил стараясь казаться любезной и не показывать, как она раздражена разговором с начальником.
-Привет! Спасибо, что приехали. Вы все посмотрели, да? Понимаю… Я тоже был в шоке, когда впервые увидел все это, - протянул Норм, уставившись куда-то вдаль.
Спейси поняла, что с этим человеком надо все сразу. Не начинать разговор издалека и не искать черную кошку в черной комнате.
-Но как вы наткнулись на… "Секретные материалы"? И почему вы так упорно хотите что-то изменить? У Фокса Малдера были свои, личные, причины, а у вас, Рассел? - выпалила она.
Спейс облокотилась о решетку, с улыбкой наблюдая, как играют солнечные блики на сероватом от бессонницы лице Нормана.
-Гм.. Хорошо, Скалли. Вы мне не поверите, но я увидел нечто такое, что вряд ли смогу забыть когда-нибудь.
Норман разглядывал грязный песок под ногами, подбирая слова.
-Может быть, кладбище не самое подходящее место для такого рода разговоров, - осторожно предположила девушка.
-Думаете, ваш приятель из "иллюзорного" бара потерпит такого клиента, как я, еще раз? - грустно усмехнулся он.
-Не уверена, - слабо улыбнулась Скалли. - Но мы можем поговорить и в машине, если вас устроит.
Рассел кивнул, и они укрылись в полумраке салона.
-Я видел, как одна женщина просто поднялась в воздух и взлетела. При этом какая-то ее часть осталась на том же месте, поэтому это не было заметно для окружающих, но я все видел. И потом… ее мысли стали моими мыслями, я видел и слышал все, что Они с ней делали, эти ужасные эксперименты, я почти чувствовал ее боль через свои сны. Я не мог спать, я и сейчас с трудом засыпаю, - он улыбнулся, указывая Скалли на темные круги под глазами. - Иногда эти видения преследуют меня и днем, сейчас уже меньше, но раньше… моя жизнь превратилась в кошмар, Скалли. И теперь… я на самом-то деле пригласил вас сюда, чтобы поговорить о другом, гораздо более важном…
Потом его слова начали падать куда-то в пустоту. Спейси думала о маме. За одну секунду ее образ осветил полутемный воздух. Она мало знала ее, но даже в свои восемь лет она чувствовала ее силу, боль, одиночество и… борьбу. Бессонную тревогу в зеленых зрачках, никогда не покидавшую Дану Скалли, она, Спейси, запомнила навсегда. Словно какая-то гложущая боль пряталась в уголках глаз, скрывалась в мелких морщинках на чистой коже. Ее вечная подтянутость и сдержанность прикрывали нервную, почти дрожащую силу, как будто ей было все время холодно и зябко, и некому было укрыть ее пледом. Даже во сне Дана не могла расслабиться окончательно, и сведенные в линию брови выдавали напряжение, а дрожащие губы говорили о ранимости и уязвимости. Спейс очнулась от воспоминаний и решилась перебить Норма:
-Как вы узнали о Колонизации и создании второго гибрида?
-С помощью прослушек, слежек и прочих нечестных способов. Сейчас я должен… мы должны уничтожить гибрид - только это сможет Их остановить. Они, конечно, знают о ее существовании, но пока она в наших руках, мы можем не беспокоиться об этом. Относительно, конечно, - уточнил он.
-Она? - Спейси вопросительно посмотрела на Рассела.
-Работы по гибридизации всегда проводились на родственниках членов Синдиката. Какая гуманность! - подумала Спейси. Первым успешным гибридом стала Кассандра Спендер в феврале девяноста девятого, она была женой одного из Главных. В документации Малдера он проходит под именем Курильщик. Но его настоящее имя, которое Малдер и Скалли обнаружили примерно в тот же период, С.G.B. Спендер, именно тогда они и узнали, что Кассандра была его женой. Ее похитили Мятежники, чтобы отсрочить Колонизацию, и теперь никто не может сказать, где эта бедная женщина.
Второй гибрид - маленькая дочь Конрада Страгхолда, я вам рассказывал. Ее зовут Сара, ей шесть лет. Нам необходимо узнать, где они ее держат…
-Постойте, шесть лет? Не может этого быть, Норман, все они должны были умереть, ведь прошло столько лет! И Курильщик, и этот Страгхолд… Как такое возможно? - У Спейс голова шла кругом, и она даже не заметила, как назвала Рассела Норманом. -Все довольно просто, Скалли. Все они на четверть гибриды, они не стареют. Они могут обходиться без воды и пищи несколько дней подряд, и в добавок получили некоторые недоступные обычным людям способности, вроде психокинеза и чего-то там еще.
Кстати некто Алекс Крайчек, вечный мальчик на побегушках у Курильщика, убил своего босса, так что Курильщик, по сути, мертв. Но эти ребята из его банды извлекли его мозг и, используя сочетание клонирования и гибридизации, полностью восстановили начальника в должности.
А девочка не растет. Сара теперь просто разменная монета в жестокой игре этих подлецов, ведь никто не знает, кому она достанется. А тем, кому достанется, повезет больше других, Скалли. Консорциум сразу же избавится от нее, как только угроза подойдет слишком близко. Так, по крайней мере, планировалось раньше, а теперь… Скалли, вы не поверите, но в мерзавце Страгхолде вдруг заговорили отеческие чувства, и он против уничтожения девочки. Он Главный, и с ним не спорят, его решения никогда не подвергаются обсуждениям, он держит Сару где-то… и я должен узнать, где. Черта с два, отеческие чувства, он задумал что-то, я уверен! Очередной этап "сотрудничества"? - Рассел скривил губы. - Кто знает, Скалли, кто знает? Но мы найдем ее, обязательно!
Норм провел рукой по лицу, стирая несуществующий пот, и поправил волосы.
-Что мы будем делать с Сарой, когда найдем ее? - В том, что найдут, она не сомневалась.
Рассел удивленно посмотрел на Скалли:
-Как, что? Конечно, мы ее убьем! Поймите, Скалли, это единственный выход, у нас не будет выбора! Человечество или Сара Страгхолд? - Норман остро почувствовал недостаток кислорода и высунулся из окна, не глядя больше на Спейс.
-А почему вы тогда не ставите вопрос по-другому: человечество или моя мать, человечество или моя девушка, весь мир или я сам?! - вспылила Спейси.
-Вы пока не все понимаете, Скалли… Вашей матери пришлось убить многих для того, чтобы выжили остальные. Разве вы, работая в отделе борьбы с терроризмом, никогда не стреляли в преступника? Вы не думали об этом, да? Это ваша работа, я понимаю, а это - вы даже не знаете, стоит ли мне верить… Вы не знаете меня, ведь так? Тогда подумайте еще раз, действительно, ли вы хотите мне помогать. Простите. Я не могу вам рассказать о себе, объяснить свои порывы, но я сделаю все, от меня зависящее, чтобы не допустить этого холокоста! Даже если для этого мне придется кем-то или чем-то пожертвовать.
Рассел замолчал, кожей чувствуя электрическое напряжение, которое создавала тишина.
-Извините. Какой у вас план? - Спейс успокоилась - на войне как на войне.
-Пора подыскать себе работу. - Норм загадочно улыбнулся. - Думаю, Консорциуму нужны такие, как я, - он произнес эти слова медленно, почти по слогам, обдумывая что-то.
-Но как? - спросила Скалли. - Мне кажется, что брать людей с улицы, не их слабая сторона.
-Правильно, вот я и не буду "с улицы". Надо просто показать себя, показать, что я способен на многое, способен убить, а после этого спокойно смотреть бейсбол в каком-нибудь стриптиз-баре.
Норм зачем-то посмотрел наверх, словно пытаясь прочесть что-то на серой обивке потолка.
-И как же вы собираетесь им это показать? - спросила Спейси, заранее зная ответ. И этот ответ вызывал мороз по коже. -Вы же знаете. Но так нужно, поймите. Помните, у нас всего неделя. А пока… где здесь можно купить билет до Нью-Йорка?
В глазах цвета стали сияли искорки вызова. Но вызова кому? Себе? Судьбе? Будущему? Скалли не знала.

Вашингтон, округ Колумбия
4 сентября 2028
11:26 p.m.
Искры тают в ночи, звезды светят в пути…

Ночной Вашингтон понемногу замыкался в себе, выдворив из небоскребов и офисов приезжающих в столицу из других городов коммерсантов, дипломатов и государственных служащих. Обломок луны освещал купол Капитолия, фасад которого, как и раньше, был усеян чередующимися колоннами. Алые головки маков в ее лучах казались темнее и по цвету напоминали "Кровавую Мэри". Освещенный изнутри Джефферсоновский Мемориал отражался в спокойных, сегодня чуть более светлых, водах Потомака, и 19-футовая статуя Третьего Президента на 6-футовом пьедестале казалась древним языческим идолом, окруженным дымящимися свечами и окуренным священными благовониями.
"We hold this truths to be self-evident:
that all men are created equal,
that they are endowed by their Creator
with certain inalienable rights,
among these are life, liberty, and
the pursuit of happiness".
Начертанные на стенах Мемориала строки из Декларации Независимости вызывали лишь злой сарказм. "Жизнь, свобода и поиски счастья…" - очевидная истина. Если не думать о том, что все это может быть разрушено в одну минуту по мановению незнакомых существ с зеленой кровью, в трехпалых ладонях которых сосредоточены громы и молнии, жизни и судьбы всех нас.
Любовь к судьбе не может спасти, но придать смерти хоть какой-то смысл, наверное, может. Спейси закрыла глаза, пытаясь осознать, что она на себя берет: ответственность и безнадежность. Она видела обреченность в еще свежей листве, только что омытой первым осенним дождем, тихим и робким, как усталый зверек, в черноте асфальта, в которой блестели подсыхающие лужицы, в густо-синем беззвездном небе, глядящем на Землю зияющей бездной Невозврата и Вечности.
Кто этот человек, порвавший струну ее жизни? Не нить, а именно струну, натянутую, но прочную. Норман Рассел. Человек-невидимка, летучий фрегат, блуждающий отблеск пламени, нашедший отражение на бледной коже и черных глазах, сиявших ослепительным светом гладкой, безжизненной стали. Казалось, он был вечно на пределе, и мгновения гнева сменялись минутами блаженного спокойствия так же быстро, как дождевые капли хлестали по разгоряченному лицу. Он явно предпочитал оставаться в тени, а точнее, это был до автоматизма отработанный образ, он презирал себя за невидимую слабость и получал почти физическое удовлетворение от имиджа "человека с секретом". Но когда Рассел понял, что игра зашла слишком далеко, остановиться не позволило самолюбие. Спейси расколола его, разгадала его душевную болезнь еще с их первого разговора, когда еще не окончательно осознала, частью чего она стала.
Дома, на диване, лежала тонкая книжка в дешевой мягкой обложке с прозаичным и до тошноты избитым названием "Вкус смерти", написанная бездарным самовлюбленным фанатиком, льющим слезы, когда очередной бульварный журнал отказывает ему в публикации его бессмертных произведений. Вообще-то, Спейс не причисляла себя к почитателям такого рода литературы, но для разрядки кипящих мозгов иногда грешила. В первой главе главный герой, по приказу неких вышестоящих лиц, убивает внеземной организм, и совесть его не может найти успокоения, пока он не становится своеобразным каналом информации для одержимого поиском доказательств существования космического разума. Он умирает, помогая ему найти Истину. Спейси невольно начинала верить в совпадения… Эта книга, которую читаешь, чтобы поскорее уснуть, помогла Спейс понять главное: на Нормана надо просто положиться, не задавая вопросов и не стараясь выяснить что-то о его жизни, о его прошлом, удовольствоваться той скудной информацией, которой он поделится сам, если захочет, и не пытаться его переделать.
И Скалли успокоилась, смирившись с ожиданием. Пока еще ничего нельзя сделать. Надо только выждать. И она направилась к Смитсоновскому Информационному Центру, просто прогуливаясь и свободно вдыхая прохладный и посвежевший от небесной влаги воздух, зная, что скоро она может этого лишиться.

Аннаполис, Мэриленд
Западное Шоссе 53, 3170
19 марта 1999
1:21 a.m.
Они не были боги,
Откуда им знать про добро и зло…

Мне холодно. Кажется, дождь никогда не закончится и однажды вода дойдет мне до подбородка. Я сильнее закутываюсь в одеяло, стараясь не оставить ветру ни единой щелочки, чтобы ворваться внутрь. Моя кожа, вся в мурашках, наконец, ощущает благодатный прилив тепла, и напряжение медленно проходит. Только пальцы совсем ледяные, я пытаюсь застегнуть последнюю пуговицу на рубашке, но пальцы не слушаются, и я бросаю это занятие…
Вот так всегда. Когда я устаю больше всего, сон заставляет себя ждать дольше обычного. И тогда приходят мысли… Разные. Сегодня по милости Керша мы с Малдером составили две блестящих ориентировки, - я невольно усмехаюсь, - мы составили. Я только ворчала, что он в который раз забывает купить кофе в офис, а Малдер кропотливо разбирал старые убийства Патрика Сэндса, проводил параллели, выискивал зацепки - его мозг за день обработал столько информации, сколько не сможет мой компьютер. Чертов трудоголик! Да, он знает, что это не "Секретные материалы", но делать свою работу плохо - ниже его достоинства, Господи, он научился этому у меня… Неужели, я вот так же занудно перекапываю бумаги, не взирая на то, что это через полчаса отправится в мусорную корзину? Я не хочу думать об этом сейчас.
Иногда я думаю, как мы еще держимся? Как он еще держится? Сегодня он шутил еще более откровенно, чем всегда. Наверное, это правильно, что Устав запрещает какие-либо личные отношения между партнерами, тогда я, вероятно, не сходила бы с ума от беспокойства, когда он не звонит все выходные. Мне вообще никто не звонит, кроме него. Порой мне кажется, что мое прозвище миссис Призрак в Бюро оправдывает себя - я превращаюсь в призрака. Но променяла бы я когда-нибудь одиночество с ним на уважение коллег и кучу знакомых? Нет! Я чертовски устала, буду плохо спать всю ночь, а завтра весь день терпеть закидоны своего напарника. Я люблю его. Очень. Он знает. Я так думаю… он должен знать. Я и представить себе не могла степень моей зависимости от Малдера. Эти поиски... это мощный источник, из которого и я черпаю силы. Да, я сказала это, уже почти не помню, как давно… Но и тогда я не представляла себе и сотой доли этой зависимости. Отчасти в этой любви есть что-то материнское, желание оградить его от всего Зла в мире, я не могу видеть, как он плачет. Эти слезы тяжелее земного шара и солонее Океана, глуше стенаний Смерти. Осушить их способна только неиссякаемая вера, и… иногда мне кажется, что мои губы вполне подошли бы для этого. Не поцелуй, нет, просто легкое, едва ощутимое касание, нежно по его гладкой коже… Я уже не могу остановиться, и целую его подбородок, чувствуя росинки слез, его дыхание обдувает мне лоб и колышет челку.
Как тепло… Я очень устала. Не хочу засыпать…

Его рука нежно гладит мою шею, касается затылка. Боже, Малдер! У него потрясающе теплые руки… а я очень замерзла. Наши глаза встречаются на мгновение: пьянящая бездна, влекущая и завораживающая, лесные озера со сверкающей голубой водой, которая манит и обволакивает, я словно в тумане и мне все равно, что у Малдера не голубые глаза, весенняя вода с тающими от огня безумия льдинками, я почти потеряла себя в бурлящем водовороте мучительной нежности. Он меня целует?! Я… то есть я хочу сказать… …. …. ….
-Тебе нравится? - он смеется.
Он еще смеет спрашивать? Я почти задыхаюсь. Мне, на самом деле, нужен кислород! Но вместо того, чтобы освободиться от его губ, я выгибаюсь ему навстречу. По-моему, я шепчу его имя, или это он кричит мое?
-М-малдер!
Мне кажется, что его сердце бьется у меня в ушах, я сейчас оглохну. Я отпускаю его… Наверное, я улыбаюсь. Когда я вижу свое отражение в его мутных от счастья зрачках, я в этом убеждаюсь. Он тоже улыбается и благодарит меня. Я возвращаю ему поцелуй.
-Я люблю тебя.

