ДРУГОЙ Все начиналось так невинно. Именно так и начинаются трагедии: почти незаметные признаки разрушения зарождаются в обыденном. Трепетание крыльев бабочки перед опустошающим ураганом, который последует через мгновение. Теория хаоса станет еще более отточенной, попрактиковавшись на наших жизнях, думала Скалли. Обычный анализ крови, проводившийся для того, чтобы определить, вся ли кровь, оставшаяся на месте преступления, принадлежала Малдеру, или подозреваемый тоже был ранен. Небольшой тест на ДНК, позволяющий отличить кровь Малдера от чьей-то еще. Такие штуки делают в больницах каждый день для сотрудников правоохранительных органов. Всего лишь легкий укол, и даже боли никакой не чувствуется. Малдер сидел на краешке кровати. Забинтованная рука покоится в повязке бледного голубого цвета. («Небесная голубизна – вот все, что теперь вдохновляет молодежь, Скалли».) Он поморщился, когда медсестра вонзила иголку в другую его руку и наполнила кровью небольшую пробирку. - Ненавижу иголки, - провозгласил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Скалли, сидевшая в гостевом кресле во вчерашнем костюме и блузке, которая наполовину состояла из хлопка, а наполовину из крови Малдера, закатила глаза. - Ну, так перестань подставляться под пули, - заметила она резонно. - Ну, я над этим работаю, - ответил он в тон ей и опустил рукав рубашки. Все было таким нормальным, обычным и простым. И когда – три дня спустя - Чак Файнсон вызвал ее вниз в лабораторию, она сначала подумала, что речь идет о крови подозреваемого. Как, во имя всего святого, нечто столь ужасное и непостижимое могло произойти от такой элементарной вещи, как тонкая серебряная игла, проникшая под кожу Малдера и через секунду выскользнувшая наружу? Ее каблуки деловито стучали по узкому, отделанному плиткой коридору, ведущему к лаборатории. За много лет она довела свою походку до совершенства: четкий шаг, несомненно, принадлежавший женщине, но – женщине властной. Походка стала выражением ее личности. Как странно, что нечто столь несущественное теперь является исчерпывающим описанием ее характера, подробным обращением к миру, выбитым морзянкой, - думала Скалли, проходя мимо двери первой лаборатории и слушая эхо, разносящееся от ее туфель. За дверью кто-то работал. Яркая хлопковая маска закрывала лицо. Она почти видела за этой дверью себя. Когда-нибудь и она могла бы работать в отделе судебной медицины… продираться сквозь улики… учиться отыскивать призрачные отпечатки пальцев, поднимающиеся с мягким серым дымком от окровавленной простыни на кровати… Она распахнула дверь в лабораторию по исследованию крови и огляделась. В комнате никого не было, кроме очень молодого лаборанта в традиционном длинном белом халате и очках в тонкой оправе. - Доктор Скалли, - сказал он, делая шаг вперед и протягивая тонкую белую руку. – Я Чак Файнсон. Спасибо, что зашли. Он был не старше 22-х и до боли в сердце напомнил ей Пендрелла. Только лаборант двадцати двух лет от роду стал бы называть ее «доктор Скалли». - Пожалуйста, называйте меня Дана, - предложила она любезно. Он кивнул и нервно двинулся к табуретке, стоявшей около длинного белого пластикового прилавка. - Хорошо, Дана. Будьте добры, называйте меня Чак. Эээээ… вы, вероятно, удивились, почему я попросил вас зайти сюда в столь поздний час. Она с недоумением взглянула на часы. Боже, действительно поздно. Почти семь часов. В их подвале время пролетало незаметно, без всякой связи с реальностью на поверхности земли. Эксперимент «Как выжить в пещере». Она уже давно отказалась от попыток настроить свои внутренние часы. - Если честно, Чак, я не заметила, - сказала она, улыбнувшись. – Так в чем дело? Быстро окинув взглядом пустое, ярко освещенное помещение, он нервно кашлянул. - Вы напарник агента Малдера, верно ведь? Она кивнула, приподняв бровь. Он сглотнул и продолжал. - Я… это… я просто просматривал результаты анализа ДНК агента Малдера, чтобы убедиться, что все было сделано правильно, и… ээээ… заметил нечто странное. Скалли нахмурилась. - В каком смысле странное? - Ну… - Чак вытащил из папки страницу теста и положил перед ней. – Не знаю, насколько хорошо вы в этом разбираетесь, но взгляните сюда. – Он указал на одну из строчек, тонкую черную последовательность штрихов. – Это действительно необычно. Честно говоря, я даже толком не знаю, что это означает. Бегло просмотрев страницу, Скалли покачала головой. - Я тоже не знаю, Чак. Я немного отстала в этой области. Объясните мне. Вас что-то обеспокоило? Он пожал плечами и достал вторую страницу. - В общем, я не знаю. Я хочу сказать, что взял на себя смелость заглянуть в медицинскую карту агента Малдера, и похоже, он совершенно здоров. Это может быть простым отклонением. Генетический пережиток. Или, я подумал, может быть, образец был загрязнен. Так что я решил просто сравнить его с предыдущими записями. Агент Малдер передал исходный образец восемь лет назад, когда Бюро только начинало проводить тесты. Вот. Положив рядом оба результата, Скалли критически их рассматривала. - Я не очень понимаю, в чем здесь дело, Чак. Просветите меня. - Они… ээээ… они не одинаковы. - Прошу прощения… - Скалли показалось, что она прикоснулась к электрическому проводу.– Они – что? - Это почти незаметно. Вот здесь. Выглядит так, словно кто-то сделал ему некую генную терапию. Такое могло случиться, агент Скалли? Мог ли кто-нибудь слегка изменить генетический код агента Малдера? Потому что если это невозможно… ну… знаю, что это звучит безумно, но эти два человека – разные люди. Скалли уставилась на два лежавших перед ней листа бумаги. Даже не будучи специалистом в области генетики, она видела различия, о которых говорил Чак. И на мгновение прикрыла глаза. А когда открыла, Чак наблюдал за ней, покусывая нижнюю губу. Она рассеянно заметила, что его ресницы были почти незаметны, светлые на бледной коже. - Да, - сказала она. - Он, безусловно, мог подвергнуться некоторой генной терапии, Или вы всё перепутали. Лицо парня вытянулось, и он отчаянно покраснел. - Я… я проделал тесты несколько раз, агент Скалли. И уверен, что они правильные. - Чак, - произнесла она, наконец, все еще глядя на две почти одинаковые линии, - вы ведь всего лишь лаборант? Вы сообщили об этой аномалии своему начальнику? Мгновение Чак сидел, потупившись. А потом поднял голову и взглянул Скалли в лицо. И она, к своему удивлению, увидела в его глазах ум. Знание. Так выглядел Малдер в тот момент, когда раскрывал дело. Она бросала на него взгляд – и неожиданно решение уже было там, в его глазах. - Я подумал, лучше, если только вы и я будем располагать этой информацией, агент Скалли. Прошло два дня после того, как я взял изначальные образцы и сделал тесты, а подлинный образец, который агент Малдер сдал в 1992 году, пропал. Кажется, никто не знает, куда он девался. А более поздний образец подменили. Очень небрежная работа. Кровь была как будто такой же, как в образце 1992 года, но я уверен, что это другой образец. Я не слишком хорошо знаю, чем вы занимаетесь. Понимаю, что ваша работа может быть очень опасной. Слышал много странных историй о пришельцах, гибридах человека и пришельца, клонах… По большей части, я думаю, что всё это – сплошная ерунда. По большей части… Он остановился и посмотрел на нее, едва дыша от волнения. Теперь Скалли видела не просто смутное сходство с Пендреллом. Этот парень был практически его реинкарнацией. А она хорошо помнила, что случилось с Пендреллом. - Могу я это взять? – спросила она, складывая листки обратно в папку. - Да, - ответил он. – Я сделал несколько копий. И две из них положил в ваше дело. На всякий случай. - Весьма предусмотрительно, Чак. – Соскользнув с табуретки, Скалли взяла папку подмышку. – Не знаю, что эти результаты означают, но уверена, что вы понимаете, насколько важно никому о них не рассказывать. - Даже агенту Малдеру? – спросил Чак. - Даже агенту Малдеру, - подтвердила она. – Я хочу попросить друга взглянуть на них, посмотреть, что можно из них сделать. Спасибо за хорошую работу. - Спасибо, - ответил Чак, снова краснея. – Я слышал много необыкновенных вещей о вас и вашем напарнике, агент Скалли. Если вам когда-нибудь понадобится любая помощь, абсолютно любая, пожалуйста, позвоните мне. В любое время. - Так и сделаю, - сказала она. В машине она положила папку на пассажирское сидение. Оно, казалось, приобрело новый вес, новую массу, усиливая тяжесть, которую она чувствовала во всем теле. Из машины она позвонила своей подруге по Биотеху Джорджии. - Дана! - воскликнула Мередит Вентланд. – Рада снова тебя слышать. Понимаю, что это не звонок вежливости. Я собираюсь сходить пообедать, так что не тяни. Скалли невесело усмехнулась. - Почему ты всегда предполагаешь, что мне что-то надо, когда я звоню? - Потому что так всегда и есть, - сказала Мередит резонно. – Я все равно тебя люблю. Так что стряслось? - Хочу отправить тебе по факсу результаты двух тестов ДНК одного и того же человека. Пожалуйста, скажи мне, какая между ними разница. Мередит помолчала. - Очень странная просьба, Дана. - Знаю, - ответила Скалли. – Я засуну их в факс, как только доберусь до дома. Она услышала негромкую возню на другом конце провода. - Насколько это срочно, Дана? - Потерпит до «после обеда», если ты не против. - Ладно, - сказала Мередит неохотно. – И бьюсь об заклад, что эта ужасно секретная информация «перед ужином» окажется ерундой, - добавила она ехидно. - Как всегда, не так ли? – спросила Скалли с улыбкой. По дороге домой она умудрилась убедить себя, что результаты ничего не значат. Аномалия, как сказал Чак. Ошибка. Не над чем голову ломать. Мередит быстро просмотрит их, и всё закончится, только и всего. Она отправила две