ЧТО-ТО СМУТНО, ЧТО-ТО ЯСНО Где-то над штатом Висконсин. Борт "Боинг-7Х7", "Трансамерика Эйрлайнз". 19.07. Куда уходят птицы умирать... Плеер зажевал кассету Марли, и девушка с раздражением выкинула руку вперёд. Растаманский жест был погашен спинкой кресла, она зашипела от боли, сунув ушибленную костяшку в рот. Впереди сидевшая импозантная леди поправила причёску. Когда королева Виктория была тающим упоминанием, её учили не связываться с маленькими хиппи, курить только через мундштук и никогда, никогда не нарушать спокойствия... А ведь есть в этом отголосок истины. Такой же чистый и белый, как прямой угол носового платка (он выдвинул из кармана краешек шёлкового, и спрятал упаковку бумажных). Как взвихрённые потоки, которые станет видно, едва они пробьют облачность. С его опытом можно было не бояться муторных полётов, но мужчина предчувствовал - скоро пилоты тяжеловеса обеспокоятся заходом на посадочную полосу. В такую погоду - и минусовую, и хрустальную, и звенящую от напирающего холода - самолёт мог сколь угодно долго исполнять фигуры рождественской кадрили в "карусели". Вверх, вниз, восторг для детей - хотя большинство из них спали, рейс всё-таки ночной - и головная боль для родителей. Леди перестала его стесняться, и, на правах соседки, жалобно попросила аспирин. Харрисбург, штат Пенсильвания. Аптека. 23:40. Зелёный крест моргал, пытаясь донести свою азбуку Морзе до его ума. Малдер старался этого не замечать, потому что четверо суток возился с распечатками из лаборатории Аресибо, и двоичная система (нолик, нолик, единица...) не спасла его от срочного дела с грифом "Икс". Так же, как от нагоняя Уолтера Скиннера, непосредственного начальника, кушай его тараканы... В детстве мать заставляла Малдера смотреть шекспировские постановки, так вот - дыхания на подобные монологи хватало только у Лоуренса Оливье. Посоветовать Скиннеру перенять его стиль? Или всё-таки перестать маяться дурью, и задуматься о том, что маньяк... по его личным догадкам - телепат, горстями глотающий обезболивающие прямо из аптекарских запасов, удерживает под дулом пистолета трёх перепуганных девчонок. Собирается умирать - с музыкой джазиста Ури Кейна. "Я т-тебе динамики прикручу..." - Малдер? - ... - Малдер! - Что? - Дождь льёт. Воротник подними. "Я мокрый насквозь, в ботинках вместо качественных носков - вода, меня опять вынуждают спасать мир, а ты - простудишься!? О, ведьмовское сочетание глаз изумрудных и шевелюры рыжей... Фокс, очнись. Ты не Шекспир, ты штурмовик," - окончив мысленную тираду, он ткнул пальцем в сторону эмблемы аптеки. - По цвету вполне подходит твоим милым глазкам, а, Скалли? От возмущения женщина высунулась из машины под ливень. - Шёл бы ты... да: будь осторожен. Борт "Боинг-7Х7", "Трансамерика Эйрлайнз". 19.15. Всё относительно, говорил великий Эйнштейн. Дух и пространство, глянцевые книжечки "ребята, вы не поверите, но если вам всё-таки придётся спасаться...", запах коньяка и ванили... Он закрыл глаза. Веки набрякли. Два с половиной месяца назад ему исполнилось пятьдесят восемь. Факт остаётся фактом, в этом возрасте уже можно не объяснять, отчего у тебя дурное настроение. Повязывать не опостылевший галстук, а шейный платок... Спокойно не уметь печь пирог с прослойкой из сметаны, палить из револьвера с бедра. Он потратил всю жизнь на то, чтобы достичь элегантности, а эта самовлюблённая стерва взяла и капитулировала в самый последний момент. Он даже сам себе признался, что работа для него - не более, чем хорошо знакомый конструктор. Скрипящие детальки "Лего". В минуты кризиса от такого утверждения хотелось броситься лицом на карандаши... - Я не знаю... - раздался громкий всхлип. Мужчина обернулся, растирая запястье - если не нервы сдавали в трясущейся машине, то организм - уж точно. Старые шрамы начинали ныть.