Дребезжащий звук выводит меня из оцепенения. Битое стекло? - в панике думаю я. Нет. Это всего лишь будильник. 6:02. Я пытаюсь его выключить, но от нервов не могу двинуться. В чем дело, черт побери?! Раздражение и противный звон окончательно срывают с меня обрывки сна.
Не-ет! Я почти плачу. Это сон… Мне никогда не снились такие цветные, реалистичные сны. Я зло усмехаюсь. Надо попить холодной воды и успокоиться. Малдер, наверное, скоро будет в офисе.

Александрия, Вирджиния
Hegal Place,2360,42
19 марта 1999
3:06 a.m.
Это время хохочет, закинув голову вверх…

-Фокс! Фокс, помоги мне!
Малдер помнил этот сон наизусть. Сейчас начнется. Конечно, иногда он понимал, что спит, но ему всегда подсознательно хотелось исправить что-то, успеть… Хотя бы во сне.

Но сегодня все по-другому. Я уже внутренне сжимаюсь, мое воображение рисует знакомый до сверлящей боли образ фигуры в элипсе слепящего, пронзительного, молочного света с тонким, узким телом и длинными, до колен, руками. Маслянистые миндалевидные глаза прожигают меня насквозь, в них нет зла - это само Зло. Белизну света окружает неестественно-синяя дымка, существо, словно вытягивается, извиваясь подобно виноградной лозе, оно вырастает, и я чувствую себя маленьким, слабым и ничтожным. А главное - беспомощным. Абсолютно.
Но на этот раз все не так. Я не вижу света, я не вижу Существа. Саманта играет с песочными часами, но… я не помню, чтобы у нас дома, в Чилмарке, были песочные часы. Мне все равно. Она со мной, Сэм рядом. И это все, что мне нужно. -Фокс, куда песок уносит время?
Она подходит ближе и вкладывает часы мне в руку - я обжигаюсь. Я не могу понять, горячий он или ледяной, этот песок. Я начинаю чувствовать время, ощущать, как оно течет, словно густое оливковое масло, или капает, как кровь (или слезы?), или сыпется, будто мелкий бисер. Кажется, я теряю сознание… Но вместе с тем, я знаю, что теряю что-то еще, большое и важное…
Я снова взрослый. Скалли, это ты? Нет, это не она. Я хочу ее видеть, мне нужно ее увидеть… Но ее нет, а я все еще жив. Странно.
-Саманта-а-а!!
Я знаю. Ее нет, какая разница, как все идет до этого момента, если конец будет один?! Я кричу. Долго, как в пустую трубу, звук раскатистый и какой-то грохочущий, такое бывает, когда стоишь на вершине горы или пустынном пляже - и вокруг никого.
Похоже, мне опять двенадцать. Мне страшно. Я больше не чувствую в себе сил, чтобы кричать - горло сжимается сухими, горячими спазмами, и получается один хрип. У меня вообще нет больше сил. Захлебываясь в собственных попытках контролировать свое тело и восстановить координацию движений, я вдруг понимаю, что зову Скалли. Ее имя смешивается с кашлем, и я начинаю падать, нет, я падаю!!
Я лечу, судорожно вспоминая, как это началось, кажется, что у этой дыры совсем нет дна. Разумная половина меня хочет, наконец, приземлиться, просто чтобы ощутить под собой твердую почву, другая же старается оттянуть этот момент и наслаждается воздушным чувством невесомости. Вокруг меня снова тьма, одна сплошная непроглядная и непроницаемая тьма, в которой нет места свету, но и мне, похоже, нет в ней места, потому что она изо всех сил выталкивает меня из своей черной пропасти. Господи! Я изумленно ловлю себя на том, что молюсь, то есть беспрестанно повторяю два имени: Иисус и Скалли.
Я уже почти ничего не соображаю, но явно больше не двигаюсь. Но я не могу остановиться в воздухе просто так и застрять черт знает где!
Я вижу свет. Это не тот холодный, страшный, сковывающий свет, а теплый, мягкий, золотистый, как ее волосы, нежный, зовущий, указывающий путь, цель, возвращающий к жизни, дающий любовь, как проникающая в сердце Истина. Я еще не могу поверить, но чувствую, что могу довериться. Скалли, Дана Скалли… Мне не хватает воздуха, но мне плевать. В ее руках нить, тот самый свет, как сияние далекой звезды, далекой и близкой одновременно. Спасибо. Тысячу раз.

Малдер очнулся и инстинктивно сорвал с себя одеяло. Горло саднило от крика. Частое, неровное дыхание заставило его приподняться. Он страшно удивился, обнаружив себя в постели, в спальне, а не на диване в гостиной. Эта мысль быстро промелькнула где-то в глубине сознания, тогда как остальная его часть была все еще сосредоточена на увиденном. Опять кошмары! А он уж было подумал, что эти сюрпризы остались далеко позади. Слегка мятая серая футболка прилипла к телу, лоб блестел испариной, мартовский ветер через распахнутую форточку обдавал Фокса приятным холодом, который тем не менее становился все более невыносимым. Пришлось вставать. Малдера обрадовало, что ноги не были ватными, как часто бывало после таких ночей.
Босиком, в шортах и футболке, поеживаясь от холода, Малдер побрел в ванную. Там он торопливо глотал холодную воду из-под крана, пока не начали стучать зубы. Растрескавшиеся губы горели. Пытаться снова уснуть было бесполезно, и Малдер включил компьютер.

Нью-Йорк Сити, 46
5 сентября 2028
9:01 a.m.

Казалось, в этом городе не было солнца - небоскребы заслоняли небо, воздуха здесь тоже не было - большие и малые механические чудовища поглотили весь скудный остаток кислорода в этом проклятом месте. Налитые искусственным соком, благодаря стараниям местных властей, одиночные деревья все еще робко надеялись на применение водородного топлива. Напрасно - двадцатый век остался далеко позади, забрав с собою и человеческий разум. Даже природа ощущала близость конца…
Норман вздохнул и зашагал дальше, быстро пройдя фешенебельный, вечно спешащий центр. По мере приближения к окраине Нью-Йорк преображался, облачаясь в цвета копоти и ржавчины, запах близкого порта, свежей рыбы, смолы, доков перемешивался с горячим ароматом хот-догов и кетчупа, доносившимся от уличных торговцев. Все чаще мелькали искореженные металлические баки для мусора, заколоченные склады. Норму показалось, что здесь не видно жизни, потому что ее слишком много, и разглядеть ее можно было, просто заглянув в темное, разбитое окно. Проверять не хотелось.
Ореол таинственности возбуждал, заставляя пульс стучать в висках со скоростью новой машины для нарезки овощей от "Indesit". Теперь Норман понимал, что чувствуют наркоманы. Иногда он задумывался над тем, что для него важнее:
чувствовать себя Джеймсом Бондом или спасти человечество. Рассел стыдился таких мыслей, потому что они не были лишены оснований. Его черная, немного потертая кожаная куртка, джинсы, мощные армейские ботинки, жесткая кобура с кольтом полностью удовлетворяли больному самолюбию. А близость смерти магнитом притягивала его к опасности.
Его план был более чем размытым, и четкая схема никак не хотела вырисовываться в голове. Войти в доверие Старших, доказав, что ты способен на все - даже убить. Узнать, где Сара Страгхолд и тоже убить. На этом нить обрывалась… Но чтобы доказать, надо… убить. Это слово пульсировало и билось в мозгу, мешая сосредоточиться, бесстрастная холодность медленно уступала страху. Цель оправдывает средства. Благо, бессонница предоставила ему достаточно времени, чтобы подумать. Джозеф Спайк - пятое колесо в Консорциуме, но никто не хочет заниматься грязной работой. Или сейчас не до этого? Что-то внутри бунтовало против этого решения, Рассел сделал еще один глубокий глоток сильно разбавленного виски и отшвырнул бутылку. Стекло разлетелось об асфальт с грохотом, на минуту заглушившим ропот сердца. Несмотря на алкоголь, сознание заметно прояснилось. Я просто войду и убью его у них на глазах. Ему пришло в голову, что Фокс Малдер никогда бы так не сделал. Какая разница? Ради себя, ради Спейс, ради той несчастной женщины, ради Человечества, он мог бы лишить мир Джозефа Спайка, Норман даже слегка завидовал ему, человеку, которому не суждено будет увидеть этот холокост.

Старое, ничем не выделяющееся из общего ландшафта здание хмуро косилось на мужчину затененными глазницами окон.
Мертво-желтый фасад явно был выкрашен на скорую руку, и можно было еще разглядеть тонкие засохшие комочки старой краски под слоем свежей. Солнце снова скрылось за гряду облаков, и быстрая серая тень лишь на секунду пробежала по безжизненным окнам, и дом мгновенно погрузился в утренние осенние сумерки.
Норман с силой толкнул притворенную дверь, убедившись, что усилие было напрасным - дверь легко поддалась. Спертый воздух непривычно щекотал легкие, наполняя их влажной затхлостью, сухая щебенка поскрипывала под ногами и щекотала в свою очередь нервы. Расселу казалось, что он ступает по раскаленным углям, и каждый скрип раздается по дому подобно ударам молота. Он пожалел, что не допил виски, хотя и понимал, что ум сегодня, как никогда должен быть ясным и холодным. Полагаясь на собственные краткие наблюдения за сходками Консорциума в этом доме и руководствуясь кое-какой информацией, полученной от проверенных лиц, Норм знал, что обжитой здесь была только одна комната, на третьем этаже, где и проходили собрания. Пропасть на месте разрушенного лифта зияла серой шахтой, и свет от единственной лампочки над входом тускло переливался, освещая клубящиеся пылинки. Пришлось подниматься по лестнице, такой же засыпанной отсыревшей штукатуркой и напоминавшей старый подвал. По крайней мере, запахи в точности совпадали. Неглубокое, частое дыхание увеличивало дозу адреналина в крови, смешанную с изрядным количеством аспирина - Норм с тоской подумал, что будет после смешения алкоголя с аспирином. Пройдя две последние ступеньки, он прислонился к холодной грязной стене и закинул голову вверх, бесцельно рассматривая серый, осыпавшийся потолок, и не думал уже ни о чем. Останавливаться сейчас было совершенно недопустимо - как и войти дважды в одну реку.
Поборов в себе желание сорваться и убежать из этой пустой темноты, вырваться на свежий воздух, к теплу, солнцу, шуму, Норман сделал глубокий вдох и направился вперед по узкому, полутемному коридору, изредка сверяясь с маленькой картой. Он ожидал увидеть хоть какие-то двери по обеим сторонам коридора, но он, скорее, напоминал тоннель, идти по которому можно было только вперед. Рассел думал о том, что сейчас люди пьют пиво в пабах, играют в боулинг, спят, читают, программируют своих электронных питомцев на менее громкий лай, размышляют над прошедшим выпуском новостей, ругаются, занимаются любовью и не предполагают, что от этой минуты зависит вся их дальнейшая жизнь - или ее отсутствие, грустно усмехнулся он. Тонкие пальцы инстинктивно потянулись к вискам, стараясь унять призрачную головную боль. И до смерти четыре шага… Странная строчка, он не мог вспомнить, где ее слышал. На самом деле до массивной двери какой-то дорогой породы дерева с золотистой ручкой оставался лишь один шаг. Из комнаты доносились приглушенные разговоры, но он ничего не расслышал. Норман постоял секунду, крепче сжимая кольт под курткой и чувствуя, как ладонь становится предательски влажной. Он вытер руку о джинсы и снова схватил оружие, ощущая себя единым целым с холодным черным металлом. Грань реальности стерлась, когда Рассел вышиб ногой незапертую дверь и, выбросив руку с пистолетом влево, методично выстрелил несколько раз в молодого темноволосого мужчину, облокотившегося на высокий коричневый стол. Тот быстро обмяк и тяжело сполз на пол, увлекая за собой темно-красную занавеску, на которой практически невозможно было разглядеть крови. Норман завороженно смотрел, как темная лужа растекается по светлому полу почти квадратной комнаты, выкрадывая у него все большие участки. На лицах пожилых мужчин в строгих черных и серых костюмах читалось недоумение, уважение, насмешка, напряжение, страх, заинтересованность. Белки еще живого Джозефа Спайка стали угольно-черными - Рассел понял, что прострелил селезенку. Он спокойно убрал кольт на место и, одарив всех присутствующих презрительно-равнодушным взглядом, быстро вышел из комнаты.
Рассел сменил быстрый шаг на бег и понял, что не дышал все это время, только когда оказался на улице. Легкие чуть не разорвались, голова раскалывались, словно аспирин, виски, бессонница и усталость взялись за дело одновременно, пытаясь добить то, что осталось от Нормана Рассела. Бежать уже не было сил, и он просто шел, еле передвигая ногами, пока не упал на ближайшую скамейку совершенно обессиленный и опустошенный. Сознание было абсолютно очищенным от всего, даже от мыслей. Носок ботинка непроизвольно чертил что-то на еще по-летнему сухой земле и тотчас же уничтожал изображенное. Но он знал, чего ждет, как знал и то, что обязательно дождется.

Сухая, совсем не тяжелая старческая ладонь легла на плечо Норма, даже не пытаясь развернуть его к ее обладателю. Рассел вздрогнул от неожиданности, но тут же почувствовал, как проходит напряжение ожидания.
-Чисто сработано. - Его голос резанул Нормана своей вкрадчивостью.
Пауза.
-Мне честно понравилось, а я уж в этом разбираюсь. Зачем вы это сделали?
-Он вам мешал, - спокойно ответил Рассел.
-Правда? И вы решили нам немного помочь? Спасибо, хотя у нас и не очень ценится благородство, - он готов был поспорить, что тонкие губы старика растянулись в змеиной улыбке.
-………
-Спайк не единственный, кто нам мешает. Вы понимаете?
-Что я за это получу? - Норм снова собрался, как перед прыжком, мышцы начинали ныть.
-Ну-у, вы не погибнете, так скажем. Вас устраивает?
Он знает. Это было больше, чем пощечина, это было так, словно ему в лицо бросили комок из снега и стекла. Норман считал себя асом по части конспирации, а оказалось, что за ним с усмешкой наблюдали все эти месяцы, как за неразумным мальчишкой, а сейчас, когда пришло время, его используют так, как им покажется правильным и более удобным. Но раз уж так получилось, он тоже воспользуется ситуацией, и Сара Страгхолд не достанется этим ублюдкам!
-Да.
-Я полагаю, вам все известно, не так ли? Только не пытайтесь что-то изменить, молодой человек. Это все равно случится.
С вами или без вас.
Норм подавил в себе страстное желание разрядить магазин до конца и покончить со всем сразу. -Вы познакомите меня с остальными?
-Остальными? - Курильщик рассмеялся холодным смехом, похожим на глухой кашель. - Остаться должны только я и Конрад Страгхолд. Остальные… но в общем, это уже ваша работа, мистер…
-Рассел.
-Идите за мной. Помните, что если хоть кто-то узнает, вы отправитесь вслед за ними, ясно?
-Понял.
Норм встал, с трудом преодолевая дрожь в ногах, и поплелся за Курильщиком, держа голову высоко, а плечи прямо. Он знал, что Ад был ему обеспечен, так как придется помочь естественному отбору, но пути назад не было, и он подумал о Спейси, которой нужно будет дорого заплатить за Скалли и Малдера. А нужно ли? Первый мост был сожжен.