странички на домашний факс подруги и приняла долгий душ. После большой миски мороженого и бесконечных просмотров MASH она почти заснула на диване. Телефонный звонок испугал ее, и у нее перехватило дыхание. - Скалли! – рявкнула она. - Ты так и дома по телефону отвечаешь? Неудивительно, что у тебя совсем нет друзей, - сказал мягкий голос Мередит. Скалли вздохнула. - Извини. Я несколько на взводе. Что скажешь? - Ну, я так думаю, что это что-то вроде глупой шутки, да? Смеешься над подружкой? Скалли села и выключила телевизор. - Нет, это не шутка. А что? На другом конце провода воцарилась тишина, потом Мередит сказала осторожно: - Дана, эти результаты… они принадлежат кому-то, кого ты знаешь? - Да, - прошептала Скалли. – Кого я знаю очень хорошо. - Это невозможно. - Я не понимаю, - сказала Скалли медленно. – Объясни мне, Мередит. Это очень и очень важно. - Хорошо. Ну… ты помнишь, как мы клонировали мышей в Биотехе? Ну… скажем так, я провела два ДНК теста на моих мышах. Один на оригинальном объекте, а второй – на не слишком удачном клоне… - Ты же не предполагаешь… - Слушай, это просто объяснение. Если эти тесты принадлежат кому-то, кого ты знаешь, Дана, значит, кто-то серьезно испытывает тебя на прочность. Я не могу исключать некой генетической мутации, но… тогда… - сказала Мередит тихо, - на самом деле, это ведь невозможно, да? Скалли подумала: лучше бы мир остановился, всего лишь на мгновение, именно сейчас. За ее окном солнце бросало последние тоскливые лучи на соседнее здание, стоявшее ближе к дороге. Проезжали машины. Ветер поднимал клочки бумаги с земли и быстро гнал их к перекрестку. Она не могла двигаться, не могла думать, не могла дышать. - Дана? – крикнула Мередит. – Дана! Скалли обнаружила, что ее мир перевернулся, меняясь до неузнаваемости. - Дана, там кто-то пришел. Я должна идти. Ты в порядке? - Иди, - ответила она тихо. – Иди, я позвоню тебе позже. - Дана, я могу ошибаться. - Да, - сказала Скалли, глядя, как в окне напротив погас свет, погрузив окно в темноту. – Да. Утром она решила, что все это - огромная ошибка. Такую может совершить каждый. Все равно что позвонить кому-то и сообщить результаты теста на СПИД или мазок Папаниколау, которые потом окажутся ошибочными. Разновидность медицинской глупости, которая происходит постоянно. Она просто должна сама заняться этим в лаборатории, ответив на любые вопросы, которые могут возникнуть. Потому что пока их у нее нет. Конечно, она ведь во всем уверена. Нужно остановиться по дороге на работу и купить им кофе, подумала она. Малдер любит крепкий черный, как уголь, кофе. Как он умудряется такое пить, она не знала, но он говорил ей, что всегда любил именно такой. Всегда - с тех пор как был ребенком и часто воровал его из термоса отца. В кофе-магазине было полно посетителей, и она встала в очередь, притопывая в такт ритмичной музыке, доносящейся из динамиков. Продавщица подозвала Скалли кивком головы. - Один колумбийский, большой, черный и один большой двойной, американский, без кофеина, - заказала она. Девушка снова кивнула. Один кивок – одна чашка. Стоявший позади Скалли пожилой господин сделал заказ: «Кофе, пожалуйста. Просто кофе». Скалли направилась к кассе. Девушка вручила ей две чашки, упакованные в картонные пакетики, которые не слишком защищали руки от горячего. - Вам нужна подставка? – спросила девушка, и Скалли кивнула. - Дана Скалли? Пожилой господин обращался к ней. Скалли сморгнула и внимательно на него посмотрела. На нем был коричневый плащ, напомнивший ей о Глубокой Глотке. Она слегка вздрогнула. Как давно это было… - Я вас знаю? – спросила она, все еще держа две чашки кофе в руках. Девушка перегнулась через прилавок и протянула ей подставку. Пожилой господин взял ее и передал Скалли. - Нет, - сказал он. – Я друг Мередит. - Мередит? – переспросила Скалли. Ее мозг отчаянно сопротивлялся, отказываясь погружаться во что-то, представлявшее хоть какую-то трудность. Она инстинктивно чувствовала, что начать думать будет означать – начать постигать то, что она обнаружила вчера. Работать не думая, приказала она себе. Выжить без знания. Это настоящий американский путь. Пожилой господин кивнул и указал на два глубоких голубых плюшевых кресла в дальнем углу. Скалли пошла за ним. - Мередит? – повторила она, садясь. – С ней все в порядке? Забрав у нее чашки и поставив их на низкий столик, пожилой господин вздохнул. - Нет, - сказал он. У него был мягкий, спокойный голос. Как у отца. – Нет. Она мертва. И Чак Файнсон тоже. И тогда без предупреждения легкая дымка ее бездумного утра испарилась. Скалли осталась сидеть, глядя на две стоявших прямо перед ней чашки кофе, от которых поднимался пар, словно они были чем-то совершенно чужеродным, опустившимся вдруг к ее ногам. - Мертвы? – Она уставилась на мужчину. Оказывается, он не был таким старым, как ей сначала показалось. Просто преждевременно поседел. А еще у него был портфель. К своему кофе он не притронулся. - Прошлой ночью, - подтвердил он. – Кто-то постучал в ее дверь и всадил ей в голову пулю 44 калибра. А мистер Файнсон, очевидно, решил по дороге домой съехать с моста. И самое странное, что случилось это в «час пик», а никто, кажется, ничего не заметил. - Господи, - прошептала Скалли. – Что, черт возьми, происходит? - Думаю, я могу ответить на этот вопрос, - отозвался мужчина. - Подождите. Кто вы? Как вы получили информацию? Мужчина улыбнулся. - Вы же не думаете, что я отвечу на этот вопрос, не так ли? Она покорно покачала головой. - Это имеет отношение к Малдеру, - сказала она. - Конечно. – Мужчина даже усмехнулся. – Как и все прочее, верно ведь? Вчера вы получили результаты генетической экспертизы. Тест, который периодически проводится на любом сотруднике силовых структур и который обычно остается незамеченным. К сожалению для него, мистер Файнсон был лучшим учеником в своем выпуске в Колумбийском университете. Он был очень одаренным студентом, изучающим генетику. Только один из сотни лаборантов заметил бы эту аномалию. Только один из тысячи побеспокоился бы исследовать ее. И только один из сотни тысяч генетиков смог бы сказать, что она означает. Это, возможно, печальное доказательство того, как переплетены ваши жизни с судьбой, потому что вам удалось найти обоих этих людей именно в тот момент, когда вы нуждались в них, мисс Скалли. - Не понимаю, - сказала Скалли медленно. – Вы хотите сказать, что Мередит была права? - Мередит была совершенно права, и это обернулось для нее настоящей катастрофой. Человек, к которому вы направляетесь сейчас, человек, который был вашим напарником и другом в течение последних семи лет, мисс Скалли, не Фокс Малдер. Вернее, не совсем так. Этот агент Малдер – клон, копия с оригинала. Скалли довольно долго обдумывала возможность просто встать и уйти. Может быть, тогда кошмар исчезнет, растворится, как сахар в горячем напитке. Мужчина, казалось, почувствовал ее настроение и терпеливо ждал, пока она примет решение. - Что за ерунда! - воскликнула она наконец. – Я знаю Малдера. Я знала Малдера довольно долго. Он всё помнит… всё о своем детстве, юности… Господи, как вы можете даже предполагать такое? Как вы можете думать, что я вам поверю? - Я этого от вас и не ожидаю, - заметил он спокойно. – Не сразу. Но в результате вы поверите. А почему ваша подруга умерла, мисс Скалли? И мистер Файнсон? Вы же видите, что это не случайные совпадения. - Ничего я не вижу, - прошептала она, наблюдая, как пар медленно поднимается над чашкой кофе. Колумбийский. Черный, как уголь… - Всё просто. Десять лет назад я сам работал над этим проектом. Технология клонирования тогда была нова для нас, но не для тех, кто давал нам информацию. Мы создали копию вашего напарника, соответствующим образом состарили его за три коротких года. В процессе мы сделали также некоторые… изменения. Исправили ошибки природы, скажем так. Мы были в восторге. Еще бы, такое достижение! Сегодня таких же результатов можно добиться за шесть месяцев. Прогресс, понимаете ли, движется быстро. Я думаю, вы сами видели некоторые доказательства. Курт Кроуфорд был клоном. Агент Малдер знал об этом. В общем, после того, как мы создали клон мистера Малдера, нам необходимо было получить неограниченный доступ к настоящему мистеру Малдеру достаточно надолго, чтобы записать чип памяти. К счастью для нас, мистер Малдер имеет привычку проникать на закрытые военные базы, где ему не полагается находиться. - Чип памяти? - пробормотала она. – Вы с ума сошли? - Уверяю вас, мисс Скалли, - ответил он спокойно, - что я абсолютно в своем уме. Подумайте о чипе в основании вашей шеи. Вам намекнули – разве нет? – что он, может быть, получает информацию прямо из вашего мозга? Что он может поникнуть в ваши мысли, в ваши воспоминания и записать их? - Да, некто намекнул мне на это однажды, - сказала она, сжав кулаки. Откуда, черт возьми, он об этом узнал? Откуда он вообще все это знает? - Ну, тогда разве вас удивляет, что мы можем всего лишь за 16 часов загрузить все содержимое вашей памяти на чип и помесить его… скажем, в мозг этой продавщицы? И тогда эта неопрятная, синеволосая молоденькая девушка станет такой же квалифицированной и уверенной в себе, как очень взрослая и опытная агент Дана Скалли. На деле, если бы мы сначала стерли ее собственную память, она могла бы даже думать, что она и есть специальный агент Дана Скалли. И в некотором смысле – она была бы права. - Вы хотите сказать, что захватили Малдера, скопировали его память, записали ее на чип, имплантировали чип в тело клона и отправили клона обратно ко мне? - По существу – да. Скалли поднялась и взяла чашки с кофе, надеясь, что ее руки дрожат не слишком заметно. - Это смешно, - сказала она твердо. – Никогда не