БЫТЬ ЖИВЫМ

Автор: Flutesong
Перевод: demensys

------------------------

Аннотация: Малдер и Крайчек 'находят' друг друга.
Примечание автора: события происходит до эпизода Terma. У Крайчека по-прежнему две руки.
Предупреждение: Slash, Рейтинг: R

Сухая земля. Листья хрустят под моими тяжелыми шагами. Я бегу так быстро, как только могу. Оранжевые, желтые, темная охра, сполохи красного, немного зеленого то здесь, то там… Мои глаза болят от холодного воздуха, проносящегося мимо моего лица, и я не успевают уследить за сменой цветов.
Я бегу так быстро, как только могу. Рот, горло, легкие наполнены сухим, холодным, резким воздухом, который я жадно хватаю губами. Я бегу так быстро, как только могу.
Красная кровь, рвущаяся по напряженным венам от моих ступней к бедрам, к животу, к горлу, к голове. Я бегу так быстро, как только могу.
Страх и возбуждение, каждый атом моего тела стремится только к одному - спастись, остаться в живых. И я бегу так быстро, как только могу.
Закончится ли это, если он поймает меня?
Неизбежность. Захват сзади.
Я лежу, уткнувшись лицом в землю, судорожно вдыхая сухой, резкий воздух и втягивая вместе с ним палую листву. Он прижимает меня к земле всем телом, не давая мне шевельнуться, дышит тяжело, пот капает с его лба мне на шею.
Если бы мне было чем дышать, я бы рассмеялся. Если бы мне было чем дышать, я бы каркнул: "Малдер, ты думаешь, ты меня поймал? Это я имею 'тебя' как раз там, где больше всего хочу, чтобы ты находился."
Он слегка шевелится, и я чувствую каждый дюйм костей, каждый миллиметр мускулов, каждую йоту сухожилий, сжимающихся и разжимающихся вдоль моей спины. Он хватает меня за волосы одной рукой, другой блокирует мое горло.
Если бы мне было чем дышать, я бы поддразнил его: "Малдер, где твой пистолет, идиот? Ты выронил его по дороге? Хватай тогда мой, ты, имбецил, и я уже 'мертв', чтобы говорить о каких-то правах. Тебе даже не нужно будет писать рапорт в ФБР о потерянном оружии."
Он снова двигается и выдыхает горячий, влажный воздух мне в лицо. Мгновение назад я и мой открытый рот помнили, что нужно вдохнуть сухой холодный воздух. Я 'знаю', что погоня еще не закончена.
- Я поймал тебя, ублюдок. Нет Скалли, чтобы остановить меня, нет публики, нет пришельцев, за которыми можно было бы спрятаться. - Он вдавливает острую коленку мне в бедро, и боль, кажется, выстреливает прямо мне в промежность. Я резко дергаюсь, и интенсивность этого движения пронзает меня от промежности к животу. Он сильнее тянет меня за волосы, и боль проникает из живота в сердце.
Если бы мне было чем дышать, я бы громко простонал: "Еще, Малдер. Теперь всё - или ничего."
Я снова дергаюсь. Мои ноги сгибаются, пятки приходят в соприкосновение с его задницей. Он рычит, не веря в мое упорное намерение продолжать гонку. Мгновение вдруг словно застывает - он сильно кусает меня за шею, его зубы вонзаются в самый открытый участок. Боль пробегает от шеи к члену, и внезапно ко мне возвращается дыхание, чтобы крикнуть: "Да!".
Я чувствую, что он застыл.
- Ублюдок! - орет он. Я спиной ощущаю, что его сердце начинает биться в два раза быстрее.
- Да. - И я начинаю смеяться.
- Я убью тебя! - кричит он еще громче.
- Тогда вперед, - говорю я, и возбуждение погони усиливает пронизывающие меня огни.
На этот раз, когда он двигается, я чувствую жар его эрекции, трущейся об меня.
Закончится ли это, если он трахнет меня?
Его тело снова замирает.
- Нет! - кричит он, обращаясь ко всем этим холодным, резким, унылым краскам осени.
- Да! - шепчу я в ответ. - О, да, Малдер! Нет ни Скалли, ни Скиннера, ни младшей сестрички, чтобы защитить тебя сейчас. Только ты и я. И - да.
- Будь ты проклят, - стонет он, и его руки охватывают меня, зарываясь в смытые листья, и он прижимает меня к себе. Его член упирается мне в бедро, потом отстраняется, потом упирается снова.
А я смеюсь и смеюсь, пока его рот не прижимается к моему рту, и мне снова нечем дышать от прикосновения горячего и влажного, а мягкие губы и острые зубы - это и есть сущность Малдера.
Если бы мне было чем дышать, я бы похвалил его за то, что после стольких лет он наконец-то пришел к этому мгновению, наконец-то нашел 'эту' правду. Но мне нечем дышать. У меня есть только мое бешено бьющееся сердце и стремительный поток похоти и любви, несущийся по моим венам.