Нью-Йорк Сити, 46
5 сентября 2028
8:52 p.m.

-Куда мы идем?
Норман переступил через груду сгнивших досок, удивляясь, с какой легкостью Курильщик ориентировался в такой темноте. -Вы же всегда хотели знать больше, Рассел? Я вполне понимаю ваше стремление стать похожим на Малдера, но… У него было что-то еще, помимо вашей юношеской импульсивности, капризности, раздраженной несдержанности, лихорадочности и пессимизма. Он смотрел просто на свою жизнь, хотя самолюбия у него было хоть отбавляй… понимаете, Рассел, есть вещи настолько сложные, что о них можно говорить только шутя. К примеру…
Седой, изможденный тревогами и цинизмом мужчина говорил, словно любящий отец. В общем-то он довольно неплохо сохранился, учитывая обстоятельства. Норм еле сдерживал бешенство и покорно позволял вести себя вперед.
…думаете, у нас есть хоть один шанс? Вы даже вообразить себе не можете, насколько мы ничтожны по сравнению с Ними. А благодаря мне вы по крайней мере живы, ведь иначе все началось и закончилось бы гораздо раньше.
-Когда мы придем? - равнодушно спросил Рассел. У него совершенно не было желания возражать относительно Малдера.
-Мы почти пришли. Вот сюда, направо… - Курильщик распахнул перед ним покрытую золотистым лаком дверь.
В лицо Норману пахнуло холодным воздухом - хлопала раскрытая форточка. Почти всю комнату занимал широкий металлический стол с множеством ящиков и отделений, новые темно-синие обои немного оживляли сухую консервативную обстановку. В одном месте обои казались более темными, словно когда-то что-то прикрывало их от солнца. Норм предположил, что здесь в свое время висел президентский портрет. Курильщик любезно предложил гостю стул, а сам принялся рыться в содержимом ящиков. -Минутку, - пробурчал он себе под нос и запер дверь.
-Что вы хотите мне показать? - с нотками безразличия в голосе поинтересовался Норман.
-Истину, - просто ответил старик.
-Истину? - уточнил Рассел.
-Имейте терпение, - он продолжал неистово перебирать ворох каких-то бумаг.
-Вы знаете, что у Скалли есть дочь? - внезапно спросил Норм.
Курильщик отвлекся и повернулся к молодому человеку.
-Я видел девочку на похоронах.
Его глаза, окруженные сетью морщин, с красными трещинками капилляров на желтоватых белках, с тяжелыми, отекшими веками, широко открылись, и Норман увидел в них боль. Она была прикрыта спокойствием, светлыми, словно выцветшими зрачками, саркастической полуулыбкой, но это была боль.
-Вы были на похоронах Даны Скалли? - удивился Рассел.
-Конечно, ты считаешь меня негодяем, мерзавцем, каких свет не видывал, но я уважал их обоих… Как достойных соперников, не врагов, нет, именно соперников. Мы просто по-разному расценивали понятие "благое дело", по-разному смотрели на вопрос спасения. - Он откашлялся. - Я мог забрать истину прямо из их рук, но я никогда бы не пожертвовал их жизнями ради… ради этого.
Переход на "ты" Рассел воспринял как высшую степень откровенности. Курильщик замолчал.
-Она работает в ФБР, - продолжал Норм.
-Да? - Курильщик скорбно усмехнулся. - Хотя, как могло быть по-другому…
-Вы ничего ей не сделаете? - Норман напрягся.
Старик посмотрел на блондина почти с ненавистью и снова отвернулся, продолжая поиски. Норман смотрел в пол.
-Вот, - он протянул Расселу аккуратно сложенный листок бумаги. Ее ценность выдавало только наличие водяных знаков.
Листок был разлинован на два равных столбца. Слева одно за другим следовали имена, фамилии и профессии, написанные по-английски. Джон Ашбери, Вильям Лоуренс, Джессика Марджет, … … . Правое поле листка было сплошь испещрено непонятными, но довольно простыми по написанию символами. Норм почувствовал, что сердце забилось быстрее. В правом нижнем углу красовалась круглая печать, на которой трудно было что-то разобрать, ее перекрывала печать Госдепартамента, печати Совета Национальной Безопасности, Федерального Бюро Расследований, Центрального Разведывательного Управления и личная печать президентского секретаря. Подпись была слишком вычурной, чтобы можно было судить о ее владельце.
-Что это за язык?! - почти прокричал он.
-Вы ведь уже догадались.
-Это список?! Кто все эти люди? Избранные, которые должны остаться в живых после Захвата?! - руки дрожали. -Нет. Это всего лишь документ, подтверждающий обоюдный обмен для… исследования с обеих сторон стран…то есть планет-участниц. Это одно из основных условий договора, равно как и неразглашение присутствия внеземного разума со стороны США. Со стороны пришельцев: ненападение, отказ от вступления в какие-либо контакты с другими государствами Земли, сотрудничество в технологическом отношении. Но… пришельцы постепенно стали нарушать условия договора, не всегда возвращая похищенных или забывая стирать их память, полиция, как и полагается, занимается их поисками, но все без толку. Пресса и телевидение давно под контролем правительства, которое в свою очередь - под нашим. А правительство США занялось строительством так называемых подземных баз, якобы для безопасности президента. На самом деле они предназначались для избранных. Конструирование и планировка были осуществлены еще в президентство Кеннеди.
-Это подпись Рональда Рейгана?!
-С чего вы взяли? - покровительственным тоном произнес Курильщик.
-На встрече с Горбачевым в тысяча девятьсот восемьдесят каком-то году они говорили что-то о сотрудничестве на базе совместной защиты от инопланетного вторжения. Он всегда выступал за налаживание отношений с Советами, а Союз в то время был неплохо продвинут в космонавтике и оборонной промышленности. Поэтому…
-Это не его подпись, - оборвал он.
-Тогда чья же?
-Этот документ был подписан только вчера. Новая партия для обмена. Малкольм Стерн, президент Соединенных Штатов.
Удивительно, что мистер США лично подписывает такие мелочи, да? - губы снова растянулись в усмешке.
Расселу стало до тошноты противно находиться рядом с этим бездушным циником, словно он тоже становился причастным к истязаниям человечества. Оболгать, оболванить, обезличить…

Нью-Йорк
Нью Хайд Парк, бухта Литтл-Нек
6 сентября 2028
9:49 p.m.

От ветра по темной воде шло кружево ряби, поднимая крошечные волны. Здесь, на востоке страны, было гораздо холоднее, чем в Вашингтоне - течение Западных ветров с Атлантики не доходило до столицы, омывавшейся теплым Гольфстримом. Неведомо откуда взявшаяся чайка спланировала на воду, упорно сопротивляясь порывам ветра, спешившего смести все на своем пути. Наверное, птиц подкармливали служители парка, или чайка просто скучала по борьбе и ветрам.

Что такое борьба? Жизнь для других, или жизнь для себя? Ведь можно предоставить эту привилегию другим, и просто смириться с волей святого Провидения… Зачем сопротивляться силе, которая заведомо получит победный кубок, которая сильнее и могущественнее, страшнее и мудрее? Можно не верить, можно объявить все абсурдом и продолжать жить, не глядя вперед, не думая про завтра. А можно сражаться: за любовь, за будущее, за свободу, за веру, за надежду. В комнате с белым потолком с правом на надежду, с верою в любовь… Будь другом Истины до мученичества, но не будь ее защитником до безрассудства и нетерпимости. Да, в этой борьбе не так уж много рассудка, в ней заложено такое естественное, извечное, негасимое желание жить, жить в самом великом из всех смыслов этого слова. Путь познания - дорога без финиша, и овладеть Смыслом Жизни - значит, познать Истину и научиться любить людей. Нельзя рассматривать Разум и Сердце, противопоставляя друг другу эти два понятия. Разум, не руководствующийся чувствами, совестью, сердцем, не может созидать, он всего лишь оружие разрушения. А вера может быть разной: вера в предопределенность, вера в разум и предвидение истины, вера в способности человека все преодолеть и прийти к своей цели, вера в Человечество. Вера требует мужества, способности рисковать, готовности терпеть боль и разочарование, забыть себя и полностью отдать другому человеку, посвятить себя мечте, сражаться за нее и побеждать. Мужество отчаяния противостоит мужеству любви, так же, как вера во власть противостоит вере в жизнь, но и такую самоотверженность можно понять, когда безысходность, неумолимая предрешенность конца, безвыходность положения и собственная беспомощность заставляет бросаться в пламя, чтобы принять последний бой. И если из твоего праха смолотят порох для новых ружей, если твоя кровь утолит жажду молодых, свежих воинов, если твое тело станет преградой для вражеских колонн, значит, гибель была ненапрасной. Бороться за веру, а не за крест, за новые стремления, а не за утерянные возможности, отвоевывать, но не мстить.
Зачем люди встречаются? Некоторые - случайно, а другие… другие встретились бы независимо ни от чего, при любых обстоятельствах, поздно или рано. И это то единственное, что заслуживает право называться Судьбой, тогда как все остальное - оправдания для слабых, безвольных людей. Вы когда-нибудь просыпались ночью от непонятного чувства, смущающего, теснящего душу? Может быть, от ощущения собственного высокого предназначения и невозможности реализовать свои потенциальные способности или от предчувствия, что что-то должно случиться? Порой нам кажется, что в нашей жизни никогда не будет места чему-то по-настоящему важному, грандиозному, но надо просто всегда помнить, что "мелкие" дела не значит маленькие цели. Ведь никогда не знаешь, чем встретит тебя следующее утро… Наслаждайся настоящим.

Норман понимал, что сегодня ставит на карту все - пепел прошлого, о котором мы ничего не знаем, внезапный сполох настоящего, которое всего лишь мгновение, незаметно появляющееся и исчезающее, неясный туман будущего, которого может не быть. Шестой отсек, жирно обведенный красным маркером на плане эвакуации в случае пожарной опасности, валявшемся в столе. Военный комплекс "North-West", Норт Арлингтон. Он не ожидал, что все произойдет так быстро, и действовать придется сразу. Не было времени для раздумий, моральной подготовки, да Рассел и не стал бы тратить драгоценные минуты на пустой аутотреннинг. Психологически и физически измотанный, иссушенный бессонницей и какой-то странной, мутной, тревожной усталостью, он знал, что, несмотря на сонливость, не смог бы сомкнуть глаз. Пронизывающий ветер теребил жесткие, цвета платины волосы, делающие скулы еще более заостренными, а круги под глазами заметными, и не давал Норману расслабиться. Список так и стоял перед глазами. Так, он все еще поддерживал бодрость и активность. Два бумажных стаканчика отвратительного уличного кофе мало этому содействовали. Только тело его нуждалось в отдыхе - дух был крепче стали. Болезнь брала свое, но СПИД был слишком жалок и никчемен по своей природе, чтобы сломить борца. И это было отнюдь не самоубийство, замаскированное под благородство, это была сама Жизнь.
У аэропорта Ла-Гуардия можно взять такси, доехать до Бруклина на юге, сменить машину, переправиться через пролив Те-Нарроу, от Ричмонда до Джерси-Сити, а потом на северо-запад до Норт Арлингтона. Французские названия слегка резали слух, голова кружилась от слабости и перенапряжения. Он думал о самых обыденных вещах: о Статуе Свободы на месте впадения Гудзона в бухту Аппер-Бей, он даже никогда не видел этот символ славы и гордости Америки… Обязательно посмотрит, когда будет проезжать мимо. Слабое утешение… Рассел попробовал подумать о последнем желании, но резко прогнал страшные мысли, он слишком долго был обречен, чересчур мало B-лимфоцитов, обеспечивающих иммунитет, в его крови, чтобы сдаться сейчас. Он коснулся щеки и невольно улыбнулся жесткой трехдневной щетине. Пора.
Желто-серая утка нырнула на глубину, всплеснув белоснежным хвостом, и тут же снова появилась на поверхности, разогнав дрожащие круги по воде. В воздухе пахло вечерними сумерками и прохладной тишиной. А звезды по-прежнему молчали…

Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
30 января 1998
6:23 p.m.

…-Я могу резюмировать проделанную работу тем, что затонувших кораблей того же типа, что и "Королева Анна", в Саргассовом море не было найдено, как сразу после Второй мировой, так и во время последующих исследований морских глубин.
-Ну, как? - Дана оторвалась от монитора, пытаясь понять выражение лица напарника.
Малдер стоял, чуть опершись о стеллаж и рассеянно воззрившись вдаль. Сначала Скалли показалось, что взгляд его устремлен на постер, но вскоре она поняла, что ошиблась. Он смотрел в никуда. Сегодня Фокс изменил традициям Бюро, и вместо привычных костюма и галстука, он был облачен в новые синие джинсы и легкий черный свитер. Дана весь день ловила себя на мысли, что ему безумно идет этот свитер. Короткий "ежик" немножко отрос, и скоро она сможет лицезреть спадающую на лоб каштановую прядку… если Малдер снова не подстрижется так ужасно. Она незаметно улыбнулась. Понимая, что глупо уставилась на Малдера, находящегося в полной прострации, Дана кашлянула, переглушая звук принтера:
-Малдер? О чем мечтаешь?
Он слегка обернулся и так же рассеянно проскользил взглядом по фигуре напарницы. Скалли уловила совершенно детскую, наивную улыбку, но сощуренные карие глаза говорили о том, что Фокс Малдер либо усиленно обмозговывал что-то, либо что-то задумал.
Скалли так и не дождалась ответа.
-Ты не говорил, что хочешь поиграть в молчанку… Ладно, Малдер, хватит дурака валять, я пошла к Кершу. Или ты думаешь, он сам пришлет нам рецензию?
-Я с тобой, - откликнулся Призрак.
Скалли непроизвольно подняла бровь и снисходительно улыбнулась.
-Надеюсь, ты не станешь пересказывать ему историю про Скиннера, который был на стороне нацистов, и про Молоток Тора? -И про то, что ты спасла мир, и про то, что мы целовались на корабле, и про то, что моя левая челюсть до сих пор плохо функционирует… Не волнуйся, Скалли, я ничего не скажу.
Интересные подробности, подумала Скалли. Об этом он не говорил…
Она взяла свежеотпечатанные листы отчета и аккуратно собрала их в папку.
-Пошли, Эйнштейн… - Дана протянула Малдеру руку.
Фокс умело воспользовался моментом, выхватил папку из рук напарницы, и через секунду она (папка, то есть) уже покоилась на самом верху металлического шкафа. А Призрак довольно улыбался.
-Пошли, Планк… - ловко отпарировал Фокс, не без удовольствия наблюдая полусердитую растерянность Скалли.
-Малдер, достань сейчас же! - Она скрестила руки на груди, делая вид, что обиделась.
-Скалли, плюнь на работу, я знаю отличное местечко, поедим пиццу!
-Угу… Последний раз я имела дело с пиццей… гм… мало приятного. Малдер, прекрати ребячиться, достань папку! Нам, действительно, нужно представить отчет сегодня.
-Скал, ты на часы смотрела?
-Скал? - улыбнулась Дана.
-Тебе не нравится?
-Ну, почему же…
-Он ушел полчаса назад - я сам видел. Бедняга Кимберли, у нее теперь ни минуты покоя…
-Ну, тогда…
-Тогда разберемся с отчетом завтра утром. А сейчас мы идем есть! Даже слушать не хочу, Скалли, идем.