- Что случилось, мисс? Девушка опрокинула на себя стаканчик томатного сока, впрочем, на её цветастом блузоне колёр не пострадал. Однако не это её беспокоило. Сосед, набрав ирисок за щеку, громко храпел... и, что ж - пожалуй, единственным, кто мог ей посочувствовать сейчас, был пожилой джентльмен из следующего ряда. Прямо картина Ирвина Шоу - плёнка обрывается, он помогает спотыкающейся - будто оленёнок Бэмби - героине... - Всё в порядке. - Вам везёт. - Не знаю... нет, не согласна, - ну хорошо, хоть реплика сменилась. Мужчина вытащил тщательно уложенный платок и протянул ей. - Ох, спасибо, мистер, но я... - Почему же вы не согласны? Везение - редкая штука. - Потому что скверное настроение. - Отчего оно скверное? Кто поспособствовал? - не психологический допрос, но всё же... Он порадовался, что не курит и не пьёт. Занимать голову одновременно несколькими вещами было тяжело, хотя "белый шум в голове" - меткое выражение астронавтов. Про него. - Это неважно. Жизнь такая. Кому сейчас легко? - Мышам, которым доставляют бесплатный сыр прямо на смертный одр. Одр. Одри. Девица похожа на Одри Хёпберн, те же безразмерные глаза из японских мультиков и доверчивость, смешанная с брутальностью. Человечек Нового Миллениума. Порождение пасхального яйца... иногда опасался он. - Я не мышь, увы... - А кто же вы? И не "увы", пожалуй... - созвучию она улыбнулась. - Я не знаю, кто я. По конфигурации - ребёнок женского пола. Через несколько кресел мальчишка шумно открывал коробку. "Мам, сандвичи?! Я не хочу сандвичи!!," - определённо, у всех настроение привередничать. "Я не люблю печёнку, ты что!!" Аннаполис, штат Мэриленд. 00.26. Конечно, не время было говорить о красивостях парка за окном, но он залюбовался. Острый луч пронзил листву... и высветил осыпавшуюся штукатурку вместе с сильно погнутой решёткой воздуходува. Малдер поморщился. - Что такое? - Да мне домой уже пора, - он не решался применить свой очаровательно-хамский тон исключительно потому, что женщина - да, симпатичная, хотя и уставшая после повторения трюка Синтии Ротрок с выходом в стойку из лежачего положения - ему помогла. Зуб за зуб, так сказать. Плащ повешен на плечики в ванной, грязь и прочее отчищены. Не в стиральной машинке, потому что это долго. У него сводило скулы от добродетельности своей напарницы, но тут уж Малдер не нашёл, что возразить. В таком виде его могли в Джорджтаун не довезти даже местные бесшабашные таксисты. Хотя не дай Бог, чтобы это стало традицией. Он терпеть не мог, когда о нём заботились. Он не любил зависеть. - Фокс... - Малдер. - Извини, Малдер, - она поглядела на него с укоризной. Он набрал воздуху и выпалил. - Хорошо, что Тумс не грешит кровью из кислоты, или прочей гадостью. Слизь - она, кстати, быстро отчищается?.. - Хорошо, что... - в голосе Скалли металлические нотки вызревали ну о-очень быстро. - твой юный друг не научился вырывать печень в процессе деформации себя. Хотя желал всеми фибрами. "И ты бы ему помогла?" - Надеюсь, он больше нас не потревожит. - Деформация?! Его намотало на лестницу, Скалли! Ты шутишь? Или считаешь, что... - Я ничего не считаю. Особенно в первом часу ночи, когда завтра с утра совещание, - она ещё умела всерьёз воспринимать их пикировки. "Хам, Малдер, хам. Язык мыть с мылом... зачем обидел девочку, она так натерпелась? Да на её территории..." Будто нашкодивший школьник, высокий шатен переступил с ноги на ногу. Груз невыученных уроков в данном случае исполнял мистер Икс, которому неплохо бы узнать о творимых Зверем безобразиях... под носом у добропорядочных граждан! Крест на окно, и никакого помилования. Малдер зарёкся срывать свой гнев на других. Это новоявленное обещание его обрадовало. Сбегая по лестнице, он насвистывал: "Кто рождён для полётов, нос не сунет в пехоту..." Агент ФБР предпочитал первое, особенно в кэбе с шашечками. Несущиеся огни, ночь, очередной враг позади... и осень в Вашингтоне. И пригоревшие к сковороде макароны дома... Борт "Боинг-7Х7", "Трансамерика Эйрлайнз". 