слышала большей глупости. Мне надоело сидеть здесь и выслушивать все это, словно я… - Мисс Скалли, - мужчина прервал ее, с силой взяв за руку. – Не хотите ли услышать, что случилось с настоящим Фоксом Малдером? Она села. - Не знаю, - сказала она. – Я не верю, что есть оригинал. Другой. Не тот человек, что сидит сейчас в своем офисе и недоумевает, почему я опаздываю. - Вся эта процедура произошла семь лет назад, во время вашего второго общего дела, как вы уже, наверное, догадались. Мы забрали настоящего Фокса Малдера на базе Элленс и вернули вам клона. Все шло настолько гладко, что я даже несколько удивился. Вот… - он наклонился, поднял свой портфель, положил на колени и открыл, - … фотография настоящего Фокса Малдера. Он вручил Скалли большую цветную фотографию. Человек на фотографии был Малдер – и в то же время не был. Худой, изможденный, он сидел на краю больничной койки и смотрел прямо в камеру пустым взглядом. Он выглядел старше, чем человек, которого она знала, и его кожа была бледной и нездоровой. - Когда был сделан этот снимок? – пробормотала она. – Если предположить, что это не подделка, что вполне возможно. - Уверяю вас, мисс Скалли, это не подделка. Снимок сделан на прошлой неделе на авиабазе Элленс. Именно этот человек сбежал от вас той ночью искать космический корабль пришельцев. Он – настоящий. - Зачем? – спросила она, проводя пальцем по бесстрастному лицу на фотографии. - Этого я не знаю, - ответил мужчина. – Я только знаю «как», мисс Скалли. И никого никогда не объяснил мне, «почему». - Зачем вы обратились ко мне сейчас? – спросила она, протягивая ему фотографию. Мужчина жестом велел ей оставить фото себе. Скалли неохотно подчинилась, положив фотографию на колени изображением вниз. - На прошлой неделе мне сообщили, что проект достиг завершающей стадии. Он перестал приносить пользу. Этот человек, настоящий Фокс Малдер, будет уничтожен… - Он взглянул на часы, выражение его лица не изменилось, - … в течение 48-ми часов. Мне бы не хотелось этого видеть, особенно после того, как я работал с ним так близко в течение последних семи лет. - У вас должна быть другая причина. Если поверить, что все это правда, - сказала она. - Возможно, - согласился мужчина. – Но я не могу говорить об этом сейчас. - Конечно. - Она перевернула фотографию, всматриваясь в измученное лицо. Что если это правда, прошептал ее внутренний голос. Что если ты просто оставила его там умирать? – Так что, по вашему мнению, я должна предпринять? - Прежде всего, я бы изъял чип у клона, - сказал мужчина немного напряженно. – Он расположен там же, что и ваш чип, но очень умело спрятан под тонкой пленкой. - Почему компьютер его не обнаружил? Или рентген? – спросила она. - Честно говоря, ваш чип был создан для того, чтобы его обнаружили. А этот – напротив. Я очень хорошо сделал свою работу. Выньте чип, и те, кто руководит проектом, не смогут его контролировать. - А что будет с его памятью? - Не знаю, - признался мужчина. – Я никогда их не вынимал. Это может, конечно, стереть его память. Мы понятия не имеем, насколько сильно его мозг зависит от этого чипа, как много он сохранил в своем собственном мозге. - Великолепно, - пробормотала Скалли. – Вы просите меня пойти к моему напарнику и сказать ему, что он не тот, кем себя считает, а потом спросить, не могу ли я разрезать его шею? - Я никогда не говорил, что это будет легко. Может быть, вы предпочитаете сначала отправиться на базу Элленс? Найдите настоящего Малдера, а потом думайте, чему вы верите. Но не тяните слишком долго, или там некого будет спасать. - Если я ничего не предприму, - спросила Скалли тихо, - что они сделают с моим Малдером? С человеком, который, как вы говорите, является клоном? - Ничего, - ответил мужчина. – Он их больше не интересует. - Он знает? – спросила она, почувствовав внезапную слабость. – Он знает, что он не Малдер? - Нет. Он полностью уверен в том, кто он. Иначе это не сработало бы. - Я вам не верю, - заявила она. – Не верю. - Ну, - сказал он сухо, поднимаясь с места. – Верьте, во что хотите. Но что если вы ошибаетесь? Разве вы не допускаете такой возможности? В результате она решила сказать Малдеру правду или, по крайней мере, то, что она поняла, и посмотреть, куда его острый ум приведет их. По пути в офис, теперь уже без кофе, она думала, что это будет достаточно просто. Она покажет ему распечатки, расскажет о человеке в кофейном магазине, и он всё поймет. Перед лицом надвигающейся катастрофы она с удивлением обнаружила, что хочет только одного - забраться поглубже в нору. Если это правда - хотя она не могла такого себе представить - значит, она бросила своего напарника. Оставила его там, чтобы его заперли, вероятно… нет, скорее всего, мучили, проводили над ним эксперименты и держали против его воли взаперти целых семь лет. Она вспомнила о трех месяцах, пропавших из ее жизни, - и содрогнулась. Ее память подсказывала ей, что она не могла поступить по-другому. Но разве спасение Малдера не выглядело слишком легким? Одна маленькая женщина, вооруженная одним маленьким – к тому же украденным - пистолетом явилась и потребовала, чтобы ей вернули напарника. Конечно, они должны были сопротивляться дольше… На подземной парковке ФБР она долго сидела с закрытыми глазами не в силах понять, как ее жизнь пришла к этому моменту. Ради всего святого! Как можно обнаружить маленьких зеленых человечков и клонов там, где всего несколько часов назад существовали плоть и кровь! Она приказала себе принять это как данность. Не торопясь, взяла папку с сидения и пошла к лифту. Поболтала с охранниками, раздумывая, не заглянуть ли сначала к себе в офис. И все-таки нажала кнопку подвала. Я расскажу ему, словно речь идет о ком-то другом, подумала она, открывая дверь в подвал. Малдер сидел за столом - левая рука все еще на повязке, ноги на столе – и задумчиво вертел карандаш, как будто собирался швырнуть его в потолок. Когда она вошла, он выпрямился в кресле. - Ну, вот и ты, - сказал он напряженно. – Я почти начал волноваться. Скалли, что ты думаешь о поезде в Нью-Йорк? Я слышал, кто-то уничтожает голубей на Таймс Сквер. Вот так всегда! Ее решимость испарилась. Как это характерно для него – с порога заводить разговор о каких-то вампирах, охотящихся на голубей. Она пересекла офис и остановилась перед ним, рассматривая его. Он выглядел, как Малдер. Черт, он был Малдером. Здесь не может быть никаких вопросов. Положив папку с документами на стол, она постаралась сосредоточиться, не обращая внимания на внезапно ослепившую ее волну слез. - Скалли? – прошептал он, в замешательстве наблюдая за ней. – Кто-то умер? Она покачала головой, не в состоянии говорить, не в силах оторваться от идеального несовершенства его рта, от его глаз, менявших цвет от карих к зеленым с золотом вокруг зрачков. - Что случилось? – спросил он немного более настойчиво. – Ты меня пугаешь, Скалли. Как бы она хотела забыть обо всем! Пусть никто ничего не знает. Кроме нее. Но о каком забвении может идти речь, когда где-то в отдалении безостановочно тикают часы… - Скалли, - сказал он, взяв ее безвольную руку в свои и крепко сжимая. – Ты меня доконаешь. Скажи что-нибудь. Что, черт возьми, случилось? Она грустно улыбнулась и, наклонившись вперед, поцеловала его в уголок рта. - Я когда-нибудь говорила тебе, что верю в тебя? – спросила она и почувствовала, как он напрягся. - Господи, - выдохнул он. – Дело плохо. Ты снова заболела… - Нет, - возразила она мягко. – Не пытайся догадаться и дай мне минуту. – Отодвинувшись, она присела на край его стола и собралась с силами. Господи, если это все неправда, что он подумает о ней? Ведь она поверила? Хотя бы на мгновение? – Вчера, - начала она, теребя край папки, - Чак Файнсон попросил меня зайти в лабораторию и взглянуть кое на что. - Чак Файнсон? Скалли, ты слышала, что вчера вечером он был убит? - Да, - ответила она медленно. – Мне сказали сегодня утром. Я к этому подхожу. Его глаза расширились, и он нахмурился. - Хорошо, - сказал он. – Что Чак тебе показал? - Твой анализ крови. Мгновение Малдер был совершенно неподвижен, потом тихо спросил: - Я болен? Она покачала головой. - Он показал мне эти две страницы с результатами, - она вынула документы из папки и положила перед ним. – Это результат теста, сделанного на прошлой неделе. А это – в 1992-м году. - И что? – спросил он, переводя взгляд с одной страницы на другую. - Они не одинаковы, - сказала она, добравшись, наконец, до сути дела. Малдер в изумлении поднял на нее глаза. - Что? Ты хочешь сказать, что этот курящий ублюдок что-то сделал с моими ДНК? Скалли потерла переносицу, потом снова покачала головой. - Именно так я сначала и подумала. Поэтому оправила их по факсу своей знакомой - генетику. Ее звали Мередит Вентланд. Вчера вечером я послала ей результаты твоих анализов. Сразу после того, как она позвонила мне и поделилась своими соображениями, кто-то подошел к ее двери и выстрелил ей в голову. - Господи, - прошептал он. – Что она сказала? Она даже не заметила, когда начала потеть. Холодная капля скользнула по голому боку под блузкой и исчезла в поясе юбки. - Она сказала, что если бы не была полностью уверена в обратном, второй тест показывал признаки клонирования. Малдер откинулся в кресле и уставился на нее. Его челюсть на мгновение буквально отвисла. - Скалли? Ты действительно говоришь то, что мне слышится? - Просто послушай, - попросила она. – Есть еще кое-что. - О, что же это? Ты нашла мою люльку? – Теперь он был саркастичен и глядел на нее, скрестив на груди руки. - Малдер, пожалуйста, ты не облегчаешь мне задачу. На мгновение он позволил негодованию исчезнуть. Скалли увидела, как сильно он огорчен. И поморщилась, когда он быстро