Ресторан "Silk Night", Мэлди-стрит
Александрия, Вирджиния
30 января 1998
8:37 p.m.

Приятная мелодия Бэрри Адамсона облекала в слова каждое движение душ. От белого вина Дана улыбалась больше, чем позволяла себе обычно. Серебристо-лиловые шторы и светло- сиреневые скатерти вкупе с голубыми салфетками перенесли агентов на пейзажи Матисса, чайные розы не восполняли недостатка розового оттенка, но зимний туманный закат в мансарде превзошел все ожидания. В зале из трех имевшихся столиков заняты были только два. Крохотные светильники, установленные по ободку невысокого потолка, окутывали зал мягким, спокойным светом, отражавшимся от искрящихся бокалов. Сверкающие глаза Малдера просто излучали счастье. Тишина оставалась нетронутой уже несколько минут.
-Малдер, где обещанная пицца? - нежно улыбнулась Скалли.
-Я подумал, вино тебе понравится больше колы. - Глаза смеялись.
-Ты даже не дал мне переодеться! - мягко упрекнула она.
Фокс только сейчас заметил, что Скалли все в том же бежевом деловом костюме, да и он сам остался в джинсах и джемпере.
-Ты прекрасна.
Дана смутилась. Теперь Малдер мог безбоязненно любоваться нежной кожей и чудесными волосами, аромат которых ощущал даже на расстоянии, - Скалли не смотрела на напарника. Она не переставала удивляться, каким заботливым и милым он мог быть, когда хотел этого.
Где-то совсем рядом раздался заливистый детский смех. Дана вздрогнула, быстро и как-то испуганно взглянула на Фокса, словно желая удостовериться, слышал ли он эту божественную музыку, которой она лишена навсегда. У Малдера сжалось сердце от невыразимой тоски в грустном океане голубых глаз, от широко распахнутых ресниц, печальной, доверчивой улыбки полуоткрытых губ. Она уже не сжимала зубы, как прежде. Прошло. Но прошло еще так мало времени, чтобы забыть…
Фокс протянул руку через маленький стол, ласково коснувшись ее щеки тыльной стороной ладони и нежно утешая. Скалли поцеловала его руку, благодаря за поддержку. Малдером овладел какой-то необъяснимый, неуправляемый поток тихой нежности, нахлынувшей так неожиданно, что уже поздно было сдерживаться. Они склонились друг к другу, почти касаясь щеками.
-Ну, не надо, мой ангел… Успокойся, я с тобой…
Он шептал ей еще много теплых, ласковых слов, нежных и чистых, как прозрачная вода, мягкие губы целовали рыжие волосы, руки согревали хрупкие озябшие ладошки, теплое дыхание умиротворяло и защищало от всех бед.
-Спасибо, Малдер… Все в порядке.
Ничего не в порядке! Ну почему ты не можешь просто довериться мне? Ведь я так люблю тебя, моя хорошая, моя милая девочка… Я бы умер тысячу раз за каждую твою слезинку, каждую морщинку. Солнышко мое рыжее…
-Так вечер продолжается или нет? - шутливо спросила она.
-Закажем десерт? Мороженое, черная смородина, взбитые сливки, кусочки киви и сладкий вишневый сироп! - Малдер лукаво улыбнулся.
-М-мм… Заманчиво, но, Малдер, как же потом бегать за монстрами?
-Вот для этого-то и надо подкрепиться. Ради меня, Скалли.
Дана сдалась и позвала официанта.

Они танцевали легко и непринужденно, словно делали это каждый день. Ведь в танце тоже многое зависит от поддержки партнера. Скалли пришло в голову, как они, наверное, странно смотрятся в такой одежде, но сознание было таким вязким и размытым от близости его губ, нежности его рук на талии, что мысли исчезали, утопая в ласковом тумане. Напряжение становилось настолько сильным, что казалось, искры скоро засверкают не только в глазах и волосах, но и на горячей коже. Фокс совершенно потерял голову, не думая ни о чем, кроме того, что она так близко. Укрыв лицо на ее плече, он изо всех сил старался сосредоточиться и контролировать себя. Шесть лет упорных ежедневных тренировок давали о себе знать - красноречие и остроумие снова возвращались. И только ладони украдкой скользили по спине, по плечам.

Я тоже с тобой, Малдер. Я всегда с тобой…
Нью-Йорк, Норт Арлингтон
Военно-оборонный комплекс "North-West"
6 сентября 2028
11:50 p.m.
Цветы цветут,
Потому что не верят в смерть…

Серое бетонное здание, затерянное среди множества таких же призраков, напоминало старые атомные станции, показывавшиеся в фильмах. Вот только сейчас это было реальнее, чем можно себе представить. И карта расположения отсеков в кармане Рассела была самой настоящей. Фонарик в его руках подрагивал и давал тусклый рассеянный свет. Твердые от дождя и грязи джинсы мешали идти, но по сравнению с тем, через что пришлось пройти Норману, чтобы найти это место, продвижение по пустому и относительно чистому коридору казалось раем. Так вот на какую "оборонную промышленность" идут деньги честных налогоплательщиков, подумал Норм. Запущенность здания была только видимой - несколько свежих оберток от гамбургеров принадлежали явно не местным бродягам. В остальном все было довольно пристойно.
Норман быстро завернул за угол, направляясь к отсеку по переработке производственных отходов. Он подумал, что температура там более менее пригодна для жизни, и шестой отсек должен быть где-то рядом… Лет пять назад он еще мог поверить, что в одном из таких учреждений злостные ученые изучают серые розуэлльские трупы. Сейчас он старался не думать, что в какой-то лаборатории другие злостные существа исследуют не серые и вовсе не трупы откуда-нибудь из Аризоны или Мэна, из Буэнос-Айреса или Копенгагена… Хотя что касается дезинформации, то летающие блюдца вполне могли создаваться в подобных местах.
Металлическая дверь с круглой наклейкой из двух противонаправленных зеленых стрелочек выросла перед ним неожиданно, будто из-под земли. Взгляд Рассела остановился на массивном замке. Вообще, в этом отношении комплекс превосходил даже офис "Одиноких Стрелков", что совсем не вязалось с незапертым главным входом.
-Помоги нам, Господи!
Норм готов был биться головой о стену. Все не может так закончиться, все не должно закончиться так!!!
Металлический диск повернулся вправо, три стальные задвижки медленно, со скрипом отодвинулись, отъехавший в сторону замок с грохотом упал к ногам ошарашенного Нормана. Это был звуковой код. "Помоги нам, Господи" реагировал на любой голос - непростительный просчет с их стороны…
-Господи, спасибо. Ты, видимо, решил выплатить мне все с процентами… - прошептал Рассел и отпихнул тяжеленную громаду. Он вошел внутрь и почувствовал себя, словно внутри колодца. Темнота была совершенно непроницаемой - окон в маленьком помещении, на первый взгляд больше напоминающем клетку, не было. Норм нашарил фонарик и еле включил его непослушными от волнения пальцами, он еще не был уверен, что здесь кто-нибудь есть, так как тишина была звонкая и тяжелая, от которой иногда глохнешь. Так бывает ранним-ранним утром перед первым снегом, когда природа замирает от ожидания и колкого холода. Тонкий, острый луч сразу же поглотил кусочек пространства, хищно вгрызаясь в темноту. Пока глаза привыкали к сумеркам, Норм решил распахнуть пошире дверь как из соображений безопасности, так и для свободного доступа воздуха. Луч метнулся в угол комнатки и остановился, фокусируясь. Это было не то, что ожидал увидеть Норман и чего так боялся. Он представлял себе воспаленные глаза, изувеченные "черным маслом", бледное, изможденное лицо, аппараты по поддержанию жизнеобеспечения, трубочки и провода - ничего этого не было и в помине. С маленькой постели на мужчину немного испуганно смотрела милая белокурая девчушка в белой пижаме с голубыми мишками. Большие ярко-синие, сонные глазки выражали изумление и странный детский восторг.
Норман опешил. Он понял, что разбудил ребенка.
-Здесь есть выключатель, мистер. Справа, - серьезно сказала малышка.
Он почувствовал себя полным идиотом, стоящим с фонариком посреди обыкновенной детской спальни, оформленной в розовых и сиреневых тонах, с мягкими зайцами, длинноногими "Барби", на полу забыто лежала "Белоснежка", раскрытая на странице пробуждения девушки от поцелуя прекрасного принца. Белый медвежонок в красной маечке занимал почетное место на подушке. Девочка спустила ноги на мягкий ковер и, взяв с ночного столика зеленую ленточку, ловко перевязала длинные волосы.
Рассел слегка заторможенно нащупал выключатель, желая сделать свет еще ярче, и большая лампа с изображением улыбающегося Алладина и его загорелой подружки зажглась, осветив комнату.
-Меня зовут Норм. А ты Сара, да? - промямлил он.
-Ага. Привет! Зачем ты пришел? - ответила Сара.
Убить тебя и спасти свою жалкую задницу, вертелось в голове, и от этого на глаза напрашивались слезы.
-Сара, ты здесь живешь? Тебе здесь хорошо, малышка?
-Да, здесь очень весело! Папа играет со мной целыми днями, пока… не приходит миссис Томплин.
-Кто эта миссис Томплин? - встревоженно спросил Рассел.
-Моя учительница. Вчера она два часа втолковывала мне, что Земля круглая. Но ведь тогда инопланетяне скатились бы снее и оставили нас в покое, - заявила Сара.
Норман выдохнул. Он не знал, что ответить ребенку. Девочка все знала.
-О чем ты? - он улыбнулся.
-Ладно, Норм, ты же знаешь - я не должна достаться Им, иначе они заберут к себе моего папу и Майкла, и Маргарет, и миссис Томплин. Всех, - она снова улеглась в постель, заботливо укрыв мишку одеялом.
Норм подошел к кровати и присел рядом на корточки.
-Майкл и Маргарет - твои братик и сестренка?
-Да. Это смешно - я старше их, но они уже совсем большие. Маргарет учится в Беверли-Хиллс. Это в Калифорнии, Норм, если бы твоей учительницей была миссис Томплин, ты бы еще не то узнал! - Сара рассмеялась. - Ее парня зовут Сэнди, у него полно прыщей, представляешь? - она снова прыснула в кулачок.
Мужчина тоже улыбнулся, только бы она не прочитала в его глазах той горечи и боли, от которой ныло сердце при виде этой смеющейся малышки.
-Спи, солнышко. Давай-ка, я укрою тебя. Сейчас свет потушим, мне тоже пора… - он приподнялся.
-У тебя есть невеста и она тебя ждет, да?
Норман усмехнулся.
-Точно, Сара, молодец! Я же не могу оставить ее одну, правда? Ложись скорей! Хочешь, я посижу с тобой немножко?
-Мне шесть лет, - презрительно сказала девочка. - Я уже неделю сама засыпаю!
-Хорошо, милая, спокойной ночи… - согласился Рассел.
У него определенно не было опыта обращения с детьми, но если у него когда-нибудь будет дочь, то он хотел бы, чтобы она была похожа на Сару Страгхолд. Глупая мечта, какие дети у него?

Он должен убить ее, но не может. Он может убить ее, но не хочет. Малышка заснула. Даже в темноте он видел ее приоткрытый ротик, слышал тихое посапывание во сне, маленькие ручки сжимали медвежонка. Он все решил - убить ее и сразу себя. Быстро и просто. Так надо.
Норман уже почти приставил ледяное дуло кольта к светлой прядке волос на виске Сары, как услышал за собой тяжелые шаги. Высокий мужчина с лошадиной челюстью и остекленевшим взглядом приблизился к нему. Через секунду твердые холодные руки сжались вокруг шеи Рассела и уже больше не отпускали. Времени на крик не было, да и зачем - только Сару перепугал бы. Еще теплое тело было отброшено в сторону и с глухим стуком ударилось о стену.

В темноте белела пустая кровать, и только красная маечка помнила все.

Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
7 сентября 2028
8:05 a.m.

-Но, сэр, пропал человек, и наша работа найти его как можно скорее! - Спейси стиснула руки за спиной. -Агент Скалли, вы хотите сказать, что ФБР занимается каждой случайной пропажей, я правильно вас понял? Замдиректора начинал терять терпение. Он совсем не для того пришел сегодня раньше обычного, чтобы препираться с девчонкой, у которой мозги не на месте. Сейчас заместитель директора Эндрю Лори нервно вертел в руках золотую ручку, выслушивая сбивчивое объяснение причин такой поспешности.
Лори был высоким грузным мужчиной лет сорока пяти, что абсолютно соответствовало его фамилии, и совершенно равнодушным к власти, равно как и к своим подчиненным. Это дорогое кожаное кресло и кабинет он получил всего месяц назад и еще не совсем привык быть его владельцем. Его бы гораздо больше устроила скромная должность агента, так как он ненавидел любого рода ответственность, и до сих пор вздрагивал от неловкости, когда его важно называли "сэр". Подчиненные, естественно, об этом не догадывались.
-Мне это исчезновение не кажется случайным, - уперлась Спейс.
-Ладно, - отмахнулся шеф. - Могу я узнать хотя бы имя вашего таинственного незнакомца? - с сарказмом спросил Лори. -Я не знаю его настоящего имени, мне он представился как Норман Рассел. Просто дайте мне людей и санкцию на расследование.
-Только и всего, агент Скалли? - съязвил мужчина. - Господи, вы даже имени его не знаете! Зачем он вам?!
-Я не могу вам сказать, но этот человек имеет колоссальное значение для всех нас. Вы даете разрешение? - Спейси всем своим видом выражала решимость идти до конца.
-Приступайте, агент. С нетерпением жду вашего рапорта не позднее послезавтра.
-Спасибо, сэр.