19:21. Леди решила попробовать на вкус подозрительно зелёные тянучки. Ей хотелось спросить, а не модифицированы ли они генетически, ибо с нынешним рынком продуктов... Стюардесса пожала плечами. "Неправильный ход, девочка. За такое могут и с работы выгнать... а с другой стороны, куда тебе - карьеру делать? При нынешнем феминизме - в пилоты? Тогда придётся учить в два раза больше, а не только состав на этикетке конфет..." Мужчина сощурился. Он разглядывал уши. В салоне вообще мало какую часть тела можно было не выпячивать, но это... Уши не прячут, они перед ним. Глубинные проблемы ушли. Он пытался разгадать тайну островерхости, или излишне толстой мочки, преждевременно появившихся морщин, ломкости линий. - А вы любили свою работу? - Что? - Сэр... я говорила, - доморощенная хиппи умела чудно краснеть. Не до корней волос, но всё же. - Что мне сложно учиться, когда родители заставляют. Они хотят, чтобы я была дантистом. Нет, уже третий курс, и всё такое... в ритм втянулась... Вы любили работу? - Как вам сказать, мисс? Я работал всегда. Даже когда учился. У меня на то были доводы... - флейтистка в свободном платье мышиного цвета положила инструмент между кресел. Потом, шутливо отталкивая карапуза лет трёх, натянула колпачок поверх причёски. Каштановые пряди, ярко-красная ткань. - Учитесь ценить всё, что вам нравится. Всё, что может доставить удовольствие. - И служить во благо Соединённых штатов Америки, - обнаружила собеседница свойственное её возрасту ехидство. - Не без этого. - А если я не хочу? - Что ж, тогда по меньшей мере вы запомните, что у вас был выбор... Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. Портовые склады, 13.13. Они всё-таки пригласили его. Не могли не пригласить. Эти широкоскулые молчаливые ребята знали, что делу время, а потехе час. И уезжали они, подобно своим предкам, след в след. Не давая сведений о численности своей, о воинственности - так, цепочка на песке или камнях, которую сдует ближайшим ветром. Индейцы навахо вызывали у него чувство глубокого уважения. "Белый человек!" - Малдер, - прозвучало у него над ухом. Будто кто-то поднялся со старого кресла-качалки на веранде и шагнул к нему. Ничего подобного, только просоленный воздух и коренастая фигура старика с развевающимися космами. - Да? - Прости. - Кого?? - Нас... - кого, чёрт побери, он имеет в виду? Шаман, спасший ему жизнь, порой преподносил сюрпризы почище шифровок, в которых он был дока. Кого? Ребят из племени анасази? Его сына и внука - единственных знакомых Альберта Хостейна, с кем он общался?.. если первый едва замечал пришельца-американца, то мальчишка носился вокруг. То открывая тайны, то играя со сверстниками, то ковыряя в моторое "Ямахи". Парню было легче, он умел отвлекаться. Да и что такого, всего пару раз съездили по скуле... прикладом... эх, жаль, не обладал Малдер военной мощью в своём крестовом походе. Подлецы были бы на своих местах, сенаторы - в конгрессе, а инопланетян вытащили бы из далёких степей и бункеров под тёплое солнце. Под свет самой близкой звезды. - За что? - Мы не смогли тебе помочь... - Шутите, Альберт? Вы сделали больше, чем мои начальники и весь штат Бюро, вместе взятые. Вы... - Оставь это, - строго приказал индеец, беря его за запястья. - Я не об играх говорю. И не о той правде, что ты ищешь. С тобой всегда будет груз того, что ты где-то не успел. Я в том виноват, что не спас сестру - белой женщины. В носу защипало. Должно быть, от поднявшегося ветра... Малдер привык иметь дело с необычным, но тут столкнулся с человеческой проницательностью и был вынужден воздеть руки вверх. Он даже фанатичность противопоставить не мог тому, что у каждого агента - государственного служащего со смертельно опасной профессией, было личное кладбище. Не то, куда он в конце концов отправится. А для тех, кому он не успел, или не смог, или не захотел помочь. Что там греческие грации, Терпсихоры трагедий - вспоминая постоянно разговоры, намёки, выстрелы, погони, записки и выволочки "на коврах", он приходил к выводу: с этим надо жить. Как можно дольше. Не из инстинкта самосохранения, а чтобы потом с чистой совестью себе сказать - "это было не зря". - Простил. - Молодец. Борт "Боинг-7Х7", "Трансамерика Эйрлайнз". 