замаскировал боль гневом. - Ты веришь этому, - сказал он с таким выражением, словно она действительно испытывала его терпение. Она вздохнула и провела пальцем по краю фотографии, торчавшей из папки. Увидев это, он выхватил у нее папку, открыл ее и уставился на скрытое внутри доказательство. Она смотрела, как его глаза расширились, а потом закрылись. - Скажи мне, что это не тот, о ком я думаю. - Это не ты, - подтвердила она. – Ты это имел в виду? - Не то чтобы я помнил, - сказал он медленно. – Что за чертовщина здесь происходит, Скалли? - Сегодня утром, когда я покупала нам кофе в том магазинчике недалеко от моего дома, ко мне подошел человек. Заявил, что он друг Мередит, но если честно, я сомневаюсь, что он вообще был с ней знаком. Просто хотел, чтобы я его выслушала. Рассказал, что участвовал в эксперименте, который начался десять лет назад. Он… он утверждал, что помог создать клона Фокса Малдера, а потом, когда настоящий Фокс Малдер пробрался на базу Элленс семь лет назад, они заменили его клоном, предварительно записав его воспоминания на чип и имплантировав его в шею клона. Предположительно этот человек на фотографии - настоящий ты. А ты… ты предположительно… - Она замолчала, не в силах закончить. Лицо Малдера было совершенно бесстрастным. - Клон, - сказал он. - Да, - прошептала она. – Господи, Малдер, я знаю, это невозможно. Но Мередит мертва. Я проверила по дороге на работу. И Чак Файнсон. Я думаю, Чак тоже понимал, что означают эти результаты тестов, но не знал, как сказать мне. - Ты считаешь, что я клон. – Он был спокоен. От его голоса по ее телу прошла дрожь. Ей показалось, что она разлетается на осколки – словно он окунул ее во что-то немыслимо холодное, а потом бросил. - Нет, - возразила она тихо. – Не сердцем. Но мой разум вступил со мной в адскую битву. Мередит работала в Биотехе Джорджии. - Люди, клонировавшие мышей, - откликнулся он бесстрастно. - Да, - подтвердила она. – Она была главным исследователем в этом вопросе в США. Извини, Малдер. Может быть… - Ты уверена, что по-прежнему хочешь называть меня так? – перебил он. – Может быть, Малдер Два подходит больше? Слушай, или лучше Сын Малдера. А может, Малдер Возвращается. Черт, Скалли, как ты можешь верить подобному дерьму? Или погоди… - Он замолчал, и она ощутила исходящий от него гнев, прячущийся под болью. – Я понял. Просто идеальный вариант. - Что? – спросила она. - Они наконец-то нашли способ отнять тебя у меня, - ответил он горько. – Раньше они использовали паранормальные явления, а всё, что требовалось, - немного идеально организованной науки. - Малдер, - сказала она осторожно, - они не отняли меня у тебя. Я здесь и никуда не собираюсь уходить. Он стоял спиной к ней, руки на бедрах. После ее слов повернулся и впился взглядом в ее лицо. - Верно. Значит если этот человек - «настоящий» Фокс Малдер - все-таки существует, ты по-прежнему захочешь оставаться моим другом и напарником? Если то, что ты говоришь, правда, Скалли, я даже не реальная личность. Я какой-то громадный лабораторный эксперимент. Или, может быть, именно это и интригует тебя во всей этой затее? - Малдер… - начала она, но он прервал ее взмахом руки. - Я думал, что могу доверять тебе, - сказал он. – И вижу, что ошибался. Это разозлило ее, и кровь быстрее побежала по ее застывшим венам. - О, так значит, ты предпочел бы, чтобы я всё скрыла от тебя? Потому что всем известно, что неведение – это благо, правда, Малдер? Особенно когда речь идет о том, что с тобой могли сотворить с медицинской точки зрения против твоей воли. Он перестал ходить по комнате и посмотрел на нее. - Ничего подобного. - Да? Ты скрывал от меня, что тебе известно о моем бесплодии, Малдер. Нечто столь существенное, как моя репродуктивная система… и ты скрывал от меня. Так кому здесь нельзя верить? Побежденный, как всегда, ее напором, он сел в кресло и взглянул на нее. - Итак, как мы докажем к всеобщему удовольствию, что это неправда? Она вздохнула. - Человек, который разговаривал со мной сегодня утром, сказал, что у тебя чип в основании шеи, на котором записаны твои воспоминания. А еще намекнул, что они используют его, чтобы тебя контролировать. - Очень мило, - буркнул Малдер. – Разве это не забавно? Значит, ты хочешь вытащить эту штуку? Чип, который никто ни разу не заметил за несколько лет проверок в аэропортах, рентгенов и компьютерной томографии? - Он сказал, что этот чип создавали так, чтобы его трудно было обнаружить. - Еще бы! Воображаемые чипы всегда такие. Она пожала плечами. - Я знаю, насколько ты не любишь идти под нож, Малдер. Решение зависит от тебя. Он долго молча смотрел на нее, потом взял фото другого Малдера, бледного, апатичного, сидевшего на койке в его темнице. - А с ним что? Она вздохнула и отвернулась. - Человек сказал, что они собираются убить его. Уничтожить, как он выразился, в течение 48-и часов. - Значит, ты хочешь вырезать из моей шеи что-то, что может даже и не существовать, а потом полететь в Айдахо и вломиться на военную базу, чтобы спасти кого-то, кто может даже и не существовать? Кивнув, она встретила его твердый взгляд. - Забавно, не правда ли? – сказал он. - Что именно? - Всякий раз, когда моя личность оказывается под вопросом, ты начинаешь действовать, как я. Меньше чем через полчаса они встретились в лаборатории Одиноких Стрелков. Скалли смотрела, как смущенный Фрохики осторожно выполнил просьбу Малдера: приготовил шприц для местной анестезии и сделал небольшой надрез в основании его шеи. Малдер, голый по пояс, сидел, положив руки на спинку стула. Он был гораздо мрачнее обычного, и Скалли понимала: он нарочно демонстрирует ей себя, свое тело, которое она подвергала сомнению. - Что, черт возьми, здесь происходит? – шепотом спросил Лэнгли у Байерса позади нее. - Не знаю. Заткнись, - ответил Байерс. - Агент Скалли считает, что мне в шею имплантирован чип, который, возможно, влияет на мою память, - сказал Малдер язвительно. – Я собираюсь побаловать ее – позволить ей осуществить заветное желание: разрезать меня. - Черт, - прошептал Лэнгли. Скалли почувствовала, что к ее глазам подступают слезы, которые она не должна была проливать ни за какие сокровища на земле. Малдер смотрел ей прямо в глаза. И ей очень хотелось заплакать. Не столько из-за гнева или раздражения, которые она увидела в его взгляде. Нет, там был страх, настоящий обнаженный страх. Какая-то частичка его души тоже в это верила. - Мы готовы, Скалли. - Фрохики отступил назад и вручил ей пару хирургических перчаток и скальпель. Байерс поставил чашку Петри на стол рядом с Малдером, а Фрохики набросил полотенце ему на спину. Скалли сосредоточилась на склоненной шее Малдера. Она помнила, как уже дотрагивалась до него в этом месте раньше, когда их доверие друг к другу только зарождалось. Что если она ничего не обнаружит? Что же она натворила? Она углубила сделанный Фрохики надрез и не получила никакой реакции. Фрохики вытер полотенцем тонкую струйку крови, которая потекла по спине Малдера, когда она оттянула кожу и осторожно начала поиски с помощью пинцета. - Есть что-нибудь? – прошептал Фрохики. Она уже собиралась отрицательно покачать головой, но в этот момент нащупала кончиком пинцета нечто твердое. - Может быть, - сказала она и почувствовала, как Малдер напрягся. - Что? Что там такое? – спросил он требовательно. - Сиди смирно, - приказала она и осторожно потянула неизвестный предмет. Он легко выскользнул наружу. Она подняла его к глазам и внимательно рассмотрела. Но даже ее непрофессиональному взгляду было очевидно, что это компьютерный чип. - Господи, - прошептала она. Байерс осторожно потянул ее за левый рукав, возвращая к реальности. Он указывал на Малдера. - Кажется, он потерял сознание, - сказал он тихо. - Что? – Уронив и пинцет, и чип в чашку Петри, она обошла стул и увидела, что Малдер опустил голову на руки, глаза у него закрыты, дыхание быстрое. – Малдер! – вскрикнула она, теряя самообладание от невозможности понять, что произошло. – Малдер! – Она дотронулась до его плеча. Он приоткрыл глаза. - Скалли? – сказал он тихо. - Да, - выдохнула она с облегчением. – Ты отключился. Знаешь, где мы находимся? - Да, - ответил он осторожно. - Что ты только что вытащила из моей шеи? Она взглянула на Байерса, который исследовал чип под микроскопом. - Он очень похож на твой, - сказал он. – Но больше по размеру. И более сложный. Малдер быстро заморгал, потом встретил ее взгляд и заставил себя успокоиться. - Кажется, ты была права. - Не обязательно, - откликнулась она. – Это может быть что угодно. Давай я зашью рану. Он кивнул и сидел спокойно, пока она проталкивала иголку сквозь его кожу. Потребовалось всего четыре стежка. Все время она не переставала разговаривать с ним. Надеялась, что это хотя бы поможет успокоить ее собственное бешено бьющееся сердце. - Скажи, Малдер… что ты в последний раз подарил мне на день рождения? - Две коробки шоколадных хлопьев и «Стальные Магнолии» на DVD, - ответил он мгновенно, и она улыбнулась. - А в позапрошлом году? - Ничего, - сказал он спокойно, - Хотя я не забыл. Мне просто нравится пропускать года. - Чтобы я терялась в догадках, да? – спросила она, делая очередной стежок. - Да, - согласился он. - Хорошо, - продолжала она, отложив иголку и хирургическую нить и закрывая рану марлей. – Готово. Осталось только наложить повязку. – Фрохики протянул ей лейкопластырь, и она приподняла бровь. – Лейкопластырь? Он пожал плечами. - Больше ничего нет. Хирургический пластырь кончился в прошлом месяце, когда Лэнгли, катаясь на скейтборде, спикировал носом в землю. Она закатила глаза и закрепила повязку лейкопластырем. - Отлично. Малдер, еще один вопрос. Он кивнул медленно, словно боясь, что шов разойдется. - Что