Александрия, Вирджиния
Hegal Place,2360,42
24 декабря 2000
10:02 p.m.
В груди ее голубь не знающий отдыха,
В глазах ее звезды за тайною дверкою…

Танец снежинок искрился в желтоватом свете лампы, озаряющей неподвижную тень на стене. Малдер сидел в кресле, ссутулившись и поставив локти на широко разведенные колени и уткнувшись лицом в ладони. Просторное, грубое черное пальто стесняло движения, но они были совершенно излишни. Голова была холодной, но пустой, какие-то прозрачные, вязкие мысли все еще путались в ней, но вопросы так и оставались без ответов. Видимо, Колонизация начнется лет через десять… Зачем истина, если, даже вооружившись ею, мы бессильны что-либо изменить? Но больше его тревожило другое. Скалли. Последние дни она стала замкнутой, такой же нежной и ласковой к нему, но мысли ее, казалось, были не с ним, а где-то далеко. Где мысли - истина, а жизнь - любовь. Фокс старался не замечать, уверяя себя, что это просто нервы. Но он всерьез беспокоился. Если бы он был один, он даже и не подумал бы о том, что начнется так скоро. А сейчас он отвечал за двоих и знал, что Скалли будет с ним до конца и не остановится, даже если он ее попросит. Малдер боялся. Он взглянул на часы, украдкой, скрывая от себя самого сжигающее беспокойство.
Щелкнул замок, и Малдер пожалел, что в его квартире нет прихожей. Стук каблуков на секунду замер, словно прислушиваясь, и Скалли быстро прошла в гостиную, не снимая туфель. Господи, как он любил этот мерный гулкий стук! Фокс мгновенно среагировал и улыбнулся ей.
-Ты чего без света сидишь? - встревоженно спросила она.
-Смотри, как красиво! - Малдер отогнул уголок шторы, показывая Дане тени от фонарей на снегу, рой снежинок, тонкие серебристые ветви за окном.
-Малдер.
-Что? - как можно жизнерадостнее отозвался он.
-Почему ты в одежде? - медленно, почти по слогам сказала Скалли. - Посмотри на меня.
Дана заглянула в любимые карие глаза с еще большей тревогой, ища следы слез. Но увидела лишь пару морщинок. Фокс обнял ее и привлек ближе к себе, желая разделить с ней свое тепло.
-Рыжик мой… - он ласково поцеловал впадинку на ее подбородке.
Скалли устроилась в кресле в его объятиях, она все еще была в кожаной куртке, и им стало немножко тесно.
Она достала блокнот и ручку и быстро написала: "За нами наблюдают. Они ехали за мной минут 40, кажется, я ушла… Здесь тоже повсюду слежка. Я больше не могу".
Фокс стремительно пробежал глазами по вырванному листку, достал зажигалку и тут же сжег. Пепельница на столе покрылась лохмотьями жженой бумаги. Он молча кивнул, прижавшись губами к ее волосам. Хотелось просто помолчать вдвоем. Они настолько ясно все осознавали, что слова были не нужны. Скалли сейчас не хотелось ничего в жизни, кроме его теплого дыхания и сильных ладоней. Такого спокойного, тихого дыхания… Дана бы все отдала за его безмятежность, слишком хорошо была ей знакома его напряженная спина, искусанные губы, тяжелое молчание и боль, капля за каплей… Иногда, долго скапливаясь в уголках усталых, но сияющих глаз, она переполняла его и тихонько катилась по щекам. Ночью, неслышно, чтобы не разбудить ее. Но эти глаза светились только для нее, мягким, ласковым, поддерживающим светом.
Скалли провела рукой по его щеке. Не хотелось нарушать молчания, но она спросила, снова прижавшись к нему спиной. Она не хотела, чтобы он видел испуг в ее глазах.
-Малдер? - голос был по-теплому строгим и слегка дрожал.
Он насторожился.
-Я сделала тест…
Мужчина смотрел сначала непонимающе, а потом уж совсем изумленно. Он улыбался немного глупой, детской улыбкой в ожидании объяснений.
-Тест?
Дана кивнула.
-Мы были… неосторожны в тот раз, - она повернулась к нему лицом и смотрела прямо в глаза, лучившиеся глубокой нежностью.
-Неосторожны? - В такие минуты Малдер проклинал себя за идиотскую манеру переспрашивать.
Он вспомнил прошлую ночь и прикрыл глаза. Они любили друг друга так нежно и волнующе… единственным звуком в прохладной тишине были их имена на губах друг у друга, горячие, как песок в полдень. Конечно, это была не та ночь, но… Малдер очнулся. Она все еще смотрела на него, пытаясь угадать его мысли. Господи, она сейчас переживает самый волнительный момент в жизни, а я молчу, как кретин!
-Скалли… прости, радость моя, извини, если я эгоистичный идиот, но мне нужно знать… - Малдер умоляюще посмотрел на Дану.
-Да. Я прошла обследование и месячный курс лечения… Я не хотела говорить тебе, я знаю, как ты всегда мечтал об этом… Если бы ничего не получилось… я не хотела давать надежду, а потом разочаровывать… - Скалли грустно улыбнулась.
Малдер выглядел, словно невменяемый.
-Разочаровывать? Я… я очарован тобой навсегда. Любовь моя…
Его ладонь скользнула под свитер Скалли, поглаживая теплый мягкий живот. Дана накрыла его руку своей, следя за восхищенным взглядом Фокса. Он серьезно и долго смотрел в родные голубые глаза, чтобы Скалли прочла в них всю любовь и нежность, которая переполняла его сердце.
-Я люблю тебя… Я вас обоих люблю. Больше всех на свете!..
Он шептал ей это в медленном, нежном поцелуе, одурманенный теплом ее губ и тонким ароматом духов.
Малдер разорвал поцелуй, чтобы снова встретиться с ее глазами, сплетенные пальцы все еще сжимали друг друга. Дана опустила голову, а когда снова посмотрела на мужчину, уже не могла сдерживаться. Улыбающиеся губы задрожали и скривились, ведя за собой морщинки у уголков рта, глаза, настежь распахнутые, наполнились слезами, которые устремились вниз по щекам, обжигая его сильные нежные ладони и ласковые губы.

-Фокс…
Она уткнулась в его теплую ключицу, потерявшись в его нежности. Малдер сомкнул руки за спиной Скалли, и оба укрылись полой его пальто. Слова лились сами собой, утешающие и воскрешающие… пока они не ощутили их ненужность. Фокс протянул руку и погасил лампу.
-Фокс, что с нами будет? - прошептала Дана.
-Я всегда с тобой, солнышко… Я люблю тебя, Дана, ты очень сильная, я знаю. И в тебе растет такой же сильный маленький человечек. Вы, вдвоем, мне дороже всех… Ангел мой…
-Я не хочу, чтобы он родился в этом ужасном мире, не хочу, чтобы эти твари… сделали с ним что-нибудь! Нам осталось совсем немного спокойной жизни, скоро все начнется! Фокс, мы не сможем защитить его… - Скалли снова разрыдалась.
-Мисс Скалли уверена, что это будет мальчик…. - Малдер лукаво улыбнулся, целуя ее в волосы и не желая думать ни о каких кошмарах.
-Ну, мне бы хотелось, но… что-то подсказывает мне, что женская половина семейства Скалли пополнится. Малдер, не уходи от ответа… - всхлипнула она, забыв, что только что улыбалась.
Малдер хотел возразить, что семейство Малдеров тоже немножко причастно к этому выдающемуся событию, но осекся, снова услышав фамилию.
-Мне больше нравится, когда ты называешь меня Фокс. Меня так никто не называл уже год почти… - Он стал снова серьезным и сразу каким-то усталым.
-Не вспоминай… Хороший мой, не надо… Я люблю тебя, Фокс.
-Мы защитим нашего малыша, я обещаю тебе, Дана Скалли. Пока я жив, вы будете в безопасности… Давай наслаждаться тем, что мы есть друг у друга, пока у нас есть такая возможность. Ты только… никогда не оставляй меня, ладно? - голос Малдера сломался, он закусил губу.
Скалли взяла в ладони его лицо, провела рукой по взъерошенным волосам, коснулась пальцами губ, влажных от ее слез, и поцеловала, в лоб, в глаза, в губы, осушая его соль. Он плакал, уткнувшись в ее плечо.
-Мальчик мой…
Фокс мягко отстранился, пораженный этими двумя такими простыми и нежными словами… Горло непонятно сжалось. Разве мог он тогда, в девяносто втором, вообразить, что эта сильная, решительная женщина, слишком умная и красивая для отшельника Призрака, когда-нибудь произнесет что-нибудь подобное? Сам не понимая, что случилось, он благодарил Бога через каждые пять секунд. И было, за что.
-Вам теперь нужен здоровый восьмичасовой сон, доктор Скалли. Кстати, ты ужинала?
-Ужинала. А как насчет тебя? - Дана смеялась.
-Я надеюсь компенсировать это сном. - Малдер снова поцеловал ее. - Ведь завтра разбирать подарки!
Скалли неохотно высвободилась из объятий Малдера и пошла вешать куртку. А он так и сидел, закутавшись в пальто, и с любовью наблюдал, как меняется жизнь… Ему казалось, что Дана уже как-то изменилась, походка, жесты, улыбка стали мягче и спокойнее. Малдер уже не волновался - у его малыша будет самая лучшая мама в мире. А у него - счастливая жизнь… хотя бы на какое-то время…
В ванной зашумела вода, и сквозь плеск Скалли не слышала его приглушенное рыдание. Спасибо, родная моя. Это лучший подарок, который ты могла преподнести мне на Рождество.

Александрия, Вирджиния
Hegal Place,2360,42
9 января 2001
12:43 p.m.
Мы будем ждать, я и твой город
Будем ждать… Медленно, скоро…
На перронах, на аэродромах,
На остановках и даже дома…
Zемфира.

-Я все еще плачу… Тебя нет со мной уже неделю, целую неделю я не знаю, что делать и кому верить. Я хочу верить, что тебе сейчас лучше, чем мне. Почему все так случилось? Мы были втроем всего неделю! Почему??!! Малдер, иногда я думаю, что лучше было бы точно знать, что ты жив… или мертв. Нет, так не лучше! Ждать - значит знать, для чего ты живешь следующий день. Я живу для только для вас, для тебя, Малдер, и для нашего малыша. Я хочу умереть. Слишком часто, чтобы задумываться об этом серьезно. Ты меня останавливаешь. ТЫ! Боже, докажи хоть раз, что ты есть Бог, в которого я всегда верила и верю!! Я не знаю… может быть, уже не верю… Малдер… Фокс, я кричу, как последняя истеричка, ты бы ужаснулся, если бы меня увидел. Ты бы не увидел, с тобой я сильная и упрямая… Как ты. Ты только живи… а мы будем ждать. Я люблю тебя. Спокойной ночи, мой ангел.

Вселенная,
где-то за пределами Солнечной системы
******

Я снова прихожу в себя - уже в четвертый раз за эти сутки. Сутки? Кто, к черту, знает, чем здесь измеряют время… Видимо, пришельцы тоже иногда спят, потому что я не испытываю этой дикой пронзающей боли, которая сворачивает кровь в венах, когда глаза перестают видеть что-либо, кроме адского света. Самое приятное в такие мгновения - вовремя потерять сознание. Но это бывает редко, очень редко… Я никогда не знал, что боль может так действовать на человека, что она может так действовать на меня… если бы меня спросили, хочу ли я все еще найти истину в тот момент, когда махина из струящегося света, по звуку напоминающая электродрель, начинает вращаться, медленно приближаясь к моему лицу, когда очередная волна тока прошивает меня насквозь, я бы, не задумываясь, ответил НЕТ. Нет, серьезно… Я, кажется, становлюсь сентиментальным. Об этом легко рассуждать, сидя в уютном кабинете, или лежа на диване со Скалли и глядя на трещинки в потолке. СКАЛЛИ. Каждая мысль о ней пронзает меня еще более сильным импульсом боли, чем эти дьявольские устройства, я скучаю, скучаю по ее понимающим, любящим глазам, нежным рукам... Когда я в очередной раз проваливаюсь в забытье, словно в бездонную пропасть, я ясно вижу ее, чувствую ее ласковые, прохладные прикосновения, чуткие губы. Больше всего на свете я боюсь забыть ее лицо… Потому что единственное, что у меня осталось - воспоминание.
Нет! Только не снова! Боль безысходная, тяжелая, тупая…
-СКА-А-А-ЛЛИ!!!
Я не чувствую своего тела, словно все оно превратилось в один сгусток боли. Тошнота возвращается, но горло жестко-сухое, и есть больше не хочется. Все кружится… Скалли… Я не хочу, НЕТ!!!! Накатывает что-то липкое, я задыхаюсь от крика, но не слышу его.
Я уже не ощущаю боли, потому что она заполнила меня до краев, и позволяю себе отключиться. Хотя бы на какое-то время…

Труа-Ривьер
Канада, провинция Квебек
бывшее здание Муниципального Совета
11 сентября 2028
12:17 a.m.
Белые стены - храните, спасите нас.
Без глаз, которые согласны.
Без слов, которые без рта.
Молчанье мое - заклинанье мое,
Темнота моя - больная сестра.
Пока я жив, пока я жив,
Они не войдут сюда, они не войдут сюда,
Они не войдут сюда, они не войдут сюда…

Лучи полуденного солнца били сквозь высокие и узкие окна второго этажа. Старое, выстроенное еще в президентство Джорджа Буша-старшего, но недавно отреставрированное здание медленно втягивало в себя именитых гостей, еще не подозревавших, по какому случаю они собрались здесь, в небольшом городке неподалеку от Монреаля. Холодный канадский ветер хлопал ставнями, и служащий тихо закрыл окно и тут же посмотрел на часы. Через тринадцать минут эти двери закроются, и ни одна душа не узнает, что слышали эти стены. Черные лимузины один за другим припарковывались на специально для этого случая сооруженной vip-стоянке, крепкие, плечистые телохранители сопровождали каждого вновь прибывшего, обступая, словно ведя на казнь. За дубовой дверью слышался ропот, ломаный английский без конца перебивался самой разноголосой иностранной речью.
В окне дома напротив зажглась условная красная лампа, и служащий со вздохом оправил пиджак и распахнул двойную дверь, сразу удалившись через запасной выход.
Но просторная, светлая комната по прежнему оставалась пустой. Пока высокий моложавый мужчина лет сорока пяти, с едва тронутыми сединой висками не вошел, жестом приглашая остальных следовать за собой.
Всю комнату занимал огромный овальный стол хорошо и дорого отполированный. На нем располагались металлические таблички с именами всех присутствующих, напротив которых были установлены микрофоны, небольшие пачки чистой писчей бумаги, пластиковые бутылки с минеральной и содовой водой, из узеньких стаканчиков торчали остро отточенные карандаши.
Мужчина продолжал безмолвно и неподвижно стоять, пока все девять участников конференции не заняли свои места и не надели наушники с синхронным переводом. Через минуту он, заняв место в противоположном конце стола, спокойно и негромко начал:
"Добрый день, господа! Я, Малкольм Стерн, президент Соединенных Штатов Америки, призвал всех вас для обсуждения самого важного вопроса из всех, что когда-либо обсуждались на этой планете. Думаю, немногие из вас будут шокированы сегодняшним заявлением, поскольку шпионы каждого из государств, лидеры которых присутствуют за этим столом, прекрасно выполняли порученные им обязанности. Интересы наших стран различны, а порой полярно противоположны, но, несмотря на все былые и настоящие разногласия в вопросах внешней политики, я прошу вас забыть о них на время проведения нашего собрания. Я не могу и не хочу называть это встречей на высшем уровне, пресс-конференцией или другими пафосными эпитетами по той простой причине, что, как вы видите, ни средства массовой информации, ни телевидение не привлечены к операции. Да, именно операции, так как решение, которое, я надеюсь, мы совместными усилиями примем сегодня, исключительно по своей важности и более чем затрагивает интересы национальной безопасности всех стран-участниц. Нас всего десять, десять государств, как никогда нуждающихся в объединении, взаимопомощи, открытости и искренности по отношению друг к другу. Всем нам известно, что крах многовековой конституционной монархии в Великобритании значительно пошатнул национальное самосознание англичан, их веру в крепкую и мудрую власть, но их дух все так же стоек, мужество Шотландии было доказано перед всем миром в борьбе против беззакония и жестокости пропаганды радикальных антимонархистов! Я рад вновь видеть вас у себя, сэр Уильям Спенсер!"
Президент Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии с трудом поднялся с кресла и кивком головы поблагодарил Стерна.
"Все мы были обрадованы воодушевленной и героической борьбой российских граждан на пути к долгожданному крушению диктатуры в Российской Федерации. Последний год был труден и одновременно прекрасен упоительной победой над жестокой властью после смерти одного из самых авторитарных правителей в истории России, создавшего хорошо отлаженный механизм сплетения исполнительной власти и спецслужб, полностью отделенный от народа стеной лжи, лицемерного сокрытия информации и лишения граждан неотъемлемых прав и свобод. Я рад, что Россия вновь наладила дружеские отношения с миром, касающиеся не только проблем тотального вооружения!"
Президент России, Александр Арагчев, встав, поприветствовал оратора.
После нескольких официально-теплых слов в адрес Канады, на территории которой проходила встреча, Германии, Франции, Китая, Японии, Индии и Южной Кореи президент США подошел к главной части своего выступления:
"Наш мир во всех прямых и переносных смыслах этого великого слова стоит на краю пропасти. Я призываю вас объединиться против инопланетных захватчиков, против Колонизации планеты, которую мы веками считали единственной обителью Жизни. Давайте же отбросим вражду и, используя все технологии, всю оборонную промышленность, весь государственный бюджет, все те средства, которые раньше мы использовали лишь в целях ослабления позиций друг друга на мировой арене, сделаем так, чтобы эта арена вновь стала мирной. Наступило время, когда мы вынуждены обороняться. Держать оборону против формы жизни, непохожей на нашу. Я в свою очередь вынужден также раскрыть некоторые карты. Моя страна в течение восьмидесяти лет тщательнейшим образом анализировала каждый контакт и пыталась исследовать то, что мы с усмешкой называли "летающими блюдцами", думаю, многим из вас это известно. В США существует группа Сопротивления, но сейчас все подобные организации очевидно бессильны. Наша задача - предотвратить панику среди населения и спланировать наши возможные действия. Действительность гораздо более серьезна и страшна, чем нам казалось. Вторжения можно ожидать в ближайшие недели. НЕДЕЛИ! Я жду от вас предложений, идей и, конечно, вопросов, на которые по возможности отвечу. Если ваши государства располагают хоть какими-то дополнительными сведениями об интересующем нас предмете, просьба изложить их как можно скорее. Господа, нам дорог каждый час, более того, мы даже не знаем, на какой стадии подготовки находятся эти… существа," - он запнулся единственный раз. - "Приступаем к обсуждению, джентльмены!"
Наступила напряженная пауза, но внешне лидеры самых могущественных держав планеты держались спокойно и естественно. Послышалось журчание наливаемой в стаканы минеральной воды, нервное постукивание о стол карандашами и тяжелое усталое дыхание.
Сделав большой глоток, встал и выпрямился немецкий президент.
-Как мы можем быть уверены, что ВЫ не принадлежите к Ним, что вы не служите Им?! У нас нет абсолютно никаких гарантий!!…
Он странно захрипел, начал ловить ртом воздух и грузно оседать в кресло, отъехавшее назад от тяжести его тела. На глазах изумленных политиков Конрад Штросс обмяк и, сделав последний глубокий вдох, умер. Седая голова свешивалась со спинки кресла, обдавая присутствующих плотной волной холодного ужаса.
Японский лидер в оцепенении придвинул микрофон к серым губам:
-На нас чем-то действуют, влияют, - прошептал он, испугавшись собственного, усиленного микрофоном голоса. - Они хотят, чтобы мы подозревали друг друга, пытаются предотвратить объединение, я уже начинаю сомневаться в каждом… в каждом из вас, хотя разумом понимаю, что у меня нет на то веских причин… Я…
Невысокий рыжеволосый мужчина в безупречном черном костюме быстро встал и, обойдя стол кругом, бросился на говорившего. Уже в следующую секунду его голова была пробита острой табличкой с его же именем.