19:35. - Слышишь, брат? - грузный итальянец, злым взглядом окидывавший табличку "не курить", перегнулся через проход. - Да? - он подумывал уже нацепить затенённые очки. Его собеседница сосредоточенно сопела сзади, пытаясь справиться с непослушной техникой. Судя по звукам, она обматывалась магнитной плёнкой имени Боба Марли. Нет... Мужчина вполне понимал современные форматы: диски или "шепталки"-mp3 были бы удобнее. Хотя ребёнок, похоже, со вкусом. - Ты газетку не дашь? - Возьмите, пожалуйста... "Брачные объявления" с шелестом распахнулись перед иностранцем. Понижая свой неслабый рык, он опять повернулся вправо и начал декламировать. - Удачи и долгих совместных лет жизни тем, кто решил сделать свой выбор... Послушай, как тебе перспектива молодой жены? - Да, в общем-то, никак... - лет десять назад он поставил бы его на место. Возможно, даже замуровал бы в янтарь. Чтобы поколениям, о которых шла молва, неповадно было... Но менторство - не его конёк. С какой стати он должен "обламывать кайф" беседы. И порой - ему хотелось поддаться на провокацию. - А что, вы счастливый обладатель? - Я ещё не сошёл с ума. Опять ролики, велосипед, "Мак-Дональдс". Ответственность, опять же. Хотя она может нарожать бамбино... и у всех будут мои подбородки. Тогда Луи будет счастлив. Что ты думаешь? - Вероятно. - Что, дети не главное?! "Никаких конфликтов. Мир и порядок!" - Главное, что я старше - и, возможно, умру раньше. - Э... Счастливого Рождества! - здоровяк отдёрнул шторку иллюминатора и начал рассматривать бугрящуюся фиолетовую тьму. Жаль, что он не стал дипломатом. Зрители, то есть Одри, то есть девочка по имени Миа из штата Висконсин, город - Кастл-Рок, тихо ему аплодировали. Детский вострог можно вызвать даже в циниках, если постараться. - Как вы его... Скажите, мистер? "Вот тут я готов станцевать джигу... чтобы тебя повеселить." - Вы совсем не боитесь смерти? Вашингтон, округ Колумбия. Здание городского банка. 11.42. Его водяная кровать дала течь, будильник вспыхнул искрой - хорошо, что электрик не догадался позвонить. Да он бы и не смог, при условии того, что мобильный телефон спецагента молчал. Соседи жаловались на ущерб. Сон был прекрасен - блондинки, Гаваи, трёхнедельный отпускной тур... на пятый день ему не надоела идиллия лишь потому, что его не обносили ромом в кокосовых орехах и делали массаж... ой, вот тут старая рана! И вот тут, и вон там... - но его пришлось прервать. Проза жизни - нет денег. Малдер начинал жалеть о том, что он не миллионер, выписывая треклятый чек. Он жалел об этом, провалившись в лужу ботинком. Что за зима для самого главного города?! Все бездомные претендовали на звание местного сумасшедшего, не давая ему прохода - видно, чуяли своего. Он им даже рассказывать не стал, что такое депозит. Он жалел, что его зарплата так стабильна, и он не может устроить забастовку, скинув пару-тройку лет... отбив чечётку на столе у начальника, послав к чертям "Секретные материалы". Малдер был не прав, толкнув невзрачную девушку на углу, которая аж в пальто ему вцепилась - в конце концов, всем хочется донести свои идеи до окружающих. Политики вещают с трибун, рок-звёзды - со сцены, такие вот мышки - пристают к незнакомым людям... Потом он решил, что мир сошёл с ума - когда близкий знакомый этой девицы, как его, то бишь - Бернард? разочаровался в жизни. Уборщик не нашёл ничего лучше, как обвешаться взрывчаткой и придти в то самое место, где коротал утро Призрак Малдер, главная