ты подарил сестре на ее восьмой день рождения? В лаборатории повисла тишина. Потом сдавленный голос Малдера: - Не знаю, Скалли. А что я ей подарил? - Не знаю, - ответила она, широко открыв глаза. Она была рада, что стоит у него за спиной. – Ты мне никогда не рассказывал. - Не могу вспомнить, - произнес он устало. Она снова обошла стул и опустилась перед ним на корточки. - Хорошо, - сказала она. – На любой день рождения. Она смотрела, как он закрыл глаза и сконцентрировался. - О Господи, - простонал он. – Я не знаю, Скалли, не знаю… Она отчаянно пыталась еще что-нибудь придумать. - Назови фамилию учителя, который у тебя был в четвертом классе. Еще одна мучительная пауза. Малдер поднялся с места, почти сбив ее с ног. - Это глупо, - сказал он, подходя к своей рубашке и пиджаку. – Никто этого не помнит. - Миссис Фицсиммонс, - откликнулся Лэнгли. - Мистер Дюма, - добавил Байерс. - Мисс Чапал, У нее была роскошная грудь и длинные волосы, как у Фары Фоссет, - закончил Фрохики. - Отлично, - сказал Малдер гневно. – Значит, я не могу вспомнить. Почему ты не скажешь это вслух, Скалли? Ты права. Я чертов клон. В лаборатории снова повисла странная тишина, а потом Байерс прошептал: - Что? - Забудь об этом, - быстро перебила Скалли, бросив на Малдера испуганный взгляд. - Иди к черту, Скалли. – огрызнулся Малдер, надевая пиджак на голое тело. – Я еду домой. И не смей следовать за мной. Поняла? Она даже не успела кивнуть, а он схватил свою рубашку со спинки дивана и исчез, хлопнув дверью. Скалли стояла, осознавая, что все три Стрелка смотрят на нее со смесью страха и сочувствия. Она одернула пиджак и взяла с дивана свое пальто. - С ним все будет хорошо, - сказала она. – Он просто в шоке. - Ты должна поехать к нему, - сказал Байрес. Она обернулась и увидела, что он грустно улыбается. - Знаю, - ответила она. – Посмотрим, удастся ли вам выяснить, что за чертовщина этот чип. Байерс кивнул, и Фрохики проводил ее до двери, коснувшись рукой ее поясницы. Это заставило ее поморщиться. Пятнадцать минут она сидела в машине перед домом Малдера, не решаясь подняться в квартиру. В окне горел свет. Подходя к двери, она увидела, с какой силой он ее захлопнул: цифра «четыре» отвалилась и лежала перевернутой на ковре. Подняв цифру и положив ее в карман, она воспользовалась своим ключом, чтобы войти, даже не потрудившись постучать. Малдер сгорбился на диване, содержимое книжного шкафа и ящиков стола валялось вокруг на полу возле перевернутых стульев и кофейного столика. - Извини, Скалли, - сказал он, как только она закрыла дверь. - Все в порядке, - отозвалась она, обходя разбросанные книги и бумаги и садясь рядом с ним. Она видала, что он плакал, хотя сейчас его глаза были сухими. Кожа на его скулах казалась тонкой и потертой, как пергамент. Она ждала, пока он заговорит первым. - Она даже не была моей сестрой, - произнес он слабо, и Скалли показалось, что ее сердце сейчас разобьется. – Больше ни о чем не могу думать. Черт возьми, она даже не была моей сестрой! Скалли подвинулась ближе к нему, собираясь взять его за руку, но едва она сделала первое движение, он просто обрушился на нее. Ей пришлось откинуться на спину дивана, а он почти лежал на ней, прижавшись лицом к ее шее и вцепившись руками в ее пиджак так, словно его собирались оторвать от нее. Через секунду он снова плакал. Она пыталась успокоить его, осторожно поглаживая его волосы. - Это может быть ошибкой, - тихо заговорила она. – Я думала по дороге сюда. Может быть, это он – клон, а ты – это ты, а всё вместе - просто еще один способ заморочить тебе голову. Кто знает, как долго этот чип находился там, записывая все, о чем ты думал, все твои воспоминания? Может быть, они просто стерли все, что касалось твоего детства. - Я не могу вспомнить колледж, - простонал он. – Не могу вспомнить Фиби Грин до того, как она приехала сюда. - Может быть, неведение – это счастье, - предположила Скалли, но ее сердце было с этим не согласно. Он вздохнул и притянул ее ближе. - Я не могу вспомнить Диану. Не помню, как закончил школу. У меня есть смутные представления об этом времени, но я думаю, это воспоминания о его воспоминаниях, если это имеет какой-то смысл. Может быть, в течение последних семи лет я вызывал эти воспоминания, и отголоски их остались у меня в памяти. Она приподняла его голову и взглянула ему в глаза. - У тебя нет уверенности в том, что это правда, Малдер. Очень удобно. Так легко опровергнуть. Это фото может быть компьютерной манипуляцией. Может вообще быть ненастоящим. - Я чувствую это, - прошептал он. – Чувствую пустоту своего собственного мозга, Скалли. Ты даже не представляешь, на что это похоже. Не могу вспомнить ничего раньше базы Элленс. Ничего. - Ты помнишь похищение твоей сестры? – спросила она, и он кивнул. - Но я столько раз с тех пор переживал это… Еще одна память памяти. Господи, Скалли, что если это правда? Что если я действительно не Фокс Малдер? Кто я тогда? Она с силой прижала его к себе и поцеловала в лоб. - Ты Фокс Малдер, - сказала она. – Ты мой друг и напарник. Фраза заставила его снова заплакать. Он пах кофе, и пылью, и солнечным светом. Он пах как Малдер. - Что если он захочет вернуть тебя? – выдохнул он, уткнувшись в ее шею над воротником. Испуганная, она перестала гладить его и выпрямилась. - Что если он – что? - Ну, - объяснил он, хлюпая носом и вытирая его тыльной стороной ладони, как ребенок, - ты была его напарником. Это его квартира. Я выполняю его работу. Если он захочет назад свое имущество, Скалли, мне придется все это ему вернуть. - Прежде всего, Малдер, - сказала она решительно, - я не принадлежу никому. Никому не удастся просто попросить и получить. Во-вторых, человек, которого держали в тюрьме семь лет, вряд ли пройдет психический тест в ФБР. В-третьих, ты семь лет платил за эту квартиру и делал его работу, а это что-нибудь да значит. И, наконец, возможно, это всего лишь очередной ход, чтобы сломать тебя, и похоже, он действует. Некоторое время он смотрел мимо нее - на заходящее солнце. Оно окрасило его лицо мягким оранжевым светом, к которому добавились глубокие пурпурные тени. - Просто скажи, что это правда. Скажи, что он Фокс Малдер, а я клон. Кто я, Скалли? Из ФБР меня выгонят в мгновенье ока, даже если он никогда не сможет вернуться к работе. Так кто же я, если не тот, кем был раньше? - Ты Фокс Малдер, - повторила она упрямо. - Это его имя, - возразил он. - А я однажды в магазине встретила женщину, которую тоже звали Дана Скалли. Это не заставляет меня сомневаться в своей личности. - Это другое дело, - сказал он. – Даже если я по-прежнему буду называть себя Фокс Малдер, что я буду делать? Она откинулась на холодную кожаную спинку дивана, слушая его знакомые скрипы и стоны. У нее были фантазии об этом диване. Об этом человеке. О том, чем она когда-нибудь собиралась с ним заняться. Почему она так долго ждала? Или она каким-то образом подсознательно знала? Нет, это смешно… - Мы поедем в Вермонт. Откроем гостиницу типа Bed and Breakfast, в которой будут водиться привидения, - сказала она. – Поженимся, успокоимся, заведем пару ребятишек и забудем всё, что знали об этом чертовом месте. Он не воспринял ее слова всерьез. Да и она их так не воспринимала. - Ладно, Скалли, я не шучу. - Малдер, этот разговор неуместен. Мы оба знаем, что все не так, как кажется на первый взгляд. Мы поедем на базу Элленс и найдем… - Меня? - Пустоту, - закончила она. – Ничего мы не найдем. Не знаю, зачем они это делают, вот мы и выясним. - Скалли… а что если я не хочу? – Он говорил очень тихо. Как будто вы подслушали, как кто-то прошептал кому-то секрет, но слов разобрать не смогли. - Что если ты не хочешь – чего? – спросила она. - Что если я не хочу возвращаться на базу Элленс? Что если я… что если я не хочу знать? Что если я с бОльшим удовольствием оставил бы все как есть? Как это характеризует меня? Она уставилась на него, вглядываясь в его утомленное, знакомое лицо. Как часто она сидела напротив него, изучая это лицо, любуясь сочетанием глаз, носа и губ и думая, насколько он красив, насколько совершенен? Она вздохнула. - Мне все равно, кем ты, по твоему мнению, являешься, Малдер. Человек, которого я знала последние семь лет, уже звонил бы в авиакомпанию и упаковывал все темные вещи, какие у него есть. Он слегка улыбнулся – усталой невыразительной улыбкой, более сдержанной, чем всегда. - В отчаянных поисках себя… Кто бы мог предположить, Скалли? Действительно, подумала она. На самом деле – кто? В самолете Скалли пришло в голову, что Малдер стал научным образцом из области квантовой физики. Он продолжал смотреть сквозь окно на молчаливую темноту, проносящуюся мимо, как если бы мог определить их месторасположение на основании яркого света полной луны. Она хотела сказать ему, что он не мог знать точно, где они находятся, потому что сам мог сейчас находиться в двух местах одновременно. Он беспокойно пролистал полетный журнал. Его энергия носилась вокруг нее и частицами, и волнами. - Еще раз, когда мы прилетаем? – спросил он. - В десять, - ответила она. - Ну, это не вариант. Мы не можем проникнуть на секретный объект правительства в десять часов утра, если только не сделаем вид, что доставляем пончики. В подсознании Скалли часы тикали, как метроном, движение их стрелок отмечало и минуты, и года. За последние семь лет время обрело двойной смысл: прошлое и настоящее, изменчивое и неизменное. Удар. Найден! - услышал ее разум, Потерян… - донеслось с другим ударом. И теперь она уже не знала, кого найдет и кого потеряет, когда все это закончится. - Подожди, никто нам не поверит. Ты не похожа на человека, который после окончания колледжа хотя бы видел пончики, - пробормотал он. Она больше