Сумерки сгущались, а служащий все ждал условного сигнала, чтобы вновь отворить двери в конференц-зале на втором этаже. Так и не дождавшись, он достал газету и стал ждать окончания своей смены. Ужасно хотелось спать…

Даунтаун, Вашингтон, округ Колумбия
Мортон-стрит, 1231-58
16 сентября 2028
8:13 a.m.
Возможно мы уже спускались с небес
И перерождались не раз.
Какая горькая память - память о том,
О том, что будет потом…

Крупные листья, отягощенные прозрачными каплями, прогибались, и влага капала вниз, на землю, оседала на заклеенные белыми крестами окна, которые казались чудесно-мутными через призму дождя, на стены полуразрушенных домов, глядевших часто пустыми глазницами черных окон, дождь смывал сажу и копоть с сухих, грязных стен.
Спейс приподняла жалюзи, потянув за тугой шнурок, и удрученно выглянула на улицу. Людей почти не было, только одинокие бродяги пытались найти хоть какую-то еду на месте сожженных складов. При мысли о еде Скалли сглотнула, но удовлетворенно подумала, что запаса в холодильнике хватит по меньшей мере дней на пять. Сегодня ее завтрак составил лишь чуть подгорелый тост и большая чашка сильно разбавленного кофе, от ужинов она отказалась сразу, как только поняла, что случилось. Она утешала себя прекрасной возможностью бесплатно позаботиться о фигуре, так как ее зарплата не всегда позволяла посещать дорогие фитнесс-центры. Слава Богу, Мэтью вовремя уехал в Швецию, подумала Спейс. Холод хоть ненадолго задержит этих тварей… Холод. Воспоминание об отключенном отоплении и отсутствии горячей воды отозвалось в сердце тихой ненавистью к жизни.
Скалли включила ноутбук, чтобы продолжить отчет. Это был скорее дневник, чем официальный документ, но начальство требовало…
"Сегодня 16 сентября 2028 года. Всех агентов санкционированно отпустили, сказав, что, возможно, в конце дня мы понадобимся. В стране объявлено Чрезвычайное Положение, президент США Малкольм Стерн указом от 12 сентября 2028 года установил повсеместный комендантский час. В Вашингтоне нельзя появляться на улице уже после пяти вечера, в остальных городах - после шести. Федеральное Агентство по Чрезвычайным Ситуациям приостановило действие конституционных законов, и все правительственные агенты перешли под управление ФАЧС. Колонизация, как полагают, начнется в выходные, когда люди будут вдали от своих домов. Сегодня суббота. Возможно, через неделю все будет кончено. Но подготовка ведется с понедельника. Массовые похищения "избранных" с целью превращения их в гибриды, по-видимому, служит сигналом начала Колонизации. Колонизация будет произведена посредством "черного масла", распространяемого пчелами, об этом говорят со всех каналов. То есть говорили, потому что сейчас электричество подается три часа в сутки, между шестью и девятью вечера. Технология отработана почти безупречно. После этого холокоста не выживет никто... если не принять защитные меры...
Кое-кто уже принимает таковые. Мятежные пришельцы, или Повстанцы уже начали массовые сожжения "избранных", дабы не допустить похищений, предшествующих Колонизации. А мы-то думали, что движение Повстанцев было уничтожено, когда Серые стали властелинами Вселенной… Город горит, сегодня по дороге в ФБР я видела, как полыхает Капитолий. Использование транспорта стало опасным в связи с массовой паникой, истерией и давками, и приходится много ходить пешком. Газеты сравнивают то, что происходит, с пожаром в Лондоне в 1666 году. Но на этот раз вместо лондонской чумы в Коннектикуте и Балтиморе вспыхнула эбола. Я не могу найти сколько-нибудь приемлемого объяснения этому. Многие предприятия уже захвачены, никто не может найти лекарства. Вашингтон оцеплен федеральными войсками, словно эти мальчики смогут остановить проникновение заразы в Вирджинию. Правительство беспомощно, и каждый выпуск новостей выходит с припиской "спец", представители Белого дома пытаются успокоить население, обращаясь с просьбами прекратить истерию. Добровольцы и люди из ООН размещают обезумевших в какие-то неврологические центры. Лично мое мнение на этот счет: пришельцы явно используют какие-то химические психотропные вещества вроде BZ, а правительственные стражи порядка распыляют повсюду Адамсит и CS, чтобы разогнать толпу. Я получила результат исследования почвы из западного района - содержание хлорциана превышает норму на 45%.
Два часа назад мне позвонили из какого-то палаточного санитарного лагеря в Шарлотсвилле, к югу от столицы. Джон Доггет героически погиб при выполнении служебного долга. Это совсем вывело меня из колеи. Норман Рассел скорее всего тоже убит…"
Спейс подумала, что в официальный отчет она внесет лишь немногое из написанного и продолжала печатать уже для себя. "…Я чувствую опустошение и одиночество. А хуже всего - полное непонимание происходящего и как следствие - бессилие. Я думаю, осталось неделя, не больше. Я пишу это сейчас, чтобы как-то отвлечься, упорядочить свои мысли, а вовсе не ради героического запечатления этого Ада на страницах истории. Удивляюсь, что еще могу подбирать возвышенные фразы, когда хочется говорить односложно и просто. А главное - тихо. Я заметила, что люди стали говорить шепотом, и не потому, что боятся быть услышанными. Просто хотят сберечь тишину как единственное напоминание о покое и безопасности. В моей квартире тишины вдоволь, потому что говорить не с кем. Вчера я провела в первом попавшемся чате около получаса, пыталась поговорить о музыке, о жизни… но говорили лишь о смерти и отсутствии будущего. Люди напуганы, и сковывающий движения страх отражается в их глазах. Думаю, со мной было бы то же самое без подготовки в Академии и опыта в Бюро. Но на моем окне тоже крест, чтобы не выбило окна. Хотя какой взрывной волны мы боимся? Многие дома сожжены дотла. Хотела записаться в добровольную организацию по строительству оборонных сооружений, но, по-моему, в этом нет необходимости, так как со дня на день начнется повсеместная мобилизация рабочей силы.
Мне кажется, я не из тех, кто хочет выжать жизнь до капли. Возможно, оттого мне не так тяжело, как должно бы быть. Мне нечего терять. Сегодня я перебирала свою коллекцию шариков для гольфа и до сих пор пребываю в состоянии непонятной щемящей грусти. Может, это просто тоска по прошлому? К вечеру хоть что-нибудь должно проясниться, и остается одно: ждать…"
Сохранив написанное, Спейс закрыла ноутбук и положила в рот последнюю подушечку жевательной резинки, чтобы заглушить голод. Она натянула куртку и осторожно вышла из квартиры.

Норт-Плат, Небраска
5 мая 2009
5:17 p.m.

-Доггет! Доггет, вы слышите меня? Скалли! Это Харвуд, прием! У вас порядок? - скрипела рация.
Дана медленно пошевелилась и, процеживая каждый вздох, залезла под куртку за рацией.
-Порядок. Доггет наблюдает за выходом. Мы сами с вами свяжемся. Отбой, - прошептала она.
Они оказались здесь совершенно случайно и уж никак не ожидали напороться на четверых террористов в дешевой забегаловке… Но здесь было человек двадцать полупьяных посетителей, и все отделение полиции Норт-Плата всполошилось не на шутку. С их стороны было вполне естественным воспользоваться услугами заезжих федералов. И теперь Скалли уже полчаса неподвижно лежала на холодном песке под сырым брезентом в хозяйственной части "ресторана", располагавшейся снаружи.
Рация снова зашелестела. На этот раз она лежала совсем рядом, и оставалось только протянуть руку. Скалли решила перевернуться на другой бок, затекшие мышцы не слушались. Чуть слышно чертыхнувшись, женщина прикрыла уже оравший динамик рукавом, пытаясь принять удобное положение. Волосы зацепились за что-то, Скалли застыла полусидя, лихорадочно обдумывая, что теперь делать. Преступники что-то громко обсуждали в двух шагах от кухни, и надо было быть слепым, чтобы не обнаружить ее. Наконец, ей удалось освободиться, Дана облегченно вздохнула, только потом сообразив, что сделала это чересчур громко. Уверенные шаги раздались совсем близко и оглушили своей неизбежностью. Скалли молилась, чтобы это был Доггет.
Она судорожно надавила на "вызов":
-Доггет, они здесь… Пришлите кого-нибудь. Я попытаюсь взять их сейчас. Отбой.
-Дана, осторожно. Скоро буду. Отбой.
Одним молниеносным движением Скалли сорвала с себя прохладную черную ткань, держа руку на твердой кобуре. Это мгновение показалось ей вечностью, оборвавшейся лишь тогда, когда она увидела широкое, загорелое мужское лицо в дюйме от своего. Пальцы вцепились в "Sig Sauer", но такое привычное, отработанное движение оказалось безумно сложным и долгим, словно прошла целая жизнь, прежде чем она ощутила приятную тяжесть металла в своей похолодевшей ладони. Он смотрел ей в глаза, пристально и жестко, будто раздумывая. Скалли обожгло ожидание очереди, кровь прихлынула к лицу, сердце колотилось, как после долгого, изнурительного бега. Бежать… Нет! Поздно. Бесполезно… Стреляй!
Автомат затрещал, и тонкое, хрупкое тело стало свинцовым. Передернул. Не стал продолжать. Скалли выстрелила почти в упор, в грудь, из последних сил. Глухой удар тяжелого тела, казалось, пошатнул землю, и так стремительно уходившую из-под ног. Дана стояла, прямо, натянутая до предела, зная, что если сейчас вздохнет, дернется, дрогнет, то сразу сломается. Наперерез мчался напарник, сбивая на бегу легкие столики. Скалли сделала шаг вперед, переливая ватную, тягучую тяжесть, капля за каплей… Набрякший кровью свитер тянул вниз, к земле, в землю… Резкая, режущая, кромсающая боль в животе переворачивала сознание, память, туманила зрение. Шаг кончился, Дана опустила ногу, чтобы поднять другую. Тяжесть влекла куда-то в сторону, подальше от нестерпимого омута боли… Скалли ждала шока, надеясь, что он заглушит боль, даст спасительные силы, но шок все не приходил. Она упала в объятия мужчины и позволила себе расслабиться. Не отключиться, нет, просто расслабиться. Так глупо, нелепо было умирать случайно. Так страшно… Дана, столько раз сталкивавшаяся со смертью, никогда не подозревала, насколько это ужасно. Ужасно жалко себя, маленькую Чин, уставшего напарника…
-Джон… Я убила его?
-Тише… Молчи. Все будет хорошо, Дана. Обними меня за шею… Молодец!
Доггет с легкостью подхватил ее, дрожащую, но не стонущую.
-Держись, Дана… Ты же умница, ничего, заживет… Я быстро…
Скалли спрятала лицо у него на плече, сознание потихоньку прояснялось. Или так ей только казалось. Доггет бежал, уже не думая о том, что его могут заметить. Да и террористы не показывались, черт, только бы скорее… Одной рукой он набирал вызов главной полицейской машины. Когда те, наконец, откликнулись, его нервы уже почти оборвались:
-Офицер ранен! Пожалуйста, врача, скорее! У вас есть врач?
В ответ он услышал чью-то горькую усмешку.
-Врач? Да, если б он у нас был, эти пятеро еще не умерли бы!
-Пятеро?! Какие пятеро? Я не слышал стрельбы!
-Конец связи. Удачи, - бесстрастно ответил голос.
Джон выбросил рацию и прибавил скорости, моля Бога, чтобы все обошлось. Только бы добраться до того дома. Он приметил его еще по дороге сюда. Оставалось метров двести.
-Скалли?
-Все хорошо, Джон. - Она говорила твердо, но силы уходили, утекали вместе с кровью, покрывавшей уже его джемпер, руки, все.
Он выдохнул.
-Погоди, я сейчас выбью дверь. Полежи тут…
Он бережно положил Скалли на траву и отошел назад. Дверь легко подалась одним нажимом плеча.
Дом пустой. Через минуту Дана уже лежала на постели, а Доггет аккуратно снимал ее свитер. Она простонала, громко, глухо, отрывисто.
-Подожди, Дана, потерпи, пожалуйста…
-Малдер…
Он промолчал. Достал складной нож и быстро разрезал шерстяную ткань, набухшую от крови, расстегнул блузку. Из-за крови ничего не было видно… Мужчина сорвал наволочку с подушки и побежал в ванную. Холодная вода смывала кровь, обнажала раны, сковывала боль. В живот и в левую грудь, не дошло до сердца…
-Малдер! - крикнула она, схватив Джона за рукав.
-Скалли, тише… Раны не серьезные, - соврал он. - Я уже вызвал скорую.
Дана рывком поднялась и посмотрела ему в глаза.
-Позвони ему.
-Скалли… - мягко прошептал мужчина.
Тяжесть стала невыносимой, она убаюкивала, словно сон. В котором они с Малдером целовались под дождем, его мокрые губы блуждали по ее шее, а потом шли домой, и его куртка обнимала ее плечи, как и его сильные нежные руки. Дверь захлопывалась, куртка сползала на пол, а руки и губы снова начинали танец необузданной нежности шелка и пламени, одна только нежность, только для двоих. Сонная улыбка разбуженного поцелуем Малдера, его щекочущие ласки, идти вместе ладонь в ладонь, в тихой темноте ночи или при свете ламп в ФБР, шаг в шаг, глаза в глаза. Я люблю тебя… Walking in Memphis*…
-Скалли?.. Дана… Скалли, нельзя спать! - Доггет тронул ее плечо.
-Скалли! О, Боже…

Тени под глазами из темных стали золотыми и чуть нежно посветлели губы. По дорожке невидимых слез скользнул лучик солнца.