заноза в теле международного Консорциума. Что за дело этому патлатому до мировых катаклизмов? Ой, какая плохая была идея - руки дрожат, детонатор прыгает, в глазах - фанатизма выше крыши... Пути назад нет, когда распахиваешь куртку и показываешь всем шашки. Ты - не боец невидимого фронта, ты тот, кто рвётся грудью под танк и даже не знает, что такое сожаление... Смотря чьей грудью, опять же, рвётся. Он помнил толчок, ожог... "Я топнул, хлопнул и сказал - в гробу я Призрака видал!" А ещё - зелёные зрачки, в которых тонешь. Не похожие на коридор, описываемый всеми, кто пережил клиническую смерть. Конечно, Малдер не мог обойтись без Скалли... ему было жаль, что он устроил это представление. Он не хотел, не хотел, не хотел... А прохладные пальцы врачевали, как могли, и ему было легко лежать на кафельном полу банка. "Смерти нет - есть великая Сила..." Борт "Боинг-7Х7", "Трансамерика Эйрлайнз". 19:50. Механический голос предупредил о том, что ремни нужно вернуть в исходное положение. - Нет, я не боюсь, Миа. Да и вам не советую. - Почему? - Это скучно... - он откинулся на спинку кресла, выпрямляя затёкшие ноги. Толкнул чью-то сумку, извинился. На лице приверженки музыки "нью-эйдж" и "кантри" (редкая запись Боба Марли принадлежала её бойфренду, и она справедливо полагала, что за порчу кассеты он её казнит) отразилось недоумение. Она считала, что за исключением учительницы младших классов, никто так не мог раскрутить её на доверие. Не был достоин, а может быть, и достаточно чуток. Она не знала - всё ещё находила в себе силы сомневаться, и слабость - отрицать всё, чтобы не перегружать мозги - как это удалось старику. Возможно, потому, что он ей не перечил. Не презрительным тоном читал нотации, а внимательно слушал. Не ел корабельную еду (взрослые бывают умны!), и оказался так похож на отца... погибшего в далёком двухтысячном. Миа решила, что срочно найдёт в себе силы отпраздновать Рождество - главный семейный праздник - с матерью, не слишком цепляясь за Оуэна. Вообще последнего надо бы отправить домой... но билеты дороги, а она... Спутника девушка разбудила задорным хохотом. Он перепугался - ни разу оного не слышав... Аэропорт Милуоки, штат Висконсин. 20:15. Малец направлялся к нему. "Слишком решительно, Билли. Эдак ты всех нападающих распугаешь... а вратарь вообще не сможет устоять перед подачей..." - Папка!!! - Эх, длинён, не подкинуть... - посетовал мужчина, освобождаясь от ремней чемодана. Сын принёс ему новые запахи: мороза (ох, и хороша должна быть метель на улице!), лосьона для бритья и терпкого мальчишеского пота. И крепкое объятие - Бог с ним, что сминаются бумаги в портфеле мягкой кожи. Лишь бы этот... слишком быстро переставший быть пацанёнком молодой человек не отходил подольше. Раздалось цоканье каблучков. "Нет, ты всё ещё полон наива!.." - Здравствуйте, Моника. - Билл, перестань, ты его задушишь. - уголки рта приподнялись в почти ритуальной улыбке, а морщины от глаз разбежались. Она тоже любила Уильяма, не стеснялась своих чувств, и видела его гораздо чаще. - Да я... да я за него... - Знаю, на британский флаг кого угодно порвёшь, но тётя сказала... - мужчина нахмурился. И потрепал сына по затылку. - Вот видишь. Он меня слушается. Всё там же, всё с теми же, оригинальный тур вальса. Он потом спрашивал себя, не вызвано ли его сверхъестественное спокойствие - леностью, присущей старым людям. Но рядом с ним обычно были погодки, чаще - товарищи старше и умнее, и... Вряд ли. Это было бы неуважением. А может быть, Фокс Малдер нашёл то, что искал. Выстроил систему, неподвластную даже бурям среднеамериканского континента... - Где мама? - Дана дома, готовит всё к вашему приезду. - Сначала - к празднику! - завопил штатный полузащитник, смешно морща нос. - И то хорошо. С праздником, сынок. - Есть, сэр... есть, мэм. Чему ты улыбаешься? - Я приехал домой. (c) Соколов, 2004.
|