не пыталась сделать вид, что ей весело, и отвернулась к окну. Луна бросала яркую тень на пухлые очертания облаков вокруг самолета. Свет и тьма. Ночь и день. Малдер и… не Малдер. - Скалли, - прошептал он внезапно в нескольких дюймах от ее уха. - Малдер, - откликнулась она, повернувшись так, чтобы чувствовать его дыхание на щеке. - Если это правда, - начал он, и она хотела остановить его. Он провел пальцем по ее полуоткрытым губам и настолько удивил ее, что она замолчала. – Если это правда, я хочу, чтобы ты кое-что знала. Сердце ее упало. Ее мгновенно охватили надежда и испуг. Ты уже говорил мне, хотела она сказать. Ты думаешь, что я не поверила тебе, но я поверила. - Да? – прошептала она. - Я все равно не разрешу тебе называть меня Фоксом, - сказал он, и она готова была проклясть его привычку постоянно уклоняться от этого разговора, его питер-пеновский юмор. - Замётано, - это все, что она сказала. Он молчал менее минуты, а потом она снова почувствовала его дыхание, когда он заговорил. - Извини. - За что? – спросила она, внезапно не желая быть серьезной. Выбери либо то, либо другое, сказала она себе. Обрети устойчивость. Но она не могла, разрываясь между двумя сторонами самой себя, между двумя мужчинами, которых видела всякий раз, когда смотрела в лицо Малдера. - Да так, - пробормотал он, отодвигаясь. – Хочу немного отдохнуть. Подозреваю, что мне это пригодится. Она наблюдала за ним. Он вежливо закрыл глаза и не открывал их. Не спал, но так ведь было проще, чем пытаться разговаривать с ней, думала она. Если он не был Малдером, особенно в его собственных глазах, тогда была ли она Скалли? Или она вернется к тому, чтобы быть прежней простой Даной? Захочет ли она? В мире кванта сам акт наблюдения определяет результат. Мы видим то, что хотим видеть. Что она хотела видеть в человеке, сидевшем рядом с ней? А его восприятие – делало ли оно ее такой, какой она была? Что если существует два Малдера? Один смотрел на нее с этой любовью, преданностью и доверием, а второй видел только напарника, который бросил его? Каким человеком это делает ее? Ее ум продолжал рисовать научные метафоры вокруг них двоих, как всегда, придавая форму ее миру словами, которые – она верила – были истиной. К моменту приземления в Айдахо они были опутаны паутиной, обнесены точными научными определениями, которые ничего не значили, которые не имели отношения к ним как реальным людям. Скалли вздохнула, когда Малдер поднялся с места и встряхнулся, как собака, разбрызгивая ее мысли. Малдер был Малдером. То, что она видела в нем, ничего не меняло. Они ждали наступления ночи в номере отеля. Она наблюдала, как он ходит из угла в угол, как животное, - и решила, что ошибалась. - Малдер, - сказала она, - сядь, пожалуйста. - И что делать, Скалли? Смотреть Опру? Вряд ли. Он снова был зол, грыз ногти вместо семечек. Она знала, что ему хочется семечек, но он противится. Семечки для настоящего Малдера, для человека, который перенял эту привычку от своего отца. Теперь Малдер хотел бы, чтобы у него был отец – даже такой не идеальный, каким он, скорее всего, являлся. Скалли могла оценить иронию ситуации. - Малдер, - окликнула она снова. На этот раз он остановился прямо напротив нее. На мгновение она увидела, как быстро по его лицу промелькнуло выражение отчаяния. - Не могу, Скалли. Не могу просто сидеть здесь. Я с ума сойду. Я уже схожу с ума. - Знаю, - сказала она, и он покачал головой. – Хорошо, - согласилась она мягко. – Не знаю. Но я здесь, Малдер. Я здесь. - Я знаю, что ты здесь, - откликнулся он и с усталым смирением опустился на кровать рядом с ней. – Я знаю, что ты здесь, Скалли. Не уверен, почему, но ты здесь. Она отбросила волосы с его лба жестом, который казался знакомым, хотя она редко его делала. Он закрыл глаза, подчиняясь к ее прикосновению. Она колебалась только одно мгновение, а потом позволила своим пальцам отправиться в путешествие по уголкам его рта, а потом обратно вверх – по его губам. Он не стал протестовать. Она подвинулась ближе и прижала ладонь к его щеке, ее пальцы коснулись его уха, большой палец лег на нежную кожу его скулы. - Тебе нравится мое лицо? – спросил он низким голосом. - Ты знаешь, что да, - ответила она, проведя пальцами по его бровям, мягким черным завиткам ресниц. – И всегда нравилось. Он не двигался, а она продолжала касаться его. Ее руки исследовали небольшую ямочку у него на подбородке, широкую дугу его носа, высокую точку его адамова яблока. Его уши были теплыми. Она прижала к ним ладони, перекрывая ему звук их дыхания. Она мягко потянула за прядку волос у него за ухом. Он открыл глаза - и встретил ее нежный взгляд. - Хочу, чтобы ты меня ласкала. Хочу знать, что я настоящий, - сказал он, и она покачала головой, а потом наклонилась и поцеловала его в лоб. - Для меня ты всегда настоящий. - Ты сейчас так говоришь… - начал он, но она не дала ему продолжать, прижав губы, сухие, как листья, к его губам. Мгновение она не могла вспомнить, как целоваться, что явилось неприятным сюрпризом. Но когда он приоткрыл рот и увлажнил ее губы языком, все встало на свои места. - Странно, - прошептала она, когда он отодвинулся, глядя на нее темными, непроницаемыми глазами. – Кажется… я забыла, насколько это великолепно. - Не думаю, что когда-нибудь по-настоящему знал, - отозвался он. Она была уверена, что с тех пор, как они последний раз были здесь, он целовал некоторых особ, поэтому приняла его ответ за комплимент, каковым он и являлся. Она не сопротивлялась, позволив ему поймать ее, притянуть вниз - на него и в него. Они целовались, пока ее тело не начало пульсировать в ритме с ее собственной кровью. – Я не собираюсь заниматься с тобой любовью, - прошептал он внезапно. Она выпрямилась и удивленно уставилась на него. Прежняя Скалли сказала бы что-нибудь о самонадеянности. А эта Скалли - которая и резала, и целовала своего напарника - просто смотрела на него во все глаза. - Это было бы неправильно, - объяснил он, как всегда, искренне, - связывать тебя со мной до того, как мы узнали, кто я такой. Кажется, только она чувствовала себя изменившейся, обновленной и в некотором смысле неопытной, Малдер же не изменился ни на йоту. - Я знаю, кто ты, - ответила она твердо. - Нет, не знаешь. Что если сегодня вечером мы придем в это сооружение и найдем его? Что если он существует? Тогда ты тоже будешь утверждать, что знаешь меня, Скалли? Она не торопилась с ответом. Малдер наблюдал за ней, как делал всегда, когда она формулировала свою теорию. Ее раздражало, что он всегда знал, что она скажет, еще до того, как она начинала говорить. Как истинный великий мастер, Малдер был на несколько ходов впереди. - Я совершенно не буду его знать, - сказала она наконец. - А он не будет знать меня. Мы… - она сделала жест, привязывая Малдера к себе невидимой нитью, - … мы знаем друг друга. Кто бы мы ни были для других или даже для самих себя, мы Малдер и Скалли друг для друга. Малдер мягко улыбнулся и снова притянул ее к себе. И только на закате, когда он пошел переодеться, она осознала, что он никогда даже не пытался заняться с ней любовью. А она, как дурочка, не попросила его об этом. Не может быть так просто – проникнуть на военную базу, резонно думала Скалли, когда Малдер перерезал провод по периметру забора, и она проскользнула сквозь отверстие в совершенно другое измерение. Малдер шел впереди, иногда глядя на карту, которую выпросил у Одиноких Стрелков, извинившись и пообещав сенсационные новости для следующего выпуска их журнала. - Где-то здесь, - сказал он. В ночном легком ветре его голос прозвучал слабо и высоко. Он указывал на длинную линию бараков, один из которых был освещен меньше других - темный силуэт на черном небе. Она кивнула и последовала за ним через росшую вокруг полынь, доходившую ему до пояса. Наверное, так выглядит охота на луне – двигаешься в странном белом свете, который омывает мир, придавая ему все оттенки серого. Волосы Малдера были тронуты серебром, его кожа - цвета крыла голубки. Они достигли задней двери почти без проблем. Один раз им пришлось залечь, чтобы пропустить проезжающий джип, внутри которого был только водитель. База Элленс выглядела заброшенной. Похоже на правду, подумала Скалли. Если они собираются ликвидировать одно направление программы, вполне логично, что они ликвидируют всё целиком. Малдер возился с отмычками и каким-то электронным приспособлением вроде маленького пульта, который он украл у Фрохики. Дверь жужжала и гудела, и он нажимал на кнопки и манипулировал черными отмычками до тех пор, пока со щелчком дверь не открылась. Малдер – рука на дверной ручке – обернулся и посмотрел на нее. Его лицо было странной смесью теней и света, льющегося от лампы над дверью. - Не оглядывайся назад, - прошептал он, и она почувствовала невыносимое желание вернуться к прежней жизни. Она положила ладонь на его руку и стиснула его пальцы, заставив их крепче сжать пульт, отмычки и ее собственный большой палец. Он кивнул, и они вошли в здание. Длинный темно-серый прямоугольник коридора прерывался только дверями более светлого серого цвета. Ей казалось, что они все еще снаружи, под лунным светом, а не здесь, под холодным белым светом флуоресцентных ламп, качавшихся над головой. - Господи, - прошептал Маллдер. – Я начинаю надеяться, что если он существует, он уже мертв. Она поняла. По первоначальному замыслу это здание создавалось, чтобы бросать человека в дрожь, и эффективность этой идеи зависела от медицинского персонала, который отважился бы работать в этих стенах. Никакого движения вокруг. При взгляде на пост медсестры в конце холла становилось понятно, что это здание было настолько же заброшенным, как и вся база. - Пойдем, - проговорила