*Песня Cher из эпизода "Post-Modern Prometheus".

Вашингтон, округ Колумбия
19 сентября 2028
1:56 p.m.
Жены радости пьют твое время как воду,
А сестры печали внезапны как дождь…

Ледяная вода со слабым запахом хлороводорода только сбивала грязь в твердые, липкие комья, а не смывала ее. Спейси безуспешно пыталась выскрести глину из-под ухоженных когда-то ногтей, но холод сводил руки. Она закрутила неподдающийся кран и, отойдя от колонки, вытерла руки о штаны, затвердевшие от мокрой земли и неприятно царапавшие кожу. Скалли заправила выбившийся каштановый локон под повязку цвета хаки, с тоской подумав, что теперь придется мыть и голову. Она присела на сложенные доски, радуясь минуте отдыха. Сегодня с семи утра агенты и гражданские копали бункеры, таскали землю, строили укрепления, понимая всю бесполезность этой работы. Вспоминая последний блок новостей, Спейс сделала вывод, что подземных баз, построенных при Кеннеди, было не так уж и много. Оказалось, что мобилизация на строительные работы, была, действительно, всеобщей. Власти хотели превратить это в некое подобие соревнования, оглашая по телевидению результаты по округам, но это не прибавляло энтузиазма измученным людям. Особенно, когда правительство дало понять, что со дня на день мобилизация затронет не только грязную работу. Сизифов труд - большинство никогда в жизни не возились с землей. Скалли только сбила в кровь ладони. От тяжелых ботинок ныли ноги.
-Как ты?
Подошедший сзади молодой парень положил ей на плечо худую руку.
-Привет, Дэн! Ничего, справляюсь… У меня перерыв двадцать минут. Как там Меган? - Спейси с улыбкой обернулась.
Он сел рядом на доски.
-Температура спала, но я все еще боюсь за нее… У тебя с едой порядок, Спейс? Линда принесла немного овощей…
Скалли улыбнулась внутренне, глазами, и ласково потрепала его затылок.
-Спасибо, у меня есть. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном.
Дэн кашлянул
-Что будет? Спейси, ты ведь в ФБР, вам наверняка что-нибудь говорили…
Спейси невесело усмехнулась.
-Это называется "о более приятном"… На самом деле я информирована не больше тебя, Дэн, у нас стараются молчать об этом. Уверена, руководство знает гораздо больше, чем докладывает агентам… Не думай об этом, сейчас главное - Меган и Линда, правда?
-Спейс, мы никогда об этом не говорили, но все же… У тебя совсем нет родных? Можешь не отвечать, если не хочешь…
-Двоюродный брат в Швеции. Мне пора, извини… Сержант Элис Хадсон не любит ждать. Кстати, кто у тебя?
-Макмерфи. Сволочь порядочная, я тебе скажу… Увидимся, Скалли! - Дэниэл поднялся и махнул рукой.
Она кивнула.
Парень повернул к своей восьмой бригаде. Когда-то между ними что-то было, что-то странное, похожее на любовь… Но сейчас у него уже была пятилетняя дочка Меган, большой дом, любящая жена. Линда Гранж… Нет, Спейси не завидовала, просто было обидно, что лучший друг разменивается на наивную, вечно пятнадцатилетнюю глупышку. Она чувствовала свое превосходство над Линдой во всем, кроме… кроме Дэниэла. Они по-прежнему дружили, заботились друг о друге, целовали друг друга в лоб, поддерживали. Приходилось сдерживаться, ведь это же лучший друг. Внезапно Скалли поняла, что все отдала бы сейчас за одно объятие, крепкое, нежное, любящее…
-Агент Скалли, вам требуется персональное приглашение? Перерыв окончен, - прозвучал хрипловатый, суровый голос сержанта Хадсон.
Спейс очнулась от воспоминаний.
-Я уже иду. Извините, - девушка рывком встала.
Элис остановила ее.
-Вы слышали последнюю сводку из Невады, Скалли? - интонации женщины стали мягче.
-Из Невады? - недоумевающе спросила Спейс. - А что там?
-База военных и аэрокосмических испытаний "Тонопа" уничтожена. Рабочий персонал с "Зоны 51" живет в городке Рейчел по 375 шоссе… Всех нашли мертвыми в какой-то кислоте, по всей вероятности органического происхождения. То же самое творится на базах "Райт-Паттерсон" в Огайо, "Картленд" в Альбукерке и в пустыне Мохаве в Калифорнии… Военные, наконец, нашли подходящий случай раскрыть простым американцам все свои секреты, - Хадсон усмехнулась. - Думаю, осталось недолго…
- Она вздохнула.
Скалли впервые видела Железную Леди в отчаянии.
-Серые?
-Нет, зелененькие человечки! - она осеклась. - Извините. Да, конечно. Они.
-Вы не должны так думать, а тем более говорить так… Мне продолжать или идти на кладку? - робко спросила она.
-Посидите… Когда еще отдохнете? Пусть мужчины копают, а вы потом пойдете на кладку, - сочувственно и устало произнесла Хадсон.
-Мы должны работать. Работать, пока сможем, только так мы сумеем избежать паники и отчаяния!.. Вы устали, сержант, я вас сменю, отдохните пока…
-Нет. Я сейчас приду, агент. Идите, Скалли.
Элис быстро зашагала прочь.
Скалли пошла за раствором, погруженная в свои мысли. Мимо пронесли кого-то на самодельных носилках. Потом еще и еще. В ноздри ударило резким запахом паленой кожи, а еще сильнее - волос.
-Агент Скалли! - окликнул Спейси незнакомый женский голос.
Она обернулась и увидела перед собой полную светловолосую женщину, с которой часто встречалась в лифте в Бюро. -Там снова это… массовое возгорание. Поможете? Врачей не хватает… Одиннадцать трупов, шестеро в агонии. - В ее расширенных зрачках читалась мольба и ненависть.
-Вообще-то я не врач… Проводите меня, хорошо? - Скалли показалось, что она отвечала очень медленно, окончательно увязнув в воспоминаниях.
-Не важно. Врачей здесь всего трое - студенты из Квантико, да и то они больше по трупам. Все патологоанатомы. Идите за мной, - скомандовала она.
Желудок подпрыгнул к горлу, и Спейс обрадовалась, что не завтракала сегодня. Повсюду были разбросаны обугленные скелеты с клочьями мяса, свисающего с коричневых костей, в разных позах, выдававших мучительные судороги. Какие-то насекомые роились над исходящими смрадным паром телами. Кричащего от боли мужчину укладывали на носилки, сестра подавала кислород потерявшему сознание мальчику. Вокруг в отчаянии ходили какие-то люди с натянутыми улыбками и пытались утешить бившихся в истерике свидетелей. Скалли почувствовала, что кислород скоро понадобится ей самой и поспешно отвернулась. -Вы умеете делать перевязки, обрабатывать ожоги, вводить внутривенно препараты? - послышалось за спиной. Скалли растерянно покачала головой.
-Нет, но если вы мне покажете…
-Некогда. Видите, вон тот брюнет - Сандэрс, он вам все покажет. - Женщина быстро указала ей на высокого мужчину, оживленно говорившего с толстым военным.
-Я же говорю, пчелы вышли из-под контроля! Я не могу это объяснить, но они оказались… намного разумнее, чем мы полагали. Они каким-то образом поняли, что вакцина помогает им размножаться… эти пчелы освобождались от вакцины друг в друга, понимаете? Я не энтомолог, конечно, но думаю, там происходят какие-то химические взаимодействия, они размножаются с молниеносной скоростью, но вакцину не разносят… Очень много зараженных! Я связывался с центром по контролю за заболеваниями, к ним обращались сотни человек с похожими симптомами…
-Штаб в панике, Сандэрс, сделайте что-нибудь, вы же биолог! - перебил его толстяк.
-Послушайте, вы в этом не разбираетесь! Обыкновенная медоносная пчела - представитель жалоносных общественных перепончатокрылых. И размножаются они откладыванием яиц в ячейки сотов, черт возьми! Вышедших из яиц личинок вскармливают смесью меда и цветочной пыльцы. Ясно?! А сейчас… Господи, сейчас они размножаются половым путем! Мы рассчитывали, что вакцина будет проходить через жало, но пчела-партнер поглощает ее через язычок. Ротовые органы пчелы называют грызуще-лижущими, поэтому нижними челюстями и длинной нижней губой пчела слизывает и сосет вакцину, как обычные пчелы сосут нектар. Я не могу даже приблизительно предсказать их дальнейшее поведение. Оставьте меня в покое, Корнер, не я придумал эту затею с бедными насекомыми! - нервно заключил Сандэрс.
-Вы хотите сказать, что вживленные между простым и сложным глазом чипы мыслят самостоятельно?! Вакцина не действует? - всполошился Корнер.
-Ну, наконец-то поняли! Именно это я и пытался сказать вам перед всей этой суматохой. Кстати, как вы относитесь к войне между насекомыми? "Масляных" и "вакцинарных" так сказать… - Биолог рассмеялся, ему забавно было наблюдать за детской растерянностью этого бравого вояки.
Военный заметил, что Спейси жадно ловит каждое слово из их разговора.
-Я свяжусь с вами, Сандэрс. Поговорите с коллегами…
Он засеменил в сторону автостоянки.
-Что вам? - устало и раздраженно выдохнул Сандэрс.
-Я… меня отправили к вам, чтобы вы показали мне, как делать перевязки и все остальное. Извините, я… агент Скалли. Вы ведь врач? - с надеждой спросила Скалли.
-Врач?! Помилуйте, я всего лишь биолог, жалкий, никчемный биолог!
Он развернулся и понуро побрел в направлении аэропорта.
Никогда еще Спейс Скалли не чувствовала себя идиоткой столько раз за день. Чертыхнувшись, она вернулась к своей работе, проклиная людей, которые не смогли даже организовать по-человечески медицинскую помощь. Об услышанном она решила подумать дома, но мысли то и дело лезли в голову, мешая сосредоточиться…

Она вынула руку из кармана - что-то легкое спланировало на землю. Скалли нагнулась и изумленно увидела рядом с тяжелым ботинком фотографию маминого напарника. Малдер, кажется… Да, точно, Фокс Малдер. Странно, что она оказалась в кармане куртки, подумала Спейси. Она бережно подняла маленький кусочек бумаги и, вытерев платком изображение, зачем-то провела пальцем по лицу с фотографии. Глаза серьезные, одновременно такие сильные и такие уязвимые, печальные… О чем он думал? Что искал? Красивый, вдруг определила Спейси. Нет, скорее загадочно-притягательный. Но все равно красивый… Внезапно она четко осознала, что ближе этого человека у ее матери не было никого. Это невозможно было объяснить, доказать, просто прозрение какое-то. Может, интуиция? Спейси не знала, а только переложила фотографию в нагрудный карман и взяла следующий кирпич.

Даунтаун, Вашингтон, округ Колумбия
Мортон-стрит, 1231-58
19 сентября 2028
9:02 p.m.
На весь мир упал снег.
Осталась лишь утихшая зима...

Голова нещадно трещала, ныла шея, на час дали горячую воду, и Спейси в блаженстве лежала на диване. Огромное махровое полотенце возвышалось на голове подобно чалме, халат согревал размякшие мышцы, на болевших ногах покоилась подушка. Картофель-фри на ужин и жареный цыпленок стали пределом мечтаний, как и тупой получасовой сериал, который Скалли всегда презирала. Но вместо этого на тарелке виднелись остатки быстрорастворимых спагетти, салфетка впитала пролитый чай. Чай был отменный, горячий, с мятой и мелиссой, на это жаловаться не приходилось. Иногда так хотелось чаю, вместо привычного кофейного допинга, по крайней мере нервы ненадолго успокоились. Из корзины для бумаг уныло поглядывала утренняя газета.
Хотелось просто позвонить кому-нибудь, поговорить… Пару дней назад она, с трудом выбившись в Интернет, пролезла на один из чатов, но вместо жизни и ее любимой рок-музыки говорили о смерти и конце. Звонить было некому… Совсем. Скалли подняла руку и провела ею по воздуху перед собой, как бы разрывая пленку тишины вокруг себя, как учили на курсах аутотреннинга. Никакого эффекта… Судя по услышанному разговору, операция "наши пчелы против ваших" не увенчалась успехом. Что-то не вышло. И глядя в свою телефонную книжку… кого-то уже сто лет не слышно, здесь ставим крест… Крест. Крест на окне, крестик на шее… Надо сходить к маме, подумала Спейс. А еще ужасно хотелось спать… И одновременно жаль было отдавать сну последние дни.
Она много думала о Нормане, скучала. Из головы не выходил Малдер, история исчезновения его сестры, похороны мамы, газеты и новости, лопаты и каски, пламя и слезы… Спейс сама удивлялась, что относительно спокойно восприняла факт существования внеземной жизни - она сама признавалась, что физик из нее никакой. Зря она выбрала все это, слава Богу в ФБР ее знания никому не были нужны! Скорее лирик… Вот опять та песня… "Если ты умеешь мечтать и не превращать мечту в своего хозяина, если ты умеешь мыслить и не превращать мысли в самоцель, если ты можешь заставить свое сердце, и нервы, и мышцы делать свое дело и после того, как их уже не будет, тебе будет принадлежать земля и все, что в ней…"
Скалли уснула, и сны ей не снились. Наверное, слишком устала. Но она была в чудесной стране, где мысли - истина, а жизнь - любовь…

Где-то там, где время сыпется с небес
Ты нес в народ смятенье и правду,
и вера твоя уже теплилась в нас…