Он приподнимается, отодвигается и грубо меня переворачивает. Его рука хватает меня за горло, и я вижу его лицо. Он раскрасневшийся, потный, дыхание затруднено. Его грудь тяжело вздымается, а с губ срывается рычание, когда он трясет меня за шею. Но даже если это отказ или неприятие, он не хватается за свой пистолет и не отпускает меня.
Я лежу неподвижно, потому что знаю, что только ему решать, что произойдет дальше. Я довольно долго бежал так быстро, как только мог, я стремился избежать этой правды, так же, как я стремился избежать и другой правды о себе, о том, кто я есть на самом деле. Я бежал и бежал, всегда надеясь - и желая - быть пойманным. И вот теперь я в его власти.
Может быть, он гнался за мной из тех же соображений?
Закончится ли это, если он меня отпустит?
Он ослабляет хватку на моем горле и прижимает ладонь к моей груди. Совершенно ненужный жест, потому что я никуда не собираюсь уходить. На его лице отражается, что он заметил бешеный ритм моего сердца. Я слегка выгибаюсь по направлению к нему, и он реагирует на это новым рычанием.
Его рука движется вниз - и с силой хватает мой член.
- Я могу сделать тебе очень больно, - говорит он хрипло. - Я могу заставить тебя молить о смерти.
Я приподнимаюсь, теснее прижимаясь к его руке.
- Да, можешь. Заставь меня умолять, Малдер. Заставь меня молить о тысячах смертей, снова, и снова, и снова, - отвечаю я в своем сердце, потому что должен хранить молчание.
Всё, что случится дальше, зависит только от него.
Его хватка усиливается, он безжалостно сжимает мой член.
Я кричу. Он ухмыляется. Мои руки свободны, но я не отталкиваю его и не пытаюсь освободиться.
Он еще крепче сжимает руку, я снова кричу, чувствуя, как пот смешивается со слезами и стекает по моему лицу.
Он стоит на коленях. Откидывается назад, вытягивая шею, запрокидывая голову, его тело - как натянутый лук, застывший в напряжении полного обладания, власти и абсолютного контроля.
Закончится ли это, если он возьмет всё, что я предлагаю?
Или только начнется?
Он глубоко вздыхает, словно до этого момента дыхание было совершенно незнакомым для него действием. Потом перестает терзать мой член, но не опускает руку.
- Только пошевелись, и я убью тебя, - говорит он.
Он продолжает стоять на коленях, и его тело расслабляется. Смотрит вокруг - на деревья и вверх - на небо. Смотрит на меня - и я начинаю дрожать. Я понимаю, что он это почувствовал, потому что он едва заметно улыбается и слегка сжимает руку.
- Ну и к чему же мы пришли? - спрашивает он, но я знаю, что вопрос риторический. Я продолжаю хранить молчание и пытаюсь успокоить свое собственное дыхание. - Почему ты это делаешь? Ты думаешь, это дает ответ на все вопросы? Что это расплата за всё, что ты натворил? Ты думаешь, что я пожалею тебя, потому что ты перестал быть мужчиной, пытаясь стать бл…ю для меня? Что заставляет тебя думать, что я хочу тебя в этом смысле? Что я захочу того, что ты можешь предложить?
Он убирает руку и смотрит на меня. На этот раз он смотрит так, словно пытается 'увидеть' меня.
Я знаю, что он видит. Тело мужчины, так похожее на его собственное. Тот же рост, почти тот же вес, та же мускулатура, те же части. Я знаю, он удивляется, что же есть внутри такого, что делает меня настолько другим - если я, конечно, отличаюсь от него.
Я знаю, что он пытается 'понять' то, что видит. Он напрягает свой мозг, привыкший к выведыванию секретов и скрытых знаний, привычно верящий в то, что узнал, и не заботящийся о том, что никто другой не верит, ищущий ответы на вопросы, находящиеся внутри него самого.
Он долго думает, а холодный, сухой день превращается в сумерки, и с наступлением темноты становится еще холоднее. Я не двигаюсь. Дышу глубоко. Жду.
Он неловко поднимается на ноги и смотрит на меня сверху вниз.
- Я поймал тебя, - говорит он, как если бы мы ничего другого не делали, а только ясным осенним днем играли бы в детскую игру "поймай-меня-если-сможешь".
- Да, - отвечаю я вслух. - Ты поймал меня.
Он вздыхает и снова оглядывается.
- Поедешь со мной домой, - говорит он. Это не приказ, но и не вопрос.
- Да, - отвечаю я, - поеду с тобой домой.
Он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Я встаю на ноги, и мы оказываемся лицом к лицу. Он не отпускает мою руку.
- Хорошо, - говори он и кивает.
И всё начинается.

назад

------------------------