она, преодолевая сухость в горле. Малдер кивнул, и они двинулись вперед. На дверях были надписи. Фамилии и имена, напечатанные на маленьких кусочках белой бумаги, вставленных в держатели над дверными «глазкАми». Первое имя она прочитала с дрожью, но потом стало немного легче. Большинство бумажек пожелтело. Она вставала на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Комнаты были пусты. Малдер двигался по другой стороне коридора, его темная фигура постоянно находилась на периферии ее зрения. Она была на середине коридора, когда услышала его прерывистый вдох. Он, сильно побледневший, стоял перед одной из дверей. Дрожащей рукой он указал ей на имя на двери. Она медленно подошла, зная, что будет напечатано на клочке бумаги. Малдер сполз по стене, присел на корточки, обхватил голову руками. Она прочитала имя. «Малдер» - было написано там. – «Малдер, Фокс Уильям», если уж быть точным. Она не знала, заглянул он в «глазок» или нет. Ее сердце колотилось, ладони вспотели, Скалли заглянула в комнату. Она была пуста. - Его там нет, - прошептала она, и ее голос задрожал от облегчения. Малдер не шевелился. - Есть, - отозвался он тихо. – Увидел меня и спрятался. Думаю, он стоит сбоку, рядом с дверью. Скалли почувствовала, как адреналин буквально пронзил ее тело, и все же не могла двинуться с места. - Ты видел его? Ты уверен? – спросила она. Короткий горький смешок вырвался из-под рук Малдера. - Скалли, - ответил он. - Думаю, черт возьми, что знаю свое собственное лицо. - Нам надо открыть дверь, - сказала она. Ее охватила внезапная ярость, неспособность стоять без дела. Опустившись на корточки возле Малдера, она протянула руку. – Дай мне отмычки. Ее руки ужасно тряслись, и ей было очень трудно вставить отмычки в замок, но после нескольких попыток ей это удалось. Одно быстрое движение – и замок открылся. Она медленно открыла дверь. Рука, которая оттолкнула ее в сторону и швырнула об стену, была худой, но сильной. Ее разум зафиксировал запах мочи и дезинфекции как раз перед тем, как весь воздух вырвался из ее груди, и все вокруг погрузилось во тьму. Когда она пришла в себя и смогла сфокусироваться, оказалось, что она лежит на спине и смотрит в потолок, облупленные плитки которого так и молили о том, чтобы кто-нибудь от скуки сосчитал все их дырки. Голова у нее болела, но сквозь шум в ушах она различала голоса. Странно похожие голоса. - Она не знала? – хрипло и неуверенно спросил один голос. - Нет, - ответил другой, более знакомый. – Откуда она могла знать? Посмотри на меня. - Не хочу я смотреть на тебя, - откликнулся раздраженно первый голос. - Слушай, мы должны вытащить тебя отсюда. Ты идешь? - Я никуда не ходил семь лет. Пятнадцать шагов – вот и вся прогулка, а ты не можешь нести нас обоих. Мы должны подождать, пока она очнется, что может означать, что нас поймают. - Перед тем, как ты швырнул ее об стену, она прекрасно могла передвигаться самостоятельно. - Я не хотел, чтобы она вырубилась. Я думал, это медсестра. - Если ты именно так относился к медсестрам, неудивительно, что они держали тебя под замком. - Здесь уже два дня никого не было. Я просто хотел выяснить, куда они все подевались. Я умирал с голоду. - Мы тебя накормим, как только выберемся отсюда. - А поточнее - когда это будет? Скалли медленно приподнялась, не открывая глаз, и села на край постели. Когда она открыла глаза, ей отчаянно захотелось снова их закрыть. Малдер - или, по крайней мере, человек, которого она знала как Малдера - сидел напротив нее, утомленно откинувшись на пластиковом стуле. Рядом с ним сидел… на мгновение ее ум отказался произнести это, но потом слово проникло в нее… все равно что пытаться не думать о слоне… Малдер. Малдер сидел на другом стуле. - Скалли, - сказали они одновременно. Она не знала, какой реакции, черт возьми, они от нее ждали, поэтому просто медленно поднялась на ноги. - Пойдемте, - произнесла она, наконец, и оба мужчины заметно огорчились. – До машины еще надо дойти. Малдер встал и помог подняться другому. Скалли осознала, что с того момента, как пришла в себя, она ни разу не взглянула этому Малдеру в лицо. Когда она встретилась с ним взглядом, она чуть снова не упала на кровать. Он излучал гнев и боль, исходившие от него, как свет. - Скалли, - окликнул он. Его голос звучал, как голос Малдера, и в то же время по-другому. – Я никогда не думал… Я думал, ты забыла меня. Она взглянула на своего Малдера. Он наблюдал за ней, и его лицо было преднамеренно непроницаемым. Она знала это выражение – оно означало, что он в панике. Господи, подумала она, я знаю его настолько хорошо… - Я не знала, - сказала она мягко. – Мне очень жаль. - Он… - Первый Малдер вздрогнул под рукой нового Малдера. – Он сказал мне. Малдер, которого она не знала, сделал шаг вперед, ступая мелкими, осторожными шажками. Теперь он стоял перед ней, не соприкасаясь с человеком, которого она знала. Провел худым пальцем по ее щеке. Она вдруг поняла, что плачет. - Я вернулась за тобой, - слова вырвались прежде, чем она успела их остановить. – Я вернулась за тобой, у меня был пистолет. И они отдали тебя обратно, и я думала… я думала, что это был ты. - Я знаю, - сказал он и притянул ее к себе. Она обняла его худое тело, чувствуя каждое ребро сквозь хлопковую рубаху, которую ему оставили. От него пахло ужасно – дерьмом, грязью, потом, плохой едой, кровью. Она вцепилась в его рубаху и всхлипнула. - Ненавижу прерывать столь трогательное воссоединение, - произнес у них за спиной мягкий голос, который она знала лучше, чем свой собственный, - но нам пора двигаться в путь. В машине по дороге из штата Малдер, которого она не знала, спал на заднем сидении Тауруса, приоткрыв рот, уронив на пол пакет с наполовину съеденной картошкой. Малдер, которого она знала, вел машину в молчании. Он не произнес ни слова с того момента, как они покинули базу, кроме «три Биг-мака, три картошки и три кока-колы». - Малдер, - позвала она тихо, но он даже не повернул головы. – Малдер, - повторила она, и на этот раз он взглянул на нее. - Мне нужно другое имя, - сказал он, не дожидаясь, пока она продолжит. – Не думаю, что это честно – спасти парня после семи лет тюрьмы и страданий, а потом просить его разрешить тебе называть его Фоксом. Она сглотнула комок, застрявший у нее в горле. - Я не хочу и тебя называть Фоксом, - возразила она. – Я буду называть тебя Малдер, потому что это ты и есть. - Тогда он кто? – спросил он, качнув головой в сторону заднего сиденья. – Он Малдер, Скалли. А я – никто. Терра инкогнита. - Так я тебя называть не буду, - сказала она, чувствуя себя глупо. - Зови меня Марти, - предложил он, и она подавила смешок, исполненный чистого ужаса. - Ни за что! – всё, что она смогла ответить. - Тогда придумай что-нибудь сама. – Его голос звенел от гнева, руки напряженно сжимали руль. Она открыла рот и снова его закрыла. У нее не было ответа. – Господи Иисусе! – взорвался он внезапно, и она бросила быстрый взгляд на их пассажира, который продолжал спать. – Перестань беспокоиться о нем, Скалли! Я знаю этого парня. Он спит, как убитый, черт возьми. – Она виновато опустила голову и уставилась на свои руки. – Не могу в это поверить, - пробормотал он. – Знаешь, я думал, что видел X-Files. Что видел все самое ужасное, и гнусное, и чудовищное, что только существует на свете. Но я ошибался. Черт возьми, мне снится кошмар. Я просто должен проснуться, и все будет хорошо, правда, Скалли? Я просто должен проснуться, черт возьми, и вернуть свою жизнь. Правда? Ей нечего было сказать, но с заднего сиденья мягкий голос ответил: - Я говорил себе то же самое в течение семи лет, приятель, но толку в этом никакого. В этот момент Скалли разразилась истерическими слезами. Возможно, причиной тому две бессонных ночи, говорила она себе, всхлипывая. Да, так и есть. Просто недостаток сна. Не открытие, которое она сделала… Не клонирование единственного мужчины, которого она когда-либо любила… И не этот человек на заднем сидении… Не вся эта дерьмовая фантастика ее жизни. Нет, просто недосып. Пока она размышляла над безумной глупостью ее жизни, Малдер - ее Малдер - рывком свернул на обочину и заорал на нее: - О чем ты плачешь, Скалли? О чем, черт возьми, тебе плакать? Он замолчал, выскочил из машины и устремился в ночь, в темные леса, а она осталась с молчаливым мужчиной на заднем сидении и странным, горячим тиканьем мотора. И тогда она начала смеяться и не могла остановиться. - Ты всегда была странной? – спросил Малдер с заднего сидения. – Или общение с ним в течение последних семи лет сделало тебя такой? Скалли загнала обратно свою истерику и уставилась на него. Казалось, он немного повеселел после того, как они вымыли его и накормили, стал более похож на ее собственного Малдера, который - она отчетливо это слышала – продирался сейчас сквозь заросли в лесу, как разозлившийся медведь. - Если это имеет для вас значение, - сказал он, - мне дела нет до того, чтобы и дальше оставаться Фоксом Малдером. - Ты говоришь так сейчас, - заметила она, - но ты не знаешь ничего о том, что произошло за последние семь лет. Раз ты вернулся к цивилизации, ты захочешь получить всё обратно. - Что? – перебил он. – Моя сестра умерла. Моя мать умерла. Мой отец умер. Они рассказали мне об этом, пока я был на базе. Какие у меня могут быть причины волноваться по поводу того, кем я был? Ты думаешь, я просто хочу пойти и начать с того места, где остановился, гоняясь за маленькими зелеными человечками? Скалли, я видел маленьких зеленых человечков. И они не зеленые. Они серые. - Знаю, - прошептала она, несколько обескураженная. – Малдер тоже называет их «серые». То есть… я имею в виду… - Я знаю, что ты имеешь в виду, - сказал он спокойно. Мгновение