Он все еще шел, держась только на удивлении. На удивлении - откуда берутся силы? Память уже не слишком тревожила его… Не так, как раньше, пока неизмеримо долго тянулись чужие холодные ночи, так напоминавшие иногда границу его жизни пополам с горьким холодным кофе и километрами ориентировок с новой жизнью, жизнью с ее теплыми губами, нежными объятиями, поцелуями, с ее дыханием у него на груди, с биением ее сердца… ради него. Сейчас он ловил себя на мысли, которая причиняла ему больше всего боли, больше, чем весь этот ад… Скалли умерла? Он не знал, что такое время здесь. И тем более, что оно есть там. Он надеялся, что да. Что ей не придется пережить этот кошмар, пройти через унизительные испытания, а потом через это… Сейчас он помнил значительно меньше… Наверное, в результате опытов, или они как-то промыли его мозги… Ублюдки!
Малдер остановился. Просто потому, что ноги не слушались, будто окаменели… Мощный электрический разряд дважды прошел сквозь его тело. Он закричал, но не услышал этого. Он даже не знал, был ли разряд простым электрическим током. Только оглушившая на несколько мучительных секунд боль, извиваясь подобно змее, проструилась от мозга обратно к телу, по обожженным нервам. Они всегда делали так, если Рабочий останавливался более, чем на четыре минуты. Почему четыре? "…И я видел: и вот бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него. А из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных, - и таков был вид их: облик их был как у человека;
И у каждого - четыре лица, и у каждого из них - четыре крыла;
А ноги их - ноги прямые, и ступни ног их - как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь.
И руки человеческие были под крыльями их, на четырех сторонах их;
И лица у них и крылья у них - у всех четырех; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего.
Подобие лиц их - лице человека и лице льва с правой стороны у всех их четырех; а с левой стороны - лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех…"
Это было единственное, что помнил Малдер из Ветхого Завета. Книга пророка Иезекииля, глава первая. Уфологи уверяли, что это прямое письменное доказательство палеоконтакта. Фокс горько усмехнулся, оскалив сжатые зубы, и прошептал последнюю фразу еще раз… Силы уходили, убегали, как вода. Зря он подумал о воде… Сутки. Ничего, кроме питательной смеси, которую давали Рабочим, вместо еды. Там белки, жиры, глюкоза, витамины, минералы в нужных пропорциях… Только немножко воды, пожалуйста, Господи! Лишь смочить пересохшие губы, уставшие шептать ее имя! С-К-А-Л-Л-И. Налитые горячим свинцом мышцы нуждались в отдыхе, если от них осталось хоть что-нибудь. "Нужные пропорции" не спасали от голода, вечного, неутолимого голода. Рабочие не умирали, потому что организм получал все необходимые вещества, но голод мутил сознание, прогонял сон. Малдер кричал каждую ночь, только так научившись справляться с собой. От голода, от непрерывной жгучей боли, которая закручивается спиралью где-то в мозгу, а потом жестко вьется по всему телу, впиваясь в каждую клеточку. Самое приятное - потерять сознание, но, видимо, Малдер был еще слишком крепок физически, и забытье посещало даже реже, чем сон. Одно время он вообще не мог спать, хотя тяжелая усталость буквально давила к земле, он думал, что это следствие очередного нового препарата. Слово "препарат" снова напомнило ему о Скалли. Тонкий бело-голубой халатик, хирургическая маска, ладонь, обтянутая латексом, сжимает диктофон, из-под шапочки упрямо выбиваются рыжие локоны, потрясающе обрамлявшие красивое лицо. Малдер со страхом смотрел на свое отражение в зеркале. Оттуда на Фокса смотрел измученный, исхудавший мужчина с потемневшими глазами и бледными губами. Отросшие волосы спадали на лоб…
Новый разряд. И снова дикий крик. Похоже, он снова остановился. Нет, упал. Работа заключалась в том, чтобы выдавливать из каких-то твердых досок некую бледно-желтую субстанцию. Для этого приходилось изо всех сил вкручивать внутрь подобие дрели. Боль стала нестерпимой, пришлось подняться, но Малдер тут же снова без сил упал, загребая руками то, что у нас называют землей. Каким-то шестым чувством он знал, что уже не поднимется. Это было даже неплохо - просто умереть и оставить позади эту тюрьму. Несколько пульсирующих ударов. Губы скривились, Фокс стиснул зубы, но красное небо принимало крик за криком, разрывающе-хрипящие и судорожные. Импульсы закончились, он отрывисто простонал. Все еще живой. Последний тройной заряд ударил в мозг и потушил его, быстро и почти безболезненно.

-Привет, малыш…
-Привет, мой хороший…
-Я ждал тебя… Я знал, что найду тебя…
-Я люблю тебя.
-Я люблю тебя. Тысячу раз. Теперь впереди вечность…
-Для нас. Ты такой же красивый!
-Ты прекрасна, мой ангел…
-М-малдер… Прямо сейчас?.. Я так соскучилась по тому, как ты это делаешь!
-Так где мы тогда остановились?.. Ах, да…. Твоя блузка!
-Сумасшедший!

Довер, Дэлавер
22 сентября 2028
12:58 a.m.

Возможно, что солнце взойдет еще раз
И растопит над городом льды,
Но я боюсь представить себе
Цвет этой талой воды …

. По другую сторону Гесапикского залива дремал Мэриленд: Аннаполис, Балтимор и множество маленьких городишек, а здесь, в Дэлавере, Спейси оказалась, словно в другом измерении. Она приехала сюда, потому что комендантский час на побережье начинался позже, но сейчас, после полуночи, военные патрули уже прочесывали окрестности. Вишневый "форд-таурус" был скрыт ветвями, за городом было необыкновенно тихо, но эта тишина не пугала, не настораживала, а только успокаивала. Крупные, яркие звезды усеивали черное небо, все еще чистое после полнолуния, облака давно не появлялись, потому что военные разгоняли их ракетами для пристального наблюдения за незваными гостями.
За эти несколько дней пали Окленд, Денвер, Сент-Пол, Атланта и Буффало держались из последних сил, Оклахома-Сити и Финикс погибали от недостатка провизии и оружия, в Сиэтл были введены столичные войска, оставившие Вашингтон на новобранцев и волонтеров. Пенсакола изредка пополняла людские ресурсы, в Нью-Йорке началось мародерство, истерия и массы душевнобольных преследовали почти каждый штат. ВМС заполонили Мэриленд, и из-за пробок невозможно было пробиться ни в Вирджинию, ни к заливу. Да и топлива становилось все меньше, бензином пользовались только правительственные и военные машины, автобусы и частные автомобили работали на дизеле.
Спейси вглядывалась в безмолвное ночное небо, и оно больше не казалось ей холодным и равнодушным, как прежде… Миллиарды лет, тысячи вопросов, философия и религия, вера и истина… Завораживающий звездный свет, спрятанная в лунных кратерах и черных дырах тайна жизни, сполохи метеоров и вспышки гаснущих светил, история и судьба человечества… Любопытство, жажда познания, притягательность таинственного, вера в чудо, непреодолимое, извечное желание разгадать секрет Бытия сильнее смерти, сильнее страха перед неизвестным. Именно это, а вовсе не речь и не самосознание отличает Человека от животного, решила Скалли. Она знала, что не в силах что-либо изменить, но родиться в последнем поколении и прикоснуться к Истине, вдохнуть ее сердцем… это гораздо значительнее всего того, что неизбежно произойдет потом. Она знала, чувствовала это. Небо манило ввысь, туда, где мысли - истина, а жизнь - любовь… Где-то там, не здесь…
На лобовое стекло упал сухой листок, и Спейс невольно вздрогнула. Deja vu… Память бессознательно пыталась выскрести из дальних уголков какое-то потерянное воспоминание, что-то забытое, но близкое, родное, дорогое, важное… Наверное, просто натянутые нервы, подумала она. Надо бы возвращаться, пока патрульные не обнаружили… Но хотелось остаться и смотреть вот так в далекое небо, на звезды, свет которых доходит до нас через миллионы лет, и которых, может быть, уже нет… Нет, они все же есть, только не здесь. Как и души, которые вечно блуждают по неведомым мирам в поисках своих родных и любимых…

Эпилог

… -Из жизни в жизнь зло возвращается как зло. А любовь возвращается как любовь. Запомни, Скалли. Из жизни в жизнь, вечно. Любовь сводит души навсегда. Одни и те же души в разных людях живут вместе из века в век…
-Малдер, - позвала Скалли. - Малдер…
Он вздрогнул, словно от внутренней боли.
-Моя душа устала ждать. Моя душа устала…

------------------------

От автора.
Идею написания "Седьмого исхода" мне предложила моя подруга Аня Михайлова, которая и придумала сюжет о дочери Скалли. Мы вместе много чего напридумывали, но в конечном итоге вышло совсем не то. Признаюсь, мне результат нравится больше задуманного. Я понимаю, что многих может оттолкнуть от чтения тот факт, что основные герои - не наши (надеюсь) любимые агенты, и что действие происходит в довольно далеком будущем. Полностью согласна. Мне самой сначала не нравилась эта идея, но потом я поняла, что все же Малдер и Скалли занимают достойную часть книги. Я считаю эти кусочки воспоминаний, частички прошлого наиболее привлекательными как в художественном, так и в сюжетном плане.
Книга посвящена Ангелине Нелюбовой. С огромной благодарностью за чудесные стихи, за понимание и дружбу. Спасибо. Теперь немного о самом содержании.
Неофициальное, "рабочее" название книги: "Где-то там, где мысли - истина, а жизнь - любовь", именно поэтому эта строчка так часто встречается в рассказе. Я изменила название, т.к. думаю, что, во-первых, оно слишком длинное, а, во-вторых, не совсем подходит к основной сюжетной линии. По-моему, это идеальное место в мире… Даже слишком.
Практически все "цитаты", красивые строчки в начале глав взяты из песен (в основном, не очень популярных) группы Nautilus Pompilius, кроме, разумеется, подписанных. Я не стала делать какие-либо ссылки, чтобы не разрушать "реальность" происходящего. В самом начале - строки из стихотворения, приведенного в книге Дэйла Карнеги. Под заголовком - слова Исхода, изложенные Моисеем.
Спейс Чин Скалли, как вы поняли, сильно отличается от Даны. Она не столь скептична, консервативна, видимо, более счастлива, но в ней нет этой "рабочей хватки", профессионализм еще не достаточно отточен (ей всего 27 лет). Мне кажется, что она по характеру не создана для подобной борьбы.
Норман Рассел немножко фанатик, чересчур увлеченный заговорами, конспирацией, "блестящим видом", ролью Джеймса Бонда. В свои 32 года в нем еще слишком много мальчишества. Болезнь, заостренное самолюбие, одиночество еще больше усугубляют положение, он начинает тяготиться общением с людьми и ведет затворническую жизнь. Но в отличие от Малдера, многое в его поведении наиграно, он педантичен и не обладает бесподобным малдеровским юмором. Мне кажется, Норман - персонаж более интересный, нежели Спейс. Возможно, потому что мы ничего о нем не знаем.
Отчет из архива ФБР, который читает Спейс, вполне реален. См. книгу Николаса Редферна "Секретные досье ФБР". Также реален и отрывок из книги пророка Иезекииля, который вспоминает Малдер. Я пользовалась прямым текстом Ветхого Завета. Книга, валявшаяся на диване Спейси, - намек на литературные потуги Курильщика, в своей воображаемой книге "Вкус смерти" он рисует образ Бездонной Глотки. Различные моменты истории, строительство подземных баз, встреча Горбачева и Рейгана и другие элементы с уфологическим подтекстом, в том числе и расположение секретных баз, шоссе 375 также реальны, т.к. проблемы уфологии мне очень близки. Подробности мифологии: сайт http://www.x-files.agava.ru Думаю, вы не много потеряли бы, не читая объяснение мифологии… L География абсолютно соответствует истине. Основное действие происходит в Вашингтоне, округе Колумбия и ограничивается самое дальнее маленьким канадским городком Труа-Ривьер (название французское в связи с тем, что он расположен в провинции Квебек). Мысли Спейси на кладбище Рейли написаны мной под впечатлений от рассказов Габриэля Гарсиа Маркеса. То, что Норман смотрел в блоке новостей - реальность уже сейчас, данные из "прогрессивных" газет. Сэлинджер - один из моих любимых писателей, поэтому я включила в книгу название его знаменитого романа. Маленькая Сара Страгхолд - что-то вроде прототипа Эмили Сим. В остальном персонажи нигде не подсмотрены, и любое сходство чисто случайно.
Что касается встречи президентов Великих Держав. Я выбрала страны, обладающие военным или хотя бы финансовым потенциалом, ядерным оружием. Моя трактовка будущего (а в рассказе - уже прошлого) нашей страны - это всего лишь мое личное мнение о сегодняшней политике В.В.Путина и его коллег из КГБ. Кстати, "новый российский президент" Арагчев - анаграмма Че Гевара.
И, наконец, вставки про Малдера и Скалли. Думаю, они вообще не требуют комментариев… Мне просто хотелось дать им немножко нежности, немножко счастья, и эти эмоциональные моменты, на мой взгляд, шире раскрывали их богатый внутренний мир. Сон Скалли - просто фантазия. Сообщение о ребенке, возможно, слишком сентиментально, но в отличие от Криса Картера (при всем моем уважении к нему) я попыталась разъяснить многие вопросы, оставшиеся без ответа в самом сериале.
Записка, которую Скалли пишет Фоксу и которую он якобы игнорирует. За ними ведется постоянное наблюдение вплоть до покушения. Я не стала возвращать Малдера на Землю, хоронить и снова воскрешать его, хотя это покажется жестоким. Но неужели гуманнее извлекать человека из могилы?
Колонизация, смерть Даны Скалли и в конце концов Фокса Малдера, интеллектуальные пчелы без комментариев. Сцена, когда Спейси сидит в машине, и на стекло падает сухой листок - что-то вроде "генетической памяти" - Малдер вот так же смотрел на звезды в Массачусетсе в эпизоде "War Coprophages". Вопрос Колонизации, по сути, решен - конец неизбежен. Эпилог - возможно, слегка измененные слова Малдера из эпизода "The Field Where I Died", когда он под гипнозом вспоминает свои прошлые жизни. В общем, в "Седьмом исходе" нашли отражение некоторые из моих самых любимых эпизодов.
Спасибо, что не пожалели времени и прочитали. Мне кажется, нужно просто всегда помнить слова агента Скалли:
Уверена, не вызывает сомнений тот факт, что есть экстраординарные мужчины и женщины, и есть экстраординарные моменты, когда история движется вперед на плечах этих личностей. Все, что возникает в нашем воображении - достигаемо. Мы должны мечтать,но ничего не изменилось бы без упорства и напряженной работы.И командной работы. Потому что никто не справится с этим один. И в то время когда мы восхищаемся величием этих событий, и людей, достигших их, мы не должны забывать жертвы тех, кто сделал эти достижения и полеты мысли возможными.
Но вместе с тем, я не могу удержаться и не привести здесь слова, которые заставляют задуматься, а стоит ли Истина двух сломанных жизней?

Одинокая птица, ты летишь высоко
В антрацитовом небе безумных ночей,
Повергая в смятение бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.

У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая миру звезда,
А в глазах у тебя неземная печаль,
Ты сильная птица, но мне тебя жаль.

Одинокая птица, ты летишь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться,
За тобою вслед подняться, за тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой разбиться…
С тобою вместе… С тобою вместе…

Черный ангел печали, давай отдохнем,
Посидим на ветвях, помолчим в тишине.
Что на небе такого, что стоит того,
Чтобы рухнуть на камни тебе или мне?

Одинокая птица, ты летишь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться,
За тобою вслед подняться, за тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой разбиться…
С тобою вместе… С тобою вместе…

Nautilus "Одинокая птица" (альбом "Крылья")
13 июня 2001 18:10

назад

------------------------