оба молчали, слушая, как Малдер обиженно слоняется по ближайшим кустам, пока он не заговорил снова. - Я себя неважно чувствую. – Это было сказано шепотом, но Скалли расслышала. - Тебе не надо было есть этот гамбургер, - сказала она. – Твой организм плохо воспринимает масло. - Не думаю, что дело в этом, - ответил он тихо. Тогда она выпрямилась, перегнулась через сидение и положила руку на его лоб. Мгновение человек, которого она знала, и человек, которого она не знала, смотрели на нее, скрываясь в чертах одного и того же лица. Его кожа была холодной и влажной, но глаза горели ярко – привязанностью и доверием. - Некачественный гамбургер, - сказала она, перебираясь через консоль на заднее сидение. – Я и раньше не давала тебе умереть, Малдер, и не собираюсь допустить это теперь. - Я не Малдер, - прошептал он. - Конечно, ты Малдер, - настаивала она. - Нет, - ответил он сухо. – Он – человек, которым я должен был стать, но так и не стал. - Что? – Она была сосредоточена на другом – приподнимала его рубашку, чтобы послушать его нитевидное сердцебиение, - и поэтому едва обращала внимание на то, что он говорил. - Им нужен был темный рыцарь, и они его создали. Но это не сработало, Скалли. Совершенно не сработало. Я бы никогда не додумался до того, что сделал он. Я был слишком слаб. Во мне слишком много человеческого. - Ты бредишь, - сказала она. - Нет, ты ошибаешься, - возразил он. Его глаза все еще ярко сверкали, но лицо стало цвета арктического льда - голубовато-белое, как луна. – Мною уже манипулировали все, кому не лень. Я продал им свою душу, Скалли, а цена… ценой была ты. - Я не понимаю, - прошептала она. - Они хотели, чтобы я тебя использовал… что-то, связанное с твоими генами и тестами, которые они сделали, когда ты была ребенком. Когда они в первый раз обратились ко мне, было несколько кандидатов, но ни с одним из них ничего не получалось. Обязательной частью проекта была мать. Кажется, что-то, имеющее отношение к твоей иммунной системе. В общем, ни одна другая женщина этому требованию не соответствовала. Потом они нашли тебя. Думаю, они просто решили, что будет лучше позволить событиям идти своим чередом. Ну, Лезвие Оккама, знаешь? Самое простое решение – самое лучшее. Конечно, я хотел знать, что я с этого буду иметь. Они сказали, что в результате у меня появится иммунитет и гарантии неприкосновенности. А потом, когда я познакомился с тобой и решил, что смогу терпеть тебя рядом с собой, - им пришло в голову, что я был не совсем прав. Они хотели, чтобы все было безупречно с генетической точки зрения. Так что вместо меня они отправили к тебе его. По правде говоря, в тот момент я был этому рад. Думал, он тебя соблазнит. Таким образом, всё сработает, результат будет достигнут. Вас обоих запрут где-нибудь в лаборатории, герметично запечатают все входы и выходы, и вы начнете безостановочно производить детишек. А я вернусь и снова стану собой. Не обижайся, но ты же понимаешь, но никогда не принадлежала к тому типу женщин, которые мне по-настоящему нравятся. – Она просто смотрела на него во все глаза, не в силах говорить. – Я рассудил так: вы двое наделаете этих… штук, которые были им так необходимы, а меня вернут обратно, и я буду продолжать работать и развлекаться. Может быть, даже выживу во всем этом мировом апокалипсисе. Но ничего не получилось, верно ведь? Она покачала головой. Ее ладонь так и лежала у него на лбу – словно приклеенная его потом и ее страхом. - Потом они забрали тебя и украли твои яйцеклетки, чтобы скрестить их с его генетически совершенной спермой. Не знаю, насколько удачно прошел этот их маленький эксперимент. Но я твердо знаю одно: они сочли его более интересным в качестве противника, чем когда-либо воспринимали меня в качестве союзника. Знаешь, что они мне сказали? Что он в одиночку сделал больше для продвижения проекта просто благодаря своей справедливой, генетически усовершенствованной личности, чем я когда-либо смог бы сделать даже при всей их поддержке. - Ты лжешь, - прошептала она. – Это не может быть правдой. - А как еще я бы об этом узнал? – сказал он. – Ну же, Скалли, как еще я мог узнать? - Но, - возразила она, – я знаю тебя. Я знаю Фокса Малдера. Он бы не сделал того, о чем ты сейчас рассказал. Тогда он улыбнулся - слабой улыбкой, приоткрывшей его знакомые, белые, ровные зубы. - Ты действительно знаешь Фокса Малдера, - согласился он. – Ты просто не знаешь меня. И тебе очень повезло, что это именно так. Он и я можем быть клонами. Но только я – сын нашего отца. Малдер увидел, как она стоит, опершись на багажник машины, и смотрит на звезды. Он отсутствовал несколько часов. А она стояла здесь, наблюдая за вращением земли. Голова у нее болела, в ушах звенело. - Скалли, - сказал он мягко, и она вздрогнула, хотя и слышала его приближающиеся шаги. – Извини. Я веду себя, как ребенок. Он… он просто выбил меня из колеи. У меня никогда не было настоящего детства. Так что, думаю, я просто взрослею. Прости меня. - Он мертв, - произнесла она. На мгновение он уставился на нее, а потом просунул голову в открытую заднюю дверь машины. Она хотела что-то добавить, но слова застряли на полдороги, потому что язык неохотно подчинялся ей. Тот самый язык, который сыграл не последнюю роль, когда она вчера целовала Малдера, а теперь она не могла заставить его отклеиться от нёба, где он ощущал только привкус пороха. - Что, черт возьми, происходит? – крикнул он. Она подождала, пока он подойдет к ней. Иногда она по-настоящему жалела, что бросила курить. И ей отчаянно хотелось чем-то занять руки. - Что, черт возьми, произошло? - Я его застрелила. - Это очевидно, - заметил он, внимательно за ней наблюдая, как если бы она вдруг сошла с ума. Возможно, так оно и есть, подумала она. – Почему? - Убийство из жалости, Малдер. Он умирал. Когда они говорили «уничтожить в течение 48-ми часов» - они именно это имели в виду, вне зависимости от того, найдем мы его или нет. Его тело… сжималось. Он сказал, что видел такое раньше, и умолял меня помочь ему. Я не могла позволить ему так страдать, поэтому… я его застрелила. Малдер медленно открыл рот и снова его закрыл. Ему нечего было сказать. - Он держался очень мужественно, Малдер. Рассказал мне, как искренне восхищался тем, что ты сделал, каким сильным он тебя считал. Гордился тобой так, как брат гордится братом… или отец сыном. - Я… Господи, Скалли, ты его застрелила… Она уже немного успокоилась по этому поводу. У нее было время, чтобы привыкнуть к жгучей памяти об испуганных глазах Малдера, когда она взвела курок. Скорее всего, он не верил, что она на самом деле выстрелит. Но у нее не было выбора. Она должна была сделать это до того, как он повторит ее Малдеру хоть одно слово из того, что рассказал ей. - Мне так жаль, Малдер. Я больше ничего не смогла придумать. Он испытывал чудовищную боль. Он бы не пережил ночь. Поверь мне, думала она, глядя ему в лицо. Я же врач. У нее появилось необъяснимое желание улыбнуться. - Что мы будем делать? – прошептал он, все еще в шоке. Его страдальческий голос пронзил ее и уничтожил ее внутреннюю ухмылку. - Похороним его здесь, - ответила она твердо, беря руководство в свои руки, как часто делала во время их совместной работы. – На просторе. Там, где нет стен. Думаю, ему бы это понравилось. Малдер кивнул, сделал шаг назад и снова заглянул в открытую дверь машины. Через мгновение он отошел в сторону, и она слышала, как его вырвало. Пойти помочь ему, подержать его голову… Идея не показалась ей удачной, так что она осталась там, где была. Конечно, кто угодно испытает шок, увидев свое собственное мертвое лицо. Она сама почувствовала слабость после того, как сделала это. Когда увидела его знакомые темные глаза и струйку черной крови, стекающую между ними. Он вернулся, вытирая лицо рукавом. Остановился и некоторое время просто стоял и смотрел на нее. Ее захлестнул отчаянный прилив боли. Она подумала, что он может возненавидеть ее. Но он прижал ее к себе, уткнулся лицом ей в волосы. - Даже представить не могу, как тебе было трудно, - пробормотал он. – Господи, Скалли, мне так жаль. Прости меня за все. – Малдер был так открыт. Она удивилась, что никогда не замечала этого раньше. – Я люблю тебя, Скалли, - повторял он снова и снова. – Я люблю тебя. - Знаю, - прошептала она, приподнявшись, чтобы поцеловать его. – Я тоже люблю тебя. И всегда любила, и всегда буду любить. - Только ты и держишь меня здесь, - сказал он, отодвинувшись, взял ее сухие щеки в ладони и приподнял ее лицо, глядя на нее влажными глазами. – Ты единственная истина в моей жизни. А сейчас более чем когда-либо. – Она увидела, что его лицо снова исказилось. Он был так нежен. И ему было невыносимо видеть ее боль. - И ты моя истина, - откликнулась она, положив руки на его теплые плечи. – Единственная, которую я когда-либо знала. – Потом она высвободилась из его объятия и указала на темную кромку леса в стороне от дороги. – Пойдем, Малдер. - Я никогда не смогу снова по-настоящему быть Фоксом Малдером, - сказал он с уверенностью, пока они шли в сторону леса, ища место, чтобы похоронить другого. – Как я буду смотреть в зеркало, Скалли? Кого я увижу? Она остановилась на небольшой полянке, достаточно просторной для тела и двух измученных копателей могилы. - Увидишь того, кем ты являешься, - ответила она просто. – Того, кого вижу я. Он положил руку ей на плечо. - И кто же это? Она улыбнулась, прижала его руку к своему сердцу, прикрыв своей ладонью. - Малдер, - сказала она. Ее голос сломался. От радости. Но она была уверена, что он услышит здесь боль. Радость и боль были так похожи. Она видела это теперь. Сосуществовали внутри нее - два сердца в одном теле. – Малдер, что ты знаешь о микрочастицах?
|